Школьный учитель.

      Ибо долго думает, как правильнее пригласить учителя на соревнование, чтобы оставить легкий намек на то, что это не просто форма вежливости. Сначала юноша думает подойти сразу после занятия, но, как назло, Сяо Чжаня обступают со всех сторон, а при толпе он разговаривать с ним не хотел. Пришлось как пятикласснику выслеживать по расписанию, где искать преподавателя в конце смены.       Глубоко вдохнув и постояв перед дверью еще секунд десять, Ибо все же стучится. — Входите, — строго говорят по ту сторону, но стоит парню показаться в дверном проеме, как учитель заметно оттаивает и кивает ему.       Приятно. — Сильно я отвлекаю? — виновато улыбается Ибо, прикрывая за собой дверь. — Ты не отвлекаешь, здравствуй, — Сяо Чжань заметно расслабляет плечи и выдыхает. — Что-то хотел?       Ибо чувствует себя просто отвратительно, когда снова теряет дар речи при одном взгляде прямо в глаза учителю. Так же не должно быть, уже месяц он спокойно реагировал, почему внезапно все откатилось к самому началу. — Я… Ну… — Ибо фыркает сам себе, словно в голове у него происходит очень разъяренный разговор с самим собой. — Кхм. У меня… У нашей команды матч в эту субботу. Не хотите прийти посмотреть? — В субботу? — Сяо Чжань тянется за небольшой книжечкой в красном переплете — ежедневник, наверное. — А во сколько? — В три, — Ибо чувствует, что сейчас ему точно не помешал бы глоток воды. — Днем. — Хорошо, что не ночью, — улыбается Сяо Чжань, не поднимая взгляда от своих рукописей. — Думаю, я смогу прийти. Спасибо, что пригласил. Приду за вашу команду поболеть.       Ибо сдавленно кивает и уже надумывает развернуться на пятках и рвануть куда подальше, но вдруг подходит ближе и чуть облокачивается на учительский стол. — Хочу, чтобы вы болели не за команду. А за меня.       Сяо Чжань все же удосуживает ученика взглядом, полным удивления, а затем чуть усмехается. И кивает. — Хорошо. Приду ради тебя.       Ибо криво улыбается и сбегает из кабинета раньше, чем Сяо Чжань заметит красные уши и шею.       Ибо очень старался как можно меньше думать о том, почему учитель занимает так много мыслей в его голове. Он готов поклясться, что раньше никогда не думал ни о ком так часто, даже о близких друзьях. Ибо и рад бы разобраться в причинах, почему Сяо Чжань — первое, что приходит на ум каждый понедельник и четверг, а порой и в остальные дни. Но внутри что-то подсказывает, что он еще не готов анализировать себя. Рассказать это друзьям он тоже боится — вдруг они неправильно поймут его. Ибо решает, что он просто не привык, что в школе есть кто-то, кто относится к нему иначе. Это «иначе» сложно было объяснить словами, но юноша это чувствовал. Было приятно, тепло в его, учителя, компании. Он чувствовал, что может довериться и не получить никакого осуждения. В целом, скорее всего он просто привязался. Это тоже плохо, но лучше, чем… — Ну что, пригласил учителя Сяо на соревнование? — Сынен выплывает словно из воздуха и приобнимает друга за плечо, выбивая из путанных мыслей.       Ибо поворачивает голову в сторону Чо, не сразу понимая, что именно тот спросил. Когда доходит, понятнее не становится. — С чего ты взял, что я буду его звать? — вскидывает бровь Ибо, поправляя портфель. — Я смотрел все серии Шерлока. Да и не нужно быть гением, чтобы сложить пару фактов, — самодовольно улыбается Сынен. — Во-первых, с тех пор, как Сяо Чжань начал у нас преподавать, ты ни дня не молчал о нем. Во-вторых, ты как-то сказал, что не любишь групповые репетиции в театре, и легко понять, что тебе нравилось, когда ты зашивался до позднего вечера каждый понедельник. Про то, что учитель скоро дырку просидит на трибуне во время тренировок, я умолчу, — Сынен загибает пальцы. — И прости конечно, но ты очень слабый конспиратор. Спрашивать меня, как привлечь чье-то внимание, смотря на Сяо Чжаня не моргая — ты па-лишь-ся, — заключает он.       У Ибо слишком много эмоций, и он не знает, как именно отреагировать на все это. — Ты, кажется, не Шерлока смотрел, а сопливые дорамы, — бормочет он как-то неубедительно.       Сынен вдруг становится серьезным и даже останавливается. — Слушай… Если ты еще не готов рассказать всем, включая меня, то ничего страшного. Ты, главное, пойми, что мы тебя поддержим.       Ибо молча кивает, не в силах вымолвить и слова. Они расходятся по разным сторонам, и всю дорогу до дома Ибо думает, что именно имел в виду Сынен, говоря о поддержке. К чему эти слова?

***

— Могу сказать, что за месяц вы очень выросли, как актеры. Горжусь вами, — улыбается Сяо Чжань, отставляя пустой стаканчик из-под кофе в сторону и снова заглядывая в сценарий. — Ибо, Донсон, давайте еще раз сцену в башне Золотого Карпа, — задумчиво произносит он. — Момент с главой клана Цзинь. Прогоним, и я отпущу вас пораньше.       Ибо сегодня как-то особенно воодушевлен — разговор с Сыненом в понедельник почти стерся из памяти, ведь сейчас главной мыслью было не оплошать на чемпионате. Это пока отборочные, но все равно, стоит сразу показать мастерство. Вовсе не потому, что на трибунах будет тот, кто сейчас вдумчиво читает сценарий и дает подсказки.       Театр оказался не так плох, как Ибо думал, и с ребятами он общался довольно неплохо — они вроде даже собирались вместе выбраться куда-то, и Ибо тоже был приглашен. Репутация Снежного Принца таяла на глазах, но Ибо не мог сказать, нравится это ему или нет. Скорее всего, ему было просто все равно, кто и как к нему относился. Сам-то он знал, что с близкими друзьями он вовсе и не глыба без эмоций, а открываться каждому первому бессмысленно и опасно.       Конечно, баскетбол нравился больше, но это было очевидно — в спорте он больше трех лет, а тут всего несколько недель.       После репетиции, уже в гримерке, когда Ибо собирался уходить, он замечает, что на шее не висит любимая цепочка. И, уверенный в том, что он потерял ее где-то на сцене, он возвращается обратно.       И застает то, что видеть, наверное, не должен был.       Учитель Сяо, очевидно, понимая, что все подопечные благополучно разошлись, тренировал танец с клинком. Он был и в постановке, но Ибо и Донсон еще не дошли до этого момента. Юноша чувствовал, что тело каменеет, ноги прирастают к полу, и даже дышать как-то тяжело.       Сяо Чжань грациозен как благородная лань на освещенной луной поляне. Отрывать взгляд не хочется, да и вряд ли получится. Каждое движение танца-сражения было идеально отточено, и создавалось реальное впечатление, что прямо сейчас у учителя происходит бой с кем-то невидимым. Воображение так не вовремя решает разгуляться, и вот уже Сяо Чжань в ханьфу, похожее на то, что носит Вэй Ин, а длинные волосы перевязаны атласной красной лентой.       А потом Ибо слышит скрип под своими ногами и видит настороженный взгляд, обращенный прямо на себя. Первая мысль — спрятаться, как если бы кролик увидел хищника, потому что взгляд этот суровый настолько, что пробирает до мурашек на затылке. — П… Простите, я просто кое-что потерял, — слабо оправдывается Ибо, чувствуя себя так, будто увидел учителя обнаженным.       Сяо Чжань, однако, быстро приходит в себя, и глаза его теплеют, а на лице скользит легкая улыбка. — Хочешь, вместе поищем? — говорит он так, словно и не было ничего до этого, а Ибо просто заглянул обратно в студию. — Угу, — быстро соглашается с такими условиями Ибо, сам не желая говорить, что именно он видел. — Там цепочка с подвеской быка. Наверное, порвалась, — с досадой бормочет он, делая вид, что очень внимательно рассматривает пол. Нет, он правда ищет, но и снова глядеть на Сяо Чжаня не хотелось. Хотелось, но нельзя было. — Я понял, — вдруг кивает мужчина, присаживаясь на корточки. — Видел у тебя такую. Давай я поищу на сцене, а ты вдоль рядов. Так быстрее.       Ибо только кивает. Какое-то время они ищут в гнетущей тишине, разбавить которую никто не хочет. Ибо даже вдыхает, чтобы что-то сказать, но потом быстро передумывает и снова отворачивается спиной. — Вот она где, — победно улыбается Сяо Чжань, держа в руке ту самую подвеску. — Завалилась на ступеньку. Кстати, твое счастье — не сломана, просто расстегнулась. Иди сюда, — он манит Ибо пальцем, и тот идет, словно его тянет магнитом.       Он тяжело сглатывает, когда Сяо Чжань жестом просит развернуться спиной и сам лично застегивает пропажу на шее. — Вот так. И больше не теряй, красивая подвеска, — мужчина отряхивает узкие брюки и поднимается в полный рост. — Ты домой? — Ага, домашку делать, — кивает Ибо, теребя быка пальцами. — А что? — Подвезти? — Сяо Чжань предлагает это так буднично, словно это реально такая традиция. — А вы часто учеников подвозите? — Ибо не думает, когда спрашивает, но слова не воробей, и он поздно понимает, что звучало как-то очень ревностно. — Только тебя, — Сяо Чжань тепло улыбается. — Это ограниченное предложение.       Напряжение, сковывавшее Ибо с момента скрипа пола под ногами, вдруг тяжело спадает с груди, как металлическая цепь с громоздким замком. Он чуть улыбается в ответ и лишь кивает. В мыслях снова всплывают слова Сынена, но он прогоняет их, решая обдумать все как-нибудь потом. А пока просто насладится компанией, по которой он скучал все это время. — Кстати, помнишь, я книги обещал? — Сяо Чжань одной рукой выруливает с парковки, и Ибо вспоминает, как друзья рассказывали, что это очень тяжёлый трюк, которым пользуются, чтобы произвести впечатление. Неужели учитель понтуется? Но он делает это так ненавязчиво, словно это его типичный стиль вождения. — Ага, помню. Все еще жду, — Ибо наблюдает за учителем, жадно цепляясь за каждое движение. — Вы так уверено водите. Красиво, — хочется даже сказать «сексуально», но осознав, что это точно будет воспринято не так, как надо — юноша вовремя затыкается. — Люблю водить машину, — усмехается Чжань, глядя точно вперед. — Я принесу в понедельник. Пришлось съездить на старую квартиру, потому что пара обещанных книг лежала там. — Зачем вы так парились, — удивлённо восклицает Ибо. — Простите, заставил вас куда-то ехать, не надо было… — Все хорошо, я же сам предложил. Надеюсь, тебе понравятся. — Что? — Книжки понравятся, — смеется учитель. — Гляди-ка, я запомнил твой адрес. — Ну, после того случая родители все еще ждут вас в гости. Наверное, они так и не поверили, что вы мой учитель, а не одноклассник, — улыбается Ибо, находя комфортную тему. — У тебя замечательные родители, — мягко кивает Сяо Чжань, привычно заворачивая во двор дома юноши.       Они прощаются с теплыми улыбками на лицах, и Ибо чувствует, как начинают болеть и неметь щеки, но ему нравится. И, наверное, Сынен был прав — Сяо Чжань ему тоже нравится. Ибо плохо разделял привязанность, симпатию, глубокое уважение, а поэтому на душе было неспокойно, ведь нравиться можно по-разному. И неопределенность того, как именно Сяо Чжань нравится Ибо, настораживала и пугала. Еще сильнее заставляли задуматься слова друга о поддержке. Звучало так, словно Ибо собирается не иначе, как совершить признание в своей ориентации. Но ведь это бред полнейший. У юноши были отношения с девушками, как он может быть геем? Да даже бисексуалом — на парней он не засматривался ни разу в жизни. Как минимум, до появления в ней учителя точно.       Еще мешало разобраться в чувствах природное обаяние молодого преподавателя, которого любили даже самые черствые и неприятные учителя, что уж говорить об учениках. Вся школа, тайно или не очень, вздыхала по красивому, умному, очень уважительному и вежливому, доброму педагогу. Ибо не мог не попасть под это влияние. А шутки про гипнотизирующий взгляд даже разбежались по другим классам — оказывается, Ибо не один каменел в первые дни знакомства. Некоторые бедняжки до сих пор страдают. В него словно невозможно не влюбиться — подобно принцу из сказок, он разве что не светился изнутри от того, какой идеальный.       Кинув тяжелый портфель на кровать, Ибо собирается было переодеться, но в итоге так же валится в гору подушек с тяжелым выдохом. Кто бы знал, что в 16 лет можно испытать такой кризис. И почему он не мог засмотреться на какую-нибудь прелестную девушку, которые и так вьются возле их компании? Почему его сердце трепещет, когда учитель улыбается ему? Это ведь неправильно. У него даже и шансов не было бы, хотя он и не собирается пытаться. А вдруг у Сяо Чжаня уже есть кто-то? Ибо не знает, почему задумывается об этом, но потом приходит к выводу, что люди, которых ждут дома, вряд ли будут так допоздна задерживаться в школе. Да и не его это дело.

***

— Ибо, ты чего такая размазня сегодня, — сурово кричит Цзяэр с другого конца площадки. — Завтра игра уже, а у тебя не руки, а сосиски. Приди в себя.       Сынен кидает взволнованный взгляд на друга, но Ибо лишь кивает и извиняется. — Что случилось? Почему ты такой вялый? — подходит к нему Чо, когда они решают устроить короткий перерыв. — Я заболел, — шепчет Ибо с виноватым видом. — С утра температура поднялась. — Тогда какого лешего ты здесь, а не у врача или дома? — возмущенно фыркает Сынен, получая щипок в знак быть потише. — Игра завтра, Цзяэр же сказал, — прикусывает губу Ибо. — Не ври. Причина не в этом. За тебя бы Сон вышел, если ты так невовремя свалился. Так и признай, что ты хочешь играть именно завтра, потому что пригласил Сяо Чжаня. — Не придумывай, — фыркает юноша в ответ. — Он вполне может даже не прийти — мало ли, какие планы объявятся. Я хочу участвовать в первой игре сезона, потому что она всегда много значит для команды. И у меня простуда, а не тяжелая ангина, чтобы пропускать. Все, — Ибо впихивает другу мяч в руки и несильно хлопает по плечу, словно завершая разговор. Сынен, впрочем, говорить ничего и не собирается, лишь слегка ухмыляясь и делая вид, что верит его словам.       Ибо пропускает третий мяч за последний тайм и уже сам начинает на себя злиться — что такое? Раньше он мог с почти сломанной ногой играть без промахов, а тут… Парни, даже Цзяэр, не ругаются больше на него, лишь с интересом наблюдая со стороны. И когда Ибо в четвертый раз промахивается мимо кольца, на весь спортивный зал разносится очень громкое и яростное: — Да блять!       Ибо хмурится, закрывает глаза, разминает руки и сосредотачивается. И только когда открывает глаза видит очень озадаченные, даже почти испуганные лица всех сокомандников. Ибо самодовольно усмехается: — Ну не в вас же я мяч брошу, из-за чего застыли-то. — Наверное, из-за меня, — доносятся тихие, но до боли пронзительные слова откуда-то из глубины зала за спиной юноши.       И теперь по лицам Сынена, Цзяэра, Исина и прочих он понимает — учитель сидит там достаточно долго, чтобы услышать все. Баскетболисты чуть ли не хором здороваются с преподавателем, словно только сейчас заметили его, а Ибо остается стоять как вкопанный, закипая от смущения, как чайник. Такой неловкой ситуации у него давно уже не было. А тут еще и приспичило именно одному конкретному учителю прийти, ну что за… — Учитель Сяо, вы зачастили к нам с визитами! — невинно улыбается Сынен, нарушая неловкую тишину зала. — Нравится баскетбол? — В свои школьные годы я был капитаном школьной команды, — так же любезно отвечает Сяо Чжань, и Ибо по голосу понимает, что тот улыбается. — Простите, если я мешаю, я могу не приходить. — Да что вы, — лыбится Сыненэ — Ибо уже итак опозорился, оставайтесь. Только двоек ему не ставьте, он хороший мальчик, вы же знаете! — Ибо агрессивно шикает и надвигается к Сынену с целью расправы, но его снова затормаживает ответ. — Знаю. Сделаем вид, что я ничего не слышал, — кивает Сяо Чжань и прикладывает палец к губам.       Ребята заметно расслабляются и продолжают играть, изредка даже перебрасываясь парой фраз с учителем, который охотно отвечает, успевая и следить за ходом тренировки, и проверять заданные конспекты. Ибо остается единственным, кто так и не вступает в диалог с педагогом, злясь на него за то, что так бесшумно появляется.       После игры Ибо, по прежнему раздраженный неловкой ситуацией, отказывается идти домой вместе с ребятами, решив, что лучше поедет молча. Друзья, он уверен, будут шутливо глумиться над ним, и хотя Ибо всегда знал, что никто из компании не перейдет грань, все останется лишь мимолетной шуткой, внезапно накатившая агрессия все же остановила его. На выходе из школы Ибо надеется, что силуэт возле ступенек — обман зрения, а не тот, перед кем Ибо сегодня краснел до кончиков ушей. Но, увы, зрение не подводит его, в отличие от языка. — Ты ни одной фразы не проронил сегодня, — задумчиво говорит Сяо Чжань, смотря на луну. — Ну почему же, одну проронил, — хмыкает Ибо, решая просто уйти, но в спину продолжают отвечать. — Почему ты так зациклился на этой мелочи? Я не вижу ничего плохого в этом. — Да я, вообще-то, тоже, — поворачивается на пятках Ибо, грозно уставляясь на мирно стоящего Сяо Чжаня. — Меня бесит другой факт. — Какой? — Я имею полное право материться рядом с друзьями, но воспитание не позволяет делать этого при педагогах. Дело даже не в этом. Но, знаете, когда педагог постоянно без предупреждения посещает тренировки — это раздражает. — Значит, тебе не нравится, что я присутствую? Разве не ты сам звал меня на игру? — Сяо Чжань говорит спокойно, словно с маленьким ребенком, и Ибо злится еще сильнее. — Да, но это другое. Вы не понимаете, мне не нравится, что вы приходите каждый раз на тренировку. Это тренировка для своих, а вы заставляете нервничать, мы не можем нормально отдохнуть за игрой, потому что за нами следят. Я понимал, когда вы приходили прямо перед нашими репетициями, но сейчас это все выглядит даже странно! — Что странного в том, что я предпочитаю проверке эссе в кабинете проверку эссе в спортивном зале? К тому же, Цзяэр и остальные ученики ни разу не выказывали недовольства, — удивленно вскидывает брови Сяо Чжань, не ожидая такого напора. — Они просто вежливые, а я нет, когда злой, — ухмыляется Ибо. — Зачем вы вообще стояли тут? Только не говорите, что ждали меня, чтобы сказать, что материться — это не страшно. — Нет, я просто помню, что в такое время твои автобусы уже не ходят, а с друзьями ты не ушел. Решил предложить подвезти. — Не надо. Я пешком дойду. Спасибо, — буркает Ибо и уходит, не прощаясь, оставляя невиновного учителя стоять возле школьного крыльца.       Уже дома Ибо начинает злиться на себя за то, что был таким грубым. Учитель Сяо ничего плохого не сделал, все ребята из команды ни разу не жаловались на дискомфорт в его присутствии, разве что Сынен иногда подкалывал Ибо по поводу его странных отношений с молодым преподом. Сяо Чжань ведь даже делал вид, что ничего не слышал, давая шанс Ибо не чувствовать себя нелепо. Ибо сам накрутил такую ерундовую ситуацию до масштабов собственной агрессии, так еще и вылил ее на… Того, кого не стоило. Глупость такая…       Ибо устало выдыхает и обнимает подушку — тело немного потрясывает, наверное, температура поднялась после его пешей прогулки. Впрочем, его мало беспокоит собственное физическое состояние. В отличие от морального. Мысли в голове путались в какой-то непонятный ком, и раньше такого точно не было. Ибо не знал, что его пугало больше — то, что все его мысли занимал мужчина, или то, что он был его учителем. И то, и другое вместе создавали отвратительное комбо, в которое юноша, очевидно, уже начал падать. Даже сегодня, пока он грозно отчитывал Сяо Чжаня, в глубине души он не мог не отметить, как сказочно в свете фонаря сверкают его глаза. Ибо думает, что ни у одной его девушки, которых он правда ценил, не было таких красивых и теплых глаз.       А еще из мыслей не выходит, что даже после всей тирады в его сторону, учитель все еще предложил подвезти. Переживал по поводу расписания автобусов, ждал так долго, выслушал столько неприятных слов… И все равно пожелал ему хорошего вечера.       Почему он такой?       Ибо сильнее зарывается носом в подушку и прячет в ее мягкости свою робкую улыбку.

***

      На следующее утро, когда должен был состояться дружеский матч, Ибо чувствует себя безумно разбитым. Мало того, что его трясет от так невовремя поднявшейся температуры, а виски пульсируют с каждым резким движением (как он собрался играть?), так еще и неприятные мысли гложат его. Было очевидно, что Сяо Чжаня на матче можно не ждать — Ибо достаточно обидел его вчера, чтобы тот вообще вычеркнул баскетбол из своих субботних планов. Юноша с досадой думает, почему не изобрели машину времени, чтобы он мог отмотать свой прилив эгоизма и тупости и сделать вид, что ничего не было. Увы, он все помнит в мельчайших подробностях, и учитель, разумеется, тоже.       Внезапная тревожная волна проходит через все ноющее тело Ибо — а что, если Сяо Чжань сильно обиделся? И вообще больше не будет ни подвозить его, ни посещать тренировки… — А разве не ты сам хотел, чтобы он не ходил? — грозно спрашивает юноша у своего отражения, пока чистит зубы.       Не хотел. Сейчас Ибо четко осознает, что совсем не хотел, чтобы Сяо Чжань прекращал все, что между ними было. Нет, между ними ничего и не было, но… Ибо соврет, если скажет, что не прятал довольную улыбку каждый раз, когда Сяо Чжань одаривал его комментариями в стиле: — Ничего себе, идеальный бросок! — Вау, я восхищен вашим талантом.       Конечно, Сяо Чжань поощрял и других, но Ибо слышал только то, что относилось к нему. И Ибо чертовски нравилось ездить в машине учителя, наслаждаясь запахом салона (он мог поспорить, что так пах парфюм самого Сяо Чжаня). Нравилось, а он все испортил.       Решив, что он обязательно извинится при первой же возможности, и выпив жаропонижающих, Ибо отправился на матч. — Выглядишь… Не очень, — сочувственно хмурится Сынен, когда они пересекаются в раздевалке. — Совсем заболел? — Да нормально все, — отмахивается Ибо, стараясь не шевелить головой лишний раз. — Я выпил таблетки, все под контролем. — Ты и под контролем это антонимы, — вздыхает друг. — Цзяэр будет в бешенстве, когда поймет, в каком ты состоянии. — Он не поймет, если кое-кто не проболтается, — Ибо грозит пальцем и усмехается. — Ты выглядишь чуть живее трупа, но ладно. Может, это твое обычное состояние, — хмыкает Сынен в ответ. — Как там учитель Сяо? — вдруг слащаво произносит тот после небольшой паузы. — Никак, — Ибо громко хлопает дверкой шкафчика и агрессивно шнурует кроссовки. — Его сегодня не будет на матче. — Почему? Что ты с ним сделал? — с ужасом выдыхает Сынен, театрально прижимая руку к груди — вот уж у кого дар актерский с пеленок. Ну, или клоунский. — Я его вчера обидел. — Ангела Сяо? Да ладно, ты монстр, — уже не притворно вздыхает друг, качая головой. — Ладно, потом расскажешь как именно задел его, а сейчас погнали, там размяться еще надо.       Трибуны были заполнены больше, чем обычно бывает на подобного рода соревнованиях, но Ибо это мало волновало, потому что быстро обежав глазами всех болельщиков, одного конкретного среди них он не нашел. Как и ожидалось. Зато был целый фанклуб Ибо где-то в правой части, его сложно не заметить — ребята из театрального клуба пришли поддержать. Юноша быстро улыбается и машет им ладонью, но потом поворачивается к трибунам полубоком, вовлекаясь в разговор с командой. Цзяэр, что удивительно, либо правда не замечает состояния Ибо (может, Сынен преувеличивал), либо тактично молчит об этом. Но так даже лучше, ведь Ибо в своих силах уверен, а их соперники, которые минуту назад тоже вышли на поле… Страха не внушали.       Первый тайм был очень простым, даже легче, чем казалось, и Ибо успел расслабиться, пока к концу тайма противники почти не выбились вперед. Самолюбие юноши это задевало страшно — пара забитых мячей была на его совести, не смог поставить хороший блок. В перерыве Цзяэр собрал их возле трибун с напутственной речью лидера, чтобы поддержать дух борьбы в друзьях. — Ибо, может ты посидишь сегодня в запаске? Ты сегодня какой-то вялый, — строго хмурится Цзяэр, когда начинают принимать решение о том, кто будет участвовать во втором тайме. — Будет грустно продуть такой плевый матч, — с досадой пинает воздух Сынен, словно соглашаясь с решением капитана.       Ибо мимолетно кидает взгляд на трибуны, замечая поддерживающий плакат от ребят из театра в другом месте, фактически прямо перед своим носом. Когда успели только? — Да ладно, я играю, — противится Ибо, разминая шею. — Просто сегодня… Не лучший день. — Тебе не стоит играть, если плохо себя чувствуешь, — вдруг доносится с трибуны чей-то встревоженный голос, и вся команда уставляется туда. Сяо Чжань, аккуратно поправляет очки, смотря прямо на Ибо, не обращая внимания на остальных ребят.       Ибо чувствует, что к его температуре сейчас прибавилась тахикардия как минимум. Сердце стучало где-то в ушах, заглушая весь разговор Цзяэра и учителя. Он выходит из гипноза, только когда Сынен щелкает пальцами прямо перед его глазами. — Эй, глаза-сердечки, пойдем. Минута до начала.       Ибо довольно улыбается и еще раз оборачивается к болельщикам, когда встает на позицию. Сяо Чжань по-прежнему смотрит только на него, да так, что пробирает до мурашек. Ну, теперь он просто обязан выиграть этот раунд.       Разумеется, их команда одерживает победу. Ибо даже закидывает чистый трехочковый и видит, как их болельщики радостно хлопают. И Сяо Чжань тоже хлопает. Он здесь, сидит на трибуне и волнуется, стоит ли Ибо выходить в основном составе, спорит с Цзяэром и… Он здесь. Даже несмотря на то, что Ибо вчера наговорил. В груди неприятно колет от этого осознания, но все равно хочется улыбаться. Очень хочется.       После матча ребята зовут Ибо в кафе отметить первую победу сезона, но юноша просит не ждать его, обещая присоединиться попозже. Все как-то загадочно переглядываются и кивают, отпуская Ибо. Кажется, все понимали, к кому так стремился парень.       Сяо Чжаня он находит возле зала для репетиций, в окружении всей театральной труппы. — А вот и наш победитель, — тепло улыбается учитель. — Поздравляем. — Да, Ибо ты был очень крут, — восхищенно говорят ребята, подбадривающе похлопывая его по плечу. — Да я там много косячил, — чешет затылок Ибо, смущаясь от такого внимания. — Учитель Сяо… Можно с вами поговорить наедине? Пожалуйста. — Конечно. Ребята, не забудьте, репетиция на этой неделе в среду, а не в четверг, — улыбается он остальным и подходит к Ибо. — Пойдем? — Куда? — вполголоса спрашивает юноша, не в силах двинуть ногой ни в какую сторону. — Поговорим по дороге до машины, — так же тихо отвечает учитель, хотя их вряд ли бы услышали уходящие ребята.       Ибо шумно выдыхает, берет себя в руки и семенит за учителем. Он не может начать разговор, а Сяо Чжань пытает его молчанием. Они в тишине надевают верхнюю одежду, преподаватель учтиво придерживает перед Ибо дверь при выходе из школы и слегка улыбается ему. — Лучше бы вы злились, — выпаливает он, зарываясь с носом в шарф. Сяо Чжань, явно не ожидавший услышать что-то такое лишь удивленно вскидывает брови. — Я очень паршиво себя чувствую. Нагрубил вам, а вы… Пришли. — Я обещал одному ученику, что приду болеть за него. Разве мог я нарушить обещание? — Сяо Чжань снова необыкновенно красиво расплывается в улыбке и отводит взгляд от краснеющего Ибо, явно довольный собой. — Простите. Я вчера… Наговорил лишнего. Это все не так. Я очень… Мне нравится, что вы к нам приходите на тренировки. Очень, — все же сознается Ибо, не поворачиваясь к учителю. — Я не к команде прихожу, — решает добить Сяо Чжань, не собираясь заканчивать это предложение. — Я не злюсь, Ибо. Правда. У всех бывают плохие дни, — они останавливаются возле такой знакомой черной машины. — Спасибо, что пришли, — Ибо все же заглядывает в глаза Сяо Чжаню, борясь со смущением. — Это важно для меня. — Я знаю, — Чжань осторожно поправляет воротник куртки Ибо. — А сейчас давай я отвезу тебя домой лечиться. — А?.. — сознание Ибо останавливается еще на моменте с воротником, а потому он просто пялится на учителя с открытым ртом. — Только глупый не заметит, что ты еле на ногах стоишь. Уверен, что температуришь. Лечиться, — разъясняет Чжань, открывая дверь своей машины.       И Ибо, конечно же, садится.