Сумасшествие - не порок

-Она стала странно себя вести, — Джинни Поттер, ранее Уизли, покачивала первенца и шёпотом делилась размышлениями со своим мужем. Она слегка пополнела после родов, теперь ещё больше напоминая свою мать, но так и не согласилась на уговоры Поттера состричь волосы — часто они мешали в быту, длиною доходя до талии. Мужчина же практически не изменился — волосы не удавалось пригладить ни одним из существующих заклинаний, а очки, которые были уже не так необходимы (служба в Аврорате требовала от сотрудников идеального зрения), он носил только лишь для престижа и узнаваемости. Популярность, которую Поттер раньше воспринимал в штыки, оказывается, имела очень много бонусов — таких как свободные места на любом мероприятии, скидки и связи. Под влиянием жены, он перестал стесняться и начал во всю пользоваться преимуществами. -Война на всех нас повлияла, Джин, — покачал головой Гарри. Он сидел на кресле в углу комнаты, в окнах была видна аллейка, которая выходила на площадь Гриммо. Пол, видавший и лучшие времена — вот и всё что осталось от прежнего дома. Капитальный ремонт был сделан буквально за два месяца, преобразовав жилище до неузнаваемости — даже Кричер уже не ворчал, а с лаской (если домовику было известно такое чувство) гладил новую мебель и не брезговал уборкой. Скрип и мерное сопение младенца дало Гарри понять, что ребёнок лежит в кроватке и жена теперь в полном распоряжении Поттера-старшего. -Ну нет, — скрип раздался снова и Джинни с опаской оглянулась на сына. Поняв, что малыш продолжает спать, она вышла из комнаты и, подождав Гарри, продолжила всё таким же шёпотом: -Ну она же твоя подруга, моя подруга, в конце концов, Рон с ней не справляется. Она становится неуправляема, повсюду видит злодеев и шпионов Волдеморта! Я уже боюсь её и к Джеймсу подпускать, надо что-то делать! — повысила голос Джинни. Гарри на это лишь вздохнул — действительно, с его подругой, а именно, с Гермионой Джин Грейнджер, произошли никому не ясные метаморфозы. Она была дёрганной, и казалось, по степени паранойи переплюнула даже Аластора Грюма в его лучшие годы. Рон всё чаще ночевал не в их маленький квартирке, а на работе или вовсе в местах не столь отдалённых — Лютный переулок всегда был готов обрадовать посетителей за небольшую плату. При этом, (что удивительно) она совершенно не изменилась в привычных вещах — была всё такой же «всезнайкой», хотела доказать что ей место в этом, послевоенном, мире и уже примерно как полгода упорно стремилась к повышению на работе в Министерстве. Вот только с ней стало невозможно даже находиться рядом — казалось, паника передавалась воздушно-капельным путём. -Я поговорю с ней, — выдохнул Гарри, заранее зная, что это не поможет. У него была новая жизнь — жена, ребёнок, новая работа в Аврорате…и мы, дорогой Читатель, не можем обвинять его в этом. Сил для помощи ещё одной душе у Поттера просто не оставалось. Даже учитывая, что эта душа — его лучшая подруга. Мальчик-которы-всех-спас устал спасать. -Ты лучший, — мурлыкнула Джинни и игриво царапнула ногтем шею мужа. Гарри тут же увлёк её в поцелуй, прижав к себе. Он почувствовал вздох жены и лишь усилил свой напор, а после скользнул губами от мочки уха ниже, к шее и ключицам. Ребёнок был трудным, а значит, у пары совсем не оставалось времени для себя. Такие редкие моменты были идиллией. Поэтому, Читатель, давай не будем мешать влюблённым и оставим их. Лучше заглянем в маленькую пыльную коробку — тот, кто назвал сей шедевр «кабинетом», был явно не обделён чувством юмора. Но Гермионе Грейнджер было отнюдь не смешно. Девушка выглядела уставшей, но вполне выспавшейся. По ней нельзя было сказать, что её мучают кошмары или призраки войны — от того её поведение вызывало ещё большее недоумение и недовольство окружающих. Кипа бумаг на столе медленно уменьшалась, что означало приближение полудня. И если для других работников Министерства это подразумевало обед или, на худой конец, перерыв, то для Грейнджер ровным счетом это не значило ничего. Заметив маленький клочок пергамента, девушка вдруг вскочила и с остервенением начала рвать его на мелкие клочки. После выдохнула и упала обратно в скрипучее кресло. Работы у неё не было больше, чем у других сотрудников, просто она начала справляться гораздо медленнее других. Случился самый страшный её кошмар. Если на третьем курсе боггарт её был провалом всех экзаменов, то сейчас, он бы отобразил её нынешнюю жизнь. Гермиона Грейнджер стала посредственностью. Волосы у девушки были подвязаны старой резинкой, на носу красовались не самые привлекательные очки, а губы были обветренные и в мелких трещинках. Маникюра не было, девушке казалось, что это не настолько необходимая вещь. Или же просто страшно было признаться, что крохотная зарплата в одном из самых забитых отделов Министерства едва позволяла ей сводить концы с концами. У Рона она отказываалась брать деньги и с грустью замечала, что у него появляется всё больше дел на работе — это Гермиона оправдывала стремлением развиваться. Гарри и Джин девушка в последний раз видела несколько месяцев назад — ещё до рождения первенца. Конечно, ей хотелось познакомиться с малышем, да и пообщаться с друзьями, вот только у них постоянно были дела. Гермиона понимала — семейная жизнь занимала у них практически всё время. Поэтому она спокойно дожидалась окончания сложного периода — если девушка видела Поттера на работе, то просто кивала и спрашивала чем она может помочь. И каждый раз у Гарри стыдливо бегали глаза и он отвечал «Ничем. Спасибо.» Гермиона думала, что он просто стесняется попросить. Девушка с опаской смотрела на бумаги, количество которых уменьшалось, а это значило одно — скоро её ждёт ад, который продлится ровно до восьми утра следующего дня (именно в этом часу Грейнджер переступала порог Министерства Магии). Записки. Это начало сводить с ума с самого начала. Война закончилась — некоторые Пожиратели остались на свободе, но эти крохи не представляли никакой угрозы. Это повторяли и Рон, и Гарри, и ещё добрая сотня людей. Вот только белые клочки бумаги, которые Грейнджер начала находить с самого первого дня спокойной жизни, сначала пугали, затем раздражалт, а после — просто держали в напряжении. В первые дни, Гермиона распаковала вещи в своей квартирке и готова была праздновать новоселье, как вдруг заметила торчавший уголок пергамента — он выглядывал из-под белого пушистого ковра. Записка. «Спрячься получше — буду искать, время тик-так, тик-так, тик-так…» «Сумасшествие», — решила тогда Грейнджер. «Мало ли что можно было прихватить из палатки или Норы, в крайнем случае, это точно чья-то глупая шутка». Когда Гарри, Джинни и Рон пришли на скромное празднование новоселья, Гермиона не смогла найти записку. С этого и началось. Они были повсюду. Под одной из пятидесяти чашек в Министерской столовой, среди бумаг, которые приносили Гермионе каждое утро, в только что купленном выпуске «Ежедневного пророка», даже в её личном дневнике! Страшно стало, после осознания, что никто не знал послерабочий маршрут, который девушка начала произвольно менять, никто не мог предугадать, куда она зайдёт пообедать или какую именно бутылку вина возьмёт. Но везде её ждали записки. С каждым днём это пугало всё больше, а главное — доказать она ничего не могла. Клочки бумаги буквально растворялись в воздухе после прочтения; Попытка переписать, сфотографировать или показать друзьям заканчивалась тем же. Со временем стало чуть спокойнее — это уже просто раздражало и девушка, не читая, выбрасывала или сжигала записки. До одного дня. -Мы уверены, всё пройдёт на высочайшем уровне, — один из целителей Мунго успокаивал мисс Грейнджер. — Вам нужно просто заставить их выпить зелье, уверяю, это совершенно безболезненно. После возможна тошнота и истерики, но согласитесь, это мизер, мизер! Вы найдёте, что ищете! — приятным баритоном уверял высокий мужчина. Глаза у него были чёрные и масляные, а усы — длинные, седые и закрученные. Девушка выдохнула. За месяц она продумала всё до мельчайших деталей — свою линию поведения, что она будет говорить, как убедит родителей выпить «чай» и восстановит стёртую память. Никто из её друзей не знал, что она оправляется в Австралию. Гермиона вообще не говорила о родителях практически с начала войны. Выслушав ситуацию, тот самый странный целитель радостно заявил, что есть зелье, предупредив только, что оно практически моментально выветривается, если только не капнуть его в другую жидкость. «Поэтому не открывайте без надобности» — раз десять повторил мужчина. Чудо-средство было прозрачное и похоже то ли на воду, то ли на сыворотку правды, но Грейнджер было всё равно. Она выдохнула, сжала в руке портключ в виде старого башмака, и закатила глаза, заметив внутри белеющую бумажку. Хлопок, вспышка перед глазами — её обдало душным потоком тёплого воздуха. Пока девушка судорожно проматывала будущий разговор в голове, ноги автоматически несли её к нужному дому. Выдохнув последний раз, Гермиона подняла голову, ожидая увидеть перед собой тот самый маленький аккуратный домик, который видела около месяца назад, наведываясь сюда для проверки. Но глаза кё нашли только пустой участок. Вообще было не похоже, будто тут стоял дом — трава была дикая и высокая, несколько деревьев показывали что сооружения здесь и в помине не было. Волшебница застыла, сжимая колбочку в кулаке. Она перепроверила адрес, огляделась, всё было правильно! Только дома с родителями не было. Гермиону охватила паника — она, как сумасшедшая, пробежалась по нескольким параллельным улицам, проверяя — а вдруг, она перепутала? А вдруг, свернула не туда? Спустя два часа поисков, абсолютно сбитая с толку волшебница вернулась на «дикий» участок. И заметила то, чего не видела с самого начала, то, от чего кровь в висках начала стучать, а уши заложило. Под её ногами, немножко левее от предполагаемого начала дома, девушка увидела маленький светлый прямоугольник. «Найти то чего не существует? То существует, чего не найти.» В немой истерике, ноги подкосились, волшебница упала на колени, содрав их. Всё, что она делала следующие несколько часов — это раскачивалась, глядя в пустоту и повторяла «они забрали их» Ноющая боль всё же смогла слегка отрезвить волшебницу — пошатываясь, она встала и, нащупав в рюкзаке портключ, вернулась в Англию. Сразу же, девушка аппартировала под дверь дома Гарри и начала стучать, что есть силы. Вдалеке послышался плачь ребёнка, шаги и Гермиона увидела испуганного Поттера. Не дав ему и слова сказать, она начала тараторить с обезумевшим взглядом: -Гарри, я только что была в Австралии, моих родителей забрали, их там нет, дома нет и как будто никогда не было. И там ещё была записка, я же тебе говорила! Что-то про найти, чего не найти…. -стоп стоп стоп, — покачал головой мужчина, — какая Австралия? Гермиона, твоих…твоих родителей убили пожиратели ещё в начале нашего шестого курса. — с испугом в глазах закончил Поттер. Грейнджер в ужасе замолкла. А потом истерически рассмеялась: -Сейчас не время для шуток, Гарри. Моих родителей похитили… -Гермиона, — перебил её брюнет, — твоих родителей убили два года назад. Девушка замолкла. После снова неуверенно рассмеялась, но тут же затихла, глядя в обеспокоенное лицо Поттера. Записка, естественно, исчезла. Покачала головой, отступила на шаг и исчезла с хлопком — только чтобы в Норе ей сказали то же самое. «Это шутки моего мозга? Не может быть», девушке казалось, что она начинает сходить с ума. Все вокруг утверждали, что родителей её убили Пожиратели, вот только сама Гермиона точно помнила, как стирала память маме и папе, как Гарри ждал её около дома, чтобы поддержать, как она просыпалась от кошмаров, а Рон неуклюже её успокаивал и говорил, что она всё сделала правильно. Отшатнувшись от Молли, которая попыталась её обнять, Грейнджер аппартировала к больнице святого Мунго. «Вы найдёте, что ищете!» — стучала в её голове фраза целителя. -Чем могу помочь? — лучезарно улыбнулась молодая блондинка за стойкой регистрации. -скажите, — неуверенно начала Гермиона, описывая того странного усатого волшебника и с надеждой смотря на девушку, улыбка которой померкла, а после и вовсе пропала. -Вы этого волшебника имеете ввиду? — опасливо косясь на Грейнджер, словно та могла в любой момент броситься и перегрызть милой блондиночке шею, спросила та. При этом, рукой она указала куда-то за спину Гермионы. Она развернулась и уставилась в те же масляные глаза, неотрывно смотрящие на неё с картины на стене. Портрет не двигался и это значило только одно. -Это неизвестный целитель, по некоторым данным, Вальтер Воланд, только жил он, -ведьмочка замялась, — около пяти столетий назад. А может и больше, — чуть погодя, добавила она. Гермиона отрешенно кивнула и, отказавшись от помощи, вышла на улицу, сев на ближайшую скамейку. Впервые она понимала выражение « ведро ледяной воды вылилось на голову». Из последних сил Грейнджер достала пузырёк, что успел немного нагреться в кармане, и открыв, с опаской понюхала его. А после истерически засмеялась, давясь воздухом и слезами, не в силах успокоиться ещё долго. Словно в насмешку, в пузырьке приятно пах Умиротворяющий бальзам. Погрузившись в воспоминания, девушка не заметила, как закончила работу. Тяжело выдохнула, отправляясь в личный ад, который кто-то кропотливо создавал специально для неё. В это же время, где-то в северной части Лондона, Астория объявила Драко Малфою, что беременна первенцем.