Не общайся с Мин Юнги

«Мин Юнги такой холодный». «Мин Юнги очень загадочный и замкнутый». «Мин Юнги плохой парень, не стоит с ним водиться». Чимин думает, что все это какое-то масштабное наебалово, потому что Мин Юнги каждое утро приносит ему букет полевых цветов и целую миску клубники. Приходит с утра к забору, кладет на него подбородок и бросает маленькие камушки в окно, возле которого спит Чимин, пока тот не встанет с кровати. Бабушка с дедушкой уже давно в поле, но любимому внучку позволяют поспать подольше. А поспать подольше не получается, потому что дурацкий Юнги пялится на него лисьими глазами прямо через небольшое оконце и не перестает бросаться камнями, пока заспанный и недовольный Чимин не выходит на улицу, уперев руки в боки. С одной стороны, хочется рассказать Юнги все, что он о нем думает. Но, во-первых, бабушка строго-настрого запретила с ним общаться, а во-вторых, что-то внутри ёкает, когда Юнги своим низким голосом, слегка растягивая слова и вдыхая через зубы, говорит: — Черт, лапочка, ты используешь магию вне Хогвартса? Запрещено с утра быть таким хорошеньким. Чимин возмущенно дует розовеющие щеки и отворачивается, а когда поворачивается обратно, видит на заборе миску отборной клубники и красивый букет свежих цветов. Видит бог, он в курсе, что надо бы выбросить и цветы, и ягоды, но как это сделать? Цветы отправляются в ведро со свежей водой к уже стоящим в нем другим букетам, а клубника – в животик Чимина. Он ест ее прямо в кровати, разглядывая себя в стоящее на тумбочке небольшое зеркальце и думая, правда ли он такой красивый по утрам или дело все-таки в глазах смотрящего. Мальчишка себе и мальчишка, а Юнги смотрит на него, как на айдола. И он ведь ему за все время едва ли десять слов сказал, не считая первой встречи. И как вообще кто-то с такими славными лисьими глазами, красивыми руками и вкуснющей домашней клубникой может быть таким ужасным, как все вокруг говорят? Бабушка запрещает с Юнги даже здороваться, словно он прокаженный. Тэхен округляет глаза и страшно ими вращает, придумывая одну за другой легенды про Мин Юнги. Чонгук, правда, не говорит ничего, но Юнги тоже сторонится. Тот немного старше, так что неудивительно, что не водится с малышней, но ведь и не настолько старше, чтобы настолько держаться в стороне. У Юнги в деревне только один друг, Чон Хосок. Но ему под тридцать лет, он женат, и у него есть двое детей, так что это не то чтобы хороший вариант для собеседника Чимина. Он не может себе представить ситуацию, в которой постучится в дом взрослого человека и попросит объяснить, что не так с Мин Юнги, по мнению односельчан. Возможно, ничего этого бы не было, если бы не их с Юнги знакомство неделю назад на вокзале. Чимин приехал к бабушке с дедушкой на каникулы, не сообщая об этом заранее, чтобы сделать сюрприз. Но так вышло, что он немного растерялся на пустом вокзале, не увидев там ни такси, ни автоматов с едой, ничего вообще похожего на то, что было в Пусане. Он стоял там с большой спортивной сумкой и хлопал глазами, понимая, что все, кто вышел вместе с ним, уже разошлись, а он, в общем-то, даже адреса бабушки с дедушкой не знает, так как привык идти просто по памяти от центрального магазина. Вот только это вокзал, а сумка тяжелая. Можно было бы им позвонить, и его бы встретили, но ведь сюрприз… И тогда рядом появился Юнги. Он шел с какой-то коробкой в руках, остановился рядом с Чимином и поинтересовался, все ли в порядке. Надо сказать, он был не то чтобы сильно приветливым, но вежливым и вполне милым. Сказал, что знает, где нужный дом и что с радостью подвезет Чимина на машине. В пути болтал, в основном, Чимин, а Юнги внимательно слушал и время от времени задавал вопросы. Он помог ему достать сумку из багажника и уточнил, что он будет делать вечером, когда отдохнет с дороги. Чимину Юнги на первый взгляд безумно понравился. Широкоплечий, с добрыми глазами и очаровательной улыбкой. Вежливый, воспитанный, разбирающийся в музыке и заботливый. Юнги десять раз спросил, не дует ли Чимину из открытого окна, какую станцию радио включить и не хочет ли он пить или есть, хотя ехали они минут десять от силы. Чимин очень хотел пойти гулять с ним вечером, уже предвкушая свой умопомрачительный летний роман. Но из калитки вышла бабушка, страшно округлила глаза и чуть не метлой прогнала Юнги, который и бровью не повел. То ли привык, то ли ему было плевать. Судя по тому, как уже вечером он оказался у дома Чимина, и то, и другое. Но Чимин хороший, воспитанный мальчик. И если бабушка сказала, что нельзя, никак не аргументируя, значит нельзя. Он должен был слушать старших, так его воспитали. Они наверняка лучше разбирались в жизни и во всяких там Мин Юнги. Так что Чимин гордо сообщил, что им никак нельзя общаться и направился в сторону дома Тэхена, который уже ждал его на скамейке вместе с Чонгуком. Младший вырос в три раза за те два года, что они не виделись, так что Чимин не сильно-то удивился, когда через два дня увидел, как они с Тэхеном страстно зажимаются, заныкавшись за сараем. Чимин им, конечно, завидовал. Ложью было бы сказать, что Юнги его не привлек, что он не думал о нем и что ему не хотелось оказаться на месте Тэхена, чтобы на месте Чонгука был Юнги. Но Чимин правда был послушным внуком и не спорил с бабушкой. И с другом тоже. К тому же, его немного все-таки испугали слова Тэхена о том, что Юнги убил своих родителей, чтобы жить в их доме. Звучало бредово, честно говоря, ведь полиция бы наверняка посадила бы его за решетку, но холодок по спине пробежал. Правда, не слишком убедительно, раз он продолжал каждый раз краснеть и смущаться, стоило Юнги оказаться рядом. А тот далеко и не уходил. С утра носил ягоды и цветы, в обед запросто мог привезти вкусняшек из ближайшего большого магазина, до которого пешком не дойдешь, а вечерами каждый раз предлагал прокатить и всегда был неподалеку. Зачитывал строчки текстов, написанных им же, говорил комплименты и называл лапочкой, развалившись на скамейке рядом с Чимином, Тэхеном и Чонгуком, откровенно пялясь на первого и самодовольно хмыкая каждый раз, когда ловил украдкой брошенные взгляды. Чимин изо всех сил пытался не смотреть, но все равно поглядывал. Делал вид, что ему плевать, но крутился перед зеркалом, выбирая наряды из небольшого, взятого с собой без расчета на соблазнение, гардероба. Чимин все равно думал, как выглядит со стороны, поправлял волосы, закидывал ногу на ногу, облизывал губы и танцевал… да. Танцы тут проводились всего раз в неделю, и это мероприятие чуть не провалило все планы Чимина стать лучшим внуком десятилетия, слушающим бабулю во всем. Он пообещал вернуться домой до полуночи, стащил дедову парадную рубашку и накинул ее поверх джинсовых шортов и черной обтягивающей майки. Само собой, он убеждал младших, что его совсем не интересует, будет ли Мин Юнги на танцах, и совсем не расстроился, когда Тэхен заржал и сказал, что тот отродясь на них не был и точно не придет сегодня. И нет, его сердце не рисковало вылететь из грудной клетки, когда уже в полумраке зала, среди танцующей разношерстной толпы, он увидел знакомые лисьи глаза, неотрывно наблюдающие за ним. Ох, он всегда хорошо танцевал, но никогда еще он так не старался, изгибаясь под хит прошлогоднего лета, совсем не глядя в сторону стоящего у стенки Юнги. Ну только чтобы убедиться, что он смотрит. Заигравшая следом медленная песня могла бы стать ужасно романтичным поводом к сближению, если бы только они жили в другой стране и хоть на минуту могли бы представить, что два парня танцуют медленный танец вот так, посреди деревенского танцевального зала. И все это так расстроило Чимина, что он поспешил на улицу, чтобы подышать. Тэхен и Чонгук, как обычно, сосались под ближайшим деревом, а он тоскливо взирал на луну, совсем даже не думая о том, что Юнги видел, как он вышел, и наверняка пойдет следом. Пойдет ведь? Он же не пригласит на танец кого-то из девушек? А может Чимин вообще себе все надумал, и на самом деле Юнги нравится та девушка в розовом платье? Ревность вдруг схватила Чимина за горло с такой силой, что он готов был рвануть обратно и посмотреть, что же там делает Юнги, но это было необязательно: на талию легла чужая широкая ладонь, а через секунду на плечи опустилась чужая ветровка. — Ты весь мокрый, еще простынешь. Голос Юнги, определенно, был самым сексуальным голосом из всех, что когда-либо слышал Чимин, и будь его воля, он закрыл бы глаза и растворился в нем. Вот только он был хорошим внуком, а бабушка с Юнги общаться ему запретила. — Забери, — гордо проговорил он, поворачиваясь к Юнги лицом и теряясь в чужих глазах. — Не-а. — Да-а, — упрямо повторил Чимин, легонько вздрагивая, когда рука вернулась на его талию. — Не трогай меня. — Уверен? Не похоже, чтобы тебе это не нравилось. Чертов Мин Юнги. А может и правда все то, что о нем говорят. На вид милашка, а внутри сущий Дьявол. И Чимин чуть было не подписал контракт, но вовремя явился грозный Тэхен и силой утащил его прочь. Так у Чимина осталась ветровка Юнги, которую тот наотрез отказывался забирать. Время шло неумолимо быстро, короткий визит подходил к концу. Как ни хотелось Чимину остаться на более длительный период, дела в Пусане не ждали. И только с утра в день отъезда ему случайно предоставился шанс пообщаться с Хосоком. Тот буквально сам зашел к ним домой, чтобы отдать дедушке Чимина какие-то деньги. И прежде чем он ушел, Чимин скользнул к мужчине и тихо попросил проводить его до полдороги и поговорить. Тот не особо удивился, что могло означать только то, что он Чимина знает. Откуда – вопрос третий. — Хочешь про Юнги спросить, да? — поинтересовался он, стоило закрыть калитку. — Тише, Хосок-ши, мне бабушка не разрешает… с ним общаться, — шикнул Чимин, вздыхая. — Так чего спрашиваешь тогда? — Мне интересно. И я хочу знать, не ошибается ли она. — Ошибается, — тут же отрезал Хосок, доставая сигареты и закуривая на ходу. — Юнги – лучший человек из всех, кого я знаю. Не в обиду твоей бабушке, но они тут все должны молить у него прощения. И он слишком добрый, раз все еще здоровается с ними после всего, что на него льют. Какие-то глупые сплетни, детские выдумки и догадки, слушать противно, — мужчина сплюнул, а Чимин испуганно поежился. — А он… а вы… — Я бы ничего тебе не рассказывал, но знаю, что и Юнги не станет, он слишком скромный, когда касается его достижений. Юнги был лучшим учеником школы, поступил в Сеул и закончил университет с отличием. Он невероятно талантливый, пишет тексты и музыку, умеет такие штуки, что многим и в столице не снились! Но его родители… их не стало, — Хосок вздохнул. — И пока они боролись с болезнью матери, Юнги продал все, что успел нажить. До наушников, бляха. Но они не смогли победить. И отец сдался следом. Юнги так и остался в родном полупустом доме, закрылся там и целый год выходил раз в несколько недель, только в магазин. Потом начал было восстанавливаться, а на него полилась грязь. Что он родителей ради дома со свету свел, что он их отравил, куча всего, — Хосок скривился. — В этом году стал немного оживать, засадил огород, занялся домом. Я бы хотел, чтобы он уехал снова, здесь ему не место. Это болото никогда не понимало его. Но он не готов. Не может бросить дом. Чимин уже готов был разреветься, но держался изо всех сил перед взрослым малознакомым человеком. — Когда ты приехал, Чимин, он расцвел. Я не знаю, как это вышло, но он пришел ко мне в тот же день и сказал: «Пиздец, я запал на внука Пак». Чимин смущенно хихикнул и обнял себя одной рукой, закусывая губу. — И несмотря на твое поведение, он не унывает. Говорит, что ему все это в радость, что ты улыбаешься, что ты ужасно милый и что он видит, что нравится тебе тоже. Но я не хочу, чтобы ты думал о нем так же, как все тут. Поэтому… ай. Чего мне тебя учить? — Спасибо, Хосок-ши! Спасибо большое. Я должен извиниться перед ним. И все должны. Простите. У меня вечером поезд, и я просто должен… должен успеть все сделать! Попрощавшись с мужчиной, Чимин сорвался с места, направляясь первым делом к Тэхену. У него почти всегда в доме находился и Чонгук, а двое этих болтунов, настроенные на правильную волну, быстро разнесут все по деревне. Следующим пунктом, кстати говоря, была бабушка самого Чимина. Она славная женщина и непременно выслушает внука, а после еще и сама извинится перед Юнги за то, что чуть не метлой погнала его тогда прочь, вместо того, чтоб поблагодарить за доставку Чимина, и это как минимум! Боже, как щемило его сердце сейчас. Чудесный Юнги, заботливый и добрый, одиноко проводящий месяц за месяцем в своем маленьком доме. Продав все, чтобы спасти свою маму, он в итоге потерял обоих родителей, оборудование и даже смысл жизни. Пусть из каждой ситуации можно было найти выход, Юнги же, очевидно, погрузился в депрессию, и не было никого, кроме разве что Хосока, чтобы его поддержать. О боже, как же хотелось Чимину немедленно обнять парня, прижаться к нему всем телом, поблагодарить и за цветы, и за ягоды, и за все-все-все. Но сначала дела, а романтика – после.