Искра между ними

Максима подкидывает с постели, когда звонит Кристина. Охранник откроет ей дверь, конечно, но встретить все равно надо. — Я развлеку ее, пока ты одеваешься? — Макс чуть сжимает руку Аллы. Она волнуется, и даже не старается это скрыть. — Иди. Дайте мне минут двадцать. — Она прикидывает, что нужно как минимум принять душ, между ног все еще влажно, а кожа горит от его поцелуев. Душ, похоже, лучше принимать холодный. Зато теперь уверенность в том, что у них все по-настоящему, крепнет в ее сознании, хотя воспоминаний по-прежнему нет. Это точно не был их первый раз, Максим безупречно знает, как ей нравится, такое нельзя угадать, можно только изучить со временем. Значит, это время у них было. Отпустив его, Алла уходит в ванную. Она нервничает и поэтому собирается куда дольше двадцати минут, долго подбирает одежду и украшения, даже красится слегка. За эти дни дома, да и в больнице тоже, она успела посмотреть много видео, записей выступлений Кристины, интервью, но все равно боится вести себя с ней как-то не так. Максим не сказал этого прямо, но желание Аллы дать новому ребенку то, чего не дала Кристине, явно говорит о чувстве вины. Какие у нее в самом деле отношения с дочерью? Даже если бы она спросила Максима, он не мог знать ответ. Вряд ли кто-то, кроме нее самой его знает, а она не помнит. Алла спускается медленно, каждый шаг по лестнице отдается легкой болью в колене. Что-то потянула? Или это просто старость? Она слышит голоса внизу и замедляется, давая ноге отдохнуть. — Я пойду к ней, — высокий женский голос. Это Кристина. — Она уже очень долго... — Сиди, она же сказала, что скоро спустится, — Максим звучит весьма недовольно, кажется, он уже не в первый раз ее сегодня останавливает. — Мне она ничего не говорила, ты же запретил мне с ней разговаривать. — Хватит! — шикает Макс. — Будь, пожалуйста, милой и вежливой, ей и так досталось. Мы оба хотим, чтобы она все вспомнила. — Может лучше бы она тебя и не вспоминала, — ворчит Кристина. — Я знаю, что ты не имеешь это ввиду, — просто и спокойно отзывается Макс. — Но это я знаю, а она вряд ли сейчас сможет угадывать твои подтексты. Не язви, пожалуйста. — Постараюсь. Я постараюсь. Алла думает, что теперь можно и войти. Ей в целом понравилось то, что она услышала, потому что в это не противоречит словам Макса. Она сейчас больше всего боится, что он в чем-то ей солгал. — Ну, здравствуй... — Мамочка! — Кристина вскакивает с места, и Алла словно бы узнает ее. Не из видео и фотографий, а узнает по-настоящему — манеру, интонацию, запах. Она обнимает дочь, чуть жмурится, сдерживая эмоции. — Сегодня прилетела? Спала хоть? — Я вам не буду мешать, — быстро говорит Макс и подходит тоже, берет Аллу за руку и целует пальцы. — Буду в кабинете. Кристина приподнимает брови, наблюдая за этим жестом, ждет, пока Максим выйдет из комнаты, и только потом удивленно говорит: — Он сказал, ты его еще не вспомнила. — Ну и что? Он мне понравился. Кристина тихо смеется, обнимает мать снова. — Никогда бы не подумала... — Что? — Ты знаешь... Я никогда не понимала, что ты нашла в нем, а ты, оказывается, второй раз в него влюбляешься. Значит, есть что-то. Алла чувствует, что на душе теплеет. Значит, это все правда, у них с Максимом все по-настоящему. О стольких вещах хочется Кристину спросить, и она начинает с внуков. Алла даже рада, что Максим оставил их наедине — ей немного неловко теперь за то, что произошло утром. Она ведь его не помнит, а, значит, не знает. Слушает она внимательно, много спрашивает, просит показать ей фотографии Клавы. — Тебя что-то напрягает? — спрашивает Кристина наконец, накрывая ее руку своей. — Ну кроме очевидного. — Почему Максим живет со мной? Из-за денег? Это же мой дом? — Вообще-то дом его, — замечает Кристина, — юридически, я имею ввиду. Он его до вашей свадьбы построил, очень хотел привести тебя сюда. А что? Алла теряется даже. Она думала, все четко наоборот, ведь Максим так старательно уверял ее, что дом их, ни разу не называл кого-то владельцем, и Алла решила, что он так старается выглядеть более обеспеченным, чтобы она не подумала, что он с ней ради денег. — Он не говорил? — уточняет Кристина. — Он говорил, что дом «наш». — Вы оба так и считаете, вы никогда не обсуждали деньги толком. Сейчас у вас общий бюджет, у тебя есть старые до свадебные счета, но у него, вроде бы, нет. Ты говорила, что когда ты перестала работать, он сделал вам общий счет, там все, что он зарабатывает. Ну, ты мне так сказала. Почему тебе это вдруг стало интересно? — Потому что я старше его на двадцать семь лет. И я понимаю, зачем это мне, а ему? Кристина вздыхает, упирается ладонями в диван по обе стороны от себя. — Мам, знаешь, все эти вопросы я тебе задавала, когда вы сошлись. И я не могу отвечать тебе твоими же словами, очень уж они были восторженно-влюбленные. Ты ему веришь. Это все, что я знаю. Ты правда ему веришь. Мне он никогда не нравился, он же моложе меня, это безумие. Но ты была с ним счастлива, как ни с кем. Я никогда тебя такой не видела. Алла смотрит на нее задумчиво. У Кристины-то точно нет никаких причин вводить ее в заблуждение. Но так страшно доверится, она словно блуждает в темноте, натыкаясь на стены, и так хочется вцепиться в спасительную руку, но чья она и куда ее приведет? Страшно, страшно. И все же... Максим, кажется, правда ее любит. Эта мысль появляется сначала осторожно, неуверенно, но врастает корнями и через несколько минут ее уже не вытравить ничем. Кристина смотрит на нее с любопытством, снова касается руки матери. — Ты переживала из-за Макса? А не из-за того, что не помнишь свою жизнь? Алла вдруг понимает, что она права. Наверное, это странно, но ей так важно было найти точку опоры, прежде чем пытаться раскопать что-то из своего прошлого. — Из-за всего, — уклончиво отвечает Алла. В каком-то смысле так и есть, она буквально только и делала, что волновалась все это время. Трудно расслабиться, когда не знаешь ничего, и не на что опереться. Она прикрывает глаза и охает вдруг, в голове словно оглушительная вспышка. — Мама? Кристина снова хватает ее за руку, и Алла накрывает ее запястье свободной ладонью, крепко сжимает. — Сейчас. В глазах темнеет, и боль пронзает от виска к виску, словно раскаленной спицей. Нужно вдохнуть, вдохнуть, и станет легче, но легкие как будто сжимаются от той же самой боли, и не получается ничего. Картинки, мелькающие где-то на краю сознания словно становятся четче. На удивление, Кристина в это время даже не двигается, не пытается позвать помощь или вырвать Аллу из этого оцепенения, она терпеливо ждет, пока та разожмет руку, и только потом выдыхает: — Что? — Авария. — Ты вспомнила? — Ничего особенно... — Алла медлит, — помню, что очень торопилась куда-то. Подгоняла водителя. Она подгоняла, а он не хотел нарушать. Это она отвлекла его... поэтому они разбились. Картинка стоит перед глазами совершенно отчетливо, Алла помнит, как подалась вперед, как ей мешал ремень безопасности, но она почему-то все равно его не расстегнула. Как оказалось, и правильно сделала. Кристина почти на ощупь скидывает Максу сообщение «подойди», и он быстрым шагом заходит в гостиную меньше, чем через минуту. Алла поднимает голову, и Максим тут же садится рядом и обнимает ее за плечи. — Что? — Я отвлекла водителя. Это я... торопилась куда-то. Поэтому мы разбились. — Голова раскалывается, словно она действительно ударилась прямо сейчас, а не неделю назад. — Тшш. Ты не виновата. Не виновата. — Максим прижимает ее к себе, целует в волосы, совсем забыв про Кристину. Та смотрит на них почти заворожено. — Давай ты отдохнешь. Мы не будем мешать. — Нет, все нормально. — Таблетку выпей хотя бы, врач сказал пить их, когда голова болит. Разве она сказала, что у нее голова болит? Или Максим так хорошо ее знает, что может такое угадывать. Кристина наливает ей воды, и Алла морщится. — Все, успокойтесь, никто не умирает. — Но таблетку она все же пьет, глупо было бы мучительно превозмогать. Максим не отпускает ее теперь, так и сидит, обнимая за плечи. Испугался? Как же сильно он из-за аварии испугался в таком случае? Таблетка толком не помогает, и Максим все же провожает Аллу в спальню, помогает лечь, хотя она морщится, отстраняя руку. Быть беспомощной неприятно. — Лишаешь меня возможности тебя обнять? — мягко говорит Максим, сжимая ее руку. — А ты куда-то собираешься? Он замирает, смотрит на нее растерянно какую-то секунду, но потом расплывается в понимающей улыбке. Алла пихает его локтем легонько. — Тшш. — Да-да, голова болит, я помню,— ухмыляется Макс. Он обнимает ее обеими руками, прижимает к себе. — Поспи. Я здесь.