Велюр

В этой комнате было так много красивых картин, А я смотрел на тебя. Ты накрыл меня с головой, как сотни лавин Из самого чистого льда.

***

      Чонгук практически не появляется на парах, а потому понятия не имеет, как выглядит их новый преподаватель по английскому языку, о котором шепчутся все однокурсники. У Чонгука — второй курс универа, сестра на год младше, которую нужно кормить, поить, одевать; а ещё два огромных пса, что хотят жрать куда больше, чем весь их поток, потому впахивать приходится, как тот осёл из цирка, в котором Чон с сестрой были в детстве.       Оно — детство — было классным, даже очень, пока отец не свалил к любовнице, отчего мать с горя практически сошла с ума. Иначе как объяснить тот факт, что она, бросив двоих детей-подростков, укатила на острова, где нашла себе какого-то афроамериканца, а сыну с дочерью теперь лишь изредка присылает сообщения и открытки на дни рождения. Хотя… Может, она просто наконец обрела своё счастье.       Зато у Чона отныне слишком много забот. Он вкалывает на двух работах: днём официантом в кафе неподалёку от дома, а ночью охранником в клубе. Дони — сестра — тоже подрабатывает, но старший брат настаивает, чтобы она всё время посвящала учёбе, а потому на жизнь зарабатывать ему приходится самостоятельно. И да: татуировки, рассыпанные по всему телу, сами себя не сделают, за них тоже нужно платить. Как и за пирсинг в брови и ушах, а может, и в других интересных местах. И за шмотки — их Чонгук любит. — Просто пиздец, — выдыхает Юнги, заталкивая в урну в коридоре универа целую кипу бумаг. — Я не помню нихуя, Чон! — И плюёт в ту же урну. — Будто кто-то помнит, — бросает Чонгук, залипая в телефоне и пытаясь не заснуть. — Ты выглядишь слишком спокойно, аж бесишь! — Юнги морщится, рассматривая друга. — Ты типа вообще не очкуешь? — Всегда можно прийти на пересдачу, — чётко и по делу. — Мне и без экзамена по инглишу есть о чём переживать. — Слушай, ты просто ни разу в глаза не видел этого садиста, — делится мнением Хосок, оторвавшись от тетрадки, в которую весь семестр ответственно записывал лекции. — Ты ведь уже пару месяцев не появлялся в универе, а он как раз не так давно поднялся. — Поднялся? — Чон отвлекается от дисплея, уставившись на Хосока. — Именно, — кивает тот, — из ада. — Деспот блядский. — Юнги вздыхает. — С прошлым преподом у меня не тряслись колени перед экзаменом. — У тебя-то? — хмыкает Чонгук. — Ты всегда боялся экзаменов и зачётов, не пизди. — Это были цветочки, поверь, — пытается убедить однокурсника Мин. — Серьёзно, с прошлым преподом можно было договориться, он никогда не пытал нас, а этот… — А этот? — Чон поднимает одну бровь — ту, что с пирсингом. — Испытывает на вас свои сатанистские обряды? Заставляет жрать жаб, а потом обрызгивает козлиной мочой? — Чего, бля? — Хосок ошарашенно таращится. — Мы что-то о тебе не знаем? — Окей, я просто любил в школе историю. — Чонгук закатывает глаза. — Читал немного о таких приколдесах… — Чешет затылок, задумавшись. — Так что там новый препод? — Он не делает ничего из перечисленного тобой… Кхм… Во всяком случае, не при нас, — отвечает Юнги. — Зато валит жёстко. — Может, это его надо завалить? — усмехается Чон. — Сколько ему? — Опять ты со своими гейскими шутками… — Хосок качает головой. — Ему тридцать три, но тебе не светит. Хотя он хорош… — мечтательно. — Расслабься, ты у нас по дамам. — Чонгук хлопает друга по спине. — Что-то задерживается этот ваш садист, экзамен должен был начаться пять минут назад, а нас ещё даже не пустили в аудиторию. — Не задерживается, он уже на месте. — Юнги кивает в сторону двери. — Я видел, как он заходил. — Да? Я и не заметил. — Чонгук пожимает плечами. — Ой, блять, пиздец подкрался незаметно, — сипло шепчет Мин, увидев, как открывается дверь в аудиторию, а это означает лишь одно — экзамен начинается.       Происходящее далее не укладывается у Чонгука в голове. Ни в какой из её частей. Переступив порог аудитории, все студенты рассыпаются, занимая места, а Чон вышагивает вдоль стола преподавателя, желая взглянуть в глаза «садисту», что сидит спиной. — Добрый день, господа! — приветствует тот вошедших. — Надеюсь, у вас, как и у меня, отличное настроение!       Отличное? Отличное??? У Чонгука — глаза из орбит, а через секунду — и у препода, который, оборачиваясь, замечает застывшего у стола парня. — Отличное? У вас? — вслух, но приглушённо проговаривает Чон и еле сдерживается, чтобы не рассмеяться истерично. — Серьёзно?       Преподаватель тяжело сглатывает, хмурит брови, играет желваками, рассматривая наглого студента, что не спешит на своё место. Внутри всё переворачивается, а ещё подкатывает тошнота, и голова немного кружится, ведь этот студент, он… Они уже встречались. — Лучше всех, — цедит преподаватель. — Удивительное дело, но я вас не припомню, молодой человек. Прогуливаете лекции? — Прогуливать — это иногда, — чеканит Чонгук. — А я — принципиально не посещаю. Простите, как я могу к вам обращаться? — Сонсэнним, — подсказывает шёпотом Хосок, что стоит позади и откровенно не понимает завязавшегося между этими двумя диалога. — Чон, очнись… — легко потряхивая за плечо. — Меня зовут Ким Тэхён, молодой человек. — Преподаватель щурится. — Но ваш товарищ прав: можете обращаться ко мне именно так — сонсэнним. — Тэхён… — смакует имя Чонгук. — Ладно… — Сонсэнним или господин Ким, — злобно и по слогам повторяет тот. — Достаточно пустой болтовни. Займите своё место. — Да без проблем, — усмехается Чон, пока Хосок подталкивает его в нужном направлении. — Если кто-то уже готов отвечать — прошу! — скандирует преподаватель, мельком сверкая глазами в сторону Чонгука. Тошнота всё ещё не отпускает, как и мысли о случившемся…       Чонгук же, усевшись поудобнее, закусывает зубами ручку и, не стесняясь, достаёт телефон. Включает какую-то игру, скачанную на него ещё в прошлом веке, и залипает в экран, раздумывая о последних событиях. — Отличное настроение, говорит, — хмыкает себе под нос. — Что же оно у него несколько часов назад таким не было? — Ты чего там бормочешь? — шепчет Юнги, сидящий позади. — Молитву читаешь? С этим не поможет, он же из ада. — Не сомневаюсь. — Чонгук на этот раз соглашается с предполагаемым местом жительства препода. — Не болтай, готовься.       Следом он уходит в свои мысли и старается вспомнить каждую деталь прошлой ночи, каждую мелочь, зацепку… Поразительно. Отличное настроение! Но кто же тогда ещё совсем недавно плакал на его плече? Кто жаловался на жизнь и окружение? Кто… Впрочем, если отмотать воспоминания ещё на несколько часов назад, настроение у этого Ким Тэхёна было действительно отличным.       Чон без зазрения совести пялится на преподавателя, пока тот принимает экзамен у заикающихся студентов, пока действительно валит их вопросами, пока назначает каждому(!) пересдачу… Сдаёт в итоге только Хосок, а остальные, повесив носы, выходят из аудитории, оставив преподавателя и пристально наблюдающего за ним Чонгука одних.  — Чон Чонгук? — в какой-то момент гремит пробуждающий голос. Последний студент слишком затерялся в лабиринтах своих воспоминаний. — Ваша очередь.       Спрятав телефон в карман чёрных джинсов, Чонгук вальяжно шагает к преподавательскому столу. Он снова ухмыляется, вспоминая всё, что видел во время прошлой рабочей смены… Клуб, в котором Чон работает охранником, — не самый обыкновенный. Это гей-клуб, где минувшей ночью, буквально от заката до рассвета отжигал Ким Тэхён — преподаватель, что сидит сейчас прямо перед ним и смотрит таким взглядом, от которого едва ли не загорается кожа. Он что, точно поднялся из ада?       Чонгук заметил его ещё в начале вечера, когда гости только собирались. Уж слишком хорош, харизматичен, сексуален… На Тэхёне сейчас — красная рубашка и такой же галстук, чёрные стильные брюки в тонкую и, не поверите, красную полоску и такой же пиджак. Его волосы идеально уложены, как и брови. На руках — дорогие часы, на губах — незаметный бальзам. Он есть, Чонгук уверен. Этот Ким Тэхён и сейчас выглядит б е з у м н о сексуально, но ночью… Ночью, когда на нём были блядско-узкие джинсы и косуха, когда волосы были чуть растрёпаны, а на щеке алел след от чьей-то помады… Тогда он был настоящим, искренним — таким горячим, что Чонгук, охранник гей-клуба «Велюр», едва не потерял свою челюсть от одного только вида гостя. А этот чёртов гость, к слову, пропустив пару бокалов игристого, подмигнул охраннику и посоветовал поднять то, что тот уронил. Его монолог не был долгим и состоял примерно из следующего:  — Ты что-то обронил? — Ким поиграл бровями. — А, это твоя челюсть. Понимаю, малыш.       А дальше… Дальше — Тэхён и бар, Тэхён и стриптизёры, Тэхён и деньги в трусы тем самым стриптизёрам, Тэхён и танцы на шесте… Чонгук никогда не засматривался на гостей заведения, ведь попросту дал себе такую установку в первый рабочий день. Но в этот раз… От вида такого посетителя член болезненно пульсировал и давил, стиснутый обтягивающими джинсами, а сердце так и норовило пробить грудную клетку, чтобы отправиться восвояси. А лучше — к этому самому посетителю.       Далее — снова Тэхён и бар, снова Тэхён и шест, ведь гостям за отдельную плату дозволяется почувствовать себя стриптизёрами на несколько мгновений… Одежда летела прочь, как и нервные клетки Чона, наблюдавшего за представлением. Кима остановили другие охранники, когда он готов был полностью раздеться, а Чонгук с сожалением закусил губу. Всё закончилось на самом интересном месте. А вскоре что-то пошло не так.       Переборщив с алкоголем, Тэхён поймал грустную волну, а потому засел за барной стойкой, уронив голову на её поверхность. Чонгук решил поинтересоваться по-человечески: не случилось ли чего? А потом добрых два часа сидел вместе с посетителем у бара, ведь тот, увидев в Чоне «жилетку», отпросил его у начальства, заплатив кругленькую сумму и практически выкупив охранника вплоть до закрытия клуба.       Тэхён рассказывал о бывшем, о том, что тот всё время пытался его изменить, а в итоге вообще оказался бисексуалом, нашёл себе какую-то совершенно тупую бабу, а потому Ким, как он выразился, на хую мотылял этих бисексуалов. Только геи, только хардкор! Чонгук понимающе кивал и искренне сочувствовал, ведь и сам однажды две недели встречался с парнем, который потом нашёл себе девушку.  — Вообще все козлы, понимаешь? — икая, убеждал охранника Тэхён. — Вот ты вроде адекватный, а если копнуть глубже — тоже ведь ублюдком окажешься, как пить дать! — Ким оценивающе присмотрелся к Чону. — Но горячий, конечно, что пиздец…  — Не все ведь на свете ублюдки, — отстаивал свою честь тот. — Есть и нормальные мужики.  — Не знаю! — отмахивался Тэхён. — Я таких не встречал!  — А ты? Сам-то нормальный? — любопытствовал Чон. — И вообще, как тебя зовут, чудо стриптизёрское?  — Меня? — Посетитель удивлённо поднял взгляд. — Меня… этот… Кин Тэ… Тэгук. Во.  — Хватит тебе, Кин Тэгук, — пытался остановить продолжение пьянки Чон. — Тебе завтра на работу не надо, что ли? Будний день.  — Надо! — вздыхал «Тэгук». — На завод пахать.  — На завод? — Чонгук недоверчиво покосился. — Ты не очень-то похож на того, кто работает на заводе.  — А вот работаю, представь себе, — уверял посетитель. — За станком целыми днями, а завтра ещё и этот… День ответственный.  — Может, тогда домой?  — А толку? — фыркнул Тэхён. — Надо ледой водяной умыться, а там и утро.       Каким образом Тэхён привёл себя в порядок за какие-то несчастные часа три — для Чонгука загадка. Он реально промышляет какими-то обрядами сатанистов, не иначе. Ведь ещё в пять утра — перед тем, как усесться в вызванное Чоном такси — Ким ревел на его плече, а сейчас выглядит так, будто над ним успела попорхать, осыпая волшебной пыльцой, сказочная фея, которая из любого забулдыги сделает звезду мирового масштаба. И нет, Тэхён, конечно, не забулдыга — слишком уж ухоженный, но выглядел он под утро откровенно хуёво. Да и феей из сказки тут не пахнет, ведь не стоит забывать, откуда, по словам друзей, поднялся преподаватель.  — Ну как? Ледой водяной умылся? — с усмешкой спрашивает Чонгук, присаживаясь напротив преподавателя, а у того от такого фамильярного обращения аж зубы скрипят. — Кин Тэгук…  — Если не хотите проблем, Чонгук, рекомендую не перегибать палку и помнить, с кем вы разговариваете, — проговаривает Тэхён, а сам пытается понять, о какой «водяной леде» говорит этот студент. Неужели это Ким такое ляпнул ночью? Он Чона, конечно же, признал. Такие не забываются…  — Мне нужен ваш автограф, сонсэнним. — Чонгук достаёт зачётную книжку, пока Ким залипает на его забитую татуировками руку. — Будьте добры, поставьте заветную закорючку. — Медленно, как в кино, двигает зачётку через весь стол.  — Я не ошибался. — Тэхён открывает документ на нужной страничке и оставляет подпись в графе, отведённой для отметки о сегодняшнем экзамене, где теперь красуется зачёт. — Ты — тоже ублюдок.  — Вы же не думали, что я буду шантажировать вас чем-то? — Чонгук прячет зачётку в карман и мило хлопает ресницами. — Это ведь так… Сдал вам экзамен по старой дружбе.  — Никакой дружбы, Чон Чонгук. — Ким сверлит студента взглядом. — Ты получил зачёт, и теперь мы в расчёте.  — Никакого расчёта, Ким Тэхён. — Чонгук прожигает преподавателя в ответ. — Наше знакомство только началось.

***

      Чонгук — не тот, кто привык отступать. Даже после всех отказов препода, которые он теперь регулярно выслушивает… Ещё тогда в клубе Чон понял, что хочет Тэхёна. Безумно. И не просто для секса, а полностью. Чонгук прекрасно помнит взгляд Кима в ту ночь и знает, что тоже ему понравился, а потому… Время действовать.       Правда, чтобы действовать, приходится брать меньше смен в кафе, где он ежедневно трудится официантом. Теперь два раза в неделю, когда у его группы проходят лекции по английскому языку, Чонгук передаёт свои обязанности Дони, которая не против подработать, чтобы после прикупить себе пару новых платьев. Чон же исправно появляется в универе именно в дни английского языка.       Хосок с Юнги сразу его раскусили, ведь прекрасно помнят, что раньше друга в универ затащить было практически нереально. Он сдавал экзамены благодаря природной грамотности, хорошей памяти, а ещё обаянию: вся женская часть преподавательского состава от Чонгука в диком восторге, хоть и скрывают они это тщательно.       Не в восторге только Ким Тэхён. Грёбаный Ким Тэхён, что засел на подкорке занозой, что выглядит, как настоящий прислужник дьявола, что заваливает на семинарах, а ещё умело отшивает в каждый из разов, когда Чон только открывает рот и заводит тему о возможной встрече после занятий для «поговорить».       Чонгук же не сдаётся.  — Сонсэнним, а вы ведь любите шампанское? Розовое. — В один из дней он задерживается после лекции, подходит к преподавателю и нахально усаживается прямо на стол. — У меня дома целый ящик, представляете? Одному пить как-то…  — Есть Хосок и Юнги, — чётко проговаривает Тэхён. Он уже узнал про этого чокнутого студента всё, что хотел, а уж друзей подавно выучил. — Ящик на троих — нормальная тема.  — Много, — игриво улыбается Чон. — Вчетвером было бы пить гораздо приятнее. А лучше — вдвоём.  — Увы, я не употребляю алкоголь со своими студентами, — бросает преподаватель, пока складывает в свой кожаный дипломат документы.       Чонгук не сдаётся.  — Господин Ким, вы ведь любите танцевать? — В другой раз он начинает разговор с этих слов.  — Что? — Тэхён смотрит ошарашено. Что вообще несёт этот мелкий?  — Танцевать, — повторяет Чонгук и кладёт на преподавательский стол два оплаченных сертификата на посещение школы танцев. То, что это стрип-дэнс — остаётся неозвученным. — Приглашаю.  — Вы выбрали не самую подходящую компанию, — изрекает Ким, а потом замечает надписи на сертификатах. — Чон Чонгук! Имейте совесть!       Чонгук, конечно, совесть имеет, но хотелось бы иметь немножко не её. И всё же он отступает. Отступает, чтобы через неделю начать очередную атаку.  — Сонсэнним! — Чон догоняет преподавателя в коридоре. — Давно хотел признаться, вы — мой идеал стиля. А потому я к вам за важным советом.  — Что за совет? — Тэхён морщится.  — Мне нужно выбрать аутфит на вечеринку, — отвечает Чонгук. — Вы же можете мне помочь определиться с…  — Это не входит в мои обязанности, как вашего преподавателя, — отрезает Ким. — Обратитесь к стилисту. Или к своим друзьям в крайнем случае.  — Нет, — противится Чон и отрицательно качает головой. — Они мне не помогут. Только вы можете, это же одежда для похода в стри…  — Довольно! — гаркает Тэхён и мечет молнии взглядом. — Вы переходите все границы, Чон Чонгук! Поищите в себе хоть каплю гордости и прекратите так унижаться!  — Перехожу границы? — прыскает студент. — Их первым перешёл ты, когда пытался меня облапать той ночью, — проговаривает эти слова медленно, тихо и почти на самое ухо. — Я, к слову, был не против, лишь попросил взамен твой номер телефона. Который, увы, не получил.  — И не получите! — Ким натурально выходит из себя. — Что за фамильярности, Чон Чонгук? Обращайтесь ко мне на вы!  — Получу. — Чон, спрятав руки в карманы куртки, разворачивается, чтобы уйти прочь, и бросает напоследок: — И да, я ещё действительно не переходил границы.       Зато переходит их через неделю, когда понимает, что пора брать «рога за быка», как сказал бы его преподаватель, перепив шампанского и вновь перепутав буквы в словах.  — Господин Ким… — Чонгук, дождавшись, когда все студенты покинут аудиторию, снова подплывает к столу Тэхёна. — Есть вопрос.  — Что-то по теме лекции? — Тот снимает очки, которые ему, к слову, тоже пиздецки идут — однозначное мнение Чонгука.  — Не совсем. — Чон, охамев в края, достаёт «айкос» и закуривает. — Просто хотелось посоветоваться с серьёзным человеком.  — Ближе к делу. — Ким фыркает от запаха, но предпочитает не поднимать эту тему, ибо с таким прилипчивым студентом лучше лишний раз не сцепляться языками.  — Мне кажется, я обнаружил в себе суперспособность. — Чонгук выдыхает дым. Красиво выдыхает — тут Тэхён не стал бы спорить.  — Какую же?  — Телекинез, — прямо в глаза.  — Да что вы? — хмыкает преподаватель. — С чего такие фантазии?  — Ну почему же фантазии? Я всё ещё не могу забыть одну ночь, в которую у меня и проявилась эта способность…  — Давайте по факту, Чон Чонгук, — вздыхает Тэхён. Он уже понимает, что этот студент снова к чему-то клонит.  — Хорошо, по факту. — Чон нависает над столом, упираясь татуированными руками в плоскую поверхность. — Как вы можете объяснить факт, что в ту ночь я заставил часть вас шевелиться, даже не касаясь?       Блядский Чон Чонгук. Блядские шутки и подкаты! Тэхёну открыто хуёвит, бросает в жар от близости, от нахального взгляда, запаха духов и дыма, от его провокаций… Чонгук ведь прав — он действительно своим видом заставил в ту ночь шевелиться часть Тэхёна. Да и сейчас заставляет.  — Вон из аудитории, — хрипло проговаривает Ким и сжимает кулаки. — Вон, Чон Чонгук! — Смотрит разгневанно, держится из последних сил, чтобы не всечь этому наглецу.  — Мне не жаль, — посмеивается тот и отступает. — Не жаль, что вы так разозлились… А знаете почему? Потому что я чертовски прав!       Всё действительно так. Они оба это понимают, но продолжают свою игру в любовь и безразличие…       Чонгук осознаёт, что окончательно пропал, в один из вечеров, когда, напиваясь дома тем самым шампанским, которое любит его преподаватель, лайкает все его фотки в каждой из соцсетей. Когда несколько часов пялится в экран, чтобы отыскать бывшего Кима. Находит. Понимает, что ничего примечательного, и выдыхает. Когда засыпает с телефоном в обнимку, даже не ставит его на блокировку. Зато фото Тэхёна устанавливает фоновым изображением экрана…       Ким, к своему глубочайшему сожалению, тоже не спит до поздней ночи, наблюдая за всплывающими уведомлениями — лайками от его студента, который головная боль и похоть в одном флаконе. Тэхён сходит с ума от обжигающего чувства, что начинает разрастаться где-то внутри; от взглядов этого неуправляемого Чонгука, от его подкатов, от огромных букетов роз на столе, подброшенных тайно, от записок в тех самых букетах… В них — комплименты. Чон умеет быть романтичным.       Тэхён всё больше погружается, тонет, злится… Почему этому парню всего двадцать? Почему он его студент? Почему… его так сильно хочется? На последней мысли Ким лупит себя по щеке. Нельзя… Необходимо сократить их «общение».

***

 — Господин Ким… — Чонгук снова подходит к преподавателю после лекций. Тот держит в зубах скотч, а сам клеит на стену объявления для студентов. — Не знаю, как вам, но лично мне надоело ходить вокруг да около.  — Что вы имеете в виду? — говорит тот сквозь стиснутые зубы и косится на студента.  — Вы сами всё понимаете. — Чон в этот раз серьёзен — читается во взгляде. — Позвольте мне хотя бы угостить вас кофе после пар.  — Чон Чонгук, — тяжело вздыхает Ким и растирает переносицу, а скотч откладывает в сторону, — вы разве не осознаёте? Между нами ничего нет и быть не может. Мне не жаль… — лукавит на последних словах.  — Согласен с вами на пятьдесят процентов. — Чонгук шагает за преподавателем вдоль стены аудитории. — Между нами ничего нет — факт. Но ведь может быть… Может!  — Что же? — психуя, спрашивает Тэхён и разворачивается. — Что, по-вашему, может быть между нами?  — Например, слой латекса.  — Что?  — Что?       У обоих сердце не в порядке. У Чона — от осознания, что он реально это только что ляпнул, а ещё из-за притягательных губ преподавателя. У Кима — от нахальности, дерзости, бесцеремонности студента и… его взгляда, от которого тесно в брюках. Тех самых — чёрных в красную полоску.  — Послушай сюда, мелкий засранец, — шипит Тэхён, резко прижав собеседника к стене аудитории и крепко сдавив его шею длинными пальцами, — если ты однажды увидел меня в чёртовом гей-клубе, это не даёт тебе права так себя вести. — Ещё как даёт, сонсэнним! — Чонгук сверкает глазами и нагло ухмыляется. — Вы отныне — мой самый любимый преподаватель, а с любимыми я веду себя именно так.  — Убирайся ко всем чертям! — вырывается из глубины души Кима.  — Не могу… — Студент облизывается, а Тэхён это замечает. — Вы держите меня за шею. Не то чтобы я против…       Ким тут же осознаёт, что парень прав. Он отдёргивает руку, замечает красные следы на его шее, делает шаг назад… Хмурится, а потом, схватив зачем-то скотч и дипломат, сам покидает аудиторию, чтобы раздобыть где-нибудь ванну со льдом и залезть в неё прямо в одежде, ведь этот Чонгук — он, он… У Тэхёна буквально заканчиваются слова.

***

      Чон не появляется на занятиях уже две недели. В первые дни Ким даже радуется, выдыхает, а чуть позже начинает переживать. Букеты от студента, к слову, тоже пропадают, и преподаватель ненароком думает, что тот всё осознал, а может, просто нашёл себе другой предмет воздыхания. Острой иголкой в сердце отдаётся ревность, за что Тэхён себя ругает. Он пытается отвлечься, но получается херово, потому что все мысли зациклены на Чонгуке, этом поганом охраннике из гей-клуба, а по подлому совместительству — ещё и его студенте.  — Что с Чон Чонгуком? — в один из дней спрашивает Ким у Хосока и Юнги, что спешат к выходу из аудитории после лекции. — Он не пропускал занятия, а теперь пропал. Он здоров?  — Эм… — Хосок чешет голову и думает, как бы помягче сказать преподу, что Чон Чонгук — тот, кто как раз пропускал все занятия… Пока не свихнулся из-за этого садиста. — Ну… У него много работы. Зарабатывает, понимаете.  — Да, он ведь один вкалывает на четверых, — подтверждает Юнги. — Выматывается и как-то не до лекций.  — На четверых? — Тэхён искренне удивлён.  — Он, младшая сестра и две огромные собаки, которым нужно больше, чем человеку, — поясняет Мин. — Ну и у сестры какие-то непонятки, необходимы репетиторы. А ещё собаки приболели, но вроде всё уже в порядке, он оплатил ветеринара…  — Вот оно что… — Ким задумчиво смотрит в окно. А Чонгук не так прост, как казался на первый взгляд. Он, оказывается, ответственный и серьёзный в какой-то мере. Для семьи — так точно. — Хорошо, я понял вас. Можете идти.       Парни покидают аудиторию, а Тэхён не может сдержаться и, закусив губу, лезет в Инстаграм этого, будь он неладен, Чон Чонгука. Заходит с фейка, смотрит сторис, скринит локацию — какое-то кафе. Нет, Ким не планирует туда ехать. Зачем ему это? Но ноги почему-то сами несут по указанному адресу, сами заставляют сесть за один из столиков и озираться, выискивая такие необходимые черты лица…  — Добрый день, господин Ким.       Он поднимает взгляд и видит перед собой того, кого подсознательно желал увидеть все эти дни, что тянулись, кажется, бесконечно…  — Добрый день, Чонгук, — приветствует в ответ Тэхён. — Мне кофе. Чёрный.  — За мой счёт. — Чонгук не даёт возразить, уносится на кухню, а через минут семь возвращается с кофе и рогаликом к нему. — Тоже за мой счёт, — довольно улыбается, даже светится.  — Спасибо, но я всё же заплачу, — пытается спорить Ким. А ещё пытается не смотреть на официанта, что продолжает стоять рядом. Нельзя… Опасно.  — Господин Ким, вы ведь не случайно оказались в этом заведении? — Чон снова включает такой уже знакомый Тэхёну тон…  — Будь добр… — Преподаватель переходит на «ты». — Назови мне время, когда ты снова появишься в университете.  — Будь добр… — Чонгук тоже отбрасывает формальности, а ещё наклоняется близко-близко. — Назови мне время, когда ты будешь без штанов.       Деньги за разбитую чашку Тэхён выплачивает лично администратору кафе, а ещё договаривается с ним не вызывать полицию за разбой, который устроил. Под разбоем подразумевается оставленный под глазом Чонгука фингал.  — Ну не выдержал, понимаешь, не выдержал! — Вечером Ким изливает душу своему другу — Сокджину, уговорив того приехать в гости, потому что внутри — полный раздрай, и без психологической помощи не обойтись. — Это уже край был! Без штанов, блять! Совсем охуел…  — Говорят, самые крепкие отношения частенько начинаются вот с такой войны, — задумчиво произносит Джин, который является психологом. — Смекаешь?  — И ты туда же? — вспыхивает Тэхён. — Вы сговорились???  — Я тебя знаю тридцать четыре года. — Джин спокойно попивает виски, пока его друг негодует. — И таким влюблённым вижу впервые.  — На хуй — это прямо по коридору, а потом налево, — злится Ким. — Какие тридцать четыре вообще? Мне тридцать три, как и тебе.  — Наши мамы дружили, когда мы ещё были у них в животах, — объясняет Сокджин. — Так что мы знали друг друга заочно.       Тэхён не в силах спорить. Зато в силах заливать в себя один бокал за другим, а потом вновь лезть в Инстаграм к Чонгуку с фейка… Локация — знакомая до боли. Гей-клуб.       Такси, вызванное второпях. Одежда, выбранная спешно…  — Извиниться перед Чонгуком надо, понимаешь? — объясняется Тэхён, когда Сокджин обувается в прихожей. — Поеду вот. Крем возьму.  — Какой крем? —Тот поднимает голову на друга.  — От синяков. — Ким размахивает тюбиком, что держит в руке.  — Лучше смазку.  — Лучше пойти на хуй.       Такси мчит слишком быстро, Тэхён не готов… Он бы лучше покружил по городу подольше, чтобы потом передумать, прийти в себя, включить мозг… Не получается.       Знакомые стены и приглушённый свет в клубе «Велюр» пробуждают флешбеки. А ещё — музыка, что, кажется, играла и в ту ночь. Он вообще-то редко посещает гей-клубы, крайне редко… Но в тот раз, расставшись с парнем — ныне уже бывшим, Ким решил оторваться. Кто же знал, что охранник, приглянувшийся ему ещё с порога, окажется его студентом.       Барная стойка, сцена с шестом, с которой недавно летела его одежда… А потом — кабинет главного. Пачка купюр на стол, короткий разговор — и дело в шляпе. Охранник по имени Чон Чонгук сегодня полностью в его распоряжении, как и ВИП-комната для особых случаев.  — Господин… — Чонгуку не дают договорить. Снова припечатывают к стене, как тогда в аудитории, даже рука вновь оказывается на шее, но есть главное различие: губы в губы, горячо и быстро, до сбитого в секунду дыхания. Вторая рука — на ягодицах.  — Двадцать три часа и пятьдесят пять минут, — хрипло проговаривает Тэхён рот в рот. — То самое время, когда я окажусь без штанов.  — Пиздец… — У Чона краснеют щёки.  — Самая большая ВИП-комната — наша. Но есть одно условие, Чон Чонгук.  — Внимательно.  — Это лишь на одну ночь. — Тэхён сам не ведает, что мелет. Он решил пойти на крайние меры, надеясь, что потом — утром — его отпустит. Джин сказал, что это максимально наивно, но Ким хотя бы попытается.  — Нихуя! — Чонгук отрицательно качает головой. — Но обо всём позже.       Он переплетает свои пальцы с Тэхёновыми, тащит за собой по длинным коридорам, стены которого обтянуты бархатом, а заведя в ту самую комнату — громко хлопает дверью и закрывает её на замок.  — Так ты договорился с моим руководством? — Чон торопливо пытается разделаться с ремнём на брюках Тэхёна.  — Я им заплатил.  — Купил меня? — щурится студент.  — Лишь комнату. Ты — и так мой.       И Чонгука конкретно вмазывает от этих слов, этого тона — такого уверенного, безумного… Он подталкивает Тэхёна в сторону огромной кровати с балдахином: выглядит помпезно, Чону не слишком нравится, но какое вообще значение имеет обстановка, если тут происходит такое? Руки — огненные стрелы, они исследуют тело напротив. Тело, которого давно хотелось до ужаса… Губы снова на губах, а потом — ниже и ниже: на шее, на ключицах, на возбуждённых сосках Тэхёна, которые Чон втягивает по очереди, отчего преподаватель стонет развязно и не стесняясь. Он — снова настоящий, не такой, как в универе, и Чонгука это возбуждает так, как не может ничто другое.  — Я думал о твоих губах весь день, — бормочет Ким сверху, когда Чон языком мажет по его прессу. — Поцелуй меня снова.       И Чонгук целует, целует… И едет крышей бесповоротно от таких признаний. Немного побаливает фингал под глазом, который Тэхён ему сегодня поставил, но это ерунда. Главное то, что он имеет сейчас.  — А я думал о твоих с первого дня, как только тебя увидел, — отвечает Чон. — Когда ты впервые переступил порог этого клуба, я чуть не отдал душу дьяволу от восторга…  — Почему дьяволу? — Ким уже подбирается руками к джинсам Чона и вжикает молнией.  — Потому что ты оттуда. — Тот показывает пальцем куда-то в пол.  — Вот как? — смеётся Тэхён, а сам уже обхватывает ладонью возбуждённый член Чонгука. — Это из-за того, что я несколько недель тебя динамил?  — Изначально это из-за того, что ты валил студентов… — Чон мычит и прикрывает глаза, а ещё роняет голову на плечо Кима. Слишком хорошо.  — Да? — Тэхён ловко оказывается сверху, избавляется от остатков одежды, стягивает с Чонгука джинсы, что болтались где-то в районе коленей. — Поэтому ты решил завалить меня?  — Мечтал об этом с первой встречи, — кивает. — Но не только завалить.  — И что же ещё? — В Тэхёне плещется природная грация: он плавно и изящно опускается ниже, чтобы провести языком по головке. Смотрит прямо в глаза.  — Хочу тебя себе. Полностью, — отвечают сверху. — Не только в ВИП-комнате гей-клуба, снятой на одну ночь…  — Какой ты шустрый, — посмеивается Ким и принимает член студента в рот. Закатывает глаза, двигает горячими губами, рукой тянется к соскам, которые скручивает по очереди… Чонгук уже вообще не соображает.  — Ох, блять… — Только и может выдать он, размазанный по постели. — У тебя такой горячий язык и… Такие длинные пальцы…  — Хочешь ощутить их в себе? — ухмыляется Тэхён, на секунду оторвавшись от своего занятия. — Можем устроить.  — Я буду не против посмотреть, как ты погружаешь их в себя.       От этих слов у Кима дёргается член, что уже и так стоит крепко. Блядский студент… Его никогда никто так не возбуждал. Ни один мужчина на всей планете. Как вообще Тэхён столько продержался? Чонгук же — ходячий секс. Его образ, манера поведения, глубокий взгляд, все эти татуировки, пирсинг. Который, между прочим, обнаружился не только в ушах и брови, а ещё и на члене. Ким удивлён, но не слишком: от этого Чон Чонгука можно ожидать всё, что угодно, — что уж там прокол уздечки.       Тэхёну необходимо извиниться за свой сегодняшний удар, но он совсем забывает о прихваченном из дома креме от синяков. Зато исполняет желание Чона — сам себя растягивает, медленно погружая пальцы, обильно смазанные лубрикантом; выдыхает тяжело и громко, переходит на стон — более приглушённый, но такой распаляющий… Чонгук же, наблюдая, думает, что откинулся. Что всё это — мираж, галлюцинация или просто сон… Но он такой реалистичный!  — Хочу тебя в себе, — вильнув задницей, говорит Ким. — У тебя взгляд такой…  — Какой? — Чон сминает упругие ягодицы, шлёпает по ним звучно, а потом раскатывает по члену презерватив и без промедления входит.  — Уничтожающий… — Тэхён скулит протяжно, принимая его в себя. — Чувство, что испепеляешь… А ещё заводишь. Очень.  — Как давно ты это понял? — Чонгук толкается, но пока плавно — не хочет спешить.  — В день экзамена, — признаётся Ким. — Ты сидел на своём месте с зажатой в зубах ручкой и смотрел так… Блять… — Он шипит, потому что Чонгук на слове «так» толкается сильнее и ещё раз припечатывается ладонью к алеющей ягодице. — Ты смотрел на меня, а я сразу понял, что это полный пиздец, Чон Чонгук…  — Именно поэтому ты решил провести со мной лишь одну сегодняшнюю ночь? — усмехается Чон, постепенно наращивая темп. Он держит Тэхёна за бока, насаживает на свой член, а тот подмахивает, хочет ещё глубже и быстрее…  — Да иди ты… — единственное, что говорит Ким, увлечённый процессом. Внутри него — пламя, зародившееся давно, ещё в их самую первую встречу. Оно разрастается с каждой секундой, полыхает, опаляет своим жаром внутренности и щёки, что становятся багровыми.       У Тэхёна нежная кожа. Как бархат или велюр… Чонгук оглаживает его спину, обнимает, играет с сосками, пока Ким отчаянно старательно двигается навстречу. А потом, когда Чон понимает, что уже близок к разрядке, Тэхён отстраняется.  — Поиздеваться решил? — чуть не хнычет Чонгук. — Иди-ка сюда…  — Нет. — Ким тоже в напряжении, но да, он действительно решил немного поиздеваться, а точнее — поиграться. — Управление оргазмом ещё никому не навредило, — смеётся в губы, развернувшись лицом и притягивая Чона к себе за шею.  — Мало мне было этих недель, ты решил и тут отличиться… — бормочет тот и тянется к своему органу, но Тэхён его опережает: сам обхватывает рукой два члена, пока они оба стоят на коленях на кровати, опускает взгляд и медленно оглаживает… Ощущение чужой горячей плоти в латексе рядом со своей сводит с ума и бьёт током. Ким облизывается часто, держится из последних сил, потому что тоже хочет дойти до оргазма, но специально оттягивает момент, расслабленно целуя и продолжая надрачивать себе и Чонгуку.  — Это очень заводит… — Тот шумно дышит, руками сминает упругие ягодицы преподавателя, а языком проходит по линии челюсти, собирая соль. — Но я больше не могу, Тэхён…  — Сонсэнним, — неожиданно поправляет его Ким. — Вы, молодой человек, должны звать меня именно так и не переходить границы…  — Оу… Границы, говорите? А если я скажу вам, что ещё минута — и мне окончательно сорвёт башню?  — И что вы тогда сделаете? — провоцирует Тэхён, улыбаясь похабно. — Разложите своего преподавателя на этой постели?  — Думаю, преподаватель сам не будет против попрыгать на своём студенте.       Это становится последней каплей. Ким выпускает из руки их члены, толкает Чонгука, укладывая его на спину, забирается сверху и насаживается сразу на всю длину.  — У тебя просто прекрасные, нет, идеальные ноги… — делает комплимент Чон, сминая бёдра Тэхёна, и тот расплывается в улыбке. Он начинает двигаться, наращивает темп, а студент болтает и болтает, сыплет приятными словами, но в какой-то момент преподаватель чувствует острую необходимость его заткнуть. Нет, не из-за того, что ему не нравятся разговоры… Нравятся. Очень. Как и собственные пальцы во рту Чонгука, которые тот с удовольствием принимает. Лижет, дышит рвано, а ещё — сам толкается, попадает по простате, и Ким стонет громко. Так громко, что если бы не хорошая шумоизоляция в ВИП-комнате — все посетители заведения были бы в курсе происходящего. Ещё несколько дёрганых движений, после которых Тэхён пачкает белым живот Чонгука и откидывается назад, расплываясь в довольной улыбке.       Чон притягивает его к себе, шепчет что-то не особо имеющее смысла, потому что голова кругом, звёздочки перед глазами, а вкусные медовые губы Кима — снова на его губах.  — Прости за этот сингал фегодня, — бормочет тот, не понимая, в какой Вселенной находится, когда укладывается рядом и нежно целует в грудь.  — Сингал почти не болит. — Чонгук улыбается и гладит Тэхёна по голове. — Но надеюсь, это была одноразовая акция, лишь на фегодня.  — А? — Ким поднимает взгляд, понимая… что не понимает.  — Ты так мило путаешь буквы, Боже! — Чон смеётся и целует своего преподавателя в висок. — Почему это происходит? В моменты возбуждения?  — В моменты возбуждения, — позорно признаётся Тэхён и утыкается носом в шею студента. — Я как-то такое ляпнул…  — Что? Расскажи! — просит Чон. Ему действительно интересно.  — Когда у нас с бывшим был прощальный секс… — начинает Ким.  — Прощальный? Точно? — перебивает Чонгук. Он спрашивает это осознанно, ведь у него на преподавателя грандиозные планы.  — Точно, дурак, точно, — посмеивается Тэхён. — Так вот… Вместо того, чтобы сказать «сними бельё», я ляпнул «бими сельё». А вместо «люблю, когда ты дышишь мне в грудь» — «люблю, когда ты мышишь мне в дудь». — Ким, вспоминая, хохочет, а Чон подхватывает.  — Мои ляпы ограничивались рынком, — делится он. — Как-то я попросил у продавца филиное куре, а ещё — петроп и укрушку.  — Боже! — хохочет преподаватель и лупит Чонгука ладонью по груди. — Петроп… — хрюкает, — и укрушку…  — Да, а потом я услышал твоё коронное «умыться ледой водяной» и понял, что я не одинок в своём красноречии!  — Однозначно не одинок! — ржёт Ким и утирает слёзы. — Блин, а давай мы намажем тебе синяк кремом? — резко вспоминает о фингале.  — Каким кремом? — не понимает Чон.  — Ща, ща… — кряхтит Тэхён и сползает на пол. Там валяется косуха, в кармане которой ждёт своего звёздного выхода крем от синяков. — А ну, подставляйся!  — Это звучит двояко, — хмыкает Чонгук.  — Я сейчас о лице! — цокает Ким. — Но лишь сейчас.  — Так значит, наши отношения не ограничатся одной ночью? — улыбается студент, пока Тэхён наносит на его лицо слой крема.  — А ты как думаешь?  — Думаю, мне необходимо знать время, когда ты в следующий раз окажешься без штанов.       Преподаватель цокает и ставит ему щелбан. А потом, вздохнув, отвечает, что раз уж он нашёл такого красноречивого парня, называющего укроп «петропом», а петрушку — «укрушкой», то… То теперь он, так и быть, готов избавляться от своих штанов чаще, чем раньше.  — Гораздо чаще! — Чонгук отбирает у него тюбик с кремом и снова притягивает к себе для поцелуя.  — Только с одним условием, Чон Чонгук…  — М?  — Если ты не будешь стараться поменять во мне что-либо, как это пытался сделать мой бывший. — Тэхён серьёзен. Очень.  — Могу пообещать, что не буду этого делать, но… Есть одно исключение. — Чонгук тоже говорит абсолютно серьёзно. Зачем ему менять что-то в Киме, если тот и так практически идеален? Но всё же есть кое-что…  — Какое? — отпрянув, настороженно спрашивает Тэхён, преподаватель английского языка в самом престижном университете страны. Заглядывает в глаза, в которых пляшут черти, точно поднявшиеся из самого ада. — Какое исключение?  — Твоя фамилия, — отвечает Чон Чонгук, красноречивый студент филологического факультета. — Твоя фамилия, Ким Тэхён.