Твой ход, Грейнджер

Утро субботы выдалось на удивление солнечным. Ребята покинули стены школы и активно кучковались во внутреннем дворе. Гермионе нравилась осень. С дождями, сухими листьями, "лампочкой", вместе тёплого летнего солнца. Она ей нравилась любой. Грейнджер сидела одна под деревом. Она привыкла наслаждаться своим одиночеством, но сейчас оно давило на неё с удвоенной силой. Одна мысль о том, что все эти бессонные ночи были напрасны, приводила её в ужас. Ведьма умела ошибаться и принимать свои ошибки, но эта ошибка стоила её психического здоровья. Гермиона даже подумывала записаться к психологу на каникулах, а мало ли это просто последствия стресса, вовсе это не заклинание или зелье. Так ведь? Наслаждаться уединением ей довелось недолго. К ней уже бежала Джинни со срочными новостями. — Ну ты это видела?! Она и так здесь на птичьих правах, она уже в край ахуе... — Джинни Уизли, успокойся и объясни мне всё по порядку. — Эта конченая идиотка Паркинсон пристала в коридоре к Невиллу, а я хотела его защитить. В итоге отработку дали мне, а ей только выговор. Какая-то ничего не значащая бумажка! — Ты уверена, что она хотела навредить Невиллу, — гриффиндорка пыталась вникнуть в ситуацию, но со слов Джинни ничего не понимала. — Гермиона, скажи мне пожалуйста, если человек кричит на весь коридор маггловским матом и откровенно унижает человека, он что добра ему желает?! — вот тут рыжая уже перешла на крик. — Не ори ты так. Я поняла, что она с твоих слов сущее зло, а ты что сделала? — Инкарцеро плюс ступефай... У Гермионы глаза на лоб полезли. — Ты...что? Ты хоть понимаешь, что ты творишь? — С ними только так. — Так ладно, я устала доказывать тебе обратное, поэтому просто впредь не совершай таких необдуманных поступков. — Конечно нет, мамочка Грейнджер, — Уизли так мерзко хихикнула, — я пойду в Хогсмид, у меня встреча с нашим старым другом. Ты пойдешь? — Что? А, нет, прости. Я сегодня обещала помочь Хагриду. Стоп...какой друг... — Наш старый друг. Как же бесят эти чёртовы разговоры загадками. Как будто нельзя сразу сказать, с кем и куда ты пойдёшь. Джинни ушла до того, как Гермиона успела ещё хоть что-то спросить. И снова гордое одиночество под старым деревом. Она так любила осень.

***

Школьные коридоры уже не манили в свои глубины, дети не выбегали из-за тёмных поворотов, а уж тем более не гуляли по ночам. На всем оставила свой отпечаток война. Находится одной в тёмном, освещаемом лишь луной, отдалённом коридоре школы... Лучшая терапия, не так ли Грейнджер? А Гермионе ведь действительно помогало. Раньше она бы была здесь с Роном или Гарри, их ждала насыщенная приключениями ночь, а потом они бы вместе пили чай у Хагрида. Но нет. Мальчики сейчас работают в аврорате: выискивают и допрашивают оставшихся последователей Лорда. А Гермиона тут и медленно сходит с ума. В отдалении показался свет. Время идёт, но что-то остаётся неизменным: наличие старого завхоза в этой чёртовой школе. Гриффиндорке нечего бояться, ведь сегодня день её дежурства. Она имеет полное право шастать по коридорам и следить за порядком. Но сердце бешено колотится, а мысль бежать становится все более навязчивой. В конце коридора есть женский туалет, туда Грейнджер и направилась. Она шла тихонько, чтобы случайно не привлечь внимание. До заветной двери оставались считанные шаги, но холодная, словно ледяная, рука перехватила её из двери ближайшего класса. На секунду ведьма подумала, что умирает. Ну знаете, смерть всегда ассоциируется с холодом, а в загробную жизнь всегда тащат руки мертвецов. Лучше бы перед ней сейчас стояла смерть, этому можно найти хоть какое-то оправдание. Но Малфою, который сейчас стоял перед ней, оправданий нет. — Что ты мать твою творишь! Совсем с катушек слетел? — Не ори ты так, я, между прочим, спас твою задницу. Где моя благодарность, м? — Как благородно, только у меня дежурство, придурок, — Гермиона перешла на шипение. — А это разве твой коридор? По-моему, ты дежуришь в другой части замка, — ехидная улыбка не покидала его даже ночью. — А ты откуда знаешь, где я дежурю? — а вдруг он следит за ней, надо бы проверить. — Не знаю, но знаю, что точно не здесь, — а вот и то, на чём Гермиона может его подловить: — Значит, часто гуляешь здесь ночью? — Хитро, но нет, я не гуляю по ночам, но у меня есть друзья, — мерзкий акцент на последнее слово. — Так тебе Забини всё докладывает? — знакомьтесь, новый староста мальчиков. — В точку, — Малфой слегка щёлкнул пальцами у её лица, — а я всё ещё жду благодарности за твоё спасение. — До старости ждать будешь. — Как грубо, а вдруг я умру молодым? — он плохой актёр, но скривился очень театрально. — Не неси чушь, Малфой. Тебе ничего не мешает дожить до глубокой старости. — А что тебе мешает не калечить себя? — тон будто стал более снисходительным что ли. — Откуда, — взгляд на плечо, — чёрт... Гермиона не ходила на дежурства в теплых вещах. Ей хватало её любимой футболки и пижамных штанов в клеточку. Никто в темноте и не обращал внимания на россыпь мелких шрамов от плеча и до запястья на обеих руках. — Хоть слово кому-то скажешь... — Я не шантажист, Грейнджер, мне твои секреты нахрен не сдались. Объясни одно: как ты это делаешь? — Что имен... — Малфой ведь думает, что это она виновата в его ночных кошмарах, — так, я тут не при чём. Ты мне снился дважды, а звон в ушах я слышала трижды. Я не подкидывала тебе записку, я не просила меня спасать, я просто не хочу больше здесь находится. Завтра я иду к Макгонагалл и уезжаю домой. Её трясло. Даже не так. Её колотило как в лихорадке, а воздуха не хватало. Горло сдавило, в груди всё горело, а ноги подкашивались. И снова холодные руки подхватили ведьму. На контрасте с ее горячим телом, они запускали волну мурашек по коже. — Грейнджер... Грей... Гермиона, что ты сегодня ела? — Н-ничего — Сука...