Только наше лето

Запах паленой резины, сигарет и легкие отголоски свежего воздуха, смешивались в один разнобойный поток ароматов, от которого кружилась голова и закладывал нос. Сейчас, ощущая горячую ладонь Хëри, которой девчонка сжимала мою руку, я чувствую невероятное облегчение и почти незаметную дрожь в коленях, которую открыто старалась игнорировать. Скорость, от которой теплый воздух рассекал пространство для нас, пугала и завораживала одновременно. Я сжимала пальцами края чужой джинсовки, сильнее кусая покрасневшие губы, и отчётливо ощущая металлический привкус во рту. Чонгук на все мои попытки «остаться в живых», только легонько смеялся, сбавляя скорость на крутых поворотах, но все равно оставляя для меня какую-то долю страха, который был перемешен с самой ядерной смесью адреналина. Не знаю, откуда у меня взялась эта мнимая уверенность, но почему-то я точно знала, что с ним буду в порядке. Возможно, виной всему моя романтизация брюнета, потому что все известные мне минусы парня, практически автоматически становятся его плюсами, делая из парня личного героя, и из-за этого весь мой образ «идеального мужчины» разлетается, подобно пыли, когда я вот так чувствую покалывания в кончиках пальцев от одних только мыслей о Чонгуке. И как бы там ни было, даже несмотря на свой тотальный страх скорости, ехать вот так вот рядом с брюнетом, — было невыносимо приятно. Чувствовать его тепло, которое он передавал и моему телу тоже, поджигая его самой яркой спичкой; дышать чужим запахом из-за попутного ветра, который баловал мои рецепторы, заставляя сердце сжиматься в тугой комок; быть настолько непозволительно близко к нему, — тотально и убийственно для меня, но от этого хочется сгорать только больше. Только из-за Чон Чонгука Для Чон Чонгука Хëри, которая уже продолжительное время молчит и как-то чересчур пристально всматривается в оживлённую толпу, напрягает и вводит в какое-то уж слишком неприятное состояние. Совсем непривычное рядом с ней. — Что-то случилось? — я поглаживаю большим пальцем тыльную сторону её ладони, привлекая внимание. На этой сходке любителей по-жестче и по-быстрее мы лишние и я это поняла сразу же, как только мотоцикл Чонгука заехал на огромную территорию, — трассу, которая была закрыта для проезда автотранспорта. Бóльшая масса здесь присутствующих были парни, средний возраст которых был не меньше двадцати. Они все имели крупное телосложение, а от грозного взгляда чужих глаз, невольно шли противные мурашки, забираясь липкими лапами под одежду, которая, к слову, тоже была неуместной. Здешние девушки предпочитали носить короткие джинсовые юбки или же обтягивающие штаны из кожзама, поэтому мы с Хëри на их фоне, одетые в светло-голубой сарафан и легкое платье в белую ромашку, выглядели «зелёными» школьницами, которые связались со взрослыми парнями. Я думала так именно потому, что чувствовала на себе эти скользящие оценивающие взгляды, как только байк Чонгука въехал на закрытую автомагистраль. И я бы могла рассказать в самых ярких подробностях о том, как это мерзко и неприятно, вот только тогда эмоции от небольшого взаимодействия с парнем были такие сильные, что все остальное непроизвольно ушло на задний план. Сейчас же, мне удаётся это прочувствовать с каждым вздохом все лучше и лучше, пропитывая лёгкие чужим ядом. — Все в порядке, — также не отрывая взгляда от кучки людей, которые продолжали нарочно портить горячий пусанский воздух никотином и фруктовыми одноразками, которые я и сама пару раз пробовала с бывшими одноклассницами на каком-то глупом и скучном вечере в школе. Сглатываю вязкую слюну, отчетливо ощущая, как растет в груди напряжение, а облегчение, стирается потертым ластиком, оставляя грязные следы на светлой душе. Я знала Хëри гораздо больше, чем просто «хорошо», поэтому эти её слова стали для меня только ещё одним доказательством того, что с подругой творится что-то страшное и совсем ей нехарактерное. Перевожу взгляд с женского профиля в сторону, стараясь отыскать в этой огромной толпе людей Чонгука, который, как и остальные, отправился на регистрацию для заезда. И сейчас мне бы безумно хотелось не видеть то, что так ярко пестрит неоновой картинкой в собственных глазах, добавляя ясности в поведение подруги. В районе пяти метров от нас слышится заливистый женский смех, который раньше ничем не выделялся среди других таких же, теперь режет барабанные перепонки тупым скальпелем, оставляя безобразные следы. Высокая брюнетка, волосы которой доходили почти до поясницы, слишком беззастенчиво прижималась к чужому парню, бессовестно утопая в его объятиях. Возможно, сейчас не стоит вот так вот рубить с плеча, вешая на Хосока всем известные ярлыки, но почему-то уверенность в том, что эта особа не являлась его сестрой, которая безмерно соскучилась по брату, плескалась во мне бушующим океаном. И, кажется, не только во мне одной. — Я не знаю, кто она, — слово прочитав все мои мысли и возможные догадки. Подруга хмурится, теребя пальцами края лилового платья, и непроизвольно жмется ко мне, ища поддержки. И я бы безумно сильно хотела помочь ей, разделяя эти чувства между нами двумя, вот только мне теперь тоже больно, где-то в районе груди, потому что мой взгляд цепляется за человека, от дыхания которого зависит такт моего сердца. Чонгук гладит большим пальцем щеку незнакомки, растягивая свои губы в моей самой любимой улыбке. Он что-то говорит ей, притягивая к себе ближе и зарываясь носом в ярко-красные волосы, почти такого же оттенка, как и у Чимина. Брюнет целует, касаясь губами чужих, а я чувствую, как дуло пистолета упирается холодной сталью в мой висок. Сжимает копну волос на девичьем затылке, кусая женские губы также сильно, как бьется во мне кровавый мешок. Я сглатываю вязкую слюну, смачивая ею сухое горло, и несколько раз моргаю, надеясь, что все это — только плод моих глупых фантазий, которые развеются, подобно пыли на холодном ветру. Нахождение здесь теперь, действительно, кажется самой тотальной ошибкой, которую я только могла допустить в жизни. Я злюсь сама на себя, потому что дала волю чувствам и даже обманула бабушку с глупым мечтанием о том, что, возможно, я и правда нужна Чон Чонгуку, а вся эта его «игра», только повод быть ближе со мной. И своими поступками он в сотый раз доказывает то, что я просто незрелый ребенок. — Хочу выпить, — сквозь пелену мыслей и болезненных чувств, я слышу голос подруги, который больше не плещет тем энтузиазмом, который был на пляже днем. — Мы несовершеннолетние, Хëри. — словно укол совести, на которую мне сейчас плевать. — Здесь всем все равно на то, сколько тебе лет, Рюджин. Ровно также, как и плевать на твои чувства, — она снова бросает взгляд в сторону небольшой компании, в которую теперь подтянулись и Чимин с Тэхёном, с лёгкостью поддерживая общую беседу. — Не думаю, что тебе стоит делать поспешных выводов из-за этого. — Я и не делаю, просто мой парень сейчас ведёт себя, как мудак, — хмыкает, переводя взор на меня. — Твой Чонгук, кстати, тоже. Твой Чонгук Такое обычное словосочетание, которое невольно вызывает внутренние колики и взрыв окситоцина. Я прекрасно знаю о том, что «мой Чонгук», совсем не мой, даже на жалкий грамм, но в сердце все равно плещется что-то теплое, — то, что заставляет сжиматься орган, качая горячую кровь по венам. — Она его девушка? — не уверена, что хочу слышать ответ на свой вопрос, потому что в любом случае мне будет больно. — Наëн немного не та, с кем можно строить отношения. Как, в принципе, и Чон Чонгук. И сейчас, впервые, за все то время, когда Хëри знала о моих чувствах, она как-то прокомментировала эту мою зависимость от брюнета. Так или иначе, но она была знакома с ним больше меня, и при этом всегда держала некий нейтралитет, которого придерживалась и я, но раз сейчас у нас минута откровения, мне тоже есть о чем сказать. — Хосок не выглядит серьезным, — я сглатываю вязкую слюну, сжимая чужую руку крепче. — Но он также не выглядит предателем, Хëри. Я не хотела сейчас выглядеть той, кто поддерживает блондина, но и становится полностью на сторону подруги тоже не могла, потому что Чон не позволил себе ничего более, чем дежурную улыбку и раскрытые объятия, которые совсем немного выходили за рамки дозволенного. — Тогда пошли, — светловолосая резко меняет тон, беребрасывая длинные локоны за плечи, от чего я чувствую цитрусовый аромат её шампуня, с лёгким шлейфом сладковатых духов. Ли стискивает мою руку своей хваткой, целенаправленно шагая в сторону ранее обсуждаемой компании, стараясь не зацепить стоящих рядом людей. — Я не имела в виду, что тебе нужно идти туда прямо сейчас, ещё и тянуть за собой меня, — пыхчу, перебирая ступнями быстрее, потому шаг подруги был слишком вели́к. Секунда и теперь шесть пар глаз прожигают в наших телах дыры, оставляя микроожоги, которые моментально начинают зудеть где-то под кожей. Я сглатываю, стараясь выглядеть непринужденно, но когда взгляд встречается с темно-карими, вся моя уверенность рушится, подобно карточному домику. — Привет, — я чувствую, как напряжена подруга. Хëри едва сдерживается, чтобы в своей излюбленной манере не начать выплескивать все те эмоции, что горят внутри. — Мы вроде все уже виделись, — ухмыляется Пак, закидывая руку на плечо Тэхëна, который смотрит на нас без отрыва. — Ты прав, вот только здесь есть незнакомые лица и мы с Рюджин не хотели показаться невоспитанными, — растягивает губы в ядовитой улыбке, глядя на ту самую высокую брюнетку, которая теперь уже просто стояла рядом с её парнем. — Ли Хëри. — Хан Индже, — и этот приторно-милый голосок совсем не стыковался с её внешностью плохой девчонки, которая любит нарушать правила. — Хосок-а, а что эта малышка делает здесь? Хруст. Я буквально слышу, как хрустит терпение подруги, которая от этого обращения только сильнее хмурится, складывая руки на груди. — Давай, Хосок-а, скажи ей. — дружный гул голосов от последней фразы блондинки, но даже так все могут ощутить эту неприязнь и напряжение между девушками. Индже стреляет глазами в сторону подруги, прикусывая полные губы, которые были покрыты ярко-малиновым цветом. Весь её образ так и кричал о какой-то «взрослости», хотя, казалось, она была едва старше нас. Темноволосая ухмыляется, когда Хëри, не услышав должного ответа от светловолосого, срывается с места и смешивается с толпой. — Лучше уведи отсюда свою подружку, принцесса. — насмешливый голос, обладатель которого оказался непозволительно близко со мной. Чонгук кивает в сторону уходящего вслед за Ли, Хосока, обдавая дыханием мою кожу в области шеи. И желание броситься за подругой лопается, подобно мыльному пузырю, прибивая ступни к земле, без возможности двигаться. Рядом с ним. — Думаю, что им нужно поговорить, — хриплю, чувствуя как неприятно першит сухое горло. Мне срочно нужно попить. — Не самая лучшая идея, которая родилась в твоей умной головушке. — смеется, слегка задевая мое плечо своим. И я чувствую себя просто отвратительно, потому что от этого во мне растекается что-то горячее. Возможно, это моя гордость. — Хëну не нужна драма. Особенно перед заездом. — Тогда почему твой хён не подумал о том, что если зажиматься с другой девушкой на глазах у собственной, то могут быть проблемы? — вышло гораздо резче, чем я предполагала. Но сейчас мне открыто плевать, потому что Чон Чонгук собственноручно рушит свой образ в моих глазах. На моих слова парень только ухмыляется, окидывая взглядом людей позади меня. Внутри зарождаются понимание того, что Чонгук и правда не понимает весь смысл трагедии Хëри. Девчонка была влюблена в блондина. До жути. И я видела, как дрожали её пальцы в предвкушении перед встречей, как она закрывала глаза, когда говорила о нём и, как бы глупо это не звучало, но моя подруга светилась, подобно факелу, когда дело хоть как-то касалось её бойфренда. И сейчас она была, по меньшей мере, подавлена. Но я все еще надеялась на её благоразумие. — Вам нужно перестать смотреть подростковые фильмы о классных парнях и настоящей любви. — брюнет впился взглядом в мое лицо, обжигая нежную кожу темно-карими. И я обязательно прочувствую весь трепет его оттенка, только потом, потому что сейчас я хочу разъяснить для себя одну важную вещь, от которой буду отталкиваться в дальнейшем. Я тоже была влюблена. Хоть и трудно было это признать, но увидев впервые брюнета прошлым летом, помогающим госпоже Чон — его маме — в саду, он показался мне до дури привлекательным. Нас разделяло три дома и десять метров по прямой, но даже так я не могла приблизиться к нему сильнее. Они были новыми соседями бабушки — добропорядочные, дружелюбные и довольно приятные на общение люди. Но даже если бы все было в точности наоборот, думаю, мое сердце все равно предательски бы сжалось от чужой улыбки. Из-за того, что я так пристально старалась рассмотреть тогда Чонгука, я не заметила того, что стала открыто пялиться, совсем опуская то, что на меня в ответ смотрели чужие темные радужки, обладатель которых беззлобно улыбался мне. И с того момента я поняла, что отчаянно затерялась в глубинах карих глаз и совсем не хотела искать выход. Но сейчас, когда те же самые глаза смотрят в мои, разглядывая светлые крапинки, — я не хочу испытывать боль, потому что как бы сильно я не любила плохих парней в фильмах и книгах, под типу «После» или «Бедушный», в реальной жизни была одна большая разница, — подобный типаж никогда не станет покладистым, а боль, которую они приносят, едва ли меньше смертной агонии. Поэтому я не собиралась страдать, если он окажется одним из таких, как Хардин Скотт. Не желала, даже если это Чон Чонгук. — Считаешь, что когда находишься в отношениях, подобное поведение — норма? Брюнет тяжело выдыхает, а я цепляюсь взглядом за кучу людей, которые задорно смеялись, улыбались и пили пиво, постоянно стукаясь жестяными баночками. — Хосок не сделал ничего, эта девчонка настоящая прилипала, поверь. Но даже так, малышке Ри не следовало устраивать здесь тупую сцену ревности, потому что это тут неуместно. — парень подходит ближе так, что мой нос практически касается его подбородка. Голос его тихий, невольно ласкающих слух своим тембром и лёгкой хрипотцой. Я едва дышу, ловя ртом воздух, который был пропитан одеколоном Чона. Кажется, он забрался под самую кожу, впитываясь в кровь. — Та девушка, с которой ты был. Она твоя.? — не знаю, почему я переключилась с отношений Хëри и Хосока на это, но пока я не вижу его глаз, мне нужно знать ответ. — Нет, Джи, она не моя. — мягко усмехается, заправляя прядь волос за ухо, едва касаясь кончиками пальцев горящей щеки. Он знает, что нравится мне. Он знает. — Тебе не стоит беспокоиться об этом, принцесса. — приподнимает лицо, заставляя смотреть в глаза. Я добровольно шагнула в этот омут из темного шоколада и янтарного меда. Гул голосов разрезает громкая трель из огромных колонок, которые стояли в кузове чёрного пикапа. Люди после него довольно загудели и двинулись ближе к трассе. Кажется, гонка начинается. — Перестань думать о чужих проблемах, потому что мы оба знаем, что ничего страшного не произошло. Это не твоя драма, — растягивает слова, заставляя невольно опустить взгляд на розовые губы, которые совсем недавно касались чужих. — Ты же помнишь о нашей игре? — я шумно выдыхаю, прикусывая щеку изнутри. — Да, — едва слышно, потому что хочу забыть. Мне не нравится эта идея, но, видимо, отступать некуда. Конечно, есть, глупая. Просто признай, что ты этого не хочешь — Когда я сделаю того придурка, который весь вечер пялиться на тебя, ты выполнишь мое первое желание, принцесса.