Ответы Савады Иемицу

— Смотри! — она смеялась так звонко и заразительно, что невозможно было не улыбаться. Босые ноги заставляли песок под ними ходить волнами, путаться, как сминаемый ладонями шёлк. Платье, словно спустившийся на землю кусочек предрассветного неба, развевалось, пока лучшая из женщин танцевала. В столь поздний — или ранний? — час на пляже не было ни души, было холодно, но возвращаться в снимаемый в выходные домик не хотелось. Собственно, из-за первого и не хотелось. Нана была не только прекрасна, но и счастлива. В свои первые сутки на Окинаве они не спят, ловя каждую секунду свободы. Нана вырвалась из дома, Иемицу отпросился с работы. Они договорились лечь спать только под утро, а сейчас — впитать в себя морской воздух, каждую каплю, каждый цвет, каждое ощущение! Жаль было, что нельзя включить музыку — соседям мешать не стоит. Но и без этого Нана танцевала так, словно отбиваемого сердцем ритма было достаточно, и смеялась тихо и звонко одновременно. Шаг навстречу, ещë один, ещë... Она, увидев это, побежала к нему, коснулась нежными руками грубого лица, заставив что-то в груди надломиться, и упорхнула, полетев к воде. Обернулась, зазывающе махнула рукой и побежала, разбрызгивая песок босыми ногами. Иемицу ускорил шаг. — Только взгляни, какая красота! — почти пропел нежный голосок, когда двое сидели на корточках у кромки воды. Холодные капли, долетая до кожи, заставляли ëжиться, но уходить не хотелось. Нана держала в ладонях только что найденную, обмытую волнами и оглаженную тонкими пальцами ракушку. — А с тобой не сравнится, — еле слышно ответил Иемицу, думая о лунном свете и бликах на воде, которые было видно гораздо лучше, чем предмет в руках возлюбленной. Она улыбнулась. — Пойдëм, а то простудишься ещë. *** Когда Нана, завернувшаяся в длинный и мягкий халат, вышла из ванной, Иемицу показалось, что жар касавшейся еë кожи горячей воды умножился и передался ему. Почему-то стало тепло. Образ еë, в длинном халате и с потемневшими от влаги волосами, был домашним и уютным. Хотелось, чтоб так было всегда: свой дом на двоих. Или троих. Или больше. Свой уголок, где всë будет домашним и уютным. Не будет. Будет иллюзия, в лучшем случае — временное пристанище. Запах растворимого кофе с корицей окутал собой всë. Вдвоëм они сидели, потягивая этот напиток и не морщась, несмотря на то, что редко такое пьют. Сидели молча, и молчание не давило совсем. Тогда они были по-настоящему счастливы. Когда они легли спать, за окном уже забрезжил свет. Нана, пропитавшаяся запахом солëной воды и корицы, уже засыпала, но, услышав лай, шумно вздохнула. Иемицу, проведя пальцами по тогда ещë длинным волосам, усмехнулся. — Хочешь, я еë пристрелю? Нана засмеялась, прижавшись к его плечу. — Нет, я хочу еë погладить! И ты не выглядишь как человек, умеющий стрелять. — Не выгляжу так не выгляжу, ладно уж, — и он поцеловал еë в макушку, после чего сразу уснул. Тогда они были по-настоящему счастливы.