Тайна по ту сторону зеркала

Божечки-кошечки! Неужели у нее — известного автора мистических рассказов Джулеки Вагнер, в жизни — Селены Левачевской — наконец-то будет своя отдельная квартира с обоями в черную полоску?! Она пересмотрела множество вариантов и… о, да, вот она — квартира мечты. Теперь не нужно будет тесниться в маленькой однокомнатной квартирке вместе с отцом. Он и так её единственный родственник и опекун. Сколько она себя помнит, жили без матери и всевозможных бабушек, дедушек, тёть и дядь. Только неопытный отец и она — маленькая капризная девчонка, которая требовала от него ежеминутного внимания. Конечно, став постарше, она поняла, что у отца есть и другие заботы: работа, общение со своими друзьями, ведь человек не может без общения, а Селена не могла ему обеспечить тех мужских разговоров на тему крутых машин, красивых женщин или же таких неотъемлемых обсуждений политики. А отцу этого не хватало! Определённо не хватало! Сейчас же, когда Селена собирала вещи, она радовалась. Радовалась, что наконец-то даст отцу шанс отдохнуть от неё. Ведь, несмотря на свой застенчивый характер, Левачевская могла очень колко ответить на даже самый безобидный вопрос, из-за чего они часто ругались.  — Селена! Ты точно хочешь переехать? Я, конечно, не заставляю тебя оставаться со мной, но все же…  — Пап! Не начинай, пожалуйста! Если ты таким образом хочешь отговорить меня, то нет! Я так решила! Я всегда об этом мечтала! — где-то глубоко в душе Селена понимала, что это нужно не только ей, но и отцу. Им обоим нужно отдохнуть друг от друга. — Папуль, почему бы тебе не попробовать устроить свою личную жизнь? Ты ведь у меня такой красивый, добрый, заботливый, в самом расцвете сил, так сказать.  — Допустим… Даже если так… Чёрт, Селена! Я тебе сейчас не об этом. Вдруг это будет небезопасно! — Левачевская вдруг поняла, о чем он, и жутко разозлилась. Он уже почти целую неделю достает её россказнями о своих вещих снах. Говоря, что сны эти про её новую квартиру, мол, нечисть там какая-то живёт. Объясняет, что призраки ему снятся, которые по квартире шастают. А на вторую ночь и вовсе приснился какой-то мужчина, который там повесился. Потом разные домовые и какие-то гномики. Садовые, что ль? А она не верит во всю эту чушь с вещими снами. Вот не верит и всё. Попробуй переубедить.  — Па-а-па! Ты издеваешься, правда? Или ты перечитал моих рассказов? Мистики не бывает! — отчеканила она и застегнула чемодан.  — Ладно… Решение твоё! Но всё же, если возникнут какие-нибудь проблемы, знай, что я всегда готов тебе помочь! — ласково улыбнулся отец, но в глазах отчётливо читались грусть и тревога.  — Как только, так и сразу, папочка! Не скучай! Мистики не существует, а всем странностям есть рациональное объяснение. Однажды, когда отец был на работе, Селена, которой на тот момент уже исполнилось лет тринадцать, маялась от «самой тоскливой тоски зелёной». Не зная, чем же себя развлечь, она начала искать в книжном шкафу такую книгу, которой еще не читала. Она нашлась на самой верхней полке в самом дальнем углу. «Мистика среди нас» — имела она интригующее название. Но заинтриговать, не верящую во всякие потусторонние штучки, Селену ей не удалось. Нет, разумеется, несколько страниц она прочитала, при этом наиграно поохала, от души насмеялась и с чистой совестью захлопнула и вернула на место издание. Через некоторое время она вдруг заинтересовалась мистикой, но не то чтобы поверила в нее. Просто это ведь классно — придумывать то, чего никогда не случится и то, что вряд ли кто-то сможет хоть когда-нибудь проверить. Сначала она начала с маленького — придумывала короткие рассказики о разных призраках и зомби, оборотнях и вампирах, а после и записывать начала. А чего добру пропадать-то? Давала читать своим подругам, а они всё говорили, настаивали, уверяли: «Ты прирожденный писатель!». На что Селена лишь улыбалась и думала, что подруги хотят её подбодрить, ну или просто-напросто жалеют. А потом и сама поняла, что у неё неплохо получается. И стала писать рассказы подлиннее, да запутаннее, а так и поинтересней. Так и стала писательницей. А поскольку люди любят разные мистические байки, то не просто писательницей, а очень даже популярной. За ней толпами бегали журналисты, а она не давала им интервью и пряталась в метро. Почему не давала? Просто первым и главным правилом писательницы Вагнер было изречение о том, что в любой женщине должна быть загадка. А какие загадки у неё останутся, если она расскажет всё назойливым журналистам?! Правильно, никаких! Селена вышла из такси и чуть не запищала от счастья. Ну наконец-то! Своя! Собственная! Квартира! С обоями в чёрную полоску! С удобным рабочим местом, с огромной кроватью и светлой, хоть и маленькой, кухней. Да чёрт с ней, с кухней. Можно подумать, Джулека Вагнер на ней кулинарные шоу снимать! Главное, чтобы холодильник был! Что же, квартира своя имеется! Теперь нужно лишь разложить все свои вещи по местам, кое-как украсить, чтобы уютно было. Фотографии повесить, поселить на рабочем столе родненький ноутбук и поставить свою любимую чашку на кухне, возле чайника. Селена разложила почти все вещи из чемодана и посмотрела на свою работу. Вышло даже лучше, чем она могла себе представить. Решив, что в чемодане уже ничего нет, она забросила его в шкаф в прихожей и с чистой душой пошла заваривать чай. Можно было бы, конечно, пригласить каких-нибудь друзей на новоселье, или хотя бы своих знакомых из издательства, редактора там, или корректора. Но зачем? Да, может быть, так было бы веселее и более празднично, но… Есть одно «но»! Она им не совсем доверяет! Вдруг кто-то из них проболтается, где она теперь живёт, журналисту, работающему у них в офисе, и всё… Пока-пока, спокойная жизнь! Кучи других работников СМИ тоже узнают об этом и будут дежурить под окнами, выслеживать её у входа в подъезд… бесконечные вопросы, преследование по пятам, тонна снимков, где она поедает любимый сандвич в любимом ресторане, и на которых она определённо получится ужасно. А ей это нужно? Конечно же нет! А друзья?! Что друзья?! Есть у неё, бесспорно, друзья, но разве она с ними так тесно общается, чтобы приглашать к себе в дом? Она может быть и общалась бы… Но снова есть одно «но»! Все её лучшие друзья, которые понимают её с полуслова — бывшие одноклассники. А они разлетелись кто куда. Кто-то в Америку, кто-то в Италию, а кто-то и просто в другой город. И всё! Позабыли они о ней! Никто даже открыточку на Новый год не пришлёт! Разве что подруга её лучшая иногда звонит поздравить Селену с днём рождения — таким ненавистным для нынешней Левачевской праздником. Но ведь должны быть у человека и другие друзья, помимо школьных, скажете вы. Они-то должны… Но Селена не хочет выходить лишний раз на улицу для того чтобы заводить друзей. Да и зачем? Следи потом за календарем, чтобы, не дай Бог, не пропустить чей-нибудь день рождения, юбилей, а там и годовщину свадьбы, день рождения любимого питомца, выпадение первого молочного зуба у первенца. Только и сиди перед этим календарём и смотри в оба. Ведь пропустишь за написанием очередной книги! А пропустишь хоть раз — обидятся на тебя! И попробуй объясни, что у тебя, помимо гляделок с календарем, есть и другие заботы. А они тебе скажут, дескать, что ты раз в году не можешь найти и пяти минуточек, чтобы поздравить с четвертым днем рождения любимой Жужи. А что, если все эти невинные поздравления зайдут слишком далеко? В гости приглашать станут? А у неё нет на подобное не только времени, но и простого желания. Да и как в гости-то без подарка какого-нибудь или гостинца ходить?! Правильно, никак! Это нужно заходить в магазин, выбирать его, потому что вдруг она сейчас возьмёт тортик со сливками, а у подруги на неё аллергия, или же она просто не любит сливки. И еще ведь для того, чтобы купить чего-нибудь, нужно немного раньше из дома выйти! А это, получается, нужно или впопыхах собираться, чтобы быстрее, или же собираться как обычно, но немного раньше, то есть найти еще больше свободного времени! А что, если не в гости позовут, а быть крестной или еще что-нибудь в этом же духе? Ужас один! Лучше уж самой дома сидеть. И времени будет достаточно, и никаких проблем! Тем более, что плохого может быть в распивании чая наедине со своими мыслями? Как раз и сюжет можно придумать новый, или же сообразить, что докупить в квартиру для большего удобства. Это ведь так хорошо! Только ты царица всего этого добра. Только ты и больше никого! Делай, что вздумается! Хоть на люстре виси и вверх ногами ходи, или в одном нижнем белье, когда очень жарко! Что хочешь, хоть армию собери, лишь бы это соседям не мешало! Всю ночь Селена не могла уснуть, всё ворочалась, крутилась, смотрела в окно на звёзды, рассматривала люстру, которая была хорошо видна при лунном свете, искоса поглядывала на светодиоды электронных часов, которые показывали сначала час ночи, потом два, а когда показали три, то Селя будто по приказу закрыла глаза и мгновенно уснула. Спать хотелось неимоверно! Часы оповещали о том, что сейчас только семь часов утра. Слишком рано для писательницы, которая привыкла спать до обеда! Левачевская закрыла глаза, повернулась на бок и попыталась уснуть снова. Но это ей никак не удавалось. Поэтому она встала и не спеша пошла в ванную. Также не спеша приняла душ, разглядывая себя внимательно в зеркале, почистила зубы, а закончив, еще поразглядывала себя, покривлялась, строя разные жуткие и смешные рожицы, подмигнула сама себе, и вдруг в голове промелькнуло что-то важное. О чём, казалось, она не могла забыть, но почему-то забыла. Но это важное всплыло в памяти всего на секунду и быстро пропало. Так быстро, что Селена даже не поняла, что это. Так и не вспомнив ничего важного, она пошла на кухню и, когда проходила мимо шкафа в прихожей, это самое «важное» снова всплыло в её сознании. Но вспомнить, что, Селена не смогла, как не пыталась. Даже за чашечкой бодрящего кофе она так и не вспомнила ничего, лишь немного взбодрилась, и, кажется, придумала гениальный сюжет для нового рассказа. Что-то важное и неважное одновременно, ведь она забыла о нём, преследовало её почти две недели. И пытаясь-таки наконец-то вспомнить, что же это, она даже не думала о своём головокружительном сюжете, которого, не секундочку, она могла бы за это время написать десяток страниц, если не больше. Хотя да! Наверное, больше! Но так, чёрт побери, и не написала! И только когда отец позвонил ей и сказал, что у него остались еще некоторые её вещи, и она полезла в шкаф за чемоданом, то вдруг вспомнила про зеркало, которое забыла вытащить — подарок отца, в честь того, что Селена купила себе квартиру. Отец приобрел его в какой-то антикварной лавке. Зеркало очень старинное, с камнями на позолоченной оправе. Да и оправа не простая — с разными узорами, похожими на стебель какого-то цветка, то ли розы, то ли еще чего-нибудь в том же духе. Продавец говорил, что зеркало принадлежало некой королеве или царице. А правда ли оно было у одной из них, или это просто уловка, чтобы продать побрякушку, никто не узнает. Отец сказал, что зеркало достойно королевы, но только в лице его дочери, то есть Селены. А еще папа, так сказать по секрету, рассказал, что это зеркало волшебное. Мол, оно светилось ночью. Но правда ли это, или отцу просто померещилось спросонья, она не знала. Ведь всё это время оно лежало в закрытом чемодане в шкафу. И даже если бы светилось, то она всё равно этого не увидела. И к тому же… от чего оно может светиться? Старинное ведь! Значит, вариант со встроенными светодиодами сразу отпадает. Что тогда? Мистика? «Тоже нет», — фыркнула, раздумывая, Селена. Её не существует и точка! Тогда может фосфор? Как в знаменитом произведении про собаку Баскервилей. Обмазали зеркало фосфором, чтобы красиво светилось в темноте?! Или здесь что-то другое? Да нет. Скорее всего, таки фосфор. Она положила зеркало на рабочий стол, рядом с ноутбуком. Аккуратно! Чтобы не разбить! Подарок ведь! Старинный к тому же… Левачевская задумалась. А что, если написать потом мистический рассказ о мистическом зеркале? Можно было бы, но только после того, как допишет свой нынешний рассказ. Потом. Непременно потом. Отец отдал ей парочку вещей, которые она случайно не прихватила в прошлый раз. Казалось бы, пустяки. Можно было и не отдавать, или отдать, но как-нибудь позже. А вдруг папа просто соскучился по ней, хочет увидеть, и таким образом как бы приглашает в гости, подумала Селена. Почему бы и не съездить, не проведать его?! Но, как оказалось, отец хотел от неё совсем другого.  — Селенка, доченька моя дорогая! — накинулся он с порога.  — Привет, папуль! — обрадовалась она такой неслыханной радости.  — Проходи ты, чего стоишь на пороге, как неродная? — он буквально затолкал её в прихожую. — Заходи, снимай обувь… Хотя чего я тебе это рассказываю? Ты и сама всё знаешь!  — Знаю, папа, знаю, — что-то в его голосе показалось странным! Тревога какая-то или что это? Может, что-то приключилось и он хочет попросить о помощи, поэтому и позвал её?  — Проходи на кухню! Я чайник поставил, попьём чаю с мёдом… — было видно, что он замялся, — поговорим кое о чём…  — Ну уж нет, папа! Поговорить мы можем и без чая! Давай выкладывай, что случилось! — она присела на обувную тумбочку, что как раз оказалась у неё под боком. Он почесал руку и начал:  — Мне приснился тут один сон… — Селена устало вздохнула, будто бы несколько дней подряд разгружала лопатой вагоны с углём, а тут ей сказали, что она еще неделю должна их разгружать, но уже чайной ложкой, –… странный такой… в нём, кстати, ты была, и за тобой какой-то мужчина гнался, и кричал на тебя… Только что именно он кричал, я не расслышал… но злой он жутко был.  — Наверное, мой редактор, он не любит, когда я задерживаю сдачу книги, — с ноткой сарказма предположила Левачевская.  — Да какой редактор, Селена?!  — Из издательства нашего, какой же еще, — невозмутимо ответила она. Отец заметно напрягся. Почему, ну почему она не верит во всю эту чушь, а он — да? Да еще так сильно, что готов мучить этим свою дочь. Даже странно немного! Это, конечно, плохо… Думать так… Но…  — Папулечка ты мой родной, а у тебя есть в аптечке таблеточки какие-нибудь успокоительные, ну или же чай на травах?  — А что? Тебя что-то тревожит?  — Да нет, меня-то как раз ничего не тревожит, всё просто замечательно! А вот тебе, кажется, нужно отдохнуть! — она взяла его под локоть и повела на кухню.  — Ох, дочка. Опять ты мне не веришь. А я ведь правда за тебя волнуюсь!  — Я тоже за тебя волнуюсь, пап! Мне как-никак уже двадцать семь лет! Двадцать семь! Я уже сама могу за себя постоять. Тем более от разъярённого редактора я уже не один раз убегала, — засмеялась она и продолжила: — А ты? Тебе почти сорок пять! Половина жизни прожита. И всю эту половину ты потратил на меня! Хотя не совсем половину… — и она замолкла на секунду, словно подсчитывая в дробях, сколько это, и, вероятнее всего, сбившись в подсчетах, невозмутимо продолжила поучительную лекцию, –…но всё же! Давай я куплю тебе билет? Где ты давно хотел побывать? В Америке, Франции или, может, в Италии? Ты только скажи! А если не скажешь, то я сама выберу! Но тогда смотри! Я ведь могу купить, а ты потом скажешь, что не хочешь туда лететь! Так что тебе же хуже будет! Выбирай!  — Но ты ведь знаешь, что я добровольно потратил на тебя свое время! Никто меня не заставлял.  — А как же! Знаю! Ужасно так говорить о родной матери, но она… — Джулека открыла кран, набрала в чашку воды и заглянула вовнутрь, раздумывая, как бы помягче сказать, — …полная дура, к тому же самовлюблённая. Она, видать, сильно загуляла! Если до сих пор даже разу не объявилась. И… ты говоришь, тебя никто не заставлял. Конечно, никто не заставлял, потому что тебя даже никто и не спрашивал, будешь ты за мной присматривать или нет! Она ведь просто подкинула меня тебе на порог!  — И что? Если ты сомневаешься в том, что я забрал бы, даже если бы она не подкинула тебя, то ты глубоко ошибаешься! Я бы тебе по всем детдомам искал, по всем местам, где только можно искать! — папа скрестил руки на груди и нахмурился так, будто бы он очень сильно на неё обиделся из-за её неуверенности в собственном отце.  — Отдельное тебе, конечно, спасибо за это, но всё же можно вопрос? Что ты такое нашёл тогда в этой женщине? Или, быть может, она просто очаровала тебя своей красотой, я не знаю там, харизмой, шармом? Отец решил оставить этот вопрос без ответа.  — Ну и ладно, не хочешь отвечать — не надо, — сказала Селена, направляясь в прихожую, — Ладно, мне пора, — крикнула она, уже обувшись.  — Удачи, — крикнул её в ответ отец. Видимо, он серьёзно так задумался над вопросом, раз не вышел закрыть за ней дверь. Или же обиделся? Ничего. Всем иногда нужно пообижаться! Левачевская расслаблено переступила порог своей квартиры. Вот сейчас она попьёт чаю и приляжет. В положении лежа к ней всегда приходят более светлые и вообще гениальные мысли. И всегда, когда Селена ложилась спать, она еще не меньше часа просто смотрела в потолок или же просто лежала с закрытыми глазами и всё придумывала новые витки сюжета. Хотя почему придумывала-то? Они сами к ней в голову приходили! Вагнер совсем по-хозяйски перекинула подушку с кресла на диван и удобно примостилась на последнем. Вот она уже почти видит фееричное появление нового злодея, но от дальнейшего просмотра фильма от сценариста по имени Вдохновение её отвлекает странный шум у окна. Она приоткрыла один глаз. Ничего необычного. Всего лишь тюль слегка приподнялся и зацепил краем лежащие на рабочем столе распечатки. Левачевская списала всё это на сквозняк от открытого окна и продолжила свой «просмотр». Через пару дней Селена уже имела в голове целую главу рассказа с кое-какими очень тонкими деталями, которые придавали истории определенный эмоциональный окрас. Теперь это нужно всё вбить в ноутбук. Левачевская села в своё кресло и включила компьютер. По спине пробежал приятный ветерок из открытого окна. «Она сидела в полной темноте в пустой комнате своей квартиры и ждала. Ждала, когда наконец-то прервётся эта невыносимая тишина! Эта самая тишина была очень громкой, из-за чего у неё начала болеть голова. Она бы хотела сама остановить её, позвав на помощь, но не могла. Точно то существо, которое живёт в тишине, зашило невидимыми нитками её рот. Она была полностью беспомощна и единственное, что ей оставалось делать — ждать. Она вдруг услышала где-то недалеко от себя…» — стук Селениных пальцев по клавиатуре прервал какой-то шум с кухни. Она смело приподнялась и направилась к источнику звука. Хлопнула рукой по выключателю и, зажмурившись на несколько секунд от яркого света, осмотрелась. Оказалось, всего лишь протекал кран. Очевидно, за работу сантехникам, которые здесь горбатились, мало платили, раз они не удосужились нормально выполнить свои обязанности. Только она достала телефон, чтобы поискать в телефонной книге номер сантехника, как вода перестала капать. Селена посмотрела внимательно и вернула телефон обратно в карман. «Бывает», — решила она и вернулась к ноутбуку. Девушка вознамерилась вызвать рабочего, если кран снова начнёт капать. Но ни в тот день, ни даже через неделю вода так и не закапала. Селена вернулась с прогулки и сняла солнечные очки. Солнца на улице не было, всё небо было затянуто тучами, но без очков Левачевская никогда не выходила. Как говорится, и в дождь, и в снег… Ведь никто не знает, где можно встретить журналиста. А тратить своё время и нервы Джулека пока не собирается. Первое, что она заметила — пару домашних тапочек, которые стояли возле её рабочего стола, хотя она их ставила под вешалкой в прихожей. Может быть, просто забыла их там, когда уходила впопыхах. Вероятнее всего. Уходила она впопыхах, так как её изволил видеть редактор — Константин Нуари — довольно-таки противная личность. Внезапно вспомнила его наглую улыбку, когда она, торопясь, шла по коридору издательства с кучей разных бумаг, которые нужно было передать личному редактору — тому самому Косте и, случайно за что-то зацепившись, упала на колени. И тут из-за угла, к превеликому несчастью, появилась фигура редактора, а она… О Боже! А она сидит на полу в неуклюжей позе и пытается как можно быстрее собрать разлетевшиеся по полу бумаги. А Нуари, как настоящий джентльмен, помогает ей их собрать… Ага, как же… Он лишь нацепил свою фирменную улыбочку и, подойдя к ней, поднял один листок и торжественно вручил его Вагнер.  — Долго ты там будешь копошиться? — спросил он тогда, глядя на неё сверху вниз, как смотрят короли на прислужниц.  — Если так и будешь ворчать над душой, то к утру! — сказала она, сдерживаясь, чтобы не бросить все эти бумаги ему в лицо.  — Дай сюда, — он выхватил у нее кипу листов и понес к себе, разглагольствуя о том, какая же Селена неуклюжая и непунктуальная, раз всегда и везде опаздывает. Хотя, по правде говоря, опаздывала она только к нему. Константин ногой открыл дверь и прошел в светлый кабинет.  — Очень рад тебя здесь видеть. Чувствуй себя, как дома, но всё же помни, что ты в гостях. Или как там говорят? Плевать! — он бросил бумаги на стол и начал ходить от одного угла в другой. — Так, я надеюсь, ты догадалась, почему я тебя позвал? Как ты знаешь, почти ничего в этом мире не меняется окончательно. Некоторые вещи остаются неизменными. Некоторые! В том числе и мой вопрос! Когда, черт побери, ты принесёшь мне рукописи? Книгу мы должны были выпустить еще неделю назад! А ты всё тянешь! Ох… тянешь ты, а по шее дают мне… Кофе будешь?  — Да нет, спасибо, что-то не хочется! А книгу я почти закончила… Остались лишь некоторые штрихи, и готово!  — Некоторые штрихи, да? — он уселся в своё кресло и по-деловому закинул ногу на ногу.  — Совсем маленькие, — Селена даже показала, насколько маленькие.  — Совсем маленькие, — повторил Константин задумчиво, — …и эти маленькие штрихи затянуться на неделю, не меньше.  — Да не затянутся! Сегодня же… Нет… Завтра же вечером я отправлю готовую книгу по электронке.  — … а ты снова не пришлёшь, и мне надают по шее… — всё так же задумчиво приговаривал Костя.  — Божечки-кошечки! Да никто тебе не надаёт по шее! Если что, скажешь, что это я виновата, они меня простят.  — Если что, если что… Ох… Ладно уж, иди пиши свои штрихи! Не буду тебя задерживать! — он встал и театрально открыл перед ней дверь, мол, иди уже быстрее. Левачевская схватила с журнального столика, возле которого она всё это время сидела, свои очки и направилась к двери. Потом, будто что-то вспомнив, остановилась напротив Нуари:  — Завтра вечерком документ уже будет у тебя почти в руках, — и она подмигнула.  — Иди!.. Еще полчаса будешь доказывать, что завтра, а завтра его не будет, как всегда, — последнее он сказал, уже закрыв за ней дверь. Селена сняла пальто и кинула его на вешалку. Те самые штрихи, которые она пообещала Косте дописать, были пятью страницами окончания. И как раз это окончание она никак не может придумать. Вот делай, что хочешь, но идеи и вдохновение никак не приходят. Может быть, душ пока принять? Освежить мысли, так сказать… Селена взяла тапочки, которые оставила возле стола, халат и направилась в ванную. Она открыла кран и задумалась. А что если она не успеет к завтрашнему вечеру? Ну вот не успеет дописать, и что тогда? А главное, что сказать Константину? Ведь если издатель простит её, то Нуари — нет! Она и так ему нервы треплет, не вовремя отправляя книги каждый раз, так еще его принцип, чтобы всё было вовремя, и нигде никто и никогда не опаздывал… Возможно, стоит придумать какую-нибудь правдоподобную отмазку, дескать, собаку к ветеринару нужно было отвести? Но он-то разве поверит в это? И он знает, что нет у неё никаких животных, а уж тем более собаки. Левачевская посмотрела на струю воды. А что, если сказать, что её соседи затопили? И пришлось с ними разбираться, ведь что это такое, что это за растяпы такие — даже не могут уследить за водой, раз она разливается рекой и затапливает её — бедную и несчастную Вагнер, которой нужно дописать «штрихи». Потому что будет худо ей и Нуари, если она их не напишет, а они её отвлекают ни с того ни с сего. Неплохая идея! Именно так она ему и скажет! Селена поспешно закрыла кран. Главное сейчас самой не затопить соседей! Она кинула в воду специальную бомбочку и вдохнула аромат. Пахнет вишенкой. Тёплая вода приятно облегала тело, а аромат уносил Селену далеко отсюда, точно она не в своей квартире. Только она хотела закрыть глаза и насладиться всем этим, как в ванной погас свет. — Эй… Что за шутки? — она огляделась вокруг, пытаясь что-то высмотреть, но в полной темноте это оказалось нелегко. — Вот как всегда, чесслово… только я займусь чем-нибудь этаким, так сразу на тебе… и веерное отключение, и землетрясение в девять баллов, не меньше. Она еще полежала, пытаясь рассмотреть узор плитки, чтобы хоть чем-то отвлечь себя и, не выдержав длительного затишья со стороны лампочки, вылезла из ванной. Махровое полотенце славно щекотало ворсинками кожу, но ходить длительное время в полотенце неудобно, поэтому она накинула халат и вышла в прихожую. Может быть, чайку попить с бутербродиками? А колбаса-то хоть есть, чтобы бутерброд сделать? Левачевская открыла двухметровый холодильник и заглянула внутрь, почти влезая в холодильную машину целиком, точно там был какой-то проход и сейчас из него покажутся маленькие гномики, которые вынесут ей колбасу. Но гномиков не было, как и тайного прохода. А колбаса нашлась на самой верхней полочке, под маленькими лампочками, что освещали прибор изнутри. Что-то смутило Селену в этих лампочках… Да и в самом холодильнике… Но что? Она достала палку колбаски и маленький кусочек сыра, который валялся возле неё еще с незапамятных времен. Лампочки! Они ведь не светятся без электричества! А холодильник и подавно без него не работает! Селена кинулась к выключателю в прихожей и дважды клацнула по нему. Ванную залил нежный, слегка голубоватый свет. Она снова на автомате провела рукой по выключателю и внимательно, почти не отрывая взгляда, посмотрела на лампочку. Та в свою очередь на миг потухла и снова загорелась ярким светом. От длительного наблюдения у неё выступили слёзы на глазах. Что это? Неужели так быстро включили электричество? Вряд ли… веерные отключения зачастую длятся намного дольше нескольких минут. Пробки выбило? Тогда бы ей самой пришлось выходить на лестничную площадку и включать… Вероятнее всего, проводка ужасная или же просто лампочка не выдерживает скачки напряжения. Нужно будет как-нибудь попросить папу приехать осмотреть квартиру. Хоть он и работает бухгалтером, но в электрике разбирается очень даже неплохо. Селена села за работу. Выходило слегка тускло и как-то банально. Главный герой её рассказа выглядел полным трусом в конце, ведь совершенно не решил проблему, а попросту сбежал от неё. И Вагнер показалось страшно важным это переделать. Не может мужчина быть таким трусом. Ну, вероятно, может, но точно не в её произведении. Весь день она никак не могла придумать, как нормально закончить рассказ. И подумала, что если отвлечься от обыденности, то хоть какая-то идея таки появится. Было решено сходить в торговый центр на следующий день. И она пошла…ближе к вечеру. Ибо до обеда спала. Вот чёрт бы их побрал! Нет, ну правда! Как? Как её могли узнать-то? Невообразимые очки, чёрное пальто, аккуратные рукавички и огромный шарф, который закрывал почти пол-лица и свисал до колен, из-за чего Левачевской казалось, будто бы вот-вот она на него наступит и упадёт. Даже самый аккуратный агент ФБР, который не хочет, чтобы его заметили, позавидовал бы ей. Единственное, что выдавало неуклюжую Селену, так это её кудряшки, что хоть и были бережно спрятаны под шарф, но всё же торчали. Только Вагнер вышла с лифта, который доставил её прямиком на последний этаж торгового центра, как с громкими воплями и крепкими обнимашками на неё напала Дана Новак — школьная подруга, с которой они не виделись семь лет, только по телефону общались иногда.  — Селя! А я смотрю и думаю, ты ли это или не ты?  — Дана, приветик, — улыбнулась ей, слегка смущаясь, Селена. — Так давно с тобой не виделись.  — Ага, а ты, кстати, почти не изменилась. Разве что более красивой стала. А всё такая же тихоня, — подмигнула подруга. — А ты чего на встречу выпускников не ходила? А кем работаешь? Пишешь там, наверное, статейки в газеты разные, да? Мы ведь с тобой виделись последний раз, когда ты институт заканчивала, да? А парень есть? Или уже даже муж? А дети? От такого потока вопросов Левачевская стояла в ступоре. И что прикажете с этим делать? На все отвечать, или можно по желанию?  — А ты? — лучшая защита — наступление, решила Левачевская.  — Давай к тебе, а? Попьём чаю и поболтаем о разном! Заодно расскажу о себе.  — Ну… Пошли уж, чего там, — столько лет не виделись, почему бы и не посидеть. Дана всё удивлялась, когда Селена говорила, что нет у неё ни парня, ни того же мужа, и уж тем более детей. А когда Левачевская призналась, что она известная писательница — Джулека Вагнер, то Новак чуть чаем не поперхнулась.  — Что, правда? — выпучила она глаза. На что Селена лишь кивнула. — А я администратором работаю в одном кафе. Дана все говорила и говорила, а время шло и уходило. Селене даже показалось, что Новак всю свою жизнь в мельчайших подробностях рассказала, хотя так оно и было. Вдруг где-то в прихожей послышалась слегка приглушённая мелодия. Телефон оказался в правом кармане. Левачевская приложила смартфон к уху и произнесла уверенное «Слушаю!».  — Это ты? — чертовски правильный вопрос.  — Нет, это я, Нуари.  — Блин, я тебя нормально спросил, — фыркнул в трубке Костя.  — А я тебе нормально ответила! Ты что-то хотел?  — Чёрт! Ну конечно хотел! Стал бы я тебе звонить ближе к ночи, чтобы спросить, как у тебя дела! — и Селена услышала, как он тяжело вздохнул, — Ты дома?  — Да, а что? — поинтересовалась Селена и заглянула на кухню, где тихо-мирно сидела Дана и, попивая чай, внимательно рассматривала узор обоев.  — Открой подъезд, пожалуйста.  — Какой подъезд? — не поняла Селена.  — Да твой, не мой же! Я тут стою, мокрый весь.  — А как ты узнал мой новый адрес? — спросила Левачевская, когда Константин стоял на её коврике у двери и снимал промокшее пальто.  — А это разве секрет? — он вскинул бровь. — Отца твоего встретил, он и сказал.  — О-о-о, — протянула вышедшая в прихожую Дана. — А говорила, что парня нет!  — Чего? — удивился Нуари, — Эй, девчули, притормозите! Я только погреться зашёл! Там дождь начался, а к Левачевской ближе всех было.  — Селенка, ну ты хоть познакомься нас, что ль! — настояла подруга. Ситуация становилась для Селены с каждой минутой всё смешнее и смешнее.  — Константин Нуари — мой личный редактор, но никакой не парень. Дана Новак — моя лучшая школьная подруга. Думаю этого будет достаточно, не правда ли?  — Вполне, — одобрил Нуари, снимая шарф, и протянул новой знакомой руку. Та аккуратно пожала её и стала невинно строить глазки:  — Не знала, что еще существуют такие галантные парни. Пройдемте на кухню? У Селены такой чай вкусный, с черникой…  — Чай — это хорошо. Константин выглядел слегка измученным и… как это говорится? Потрёпанным? День тяжёлый или что?  — А где ты был в столь позднее время? — не выдержала Селена, которую прямо распирало от любопытства.  — Селя, что ты пристала к мужчине?! Мало ли… может быть, у него дела какие-нибудь, — Дана даже не смотрела на подругу. Все её взгляды были прикованы лишь к Нуари, который то и дело посматривал то на Левачевскую непонимающим взглядом, то на чашку чая, периодически помешивая его ложкой.  — Любовниц проведывал. У меня же их хоть пруд пруди. Работа в шесть закончилась, и я как пошёл их проведывать… сначала к первой, потом ко второй, а там и к шестой под конец… Его чертовы шутки Селена не любила никогда. Было в них что-то такое странное, что Левачевская никак не могла понять. Не то чтобы она была глупой и несмышлёной, но… Есть поговорка. На вкус и цвет товарищей нет. И ей казалось, что это как раз таки её случай с шутками Нуари.  — Шесть? — спросила Дана, видимо, тоже не всегда улавливающая смысл чужих шуток. — Какое-то странное число, не находите? А вот семь вполне ничего. Говорят, счастливое. И… если уж на то пошло, я так понимаю, с Селенкой вас ничего, кроме работы, больше не объединяет, то я бы могла стать седьмой, так сказать, на удачу! Сколько Селена помнит себя, Дана всегда искала парней, начиная с тринадцати лет и до сегодня. Но все, кого она выбирала, в итоге оказывались либо козлами, либо, чего далеко ходить, баранами. И это при том, что она даже не успевала с ними толком познакомиться. Только она узнавала в мужчине что-то такое, что ей не нравится, например, глупая привычка ставить телефон на беззвучный режим, особенно когда пишет сама Дана — сразу же уходила, не объясняя бедному парню, почему. И даже сейчас, узнав только имя, она уже была готова выйти за него замуж и родить троих детей.  — Дана, — Селена таки решила известить подругу. — Он пошутил!  — Пошутил? — спросила Новак, нахмурив бровки и надув губки, совсем как маленькая девочка, у которой отобрали леденец, и она сейчас расплачется. Она повернулась. Посмотрела сначала на Левачевскую, на что та, подтверждая, кивнула, потом на Нуари, который как ни в чем не бывало продолжал помешивать, наверняка уже остывший, чай, но когда почувствовал непонимание со стороны новой знакомой, тоже посмотрел на неё и так же кивнул.  — Знаете, что, Константин?.. — Дана немного натянуто улыбнулась. Нужно показать мужчине, что ей это не нравится, но так чтобы он не подумал, будто бы она какая-нибудь незамысловатая девчонка, которая обижается на всё и вся. Нужно как-нибудь выкрутиться из этой неловкой ситуации. — Знаете… Я ведь тоже пошутила. Но всё же… Выключайте эти свои непонятные шуточки! Но вместо шуток на кухне погас свет.  — Что за дела? — спросила Дана, выставив вперед руки, — А… а это что?  — Это мои волосы! Которые, будь добра, отпусти! — попросила Селена, пытаясь убрать руки подруги со своей головы. — Всё нормально! Сейчас появится! Здесь просто провода слабые и иногда не работают как надо. Хотя я не знаю… Я в электрике не очень…  — И часто так? — спросил Нуари, который до этого сидел молча. В темноте вдруг что-то засветилось, и подруги увидели сосредоточенного Константина. Свет от телефона был не таким уж и сильным, но спокойствие на его лице было легко рассмотреть. Вдруг свет стал ярче — Нуари включил фонарик.  — Ну что, девчушки, давайте погадаем, раз такое дело? — невозмутимо поинтересовался он, словно ничего и не произошло, но Селена поняла, что он шутя хотел разбавить неловкую ситуацию.  — На суженого? — поинтересовалась Дана, которая уже наверняка забыла о своей обиде на Константина.  — Не знаю, как хотите… Я, конечно, не хочу показаться невоспитанным и ещё каким-нибудь в этом же роде, но… Дождь уже прекратился, я, наверное, пойду домой, — Селена посмотрела в окно. Действительно закончился. Остались лишь капельки, что стекали и оставляли влажные дорожки на стекле.  — Я, наверное, тоже, — весело подхватила Новак и подскочила со стула, — Чай был превосходным, как и знакомство с таким прекрасным человеком, как вы, Костя!  — Я предпочитаю, чтобы малознакомые люди меня называли Константином, — пробурчал себе под нос Нуари, натягивая обувь в прихожей, но девушки всё равно его услышали. Таки он странный сегодня! Какой-то уставший или обиженный. Левачевская не разобралась, какой именно.  — Так давайте не будем малознакомыми людьми! — предложила Дана, которая до этого еще минут десять прощалась с бывшей одноклассницей и напоминала подруге звонить ей чаще, ведь она от неё не отстанет так просто. Не отстанет?! Как пиявка, чесслово. И Константин наверняка в этом уже убедился. Он не любит таких приставучих. Вот не любит! Это же как так можно, чтобы мучить бедного, ни в чем невинного человека? Это же насколько нужно быть бессовестной?  — Простите, мне пора. Мне еще нужно придумать очередную отмазку, чтобы не надавали по шее завтра в редакции.  — Черт! — Селена стукнула себя по лбу, — Я совсем забыла про книгу… Прости меня, пожалуйста, если сможешь! Нуари тяжело вздохнул и вышел из квартиры.  — До этого прощал и сейчас, может быть, прощу. Пока, удачи в работе, — и его черное пальто скрылось в ночной темноте подъезда, а всё потому, что лампочку кто-то выкрутил.  — Подождите меня, Константин! — крикнула Дана и выбежала вслед за ним, натягивая беретик. Когда дело касается мужчин, то слов на прощание — да и вообще внимания — от Новак не стоит ждать. А если и будешь ждать, то очень долго, ведь представители противоположного пола появляются в жизни Данки очень быстро. Как с конвейера. Селена зевнула и прошла на кухню. Нужно чашки помыть. Может быть, свет уже заработал? Она хлопнула ладошкой по выключателю, и так же, как и день назад, свет появился, как ни в чем и не бывало. Всё же нужно позвать папу или же электрика, на крайний случай. Сон пришел очень быстро. Как только её голова коснулась подушки. Во сне ей снова виднелись различные сюжеты, главные и второстепенные герои, монстры и просто сумасшедшие людишки, которые хотят править всем миром лишь для реализации своих потребностей. В одном из сюжетов Селена даже почувствовала себя главной героиней. Но правда ли это был сон? Всё выглядело даже больше, чем просто правдоподобно. И ей даже показалось, будто бы она проснулась еще до того, как ей это всё приснилось. Сон был немного жутким… Конечно, ведь когда это сон про тебя, а не про выдуманных персонажей твоих книг, то ты по-настоящему переживаешь за то, чтобы был счастливый финал. Но в конце не было счастливого финала, да и вообще финала как такового не было. Был лишь момент, когда она наконец-то смогла двигаться. Всё же это был не сон. Это было в реальности. Она проснулась, открыла глаза и… ей показалось, будто бы на ней кто-то нагло и беспринципно сидит. Она видела лишь смутный силуэт в лучах только-только встающего солнца. Глаза были открыты, но пошевелиться она не могла. Будто бы что-то сдерживало её движения силой. Будто бы куча камней весом в тонну, не меньше, навалились на неё сразу же, как только она открыла глаза. Она пыталась осмотреться и выследить, кто, или, может быть, что так на неё действует. Но как ни старалась, голову повернуть она так и не смогла, а радиус обзора глаз не давал ей разглядеть или увидеть хоть что-то стоящее, как считала сама Селена. Её вдруг охватила паника. Может ли быть, что это очень реалистичный сон? Она решила проверить это, но… как? Может быть, подумать о чем-то таком?! Селена подумала и о Дане, которую только вечером выпроводила, и о Нуари, за которым поплелась Новак, и даже об издателе, о котором она очень редко вспоминала обычно, но тут решила вспомнить… И… как получалось… она все-таки не спит! Ведь мысли очень даже ясные и незамутнённые. А во сне же совсем не так! Во сне ты думаешь только о том, о чем думает твой мозг в данный момент, не можешь вернуться в этом потоке соображений немного назад, обдумывая ту или иную идею более детально, а в реальности можешь. И это была реальность! Селена собрала все силы в кулак, который, как и все остальные части её тела, был неподвижным, и попыталась сопротивляться этим чувствам. Но ощущение того, что кто-то её душит и трогает, не прошло. Левачевская слышала, как громко стучит её сердце от волнения и страха, и ей казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди и ускачет в неизвестном направлении… Но оно не ускакало, а стало биться более свободно и расслабленно. Будто бы сейчас Селена попала в рай и могла ни о чём не волноваться. Стало легко, как никогда. Вдруг это оцепенение прошло, и она как ни в чём и не бывало приподнялась с кровати, осмотревшись по сторонам. Никого и ничего подозрительного рядом и в помине не наблюдалось, но странное чувство не покидало Левачевскую. Похоже у неё проблемы со здоровьем. Нужно обратиться за помощью к доктору! Ведь нельзя так шутить со здоровьем! Видимо, тут она имела «счастье» наблюдать какую-то защитную реакцию.  — Простите? То есть вы говорите, что вам показалось, будто кто-то или что-то сидело на вас и сковывало ваши движения… Я так понимаю? — спросил доктор после того, как она ему всё подробно рассказала.  — Да, именно так, но вы не подумайте, что я какая-нибудь… больная, и мне нужно в психушку! Это наверняка какое-то заболевание! Ну, я не знаю… Сонный паралич?  — Сонный паралич, говорите, — задумчиво произнёс док, чиркая карандашом на девственно чистом листе бумаги.  — Кто из нас двоих доктор, а? Я только предполагаю, а не утверждаю…  — Простите, конечно, но сколько часов в день вы спите? — спросил он, не отрываясь от листка.  — Ну… сегодня часа четыре поспала, а вчера…  — Не стоит описывать каждый шаг… Я это спросил так, для вежливости. Симптомы и так видны… Красные глаза, «мешки» под глазами, у вас даже руки немного трясутся, да и в целом вы выглядите… кхе… не совсем презентабельно. На лицо явный недосып и усталость. Вам нужно взять отпуск, отдохнуть, развеяться, восстановить нормальный режим сна и прочее… От этого-то у вас и шалит здоровье, и всякое ненужное мерещится. Селена взяла протянутый врачом рецепт. Таки он прав! Она совсем подзабросила своё здоровье. Всё придумывает и придумывает… И днём, и ночью, как тот кот учёный… Решено! Завтра же она пойдет на работу и возьмёт отпуск. Или, может, сегодня? Чего тянуть-то? Только нужно домой заскочить, взять флешку с книгой, которую она так и не прислала Нуари. Но заскочить не удалось. Вернее, удалось, но «скачок» этот оказался намного продолжительней, чем ожидался. А всё из-за пятна на потолке. Что-то бордовое капало сверху, то ли ржавая вода, то ли кровь… Что за чертовщина у них там наверху творится? Селена выскочила с квартиры и, перепрыгивая через одну ступеньку, поднялась этажом выше. Дверь открыли не сразу. И судя по взъерошенным волосам соседа и почти оголённому виду, он не плюшками на кухне баловался.  — Чем могу помочь? — спросил он, немного хрипя. Из-за дверей, которые, похоже, вели в спальню, выглянуло заинтересованное личико женщины с не менее взлохмаченной шевелюрой.  — Вы меня затапливаете! Прекратите это немедленно! Мужчина отошёл от входной двери и, видимо, заглянул в ванную.  — Простите, но у нас ничего не течёт. Хотите, посмотрите сами! — и он сделал приглашающий жест. Действительно ничего нет. Сухо и, так сказать, стерильно.  — Извините, — как в трансе проговорила Левачевская, обдумывая, откуда у неё то пятно, и уже направилась к выходу, как её окликнула женщина:  — Ой, а это ведь вы — Джулека Вагнер? А можно ваш автограф? У меня все ваши книги есть! Я одна из ваших фанаток! А когда новая книга, а?  — Эм… — снова куча вопросов. Как она их ненавидит! — Давайте ручку, книгу. Я подпишу! Левачевская еле вышла из квартиры. Ей пришлось выслушивать тысячи благодарностей и еще миллион вопросов, которые она принципиально пропускала мимо ушей. Так что же это такое? Если её не затапливали, то откуда тогда вода или, что это?..кровь? Но снова войдя в ванную, Селена не заметила ни воды на потолке, ни потёков, ни даже намёка на их присутствие. Выглядело немного странно и… страшно… Вернее уже не выглядело, ведь пятна не было… Первая мысль была о том, что это что-то мистическое и непонятное для людского соображения, от чего Селена даже захотела дать себе пощёчину, ведь мистики не бывает! Она проговорила это у себя в голове по слогам. Так сказать, для пущей уверенности. И даже отдельный акцент придала частице «не»! Не бывает! Сейчас ведь двадцать первый век! На улице там и сям можно увидеть кучу разнообразных чудес технологии. А что, если и здесь замешано что-то из этого? Голограмма, например? Ведь не зря к ней так неожиданно нагрянул сам Нуари! Вдруг это он подстроил, чтобы проучить её чуть больше чем за десяток не вовремя сданных книг. Она провела руками вдоль и поперёк по стене, потом по двери, а дальше вышла в прихожую и тоже проверила там стены, но найти хоть что-нибудь ей не удалось. Потом немного подумав, она облазила весь пол на участке, который уже обследовала сверху. И снова ничего! Кроме пары крошек от овсяного печенья, которое Дана доедала по пути к вешалке. Совсем неплохой вариант разрушился прямо на глазах. Совсем не смешно! Не смешно!.. Селена посмотрела на свои руки. Трясутся! Слабо, но трясутся! Видимо, это и вправду галлюцинации — то, что до последнего момента Левачевская старалась отрицать. Она была готова поверить в сонный паралич, который случался хоть раз почти у всех, но не в то, что ей что-то померещилось. Чёрт! Наверняка это всё из-за её работы и великой фантазии! Срочно! Срочно в отпуск!