Various Storms and Saints/Грозы и Святые

Числа вернулись. Оставшись лишь с одной бутылкой после самого странного в её жизни взаимодействия с Драко вчера, она вернулась к счёту. Она считала количество сделанных ею вдохов, пока одевалась; сколько книг положила в свою сумку (ответ — семь); как много шагов занял путь от её спальни до портретной двери (ответ — двадцать четыре). Она считала, сколько человек она целовала. Первым был её друг детства Дэниел Пэкхерст, когда ей было четыре. И практически десять лет спустя она поцеловалась с Виктором Крамом, но поцелуй не был так уж хорош. Может быть, а может и нет, она разделила дерзкий поцелуй с Дином Томасом. Она была рада помочь ему укрепить свою ориентацию, но прошёл ещё год или около того, пока он не признался в своей бесконечной любви к Симусу Финнигану. Затем, разумеется, Рон. И снова Рон. Рон. Рон. Рон. Рон. Рон. Рон. Неожиданно, Драко. Рон. Драко. В общей сложности — ровно четырнадцать поцелуев. Но она думала лишь об одном. Об одном и том же всё время. Об одном, напротив книжных полок. Об одном, с руками на её бёдрах. Об одном, с ногами вокруг его торса. Об одном, мятном. Она подняла взгляд со своих туфель, войдя в Большой зал. Один. Один. Один. Сев рядом с Роном, что смеялся с Симусом и Дином, Гермиона взяла один маффин рядом с одним кубком сидра. — Хэй, Миона, — сказал Рон, прижавшись губами к её щеке. Это было не в счёт. — Доброе, — промялила она, откусив банановый кекс с орехами, её любимый. Один, пара необычайно мягких губ. Гермиона перевела взгляд со своего маффина на Невилла, что присел напротив неё, и прямо за ним она увидела два. Два серебристых глаза. Он пялился, как и всегда. Он не мог держать свои глаза при себе, но не то чтобы она этого хотела. Она сделала ещё один укус, пока он смотрел на неё. Он что-то сказал, не ей, а Тео, что сидел рядом с ним. Она увидела даже издалека, как нахмурились его брови; маленькую, образовавшуюся между ними морщинку. Его глаза покинули её на мгновение, но она продолжала смотреть. Драко вновь сказал что-то Тео, выглядящему раздражённым. Они перешёптывались с низко опущенными головами. Тео осмотрелся вокруг них. Драко замолчал, вернувшись к своей тарелке. Он взял одну ягоду черники, и когда его глаза вновь встретились с её, положил ту в рот. Гермиона ожидала, что они будут держать дистанцию после прошлой ночи, того, что она сказала и того, как он чуть не задушил её насмерть. Затем их симфония. Что всё это значило? — Ты выглядишь иначе, — проговорил Рон рядом с ней. Она не отвела взгляд. — Я всегда так выгляжу. — Это был комплимент, Гермиона. Уверен, ты способна принять его. Её собственные брови нахмурились, когда она опустила кекс, повернувшись к Рону, который почему-то выглядел обиженным. — С тобой всё хорошо? — спросила она. — Ты не виделась со мной вчера. — Виделась. — Но не в больничном крыле, — прохныкал он. — Я слышала, что тебя ударили, — взяв его за подбородок, она покрутила его голову из стороны в сторону. — Я не вижу никаких ушибов. — Помфри залечила их. — Значит, всё было не так серьёзно. — Поскольку ты, очевидно, не собираешься спрашивать, это был Малфой, да, я врезал ему первым. Ну и что? Он заслужил это, — выплюнул он. — Разумеется, заслужил. Ты чувствуешь себя лучше после того, как ударил его? Чувствуешь, что доказал ему что-то? — Да, на самом деле, — его взгляд покосился на левую часть её лица. — У тебя тут что-то в волосах. Он достал маленькое белое пёрышко и протянул его ей. Что-то в её груди сжалось, когда она забрала то из его рук, после чего вновь посмотрела перед собой. Он всё ещё смотрел. Она увидела пёрышко, увидела Драко и увидела Рона. Несколько сов влетело в зал, сбрасывая письма. Одно приземлилось перед ней в тот же момент, что и перед Драко. Она узнала своё небрежно написанное имя на конверте: Гарри. Она покрутила маленькое перо между пальцами, встретившись взглядом с добрыми голубыми глазами. — Рон, есть кое-что, о чём я давно хочу с тобой поговорить. — Что? — спросил он, надкусив тост. — Мы можем поговорить где-нибудь наедине? Он указал на свою еду, когда она раздражённо посмотрела на него. Она не хотела разозлить его, ей нужно было мягко его отшить. Настолько мягко, насколько она могла. Они оба поднялись со своих мест и нашли укромное место под лестницей. Рон засунул руки в карманы, прислонившись к стене. Она изучала его в последний раз на тот случай, если он решит больше никогда с ней не разговаривать: маленькие веснушки, те, что образовали линию под его глазом; голубые как небо глаза, что всегда утешали. — Могу я взять тебя за руку? — Потная, — пробормотал он. Гермиона испустила короткий вздох. — Верно. Рон, я хочу, чтобы ты знал, как сильно я дорожу тобой. Ты мой лучший друг, и я ценю эту связь превыше всего. Ты так много сделал для меня за эти годы, и я всегда буду благодарна тебе за это. И я люблю тебя, правда, безмерно люблю. Но я не могу любить тебя так, как ты того заслуживаешь, и мне жаль. Он моргнул несколько раз, слегка тряхнув головой. — Погоди, ты… ты расстаёшься со мной? — Да. — Я думал, что ты хотела накричать на меня за то, что я ударил кого-то, и как это не по-женски. — По-феминистски, и это какая-то бессмыслица. — Теперь ты критикуешь меня! — Нет, прости. Теперь обе его руки были в волосах, цепляясь за пряди. — Что случилось? Я сделал что-то не так? — Нет, дело во мне. Прости, я не знаю, почему не могу любить тебя так. Но я всё ещё люблю тебя как своего лучшего друга и семью, — она пыталась смягчить ситуацию. — Всё дело в сексе, да? Я был ужасен, я знаю, но… — Рон, дело не в сексе. А во мне. Я не в том состоянии, чтобы быть чьей-либо девушкой сейчас, и я не могу привязать тебя к себе. Это нечестно по отношению к нам обоим. Я всё ещё люблю тебя. — Прекрати говорить это! Очевидно, что это не так, и в этом долбанная проблема! — он кричал. Он метался из стороны в сторону, вытирая свои потные ладони о свитер. — У тебя есть кто-то другой, да? Майкл Корнер? Захария Смит? Нет, нет, блять! Это тот чёртов слизеринец, с которым ты живёшь. Нотт! Ты трахаешься с Тео Ноттом! — Рональд! — прокричала Гермиона. Он бросился обратно в Большой зал, разыскивая глазами змею. Гермиона побежала за ним, оттягивая его за рубашку. — Рон, нет. Рон, остановись! Он нашёл слизеринский стол, пока Гермиона плелась за ним. Мёд встретился с серебром, и она покачала головой. Рон схватил Тео за воротник рубашки, рывком стащив его с места, и ударил его прямо в нос. — Ты трахал мою девушку! — проорал Рон. Гермиона ухватилась за его руку, оттаскивая его назад. Тео прикоснулся к своему носу и затем посмотрел на окровавленные пальцы. — Неплохой удар. Прости, а кто твоя девушка? А то голова немного кружится. — Я… была! — сказала Гермиона. — Грейнджер? — спросил Тео, прояснив зрение. Он посмотрел на Рона, чьё лицо побагровело. — Нет, я могу с точностью сказать, что никогда не трахался с Гермионой. Но не то чтобы я не думал об этом. — Тео! — воскликнула Пэнси. Рон ударил его под дых. Тео согнулся пополам, упав на скамью. Драко поднялся с места, возвышаясь над всеми. Он встал перед своим другом, толкнув Рона в грудь. — Тебе лучше отступить, — произнёс он. — Это тебя не касается, Малфой. — Если ты будешь избивать моего лучшего друга, то отвечать будешь передо мной. Рон пихнул Драко в грудь в ответ, спровоцировав у того сомкнутую челюсть и сжавшиеся кулаки. Гермиона, всё ещё находясь за гриффиндорцем, с опаской глядела на них. Рональд вновь толкнул его. — Что ты сделаешь, Малфой? Снова ударишь меня? Давай, сделай это, — подстрекал он. — Тебе нужно уйти, — спокойно сказал Драко. Тео поднялся, кровь залила его верхнюю губу. Он подошёл к Рону и поднял руки в знак капитуляции. — Послушай, парень, мы не хотим никаких проблем, ладно? Так что просто возвращайся к своим маленьким друзьям, хорошо? — Нет, тебе, блять, лучше помолчать! Я знаю, что ты спишь со всеми подряд, все об этом знают. Я не удивлён, что ты вонзил свои зубы в Гермиону, — огрызнулся Рон. — Зови меня бабником сколько хочешь, Уизли, но я могу тебя заверить, что никогда не прикасался к твоей маленькой симпатичной подружке, — сказал Тео, подходя ближе. — Так что сделай нам одолжение и отвали. Рон покачал головой с выражением чистой злобы на лице. Он плюнул прямо Тео в глаз, вызвав изумлённые возгласы окружающих. Тео вытер слюну, и это был первый раз, когда он по-настоящему был в ярости. — Я правда не хотел делать этого, приятель, — пробормотал он, после чего ударил Рона прямо в челюсть. Он отшатнулся, но быстро среагировал ещё одним ударом в живот Тео. Рон ударил его дважды, потом трижды, прежде чем Драко встал перед другом. Четвёртый удар пришёлся в грудь Драко. Гермиона потянулась к руке Рона на пятом замахе и начала оттягивать его назад. — Прекрати! — закричала она. В разгар его ярости правый хук попал Гермионе в челюсть, и в Большом зале воцарилась тишина. Её рука мгновенно прижалась к лицу, и, находясь шоке, она не повернула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Она сделала осторожный шаг назад, когда дрожащие пальцы коснулись её губы. Она была тёплой от крови, а металлический привкус осел на её языке. Сначала она посмотрела на свои пальцы, вытерла кровь с них и с лица, потом выпрямилась, откинула волосы назад и посмотрела на Рона. — Гермиона, я… — Знаешь, если бы ты послушал меня хоть секунду, ничего бы из этого не произошло, — спокойно сказала она. — Но… — Но ничего! — крикнула она, привлекая всеобщее внимание. — Ты ведёшь себя как ребёнок! Я пыталась мягко порвать с тобой, дала тебе возможность повести себя как взрослый человек, но ты строишь из себя жертву! Я порвала с тобой, и всё, понимаешь? С меня хватит, Рон! — Мы можем… — Нет. Макгонагалл разберётся с тобой. С меня хватит, — наконец сказала Гермиона и повернулась к Тео, всё ещё истекающему кровью и держащемуся за живот. Затем она оглядела Большой зал, обнаружив, что все до последней пары глаз смотрят на неё. Гермиона и раньше злилась, но настолько сильно — никогда, её кровь просто кипела. — Прошу прощения, разве вам всем некуда идти? — крикнула она, и её голос строгой матери разнёсся по всем четырём столам. Студенты, засуетившись, начали расходиться, порождая распространение новой сплетни. Гермиона вновь прикоснулась к своей губе, обнаружив, что кровь остановилась, и приблизилась к слизеринскому столу, схватив салфетку. Справиться с окровавленным лицом Тео было куда важнее взглядов любопытных третьекурсников. — Боже, Тео, мне так жаль, — сказала Гермиона, прижимая салфетку к его носу. — Нет, нет, всё в порядке. Мне на самом деле нравится получать по лицу в восемь утра, — с издёвкой произнёс он. — Что случилось? — тихо спросил Драко. Она подняла голову Тео так, что он смотрел прямо на неё. — Я рассталась с ним, а он подумал, что у меня кто-то есть. И подозрения пали на Тео, поскольку мы живём вместе. Гермиона убрала салфетку, убедившись, что кровотечение прекратилось. Тео приложил руку к носу, слегка надавив на него. — Спасибо, блять, что хоть не сломал, — сказал он. — Спасибо за помощь. И то, что я сказал, кстати, правда. Она усмехнулась, почувствовав боль в челюсти. — Я польщена тем, что ты думал о сексе со мной, правда, но тебе стоит посетить мадам Помфри по поводу твоего живота. Там может быть внутреннее кровотечение. Драко помог другу подняться, в придачу хлопнув того по спине. — О, да отвали, — пробормотал Нотт. — Ты хочешь, чтобы я проводила тебя? — спросила Гермиона. Пэнси, обойдя стол, взяла Тео за руку, со злостью посмотрев на Гермиону. — Гермиона, если ты хочешь залезть ко мне в штаны, то стоит лишь попросить об этом. — Теодор! — возмутилась Пэнси, шлёпнув его по затылку. Тео застенчиво поднял брови, глядя на Гермиону, прежде чем удалиться с Пэнси. Она обернулась, столкнувшись с Драко, что снова смотрел на неё этими глазами. Гермиона, прочистив горло, положила пропитанную кровью салфетку на стол. Оглядевшись по сторонам, она убедилась, что большая часть студентов покинула Большой зал, а оставшиеся были недостаточно близко, чтобы слышать их. — С тобой всё хорошо? — врачебным тоном спросила она. — Нормально, — он тоже осмотрелся вокруг, после чего остановил свой напряжённый взгляд на ней. — Грейнджер, я должен извиниться перед тобой. С моей стороны было неправильным… обращаться с тобой так, как я обращался. Оба раза. Шоком нельзя было описать чувство, возникшее у неё в груди. Драко Малфой извиняется? У неё сегодня, должно быть, какой-то лихорадочный бред? — Ты извиняешься в надежде, что я не буду разговаривать с твоим аврором-надзирателем, который приезжает сегодня? — Нет, — он глубоко вздохнул, пробежавшись рукой по волосам, позволяя пряди упасть на лицо. Он посмотрел на неё, изучая, очевидно ведя спор в своей голове. — Никто, даже Уизли, не раздражает меня так, как это делаешь ты. Потом ты берёшь и целуешь меня, по одному только Мерлину известной причине. Так что нет, я извиняюсь не для того, чтобы ты не донесла на меня. Я извиняюсь, потому что отказываюсь становиться моим отцом. И затем он ушёл.

***

Я очень рад, что ты написала. Я пытался позвонить тебе на днях, но осознал, что ты, вероятно, не носишь телефон с собой. Вот мой номер, звони в любое время после четырёх. Гарри. Она присела за стол в дальней части библиотеки, потерев лоб. В её голове было невыносимое количество мыслей, многими из которых она не могла бы поделиться ни с кем. Письмо Гарри стало самым приятным событием очень запутанного дня. Впрочем, несмотря на её радость от возобновления общения с ним, она не могла рассказать ему всё, чтобы снять камень с души. Гермиона сложила письмо и запихнула его в учебник по зельям. Помимо всего произошедшего сегодня и мыслей, что преследовали её, ей необходимо было выяснить, что делать с рукой. После вспышки Рона края шрама покрылись волдырями, от чего ситуация стала ещё хуже, чем прежде. Она смогла утихомирить боль, лишь выпив слишком много водки, чтобы быть в адекватном состоянии. Взяв первую попавшуюся книгу из своей стопки, она принялась перелистывать страницы, пока не нашла раздел о серьёзных ранах и ушибах. Спустя час чтения той информации, которую она уже знала, её прервал высокий мужчина с тёмно-каштановыми волосами. — Вы мисс Грейнджер? — спросил он. Она обратила внимание на портфель и министерский бейдж, после чего кивнула. — Да, а вы? Он указал на стул перед ним, и она ещё раз кивнула. Мужчина присел на место, вытаскивая записную книжку из своего портфеля, и, наконец, ответил: — Мэттью Фейрер, аврор по пробации, — она приметила маггловскую ручку, которую он также достал. — Я не ошибусь, если предположу, что вы аврор, которого приставили к Драко Малфою? Мэттью улыбнулся, стукнув ручкой по записной книжке. — Нет, вы правы. Я надеялся задать вам пару вопросов, если время позволяет. Они оба взглянули на стопку книг и пергаментов. — Немного лёгкого чтения, — пояснила Гермиона. — Какие у вас будут ко мне вопросы? — Насколько я понимаю, у мистера Малфоя произошла стычка с Рональдом Уизли вчера во второй половине дня, — она кивнула. — Я говорил с мистером Малфоем и мистером Ноттом и пришёл к выводу, что причиной вышеупомянутой стычки были вы. Гермиона слегка покачала головой на его намёк. — Не могли бы вы посветить меня в то, что вам сказали? — Существует строгая политика конфиденциальности клиента… — Тео не ваш клиент, — заявила она. — Пожалуй, мы могли бы читать между строк. Мэттью кивнул несколько раз. — Конечно. Как я понял, вражда между семьями Уизли и Малфой длится годами. Но конкретно этот спор, по словам мистера Нотта, не носил семейный характер. Мистер Уизли разозлился, что мистер Малфой заговорил с вами, и вы ушли до того, как дело дошло до рукоприкладства. — Спор действительно начался из-за того, что Рон разозлился: он ненавидит Малфоя, как и многие другие студенты. Не могу сказать, является ли вся ситуация моей виной, ведь, как вы сказали, я ушла. Я не знаю, о чём они говорили после. — Я понимаю, — он сделал несколько записей в своём блокноте, и Гермиона попыталась заглянуть в него, стараясь не выглядеть слишком очевидной. — Сейчас я был также проинформирован об ещё одной стычке, произошедшей прямо перед моим приездом. Меня удивило, что в ней участвовали те же лица и что причина была той же самой. Не могли бы вы поделиться вашей версией случившегося? — Я не понимаю, для чего вам необходимо моё участие. Не должны ли вы быть более озабочены своим клиентом? — напряжённо спросила она. — Так и есть, и я уже говорил с мистером Малфоем. Всё, что я пытаюсь сделать здесь, мисс Грейнджер, так это лучше понять ситуацию, — сказал он, активно жестикулируя руками. — Моя работа заключается в том, чтобы следить за тем, что мистер Малфой не нарушает условия своего испытательного срока, и физические расправы входят в их число. Я собираю информацию, чтобы предоставить её своему боссу и показать, что мистер Малфой не является угрозой в Хогвартсе. Многие убеждены в том, что он не заслужил прощения от Визенгамота, и я пытаюсь убедить их в том, что Министерство приняло правильное решение. Так что, будьте добры. Гермиона обладала солидным количеством информации, которой она могла бы поделиться о Драко. Не только о его ссорах с Роном, но и о том, как он приложил к ней руки. Она могла бы обеспечить ему билет в один конец до Азкабана лишь одним словом, ведь она, как-никак, ненавидела его. Единственная вещь, которая удерживала её от этого, — противное жжение под рукавом. Боль, которую лишь Драко мог заставить исчезнуть, пусть и не на длительное время. Она, выпрямившись, пересказала все события сегодняшнего утра. Всё, начиная с расставания с Роном и заканчивая его предположением о Тео, впрочем, она упустила извинение Драко. Это всё ещё было чем-то, что ей необходимо было переварить. — Он лишь защищал своего друга, он не участвовал в драке, — сказала она. — И я надеюсь, что вы сможете передать аврору-надзирателю Тео, что он действовал лишь в рамках самозащиты от Рона. Никто из них не сделал ничего плохого. Мэттью записывал всё время, что она говорила, ловя на себе её любопытный взгляд. — Я знаю, что большинство людей используют зачарованные перья, но я предпочитаю ручки. Маггловская часть тебя просто прилипает к тебе, не так ли? Она улыбнулась. — Да, верно. — Спасибо за ваше содействие, мисс Грейнджер. У меня есть лишь одна просьба к вам: постарайтесь держаться подальше от мистера Малфоя, — Мэттью вдруг стал выглядеть старше, когда его взгляд резко посуровел. — Я понимаю, что ваши обязанности как старосты означают, что вам приходится взаимодействовать со множеством студентов, и некоторых из этих взаимодействий нельзя избежать. Но ради статуса мистера Малфоя в рамках Министерства и условий его испытательного срока, я бы посоветовал вам держать дистанцию. — Вы считаете, что ваш собственный клиент может быть опасен здесь, мистер Фейрер? — резко спросила она. — Я считаю, что мистер Малфой очень агрессивный человек, но опасным я его не считаю. Я прошу вас держаться на расстоянии, потому что вы были замешаны в этих конфликтах. Как я сказал, вы кажетесь центром внимания. Гермиона прикусила язык. Никогда в жизни никто не намекал на то, что она является корнем идиотских разборок мальчиков-подростков. Она не была вовлечена в какой-то глупый любовный треугольник, который Мэттью, кажется, выдумал. — Было приятно познакомиться с вами, мисс Грейнджер. Когда он повернулся, чтобы уйти, то столкнулся с выглядящей обезумевшей рыжей девушкой. — Дерьмо, прости, дорогой, — проговорила Джинни, поправляя галстук Мэттью. Он неловко кивнул, после чего направился к выходу. Джинни заняла его место, проследив за тем, как он уходит, через плечо. — А он ничего такой, кто он? — Аврор-надзиратель Малфоя, — ответила Гермиона, вернувшись к изучению книги перед собой. — Он свободен? — Джинни, ты встречаешься с Гарри. — Я знаю! Я имела в виду для тебя, — сказала она, грустно улыбнувшись. — Я слышала, конечно. Ты как? Гермиона вздохнула, захлопнув книгу и отодвинув её. — Какую версию ты слышала? Что я трахаюсь с Тео или что я монстр, разбивший сердце бедного Рона Уизли? — Я слышала, что ты жалкое подобие ведьмы, что не только разбила сердце бедного Рона Уизли, но ещё и шлюха, которая трахается с Тео и Малфоем. У неё отвисла челюсть, а сердце практически остановилось от упоминания последнего. Она никогда не спала с ним, но не то чтобы поцелуи были лучше с точки зрения измены. — Ты что, шутишь? Боже, кто сочиняет это? Джинни пожала плечами, отдирая зелёный лак с ногтей. — Для протокола, я не верю ничему из этого. Конечно, ты бы мне сказала, если бы спала с кем-нибудь. Сказала бы, ведь так? — Да, Джин, — Гермиона снова прикоснулась к своей челюсти, всё ещё чувствуя боль. — Как он? — Ужасно, но не из-за тебя. Он чувствует себя настоящим придурком, потому что ударил тебя, хотя мы все говорим ему, что это была случайность, — сказала она, стряхнув частичку лака на пол. — Он сказал, что был шокирован тем, что ты порвала с ним. — Не понимаю почему. Я была не самой внимательной или любящей девушкой. — Он решил, что это связано с твоей скорбью. Все реагируют по-разному. Я вцепилась в Гарри как чёртова коала, а он — в меня. Тебе нужно было отдалиться, Рону тоже, я думаю, хотя бы на время, — Джинни подняла взгляд, одарив Гермиону небольшой улыбкой. — Ты не плохой человек, Миона. Ты знала, что у вас ничего не выйдет, и это к лучшему, что ты сделала это сейчас, потому что позже было бы гораздо больнее. Гермиона слегка нахмурилась. — Ты ведь не злишься на меня, не так ли? Я знаю, что спрашивать это так по-детски, но… — Нет, не смогла бы. Грустно ли мне от того, что ты не станешь моей сестрой? Да, но потом я вспоминаю, что ты уже ею являешься. Женитьба на Роне не изменила бы этого. И я бы хотела, чтобы моя сестра была счастлива, несмотря ни на что, правда? Джинни, пожалуйста, позволь мне поговорить с тобой. Обо всём, что случилось, обо всём, что лежит камнем на моей душе. Пожалуйста, мне нужен кто-то. Я не могу поговорить с Гарри, Роном, Макгонагалл — они бы не смогли понять. Пожалуйста, Джинни, я так чертовски сломлена. — Правда.

***

— Знаешь, я говорил, что никогда не хотел животных, но мне нравится этот кот, — сказал мистер Грейнджер, поглаживая Живоглота на своих коленях. Кот уткнулся носом в его руку, мелодично урча. Гермиона хихикнула, сев на большой клетчатый диван рядом с отцом. Она опустила голову на его плечо, почесав у своего питомца за ушком. — Он наполовину низзл, ты в курсе? — О, ещё раз, что такое низзл? — спросил он. — Папа! Я уже говорила тебе, что случилось с твоими мозгами? — поддразнила Гермиона. — Должно быть, сказывается мой возраст, мисс Миона, — пошутил мистер Грейнджер. — Пожалуйста, не отправляй меня в дом престарелых, когда повзрослеешь. — Ни за что, я бы посадила тебя в свой подвал и подкармливала сыром, как маленькую подвальную крысу. Он ткнул её в бок, заставив рассмеяться в ответ. — Я не какая-то дрянная подвальная крыса! Мне кажется, что я заслуживаю лучшего! Гермиона затаила дыхание от смеха, положив подбородок ему на плечо. — Ладно. Когда я куплю дом, то куплю ещё один для тебя и мамы по соседству или где-нибудь поблизости. Я всё время буду приходить и проведывать вас так, что вы устанете от меня. — Ни в коем случае, милая, — он продолжал гладить уснувшего Живоглота. — Ты всё-таки будешь приносить мне сыр? — Да, папа, я всё равно буду носить тебе сыр. Мистер Грейнджер поцеловал её в лоб. — Ну и славно.