стихийное бедствие.

Когда-то давно четыре Стихии жили в мире, но то время уже никто не помнил, ведь с незапамятных времён Стихии враждают, каждая стараясь занять главенствующее положение. И каждый бой отражается на мире людей.

вода.

Чтобы быть справедливым, нужно для начала быть добрым. А быть добрым — это значит понимать, что все люди ошибаются. — А. Челентано

Статные и холодные, с глубоким, пронзительным взглядом, эти боги носят одежды тёмные, как глубины океана, и ярко-синие, как горные реки. На шеях их виднеются жабры, на спине, ногах и запястьях — плавники, между пальцами — перепонки, и всё видится человеку как шрамы. Они всегда спокойны, терпеливы, но стоит вывести из себя, и все эмоции обрушатся мощнейшей волной. Они — хранители традиций, почтительно относящиеся к старшим. Они управляют внутренними течениями, они сочувственны и эмпатичны. На рассвете боги выходят в океан, сбросив одежды на берегу. Войдя по пояс в воду, они складывают руки на груди. Взбрасывают руки вверх и запрокидывают назад голову — столбы воды поднимаются на сотни метров. Плавно опускают руки, делая шаг назад, и берутся за руки — вода образует сплошную стену и плавно разливается по океану. Похожий на эльфа принц, единственный сын короля, вошел в залу. Дворец воздвигнут на воде и, как корабль, бороздит просторы царства. Из окон видно бесконечное покрывало воды. На шее принца — серебряный кулон с тёмно синим опалом. — Здравствуй, отец, — он покорно наелоняет голову и целует руку нынешнего правителя. — Здравствуй, сын, — тот встаёт, — Нурлан…

земля.

Мудрость приходит вместе со способностью быть спокойным. Просто смотри и слушай. Больше ничего не нужно. — Э.Толле Что такое семья? Люди, которым ты нужен. В радости и горе, в мелочах или целом, они приходят в нужную минуту и остаются с тобой, несмотря ни на что. — С. Дессен Дружба — это все. Дружба превыше таланта. Сильнее любого правительства. Дружба значит лишь немногим меньше, чем семья. Никогда это не забывай. — М. Пьюзо

Приземистые, уверенные в себе, они спокойствием и приверженностью традициям похожи на водных богов. Боги Земли мудры и терпеливы, дружелюбны и добры. Их дом — их крепость, а семья — самое дорогое, что у них есть. Если они назовут тебя другом, возрадуйся, ведь это высокая награда. Земных нельзя сбить с пути, ведь они всегда достигают своей цели. И им тоже есть, что скрывать от людей — вместо ступней у них лапы зверей, превращаемые в шрамированные ноги в людском мире, а с их огромной силой не потягаться никому из смертных. Утром они выходят на пашню, но не сразу принимаются за работу. Боги встают на колени и упираются руками в землю, читая шёпотом мантры. И работают до самой сиесты. Принц с привычной мягкой улыбокой и добрым блеском глаз входит в большую залу дворца, что расположен в долине меж гор. Ах, великие, величественные горы, что ж может быть лучше вас, возвыщающихся до небес! Прекрасные и пленящие, но в то же время опасные, забравшие столько людских жизней… И это есть плата за вашу красоту. Нынешний правитель встаёт и идёт навстречу сыну и крепко обнимает его. — Доброе утро, папа… — Здравствуй, Тамби!

воздух.

«Если в мире всё бессмысленно, — сказала Алиса, — что мешает выдумать какой-нибудь смысл?» — Льюис Кэрролл

Боги Воздуха — это слова, мысли. Это противорчие. Смысл. Шутки, песни, смех. Детство. Вопросы. Ответы. Это музыка. Баловоство. Это ложь и честность. Это суд. Демократия. Суета. Это бело-голубые, словно небо, одежды. У Воздушных не бывает тихо. Днём здесь, в облаках, открыты дискуссионные залы, щебечат торгаши на рынках, страстно кричит и свистит публика на соревнованиях. Ночью шумят клубы, играют во дворах гитары и на кухне жужжат сплетни. Но не называй богов ветреными или глупыми, ведь они куда серьезней, чем кажутся. Они прислушиваются к каждому и выбирают большинством. На спинах их огромные соколиные крылья, видимые шрамами для простых людей. Каждое утро воздушные боги становятся в круг. На мгновение все вокруг замолкает в звенящей тишине. Они делают взмах руками, закрывая глаза, и касаются друг друга пальцами. Воздух наполняется пением. И так же заканчивается день. Принц, легко паря, опускается на мраморную плиту дворца с белыми колоннами и ставит скипитр у одной из них. Улыбка на его лице яркая, нахальная, а глаза дерзко блестят. — Бать! — кричит он. Король, слушавший советника, оборачивается и тоже расплывается в улыбке: — Лёха!

огонь.

— Нельзя быть таким упрямым! — Нельзя жить, если перестал себя уважать. — А. Каменистый

Совсем неважно, как ты ударишь, а важно, какой ты держишь удар, как двигаешься вперёд. Хочешь идти — иди! Если с испугу не свернешь… Только так побеждают! — из к/ф «Рокки Бальбоа»

Огненных богов, прекрасных стратегов, бесстрашных и отважных, восхищают вулканы и красный цвет. Они вспыльчивы, страстны к своему делу и выносливы. Они всегда упорно идут вперёд и имеют мнение насчёт каждой вещи. Прометей, давший людям огонь, был Огненным. Они дали людям и порох. За то боги осуждали их, но правда была на стороне Огня: в ответе за действия людей только сами люди. Огненных называют жёсткими тиранами, но всё то ложно: боги огня задумчивы и потому часто хмуры; горды и уважительны к себе, всегда уверены, знают себе цену и готовы постоять за себя, производя лишь потому впечатление высокомерных. В них всегда пылает пламя — то маленький, едва заметный огонёк нежной любви, то пожар злости, поглощающий всё на своём пути. Каждое утро боги, живя в вулкане, заходят по щиколотку в лаву. Одежды их, чёрно-коричневые, не прожигаются, будучи плотными. Они надевают маски с огромными листями, и их движения напоминают танец древних идолопоклонников. Капли лавы попадают на смуглую кожу богов, и та покрывается чешуёй рептилий. Но в смертном мире видны лишь шрамы по всему телу. Юный принц шел к краю вулкана. Здесь колоннами и ярким янтарём обозначался дворец. В зале, где стоял величественный трон, правителя не было…

***

…Рустам, опираясь на тяжёлый чёрный посох, прошёлся по зале, заглядывая на лестницы, которые вели в спальни, столовые и прочие помещения. Ну вот и где отец, а? Парень засунул руку в поток лавы, и по локоть та покрылась ярко-зеленой чешуёй. Вытащил, и почти вся чешуя исчезла: на запастье оставалось одно пятнышко. Рептилоид — так его прозвали за родимое пятно друзья. — Па-ап! — позвал он громко. — Па-а-ап! — Здарова, родной, — тот спускался по одной из многочисленных лестниц. — Э-э, привет, пап, — принц съёжился в объятиях короля. — В общем, мы тут парнями хотим в мир смертных… Лес, шашлыки, все дела. Можно? Огненный проморгался и, шумно дыша, прошёл к трону. Медленно опустился на него и положил одну руку на колено. На запястье было такое же родимое пятно чешуи. Ильсур усмехнулся: — Что ж ты спрашиваешь? Тебе не пятьдесят же лет! Ты волен идти, куда пожелаешь. — Потому что Стихии воюют, — Рептилоид опустил взгляд, — а мы принцы всё-таки. Имидж всякий перед народом… — Знаешь, — старик погдадил бороду, — Саидохмедовы с поколения твоего прадеда не хотели воевать с Землей, Водой и Воздухом. Но народ воспитан в ненависти к другим стихиям. Мы, короли, посылали ораторов по всему Вулкану, чтобы сказать богам: «А нужна ли нам эта ненависть?» — но ничего не выходило. Хотя что тебе рассказывать — мы оба были среди ораторов, мы оба всё видели. — Правитель встал и направился вглубь по коридору. — Так что иди, сынок, не убудет.