Вне контроля

— Так, давай еще раз повторим: мы с тобой не спали, ты перепил, я просто привез тебя домой, — Рихард стоял напротив шатающегося Пауля, придерживая его за плечи — Уяснил? Они стояли перед дверью квартиры Ландерса. Круспе понимал, что эта фраза адресована больше не пьяному ритм-гитаристу, а его партнеру, который наверняка стоял по ту сторону лестничной клетки и подслушивал их разговор. О ревности Шнайдера были наслышаны все. Именно поэтому фраза Рихарда была негласной обязанностью. Да, со стороны это смотрелось странно, но чего только не сделаешь ради сохранения отношений друга. Пауль кивнул и только после этого Круспе нажал на кнопку звонка. — М, заявились значит, любовнички. Признаться все же решили? — дверь открылась еще до прекращения трели, а стоявший в проеме Кристоф смотрел на друзей с явным раздражением. Рихард закатил глаза. Каждый раз сценарий был одним и тем же — Шнай накидывается с обвинениями, затаскивает пьяного Ландерса в квартиру, потом часа два выясняет с ним отношения. Как только голос срывается от криков он снисходительно прощает все измены и проступки и ложится спать. Отдельно от провинившегося. И так из раза в раз. — Так, Крис, мы уже это проходили далеко не один раз. Пауль перепил. Я его тебе привез. Нетраханного, нецелованного. Как и всегда. Уложи его спать и сам ложись, хорошо? — Круспе старался скрыть раздражение, но получалось плохо. Лицо барабанщика побагровело от ярости. Он не ожидал такой дерзости от человека, с которым ему изменяет Пауль. Точнее сказать от очередного человека. Сжав кулаки, он смерил Рихарда презрительным взглядом и выдохнул. — Пошел вон. Ты не смеешь мне указывать! — срывающимся голосом прохрипел Шнайдер и, резко затащив Пауля в квартиру, громко хлопнул дверью. Потеряв равновесие, Ландерс плюхнулся на пол. Отборно обматерив все что только можно, он нечленораздельно попросил поднять его и положить на диван. Но Кристоф явно не торопился помогать упавшему. Его душу захлестнула ревность, пропитала разум насквозь. И ему явно это нравилось. Кристоф сел на корточки возле пьяного тела и с отвращением посмотрел ему в глаза. Он не понимал, как можно быть такой свиньей. Не понимал, почему любовь всей его жизни изменяет ему и совершенно этого не стыдится. Причем с их общими коллегами. Которые даже не скрывают этого, не стесняются смотреть барабанщику в глаза при встрече. Гнев от этих мыслей настолько сильно вдарил в голову, что Шнайдер, хорошенько замахнувшись, влепил Ландерсу звонкую пощечину. Пауль тут же почувствовал себя абсолютно трезвым. В его голове будто что-то щелкнуло. Безвольно лежать больше не было желания. Собрав все силы в кучу, он встал, держась за стенку, и с болью посмотрел на Кристофа. Ревность превратила их отношения в сплошную пытку и Пауль осознал это только сейчас. А до этого считал, что барабанщик просто своеобразно беспокоится. Даже несмотря на горы разбитой посуды, несколько драк и угрозы покончить с собой. Пауль вытерпел многое, но это переходило все границы. — Ну и что ты встал, а? Что ты встал, скотина?! К Рихе своему пойдешь или с ним уже неинтересно? Тилль лучше, да? Или ты с Оливером больше любишь трахаться? — Шнайдер вскочил и подошел к Ландерсу почти вплотную. Он не мог смириться с изменами. Ни одну не мог доказать, но чувствовал, что они происходят. Что Пауль еще в самом начале отношений стал общественным местом для членов, самой настоящей шлюхой. И даже не пытался это скрыть. Напивался в дребезги и просил любовников привезти его к Шнайдеру, к тому, кто терпит его. Терпит несмотря на постоянные перепихоны на стороне. Скандалит, конечно, но иначе до Пауля он никогда не достучится. — Ты хоть сам осознаешь какой бред спрашиваешь, а? Я тебе не изменяю, идиот, а своими истериками ты только друзей лишаешься! — язык все еще заплетался, поэтому Пауль говорил медленно, но довольно громко. Бесконечные сцены ревности выматывали Ландерса. Он действительно не изменял, да даже если бы и захотел — все равно не изменил. Потому что считал это предательством, чем-то недопустимым в здоровых отношениях. И поначалу даже пытался доказать Шнайдеру свою честность. Показывал переписки, смски, историю звонков — но ничего не помогало. — Да как ты смеешь оскорблять меня, похотливое животное! Ты должен быть благодарен мне за то, что я тебя, мудака такого, терплю. Терплю несмотря ни на что! — казалось Шнайдер вот-вот перейдет на ультразвук, настолько громким был его крик. «Терплю». Это слово пулей пронзило мозг Ландерса и пульсировало там, не собираясь уходить. За все ссоры он ни разу не услышал фразы о любви, зато вдоволь наслушался о том, что его терпят. Почему же он раньше не обращал на это внимания? Почему вечно извинялся за то, чего не было? Гнев и обида постепенно наполняли душу Ландерса. Слезы сами собой стали стекать по щекам. — Это конец. Я больше не хочу продолжать весь этот цирк. Ты видишь то, чего нет! — Пауль больше не мог сдерживать истерику. — Я устал, понимаешь? Устал вечно быть в чем-то виноватым. Ты бил моих друзей, кидался оскорблениями, грозился сдохнуть, а я, еблан, оправдывал тебя. Теперь ты решил еще и мне прописать. И знаешь… Пошел к черту! Собрав всю возможную слюну, Ландерс смачно плюнул в лицо бывшему. Шнайдера разрывало от гнева, но от неожиданного поступка Пауля он впал в ступор, не в силах пошевелиться. Он больше не видел перед собой любимого человека, нет. Перед ним стояла отвратительная свинья, не ценившая всей любви, что ей давали. — Вали нахуй тогда! Давай, вали, чего же ты встал? Иди поплачься кому-нибудь из многочисленных уродов, с которыми ты трахался, пока я ждал тебя тут! Вали и не возвращайся, мразь! — вопил Кристоф. Он ведь знал, что Пауль не уйдет. Ему просто некуда идти, да и не к кому, никто его не впустит. И никто не любил его так, как любил его он. Поэтому все слова об уходе — лишь для вызова чувства вины. Фикция. Чтобы эта паскуда поняла, что опять натворила херни и извинилась. Извинилась и осталась с Кристофом. — Хорошо, я уйду, раз ты так этого хочешь — отозвался Ландерс и, слегка пошатываясь, пошел собирать необходимое. Пауль больше не намеревался терпеть нервотрепку. Быстро собрав документы и нужную мелочевку, он отослал Рихарду смс с просьбой приехать и забрать его и сел в коридоре в ожидании друга. Слезы больше не шли, на душе царила пустота. Но он осознавал, что так будет лучше. По крайней мере ему. — Ты всего лишь блефуешь, трус! — усмехнулся Шнайдер, однако на душе было неспокойно. А если и правда уйдет? Что тогда? Да это же обычная манипуляция, игра на нервах. Но слишком уж убедительно он играл. Даже для вида по квартире походил, ящиками похлопал. Ему же хуже от этого будет. Придется дольше извиняться, унижаться. Возможно даже подарить что-нибудь. Кристоф ухмыльнулся, предвкушая как будет воротить от всего нос и игнорировать Ландерса. За дверью послышались шаги. Трель звонка оповестила о прибывшем госте. Шнайдер распахнул дверь и обомлел. На пороге стоял Рихард и явно был взволнован. — Я уж думал ты не придешь! — Пауль, немного шатаясь, подошел к другу и обнял его. — Ах вот значит как… Трахаться поедете, да? Ебучая ты шваль, Ландерс, не желаю тебя больше видеть! — проревел барабанщик и направился вглубь квартиры. В ответ прозвучал лишь звук захлопнувшейся двери.