На задворках памяти

Чонгук оперся на дверной косяк и с интересом посмотрел на сидящую перед ним девушку, которая уставилась на его тело, забавно приоткрыв рот от удивления, и, кажется, не заметила его приветствия. — Ты еще долго будешь пялиться? — насмешливо произнес Чонгук, ожидая, что сейчас Дохи привычно фыркнет и язвительно ответит в своей любимой манере. Но его слова Дохи даже не услышала. На настолько была обескуражена открывшимся видом, что не замечала ничего вокруг. Ни внимательного взгляда Чонгука, ни его лукавой улыбки, возникшей на губах. Она не могла отвести глаз от торса Чона, как бы не старалась. Так и скользила взглядом по напряженному прессу, накачанным рукам и крепкой груди, вздымающейся в такт его дыханию, и невольно сравнивала его с Хосоком. Да, ей дважды довелось увидеть старшего Чона без футболки, а однажды она и вовсе застала его в одних боксерах, но такого сильного впечатления, как Чонгук, он не произвел. Не то чтобы у Хосока было плохое тело, вовсе нет, у него была довольно спортивная фигура, в меру накачанная, но его младший брат выглядел намного внушительней, и у Дохи сложилось впечатление, что Чонгук из качалки просто не вылезал. Иначе откуда у него такая мускулатура? Чонгук, пристально следящий за На, громко хмыкнул, скрестил руки на груди, напрягая при этом бицепсы, привлекая к ним внимание все еще сидящей на корточках Дохи, и снова обратился к девушке: — У тебя ноги не затекли так сидеть? На этот раз слова Чонгука, которые были произнесены вдвое громче, достигли ее сознания. На пару раз удивленно моргнула, облизнула пересохшие губы и перевела взгляд на его лицо, которое так и светилось ехидством и довольством. По голове тут же ударило осознание того, что сейчас произошло. Дохи еле сдержала стон, смущенная тем, что так бесстыдно залипла на этого говнюка, по виду которого явно можно было сделать вывод, что просто так он эту ситуацию не отпустит и она сполна вкусит все прелести унижения. — Прости, я задумалась. Ты что-то сказал? — Дохи наконец-то распрямилась и посмотрела ему в глаза, стараясь выглядеть невозмутимо, хотя ее щеки ощутимо горели, а пальцы на руках почему-то слегка подрагивали, но девушка старательно списывала это на холод, а не на то, что ей до дрожи захотелось коснуться кожи Чонгука. — Задумалась? Интересно, о чем же? — он хитро прищурился и прикусил губу, наблюдая за тем, как девушка отвела взгляд, явно стараясь найти оправдание своим действиям, и судя по нахмуренному лбу, сделать этого не могла. — Может войдем в дом? На улице холодно, а ты раздетый, — она сделала шаг вперед, надеясь, что Чон отступит, но он так и остался стоять на месте, а Дохи еле слышно вздохнула, оказавшись так близко к нему. — О, так ты это заметила? — его тон так и сочился язвительностью, а широкая и явно довольная улыбка не спешила покидать его губы. Но Дохи на его выпад ничего не ответила, лишь закатила глаза, гордо вздернула подбородок и молча прошла в дом, задев плечом Чонгука, по-прежнему стоящего на проходе. Она услышала, как он негромко хмыкнул и захлопнул дверь, но не обернулась, просто наклонилась вниз и занялась расшнуровыванием своих кроссовок, не замечая, как Чон не сводил своих глаз с ее пятой точки, обтянутой тканью светло голубых джинсов. И она не видела, как он еле слышно вздохнул, прикусил на мгновение губу и прикрыл веки, стараясь справиться с наплывшим наваждением. — Чаем угостишь? — Дохи сама не знала, зачем разулась, прошла следом за Чонгуком на кухню и уселась на стул, наблюдая за тем, как после ее просьбы он молча поставил чайник на плиту и достал из шкафчика чашки. По сути, ей следовало просто спросить у Чона про его самочувствие, отписаться Хосоку и свалить отсюда как можно быстрей, но вместо этого она наблюдала за тем, как перекатывались мышцы на его спине, пока он разливал по чашкам заварку и насыпал в них сахар. Домой почему-то совершенно не хотелось, на тело накатила дикая усталость, а в душе снова поселилась грусть, стоило ей на секунду подумать о Хосоке и Инджи. Возможно, именно из-за этого она не спешила уходить? Потому что Чонгук каким-то чудом всегда умудрялся переключать внимание на себя, а ей сейчас это жизненно необходимо. Язвительность Чона это то, что ей нужно. — Чем обязан твоему присутствию? Неужели узнала, что я заболел, и решила навестить? — Чонгук закончил приготовления и, пока чайник не закипел, обернулся к ней, опираясь ягодицами на кухонный гарнитур и вытягивая ноги. Он склонил голову вбок, с интересом рассматривая Дохи. — Если это так, то я очень тронут. — Не обольщайся, лично мне на твое состояние начхать, — фыркнула На с невозмутимым выражением лица, хотя на деле ей тут же стало неловко из-за собственных слов, потому что это прозвучало довольно грубо, да и правдой не было. Но огрызаться с ним уже было на уровне рефлексов, поэтому и отвечала она не задумываясь. Однако в этот раз она почувствовала укол совести, когда на ее слова Чонгук еле заметно скривился, но признаваться в том, что она за него волновалась, и брать свои слова обратно На тоже не собиралась. Пусть он хоть двести раз на нее обидится. Дохи наклонилась к своему рюкзаку, радуясь тому, что волосы хоть на мгновение скрыли ее лицо, быстро выдохнула и, немного помедлив, вытащила мобильник из кармашка. — Меня Хосок попросил тебя проверить. — Она распрямилась и помахала телефоном перед Чоном. — Он завалил меня сообщениями. Волнуется. — Она быстро набрала Хоби сообщение, в котором сказала, что уже у него дома, и просила не волноваться, и заблокировав телефон, положила его рядом с собой. Чонгуку ее объяснение явно не пришлось по душе, ей показалось, что в его глазах промелькнула обида. Его губы сжались в тонкую линию, прежде чем он отстранился от шкафчика и двинулся вперед, останавливаясь перед столиком, за которым сидела Дохи, и упираясь в него обеими руками, склонившись так, что их лица были вровень. — А, ну да. Ты же всегда послушно выполняешь то, о чем просит братик, — процедил он сквозь зубы. — Я и забыл, какая ты исполнительная, если дело касается Хосока. — Не ерничай, — Дохи еле сдержала свой порыв резко отодвинуться, чувствуя неловкость от такой близости, но вместо этого она не спеша отстранилась, облокачиваясь на спинку стула, и тяжко вздохнула, ощущая, как напряглось все ее тело под пристальным взглядом Чонгука, от которого ее действия не ускользнули. Он ничего не сказал, лишь его ноздри на мгновение расширились, а губы дрогнули, выдавая его возмущение. — Мы можем хоть раз не затрагивать эту тему? — Тогда о чем нам говорить? — Например, ты можешь рассказать, как себя чувствуешь, — Дохи решила вдруг вспомнить о цели своего визита. — Прекрасно. Просто замечательно. Узнала? Можешь отчитаться братцу и валить, — с нажимом произнес Чонгук, яростно сверкая глазами, и На невольно заерзала на стуле, чувствуя сильное желание сбежать. И она бы это сделала, но внезапно Чон, опровергая собственные слова, зашелся в диком кашле, сгибаясь едва ли не пополам, и только сейчас Дохи обратила внимание на то, что его щеки пылали, а голос более хриплый, чем обычно. Она мысленно упрекнула себя в том, что раньше не заметила этого, и подскочила со стула, чтобы направиться к парню, который наконец-то откашлялся и пристально смотрел за тем, как она приближалась. — Ты хоть иногда можешь отключить свою внутреннюю сволочь и общаться со мной нормально? Неужели это так тяжело? — с укором произнесла девушка, поднимая свою руку и касаясь его лба, удивляясь тому, что Чонгук испугано дернулся от ее прикосновения. Но обдумывать его реакцию она не стала, Дохи больше беспокоило то, что кожа у парня едва ли не пылала. — Представить себе не можешь, насколько, — почему-то прошептал Чонгук, глядя ей прямо в глаза. Дохи сглотнула и отвела взгляд, чувствуя себя до ужаса неловко. А еще плюсом ко всему добавилось невыносимое чувство вины за то, что парень заболел из-за нее. И раз уж так произошло, то она просто обязана о нем позаботиться, по крайней мере до тех пор, пока не вернется Хосок. — Где у вас градусник? Дохи откашлялась, прочищая горло, сделала шаг назад и вновь посмотрела ему в глаза. Чонгук пару секунд молчал, потом кивнул в сторону одного из шкафчиков и отвернулся, услышав свист закипевшего чайника, про который они оба забыли. На поспешно открыла створки указанного шкафчика и, заметив небольшую полупрозрачную коробку с лекарствами, вытащила ее, ставя на столешницу перед собой. После недолгих поисков она извлекла градусник, который оказался на самом дне аптечки, и, не слушая возмущений Чонгука, насильно усадила его на стул и заставила мерить температуру, игнорируя нахмуренный взгляд, которым он пристально следил за тем, как она усаживалась напротив с чашкой чая. Никто из них не спешил нарушать тишину, пока Дохи делала медленные глотки горячего напитка, а Чонгук сверлил ее недовольным взглядом. На чувствовала себя неуютно, но глаз не отводила, внимательно рассматривая его лицо и стараясь не опускать взгляд на его торс, который он до сих пор ничем не прикрыл, хотя, признаться честно, так и хотелось немного скосить глаза, чтобы вновь рассмотреть крепкие мышцы. Но такого она не могла себе позволить, не хватало еще раз залипнуть на его тело. То, что Чонгук промолчал в прошлый раз и не стал издеваться, ничего не значило. Он вполне мог припомнить ей это в любой момент. Внезапно запиликавший сигнал градусника заставил Дохи вздрогнуть и выйти из своеобразного оцепенения. — Сколько? — спросила На, замечая, как между бровей Чонгука пролегла морщинка, когда он свел их, смотря на термометр, как на врага народа. — Температура небольшая. Можешь валить домой, — ответил ей Чон, собираясь встать, но не успел, потому что Дохи резко подалась вперед, чудом не опрокинув чашку, и выхватила градусник у не успевшего среагировать парня. — Тридцать девять и три? Это небольшая? — возмущенный голос Дохи заставил Чонгука скривиться и недовольно поджать губы. — Ты с ума сошел? Как ты на ногах еще держишься? Ты вообще лекарства пил? Дохи почувствовала, как ее накрывала легкая паника. На, конечно, думала, что у него температура, но не представляла, что такая высокая. Она в таких ситуациях с постели встать не может, а Чонгук выглядел вполне бодрым, настолько, что она даже не сразу и обратила внимание на признаки болезни, которые сейчас так явственно читала на его лице. Коря себя за невнимательность, она отвела взгляд от Чона, который продолжал молча сидеть и пристально наблюдать за ее выражением лица, и судорожно пыталась решить, что ей делать дальше. Мысль позвонить Хосоку сразу отбросила. Тот примчится домой, как только услышит, что брату плохо, а она не могла позволить ему сделать этого, ведь знала, как важна любая тренировка перед конкурсом, в котором должен участвовать Чон. Можно было бы позвонить в скорую, но тут уже Чонгук не позволит этого сделать, Дохи еще с детства запомнила, что он ненавидит врачей, поэтому позвонить при нем явно не получится. — Тебе срочно нужно лечь в постель, — Дохи поднялась со стула и сжала в руках мобильник, раздумывая над тем, как бы ей незаметно набрать скорую. — Не вздумай вызывать врача, — словно прочитав ее мысли, довольно резко произнес Чонгук, тоже поднимаясь со своего места. — Я нормально себя чувствую. Прекрати изображать заботу, это выглядит жалко. Я тебе не Хосок, можешь не строить передо мной святую, не поведусь. — Какой же ты козлина, — скривилась Дохи, возмущенная его словами. — Я ничего не изображаю. Можешь мне не верить, но я действительно волнуюсь и хочу помочь. Признаться в этом было нелегко, но и выносить такое отношение не легче. Сейчас ей меньше всего хотелось спорить и ругаться с Чонгуком. Главное, чтобы он не отказался от ее помощи, а остальное не важно. После ее слов глаза Чонгука странно блеснули, губы дрогнули, а лицо внезапно смягчилось, теряя свой хмурый вид. Дохи удивленно наблюдала за этой метаморфозой, а парень, заметив пристальный взгляд, прищурился и нахально улыбнулся. Атмосфера между ними ощутимо изменилась, словно спало напряжение, и это позволило девушке облегченно вздохнуть. — Хм, так значит… — он сделал паузу, приблизился к ней, возвышаясь и заставляя На непроизвольно отступить назад и снова напрячься. Она ощущала жар исходящий от его тела, смуглая кожа завораживала и притягивала взгляд, хотелось коснуться, ощутить ее гладкость, и Дохи едва не сделала это, уже почти подняла руку, но вовремя одернула саму себя, еле слышно выдыхая. Все же его близость волновала, мысли путались, а реакция собственного тела, которое вдруг отреагировало возбуждением, не могла не пугать, — ты все же волнуешься за меня. — Совсем немного, так что слишком не радуйся, — стараясь звучать дерзко, ответила Дохи, поборов желание прикрыть глаза и сделать несколько глубоких вздохов, чтобы вернуть себе самообладание. Чонгук не должен заметить, какое воздействие он на нее оказывал. — Отлично. Идем, — его голос прозвучал очень бодро, а горячая ладонь, ухватившая запястье, буквально обожгла кожу, заставив девушку непроизвольно дернуться. Чон потянул ее за собой в коридор, и На невольно последовала за ним. — Куда ты меня тащишь? Она думала, что парень поведет ее в гостиную, но они пошли в сторону, где располагались спальни, и это заставило ее насторожиться. — Ко мне в комнату. Будешь меня лечить, — Дохи, успевшая сделать несколько шагов вслед за Чонгуком, резко остановилась. Чон чувствуя сопротивление, тоже затормозил и с недовольством уставился на Дохи, которая выглядела немного ошарашено. В его спальне она была последний раз больше пяти лет назад. После того, как его отношение к ней вдруг резко поменялось, парень даже на порог ее не пускал, а теперь тянул за собой, и это неимоверно напрягло. Как и то, какие странные ощущения она испытала внизу живота, стоило ему сказать про свою комнату. В голове непроизвольно возникли картинки с вечеринки, и образ Чонгука, нависающего над ней и творящего постыдные вещи. Чувство смущения резко накрыло с головой. Оставаться с ним наедине там, где есть постель, На не собиралась. — Я туда не пойду, — отрезала Дохи, выдернув свою руку из его захвата, который казался уже до странного привычным. — А что такое? Боишься, что снова набросишься на меня? — усмехнулся Чонгук, наблюдая за тем, как девушка закатила глаза в ответ на его слова. — Ты слишком высокого мнения о себе, — сказала Дохи и тут же об этом пожалела, заметив, как потемнели его глаза от злости, а губы сжались в тонкую линию. Чонгук внезапно толкнул девушку к стене, и На вскрикнула от неожиданности, ощутив лопатками твердую поверхность, а парень, не теряя времени, прижал ее руки к ногам, крепко фиксируя, и тут же придавил своим телом. Дохи так и замерла, не имея возможности вздохнуть, чувствуя, как его жар передается и ей. — А я уверен, что ты хочешь повторить тот вечер. Просто признай это, — Чон провел носом по ее шее, слегка задевая ее губами, и Дохи не смогла сдержать тихий выдох, вырвавшийся из ее приоткрытого рта, отчего парень приподнял голову и одарил ее ухмылкой. Она в шоке смотрела в его потемневшие глаза, и ей казалось, что она задыхалась от его жара и нехватки воздуха. На чувствовала его тело, ощущала, как сильно вздымалась его грудная клетка, словно и он не мог надышаться. А Чонгук облизнул пересохшие губы и снова приблизился к ее шее, но не коснулся, а тихо прошептал: — Ты так дрожишь. Так сильно хочешь меня? — Ага. Так сильно хочу тебя прибить, — прохрипела Дохи, ощущая, что ее ноги готовы подкоситься от этих прикосновений. Она уже не понимала, от чего ее так трясло, от негодования и злости или от того томления, которое вызывал Чонгук в ее теле. Ее разрывало от противоречий, хотелось и оттолкнуть его, влепив мощную пощечину, и прижаться к его губам, чтобы снова ощутить их вкус. Дохи стало страшно от таких мыслей, она же любит Хосока, так почему ее тело готово отдаться во власть Чонгука? Она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями и стараясь не думать о том, как близко его лицо. Она резко распахнула глаза и со всей серьезностью спросила: — Что ты делаешь? Чего добиваешься? — А ты как думаешь? Соблазняю тебя, — прошептал он ей прямо в губы, но так и не коснулся их, потому что девушка не выдержала напряжения и повернула голову в сторону, боясь того, что он решит преодолеть разделяющие их миллиметры. — Думаю, что все же надо вызвать скорую. Ты явно перегрелся, если думаешь, что на мне это сработает. Если ты не забыл, я люблю Хосока, — от своих слов На стало даже смешно, потому что тело говорило обратное, и про Хоби она вспомнила только сейчас, и то, в качестве оправдания. Дохи видела, как упоминание брата на мгновение исказило лицо Чонгука. В глазах появилась злость, а губы сжались в тонкую полоску, но это длилось совсем недолго, парень тут же взял себя в руки. — Хоби тут нет, и течешь сейчас ты из-за меня, — с ухмылкой произнес парень, своей ногой раздвигая ее ноги и прижимаясь бедром к промежности. — Не обманывай себя. Я чувствую твой жар даже через ткань джинсов. Дохи дернулась от его прикосновения и, не желая признавать правду, прошипела сквозь зубы: — Отпусти меня, говнюк мелкий. — Нуна, будешь так выражаться, и я тебя накажу, — от его хриплого шепота внутри все перевернулось, и Дохи почувствовала, что начала терять самообладание. Он на секунду прижался к ней сильней и слегка двинул бедрами, а На уже готова была застонать в голос от прострелившего тело возбуждения. — И не такой уж я и мелкий. Можешь сама проверить. От его недвусмысленных намеков щеки девушки вспыхнули румянцем, стоило только на секунду представить эту проверку, а сама она сильно напряглась и часто задышала, когда Чонгук провел языком по ее шее. Дохи еле слышно всхлипнула, разрываясь на части — разум твердил одно, а тело предавало, желая получить в свое распоряжение Чонгука. И от этого становилось тошно на душе. Она понимала, что Чон ничего ей не сделает, не зайдет против ее желания дальше, чем нужно, но вот за свои действия она почти не отвечала. Потому что хотелось поддаться. — Пожалуйста… перестань. Услышав дрогнувший голос Дохи, парень тут же замер, медленно поднял голову и посмотрел на ее лицо. Пару секунд он внимательно вглядывался в глаза На, словно ища в них что-то, а потом так же внезапно отстранился, отпуская ее руки. — Прости. Он сделал шаг назад, все еще блуждая взглядом по ее напряженному лицу, а На молча стояла, прикрыв глаза, и пыталась восстановить дыхание, борясь с бушующими внутри чувствами, которые вызвал Чонгук. Она сама виновата в том, что поддалась им, но его обвинить проще. И вылить злость на себя тоже. Девушка распахнула глаза и окатила его презрительным взглядом. — Тебе так нравится играть с моими чувствами, Чонгук? Так нравится выводить из себя? — в груди Дохи клокотала ярость, и она едва сдерживала свой порыв ударить его, ведь прекрасно помнила, чем закончилось это в прошлый раз, и не хотела снова это повторять. По крайней мере, пыталась убедить себя в этом. — Я не знаю, что на меня нашло, — его внезапно изменившееся поведение сбило девушку с толку. Чонгук смотрел как-то странно, словно правда чувствовал вину, но На не покидало ощущение какого-то подвоха. Она безумно злилась на него, за его поступок и на себя, из-за реакции собственного тела. Что, если бы Чонгук решил продолжить? Позволила бы она ему это? — Я пойду домой. Мне эти игры не интересны. — Нет. Подожди, — он снова ухватил ее за запястье, но столкнувшись с выразительным взглядом, тут же отпустил, поднимая свои руки вверх, словно сдаваясь. — Разве ты не должна позаботиться обо мне? — После твоей выходки я даже рядом находиться не могу, — выплюнув эти слова, Дохи хотела развернуться и уйти, но внезапно парень охнул, ухватился обеими руками за голову и сильно покачнулся, заставляя девушку испугано дернуться ему навстречу, но все же устоял на ногах, а она так и застыла с вытянутой рукой, не решаясь коснуться. — Ты чего? — Голова. — Чонгук судорожно вздохнул и облизнул пересохшие губы. — Закружилась сильно. Он ухватился за предплечье На, стараясь удержаться и опустил голову на ее плечо, тяжело дыша, словно ему действительно было очень плохо. Дохи растерялась, она так испугалась, что моментально забыла о том, что было между ними несколько минут назад. Все произошло так внезапно, и она не знала, что делать. Вдруг это очередная шутка, и Чон решил просто развлечься? Тогда стоит быстрее уйти домой, пока дело не приняло неприятный оборот. А может, ему действительно плохо? Тогда Дохи не простит себя, если уйдет. — Если это шутка, то это вовсе не смешно, Чонгук. — Я не шучу, — его голос прозвучал вымучено, а дыхание показалось слишком тяжелым. — Тогда надо вызвать врача. — Не надо. Сейчас пройдет. Просто постой так немного. Все плывет. — Чонгук, ты что, не понимаешь, насколько все серьезно? А если с тобой что-то случится? — Дохи старалась говорить спокойно, чтобы он не услышал, как ей овладевает паника. — Ничего не случится. Пожалуйста, не надо врачей, — его тон был таким умоляющим, что Дохи стало не по себе. Он вскинул голову, с горечью глядя на нее. — Я не хочу снова в больницу. У меня в комнате есть лекарство, я его выпью и станет легче. Просто останься со мной, пока оно не подействует. Дохи не хотела соглашаться на это, слишком перепугалась за парня, но он настойчиво упрашивал никуда не звонить и дать время прийти в себя. Ей ничего не оставалось, как поддаться ему. Чонгук убедил ее, что голова кружиться перестала, поэтому до комнаты он добрался сам, не прибегая к помощи девушки. Она в принципе и не особо хотела ему с этим помогать, просто предложила из вежливости, а в ответ получила тихое фырканье, словно он сомневался в ее силах. — Почему ты не выпил лекарство сразу после того, как температура повысилась? — спросила Дохи после того, как по просьбе Чонгука принесла ему воды. Он лежал на постели, весь бледный, с красными от жара щеками и тяжело дышал, но при этом как-то странно улыбался, видя волнение на ее лице. Словно его это радовало. Дохи присела на край кровати и протянула чашку, но вместо того, чтобы ее взять, Чон снова ухватил ее за запястье и стал внимательно рассматривать ее ладонь. — Эй, ты меня слышишь? — Не люблю лекарство, особенно это. Помогает почти моментально, но от него сильно клонит в сон. Не хотел весь день просрать, — отстранено произнес Чонгук, все еще уделяя внимание ее руке. — Расстроилась или злилась? — Что? Дохи непонимающе уставилась на парня, а он молча забрал чашку, поставив на тумбочку, и показал девушке ее же ладонь, на которой виднелись четкие следы от ногтей, которые она оставила, когда слишком сильно сжимала кулаки. На нахмурилась и резко выдернула руку, тут же натягивая рукав пониже и отводя глаза от пронзительного взгляда Чонгука. — Ты так делаешь, когда расстроена или злишься. Видимо, это помогает тебе справиться с эмоциями. Поэтому и спрашиваю, — спокойно пояснил Чонгук. — Откуда ты знаешь? Следишь за мной? — язвительно произнесла Дохи, чувствуя досаду от того, что своим вопросом Чон потревожил неприятные воспоминания. Ей не хотелось снова вспоминать то, что произошло сегодня днем. На ее предположение Чонгук лишь усмехнулся. Он снова взял чашку с водой, достал из блистера одну таблетку и лишь после того, как запил ее, ответил: — Мы знакомы практически с младенчества. Я знаю о тебе намного больше, чем ты думаешь, — с хитрой улыбкой произнес он, а Дохи лишь удивленно захлопала ресницами. — Так ты ответишь на мой вопрос? — Расстроилась, — нехотя признала На. Чонгук умел быть настойчивым, и девушка чувствовала, что он не отстанет, пока она не ответит, хотя не понимала, зачем ему вообще это знать. Дохи ожидала, что он станет выяснять, почему она расстроилась, но Чон удивил ее, задав сразу несколько вопросов, не связанных с предыдущим: — Скажи, почему Хосок? Почему именно он, а не кто-то другой? Чем он тебя привлек? Такой резкий переход на другую тему не мог не удивить, как и сами вопросы. Дохи изумленно посмотрела на Чона, услышав в его тоне взволнованные нотки, но он откашлялся и отвел от нее взгляд, смутившись того, что так явно продемонстрировал интерес. На молчала. Девушка не знала, что ответить на его вопросы и стоит ли вообще отвечать. Почему он снова спрашивал о Хосоке, зачем ему знать причины? Чтобы был лишний повод поиздеваться, или за этим крылось нечто другое? Его интерес настораживал, заставлял думать о том, что в принципе невозможно. Или же нет? Дохи тряхнула головой, отгоняя безумные мысли и посмотрела на Чонгука, чей взгляд блуждал по покрывалу. Он казался отстраненным, но крепко сжатые руки выдавали его напряжение. Он выглядел так, словно ее ответ был очень важен. Хотя это было странно. Он знал о ее чувствах к брату, так что от того, что узнает, что послужило толчком, ничего не изменится. — Он… он меня спас, — решившись ответить, наконец-то произнесла Дохи, и парень вздрогнул от ее голоса, прозвучавшего достаточно громко в тишине. — Ты наверняка знаешь эту историю. Думаю, что Хоби рассказал тебе. — Спас? — Чонгук повернул голову в ее сторону и нахмурил брови. Он пару минут о чем-то раздумывал, а потом его словно настигло озарение, и он удивленно посмотрел на нее. — Ты говоришь о той истории, когда он защитил тебя от нападения стаи бродячих собак? — На его слова девушка кивнула, а Чон еще сильнее помрачнел. Он словно не ожидал услышать именно это. Он прикусил губу, а потом с какой-то тихой злостью произнес: — Так в этом все дело? Ты любишь его только потому, что он твой спаситель? Ты такая дура, нуна. Чонгук смотрел на нее с таким разочарованием, что Дохи стало не по себе, и она вдруг, сама не понимая этого, стала оправдываться. Словно мнение Чона о ней имело какое-то значение. — Я люблю его не поэтому. Признаю, то, как он себя тогда повел, меня сильно впечатлило. Уж от кого, но от Хоби я такого не ожидала. Ты же и сам знаешь, что раньше Хосок был довольно труслив, — Дохи невольно улыбнулась, вспомнив, как парень пугался даже мелкого жучка. Чонгук, внимательно следивший за ее лицом, лишь коротко кивнул, ожидая, что она продолжит свой рассказ. — Этот поступок заставил меня взглянуть на него по-новому. Я стала присматриваться к нему, замечать то, на что раньше и не обратила бы внимание, и сама не уловила тот момент, когда без памяти влюбилась в него. И эта чертова любовь не отпускает меня по сей день. Я бы и рада от нее избавится. Но не могу. Дохи замолчала и, склонив голову, стала рассматривать свои руки. Она ожидала, что Чонгук сейчас рассмеется, снова назовет ее дурой или опять грубо выскажется на ее счет, но он молчал. Задумчиво смотрел на нее, покусывал собственную губу и иногда приоткрывал рот, словно намереваясь что-то спросить, но тут же закрывал его, продолжая пялиться на Дохи. — Как думаешь, — все же нарушил тишину Чонгук, решившись спросить то, что его терзало, — если бы это не он, а я спас тебя, то… ты бы полюбила меня? Бегала бы за мной, как за ним? На вскинула голову, ошарашенная таким вопросом Чонгука, а он смотрел на нее прямо, не отводя взгляда, ожидая, пока она даст ему ответ. Дохи задумалась. Действительно, если бы на месте Хосока оказался Чонгук, полюбила бы она его? Страдала бы точно так же от неразделенной любви? Или бы просто ограничилась чувством благодарности за спасение? Нужного ответа у нее не было. — Я не знаю, — честно сказала Дохи, и после короткой паузы, во время которой они обменивались напряженными взглядами, Чонгук кивнул, принимая такой ее ответ. Он откинулся на подушки, громко зевнул и прикрыл глаза, явно давая понять, что не намерен продолжать разговор. Видимо лекарство подействовало, и парень решил поспать. Дохи была растеряна, этот разговор был странным, а поведение Чонгука и вовсе выходило за привычные рамки, ей хотелось поскорее уйти домой, чтобы перестать думать об этом, отвлечься хоть как-то, не находиться рядом с ним. Но она не могла этого сделать, пока не вернется Хосок. Бросать Чонгука одного никак нельзя. Но вот выйти хотя бы на несколько минут, чтобы не слышать его дыхания, чтобы не ощущать так явно его близость, она могла. Дохи встала с постели, на которой все это время сидела, и направилась к двери. Она почти уже вышла, но… — Я точно знаю одно, — голос Чонгука заставил ее испугано вздрогнуть, ведь она была уверена, что он крепко спал. Так и не обернувшись к нему, девушка замерла, сжимая дверную ручку, ожидая продолжения, которое разом выбило всю почву из-под ног. — Если бы ты полюбила меня, тебе бы не пришлось за мной бегать.