when i think about you (well, you know the rest) / Когда я думаю о тебе... ну, дальше ты знаешь

Snapchat: от Лены Лютор О боже. Кара, сбросив несколько диванных подушек, плюхается на спину. Она подносит телефон к лицу, осуждающе щурясь на весёлый розовый квадратик рядом с именем Лены. Просто нажми на него. Это просто. Ты сможешь это сделать. И всё же приложение над ней насмехается. Не то чтобы ей не нравилось, когда Лена присылает ей свои фотографии. На самом деле, это именно Кара настояла на том, чтобы Лютор загрузила приложение, чтобы она могла отправлять ей селфи с подписями. Что Дэнверс и делала в течение нескольких недель: посылала ей фотографии, на которых ела мороженое или, совсем недавно, — с видом города в полёте во время патрулирования, а Лена отвечала ей снимками своего стола или экрана компьютера с надписями типа «Смотри на дорогу, Супергёрл» или «Для меня ничего нет?». Это стало их повседневным и привычным общением, которое было им по душе, пока Кара не взяла и всё не испортила. То есть дело не в том, что ей не нравятся фотографии Лены. Проблема в том, что они ей слишком нравятся. В какой-то момент Кара даже испытывала гордость, а теперь она в растрёпанных чувствах и боится коснуться пальцем любого нового сообщения, предполагая ожидающую её пытку.

***

— Алекс, что ты думаешь об этой рубашке? Кара выходит из кабинки, кружится и нервно вытягивает руки. Это не рубашка, а скорее жилет, на самом деле — облегающий женский жилет. Он открывает её бицепсы и частично — плечи, и Кара абсолютно точно намерена позже носить под ним майку, но сейчас из-под нижнего края ткани выглядывает её пресс. Этот жилет отличается от того, к чему она привыкла: он более откровенный, но младшая Дэнверс не может отрицать, что чувствует себя в нём комфортно. Алекс отрывается от телефона, и её глаза, по крайней мере, слегка расширяются, прежде чем она снова опускает взгляд. Кара потащила её по магазинам после работы, и Алекс явно сходит с ума от скуки. — Выглядит великолепно, Кара. — Ты думаешь? — Кара возится с жилетом перед зеркалом, оттягивая его вниз, чтобы прикрыть часть живота, а затем быстро поднимает его снова, чтобы он не показывал больше декольте. Алекс ухмыляется. — Лене он понравится. — Лене? Ты так думаешь? — Кара пытается говорить небрежно и понимает, что потерпела сокрушительную неудачу, когда Алекс фыркает. — Просто купи его уже, Кара.

***

И она его действительно покупает, но не раньше, чем фотографирует себя в зеркале примерочной и отправляет селфи Лене. Это ведь совершенно платоническое действие, верно? Подруги же отправляют друг другу свои фотографии во время покупок. И если Кара встаёт прямее, чем обычно, или же напрягает мышцы без необходимости, или немного утягивает жилет, чтобы её грудь выглядела хорошо, это она просто хочет покрасоваться. Таким образом, она хочет произвести впечатление на Лену. В этом нет ничего ненормального. С тех пор, как Кара призналась, кто она на самом деле, она почувствовала большую свободу. Дэнверс думала, что Лена, узнав, что она Супергёрл, будет относиться к ней по-другому, но, так или иначе, с момента раскрытия её личности они стали ближе. По правде говоря, между ними было более полутора месяцев молчания, когда каждый день без возможности увидеть лицо Лены ощущался как психологическая пытка, но теперь, когда они честны друг с другом, они проводят вместе больше времени, чем когда-либо раньше. На самом деле, Лена, похоже, ставит перед собой цель сделать так, чтобы Кара проводила с ней больше времени как Кара Дэнверс. Бранчи и визиты становятся привычными, теперь в их числе частые вечера кино в квартире Кары, и теперь ей не нужно бороться с чувством вины, возникавшим, когда она лгала во время чрезвычайных ситуаций, требующих помощи Супергёрл. Она может просто уйти, сделать свои дела и вернуться к Лене, по-прежнему сидящей на диване, дремлющей или прокручивающей ленту в Инстаграме. Однажды даже Кара, вернувшись к Лене, застала подругу убиравшей её кухню. Перемена чудесная и долгожданная, и какое-то время Дэнверс живёт в счастливом мире, где она может без чувства вины проводить время со своим любимым человеком и ничего плохого не происходит. Пока она не посылает эту проклятую фотографию. У неё уходит так много времени, чтобы выбрать позу, что Алекс кричит на неё через занавеску, и Кара наконец делает снимок, подписывая его: «Что скажешь? ;)». В суматохе, пока она собирает одежду, расплачивается и возвращается домой, у неё не оказывается времени проверить телефон, чтобы узнать ответ Лены. Позже, когда Кара чистит зубы, наступает момент истины. Она пролистывает уведомления и видит то, что заставляет её улыбнуться. Snapchat: от Лены Лютор Кара лениво открывает приложение, нажимает на имя подруги, и тут же чуть не давится зубной пастой. Лена прислала ей селфи. Она никогда не делала этого раньше, и более того, фотография… очень другая. Волосы Лютор распущены и выглядят мягкими, пушистыми и немного взъерошенными, а подушка, которую она прижимает к груди, не столько прикрывает её, сколько прижима… ну, заставляет её грудь выглядеть… Кара чуть не роняет мобильный, когда наконец видит лицо Лены. Её бровь изогнута в той манере, которую так любит Кара, а нижняя губа зажата между зубами. Подпись гласит: «Выглядит великолепно… наденешь его завтра?» Тут есть над чем поразмыслить. Вздрогнув, Дэнверс роняет зубную щётку в раковину, когда замечает маленькую цифру в правом верхнем углу, отсчитывающую время. Кара не готова к тому, что это изображение исчезнет, — она хочет и дальше смотреть на него, возможно, всю оставшуюся жизнь. 5…4…3… Прежде чем Кара успевает отговорить себя от этого, она делает снимок экрана и выходит из приложения. Вот. Теперь мне остаётся только положить его туда, где Лена его никогда не найдёт, и дело с концом. Она прячет фото в папку в недрах своего телефона и пытается забыть о нём.

***

К сожалению, Лена, похоже, воспринимает демонстративную фотографию Кары в примерочной как приглашение добавить в их дружбу новый элемент. Теперь Дэнверс получает почти столько же снимков, сколько отправляет — за каждое глупое селфи и фуд-фото, которые она посылает Лене, то, что к ней приходит взамен, медленно сводит её с ума. Лена присылает потрясающие селфи, освещённые закатом через огромное окно своего кабинета в L-Corp, с волосами, похожими на тёмный ореол, и глазами пронзительно-зелёного цвета. Она также присылает фотографии из магазинов одежды: демонстрируя обтягивающие платья и облегающие блузки с натянувшимися пуговицами, спрашивая мнение Кары о них. Лена присылает искусные снимки своих длинных, изящных пальцев, якобы для того, чтобы показать новое кольцо на большом пальце. Она присылает фотографии своих голых ног в обтягивающих шортах для сна, своих роскошных бёдер, лежащих поперёк дивана, пока она в одиночестве смотрит фильм перед сном, когда Кару зовёт долг Супергёрл, с подписью «Жаль, что ты не здесь…» Кара чувствует, как с каждым разом её сила воли ослабевает. Небольшая, бесславная влюблённость в абсолютно гетеросексуальную девушку, которую она держала в секрете, безумно выходит из-под контроля, и Дэнверс понятия не имеет, что с этим делать. Каждый раз, когда появляется жёлтое уведомление, Кара говорит себе, что она просто посмотрит: Лена — её подруга, и ей не нужно, чтобы Кара пялилась на неё, как какой-то подросток. Лена, очевидно, доверяет ей достаточно, чтобы отправлять все эти фотографии, и Кара чувствует, что предаёт это доверие каждый раз, когда делает скриншот и сохраняет его в своей «папке позора». Но каждый раз, когда её сердце колотится над любой непреднамеренно сексуальной фотографией, которая приходит от Лены, Кара не может удержать руки от перемещения по экрану и кнопкам, пока изображение не будет надёжно сохранено в её телефоне, чтобы она могла посмотреть на него позже. И на какое-то время этим всё и ограничивается. У Кары устанавливается своего рода цикл — она испытывает стресс после каждой фотографии, делает скриншот, потом с тоской смотрит на него, чувствует себя виноватой, прячет в папку, и всё повторяется. В каком-то смысле это становится новым секретом Кары. Она мучается из-за того, что пообещала Лене больше не лгать, но утешает себя мыслью, что Лютор никак не может знать, что она делает. И кроме того, она ни за что не захотела бы узнать. Лена упоминает об их странных односторонних сообщениях в Snapchat только однажды, во время их совместного обеда. Кара берёт телефон и пытается сделать несколько фотографий, но ей удаётся запечатлеть только смазанные снимки закрывающей лицо и смеющейся Лены. Кара откладывает телефон и, надув губы, тянется за бутылкой с водой. — Ну же, Лена! Вечно ты закрываешь лицо. — Ты уже видела более чем достаточно моих фотографий, Кара. Лицо Лены меняется лишь на мгновение, но этого достаточно, чтобы Кара узнала его выражение. Это тот взгляд, который появляется у Лютор, когда она вкладывает в него своё сердце, но при этом ожидает худшего. Она становится каким-то образом одновременно уязвимая и настороженная. Её глаза встречаются с глазами Кары, и в них что-то есть — вопрос, как будто Лена чего-то ждёт. Как будто она знает. Кара тут же чуть не захлёбывается своим напитком. Лена быстро придвигается к ней и трёт спину, пока она кашляет со слезящимися глазами. Лена шутливо ругает Кару за то, что она пытается вдохнуть свой обед, и напряжённый момент проходит. Всё в порядке. У меня просто паранойя. Так что они продолжают в том же духе: Лена присылает фотографии, а Кара пытается делать вид, что не смотрит на них, прежде чем заснуть, и в результате почти каждое утро просыпается с воспоминаниями размытых снов о Лене, обнажённой и извивающейся под ней. Это является вполне управляемым видом сумасшествия, пока кое-что не меняется. Переломный момент наступает, когда Кара решает попытаться встать на уровень Лены. «В эту игру могут играть двое. Может, если я начну присылать то же самое в ответ, мне станет легче», — думает она. Дэнверс очень глубоко ошиблась. В этой игре Лена участвует на уровне чемпионата мира, а Кара едва ли дотягивает до малой лиги. Кара в порыве вдохновения заставляет Алекс сфотографировать её в костюме Супергёрл, поднимающую Уинна на одной руке и агента Васкез — на другой. Фото показывает, что она знает, какие у неё сильные стороны, но при этом не является откровенным. Когда Кара оправляет снимок, она чувствует трепет от хорошо проделанной работы. Её самодовольное состояние длится всего пятнадцать минут. Кара до сих пор находится в DEO, когда получает ответ. Положив ноги на стол для брифингов, она почти рассеянно щёлкает по приложению, глядя на экран, на котором Дж’онн объясняет новую инопланетную угрозу. Когда взгляд Кары фокусируется на полученном снимке, её ноги с грохотом проламывают стол и врезаются в цементный пол. — Чёрт! Простите… я… — Кара быстро сохраняет картинку: этот процесс теперь уже почти автоматический; и поспешно помогает убрать деревянные щепки и куски бетона. — Кара, господи, что на тебя нашло? — спрашивает Уинн, безуспешно пытаясь поднять большой кусок стола. — Я просто… испугалась. Я куплю новый стол, клянусь. — Супергёрл… «просто испугалась»? — Дж’онн подозрительно смотрит на неё, и Кара быстро прерывает зрительный контакт. Из всех случаев, когда в помещении присутствует телепат, этот, возможно, самый худший. Дж’онн не имеет никакого права видеть Лену в таком виде, а тем более знать самые потаённые мысли Кары об этом — о том, как Лена выглядит в расстёгнутой и распахнутой блузке и красном кружевном бюстгальтере, выделяющемся во флуоресцентном освещении, и чётко видимыми под тканью двумя округлыми контурами… В ладонях Кары крошится кусок бетона, и она торопится уйти, прежде чем ей зададут ещё вопросы. Нырнув в редко используемый коридор, она снова достаёт телефон. Картина захватывающая, если честно. Даже при резком флуоресцентном освещении кожа Лены выглядит нежной. Кара не может оторвать глаз от обнажённой кожи — она видит маленькие родинки и веснушки, усеивающие грудь и шею девушки, и намёк на пупок над поясом юбки. Кара пристально смотрит на картинку, обнаруживая, что с этим новым визуальным вторжением к ней возвращаются все её туманные мечты. Наконец она читает подпись. «Подумываю купить его. Мысли?» Да, у меня есть мысли. Мои мысли о том, что я хотела бы сдёрнуть его зубами… Агент в униформе поворачивает за угол, отдавая честь Каре, когда проходит мимо, и она чуть не подпрыгивает до потолка. Она мокрая, осознаёт Дэнверс, мокрая и пульсирующая из-за фотографии в распахнутой блузке, сделанной её совершенно платонической подругой. Кара кладёт телефон в карман и делает несколько глубоких вдохов. Отвлечься. Мне нужно отвлечься. Кара пытается. Она бросается на дежурство Супергёрл, предотвращая несколько дорожно-транспортных происшествий и вооружённое ограбление. Когда этот колодец иссякает, она отравляется домой и пробует печь, но постоянно отвлекается на телефон, невинно лежащий на кухонном столе и сверлящий дырки в её голове. К четвертому раунду генеральной уборки всей квартиры Кара вынуждена признать, что отвлекающие факторы не работают — её по-прежнему преследует образ обнажённой кожи Лены. К концу дня она лежит в постели с открытой фотографией на экране телефона и рукой в штанах. Её пальцы совершают интенсивные круговые движения вокруг самой чувствительной точки, пока она представляет себе эту едва одетую версию Лены рядом с собой, сверху себя, внутри себя. Кара всматривается в пронзительные глаза Лены, изящные брови, чёткую линию подбородка, и её губы растягиваются в ухмылке, пока она не выгибается и не кричит, кончая на собственные пальцы, удивлённая силой оргазма. На мгновение чувство вины смывается волнами удовольствия, но затем Дэнверс отбрасывает телефон на простыни рядом с собой, абсолютно истощённая и ненавидящая себя за свои действия. Я только что кончила. Я заставила себя кончить, думая о Лене. Внезапно она чувствует себя невероятно, мучительно одинокой. Кара хочет, чтобы Лена была здесь, рядом с ней, нежно целовала её, пока она приходит в себя, дарила ей ту мягкую улыбку, которую она приберегает только для неё, при которой в уголках её глаз появляются морщинки. Дэнверс почти чувствует тепло её тела, почти слышит её нежный мелодичный голос, шепчущий в кожу Кары. Я люблю тебя. Глаза Кары распахиваются, и она резко садится на кровати. О, нет. Нет. Она не может любить Лену. Это пустая фантазия, вызванная несколькими неделями странного сексуального напряжения и обычным одиночеством. Кара не лесбиянка, и Лена — её подруга — красивая, добрая, нежная, невероятно привлекательная подруга, от прикосновений которой у неё мурашки бегут по коже, с которой она хочет проводить всё своё свободное время и имя которой было у неё на устах во время оргазма. Ладно. Возможно, тут требуется некоторая переоценка. Кара не удаляет папку, и к её постыдному циклу добавляется новый шаг, при котором она заканчивает большинство вечеров с уже привычным чувством вины, сопровождаемым мощным оргазмом от собственных рук и выдыхаемым ей именем Лены.

***

Сейчас, когда Кара откидывается спиной на диван и смотрит на новое уведомление, к ней в полную силу возвращается грохочущее чувство вины. Она немного на взводе ещё со вчерашнего завтрака с Леной, когда верхняя пуговица её блузки расстегнулась, и Кара чуть не откусила половину вилки, когда заметила это. Она не уверена, что у неё хватит выдержки посмотреть ещё один снимок, но и игнорировать его тоже не может. Наконец она стукает пальцем по экрану и жалобно всхлипывает. Ты, должно быть, шутишь. На фото Лена с мокрыми, взъерошенными волосами, в слегка распахнутом шёлковом халате и пьющая красный коктейль из ярко-синей соломинки. Подпись гласит: «Цвета Супергёрл приятны на вкус!» Ноги Кары раздвигаются, и она вводит в себя два пальца, не успев даже подумать о сохранении изображения. Оторвавшись от фотографии и закрыв глаза, она представляет, как Лена прикасается к ней, как эти взъерошенные мокрые волосы щекочут её грудь, затем живот, потом бёдра, когда Лена их раздвигает, шепча нежные слова в её кожу. Цвета Супергёрл приятны на вкус. — Чёрт, Лена… Ты приятная на вкус, Супергёрл… Кара теряет контроль над издаваемым ей шумом, потерявшись в мире, где её пальцы заменяет рот Лены, а её свободная рука запущена в волосы Лены вместо того, чтобы по-прежнему сжимать телефон. Она отстранённо подумывает выпустить его из пальцев, прежде чем он неизбежно сломается. Кара пытается это сделать, намереваясь положить мобильный рядом с собой на диван, но он выскальзывает из её руки, и, стараясь поймать устройство, она замечает, что на экране активна камера. И вместо того, чтобы показывать потолок, как это должно бы быть, она отображает дрожащее видео ее пола. Камера сдвигается вверх, захватывая край раздвинутых ног Кары и едва заметное движение под тканью, и внутри у Дэнверс всё холодеет. Она не может прослушать звук, но вполне представляет, что там записалось — в течение последних нескольких минут она стонала имя Лены. — Нет, нет, стой! — Кара шарит одной рукой по экрану, пытаясь выйти из приложения, но преуспевает лишь в том, чтобы уронить телефон себе на живот. Когда она снова поспешно берёт мобильный, на экране появляется только список контактов. Мир на мгновение останавливается, когда она видит нечто плохое. Нечто ужасное. Возможно, самое худшее, что когда-либо случалось в истории человечества или Криптона. Рядом с именем Лены маленькая яркая фиолетовая стрелка. О. О, нет. Нет, нет, нет, нет… Нарастающая паника душит её своей силой. Что Лена может увидеть? Что она услышит? Кара видела только несколько ужасающих секунд видео, но с новым обновлением Snapchat последовательные видео могут продолжаться почти бесконечно, накладываясь друг на друга. Кара понятия не имеет, каковы масштабы ущерба, и это делает всю ситуацию ещё более унизительной. И, что самое страшное, абсолютная степень унижения — стрелка становится белой. Она видела это. Она это видела? О боже… Лена Лютор просмотрела ваше сообщение! …что? Кара, таращится на экран, на эту предательскую стрелку и уведомление, кажется, целую вечность, но на самом деле это составляет около тридцати пяти секунд. Как раз в тот момент, когда она размышляет о том, чтобы умчаться в космос и никогда не возвращаться, дисплей телефона загорается и на нём появляется фотография, которая нравится Каре и которую Лена упрашивала её удалить, изображающая Лютор с широко открытым ртом и кусочком суши, зажатым палочками. Входящий звонок: Лена Лютор Кара сидит ошеломлённая, в шоке уставившись на экран и всё ещё держа руку в штанах. Она поспешно вытаскивает её и, не задумываясь, вытирает об диван. Я не могу ответить. Она только что видела… Я не знаю, что она только что видела. Но… Телефон продолжает трезвонить, и Кара делает глубокий вдох, глядя на фотографию контакта. Фото её лучшей в мире подруги. Ладно. Мы прошли через ситуацию с Супергёрл — и с этим я тоже могу справиться. Она дрожащей рукой проводит большим пальцем по кнопке принятия вызова. — …привет? — Кара, — голос Лены странно высокий и немного задыхающийся. — Э-э, привет, Лена! Что… что случилось? — Голос Кары звучит пискляво, и она нервно прочищает горло. Она слышит шорох и вздох. — Интересное видео ты мне только что прислала. — О? — Теперь голос Кары на том же уровне, как после вдыхания гелия из шарика, её горло будто сжато тисками. Боже, она меня ненавидит, она будет меня ненавидеть, она… она тяжело дышит? — Конечно, я этого не ожидала, но не могу сказать, что жалуюсь. Я всё гадала, когда же ты это поймёшь, учитывая, что ты уже несколько недель делаешь скриншоты моих фотографий. — Шорох становится громче, и она слышит, как Лена раздражённо выдыхает. — Я… ты… что? — Кара запинается, пытаясь понять происходящее. Все мысли о том, чтобы сохраняя хладнокровие отмахнуться от случившегося, мгновенно улетучиваются. — Ты в курсе, когда я… как ты узнала, что я это делала?! — Snapchat отправляет уведомления, Кара. Я получаю уведомление каждый раз. — О боже. — Дэнверс думает о своей папке — снятые в нужном ракурсе фотографии Лены в разной степени одетости, и Лена получала уведомление, когда Кара сохраняла каждую из них. — О боже. — Итак, после нескольких недель намёков, представь себе моё удивление, когда я взяла телефон и наткнулась на видео пола в твоей гостиной, сопровождаемое безошибочными звуками твоей мастурбации. У Кары перехватывает дыхание от небрежного тона Лены. — Лена! — Что? Ты бы предпочла другую формулировку? Тогда видео, где ты удовлетворяешь себя. Кара подавляет стон при звуке голоса Лены, произносящего эти слова. Удовлетворяешь себя. Это именно то, что она делала, но услышав, как это говорит Лена, Дэнверс сгорает от смущения и чего-то ещё, чего-то гораздо худшего, что вызывает пульсацию и боль внизу живота, того, что она не должна чувствовать, разговаривая по телефону с лучшей подругой. Даже если, как ни странно, её лучшая подруга этим, кажется, заинтересована. — О боже, я сейчас умру. — Кара, закрыв лицо руками, откидывается на диванные подушки. — Это произошло случайно, Лена, я держала в руке телефон, и я… ты… Прости, это самая неловкая вещь, которая когда-либо со мной случалась. Мы можем просто забыть об этом? — Ты произнесла моё имя. Наступает долгое молчание, пока Кара вникает в эту новую для себя информацию. О нет. — Именно этим ты занималась каждый раз, когда сохраняла мои фотографии? Мне было очень любопытно, что ты с ними делаешь. — Я… я… — заикается Кара, не в силах заставить себя подтвердить это, но и не желая лгать. Может ли у криптонца случиться сердечный приступ на Земле? К счастью, Лена продолжает говорить. — Я принимаю это как «да». Я надеялась, что ты поймёшь намёк, когда начала посылать тебе фотографии нижнего белья, которое я якобы подумывала купить. — Но… друзья ведь так делают, верно? — смущённо уточняет Кара. Восприятие ею последних нескольких месяцев начинает меняться, чтобы приспособиться к этой новой информации. — Я думала… Лена вздыхает. — Нет, Кара. Друзья так не делают. До этого момента я уже начала путаться в твоих сигналах. — Голос Лютор слегка дрожит — она нервничает, несмотря на вроде бы уверенное поведение. Эти звуки заставляют Кару почувствовать себя лучше, помогают ей прояснить голову и обдумать ситуацию. Лена посмотрела видео, где она… делает это, после чего позвонила ей, чтобы поговорить об этом. Это должно же быть хорошо, верно? Она делала намёки. Она посылала их намеренно. Ей понравилось, что я их сохраняла. — Я… не думала, что ты… эм… — запинается Кара. — Я не хотела, чтобы ты испытывала неловкость. Я не думала, что ты… знаешь. — Я буду честной с тобой, Кара. Твоя дружба значит для меня целый мир. Но когда я получила уведомление, что ты сохранила ту фотографию, а потом продолжала делать это, даже с последними… — Оу? — Кара не может придумать, что ещё сказать. — А потом ты прислала это… боже, это видео. — Голос Лены прерывается, и Кара снова слышит какое-то движение. — И нам совершенно точно необходимо об этом поговорить. Но… — Лютор несколько секунд колеблется, прежде чем продолжить. Её следующие слова вылетают поспешно, и когда их смысл доходит до Кары, у неё голова идёт кругом: — Но с того момента, как я посмотрела это видео, я прикасаюсь к себе и не хочу останавливаться. Это заявление поражает Кару, как товарный поезд. Она открывает рот, уставившись невидящими глазами в стену напротив дивана — в голове у неё образ Лены, распростёртой на кровати и ласкающей себя, и всё это время она разговаривала по телефону с ней — эта мысль подчёркивается хриплым звуком от девушки на другом конце линии, и Кара медленно снова раздвигает ноги. — Ты… делаешь это прямо сейчас? — Да, — выдыхает Лена. Кара сглатывает. Её пальцы играют с нижним краем рубашки и начинают скользить по животу вверх. — Расскажи мне. — Что ты хочешь от меня услышать? — тут же отвечает Лена, её голос становится ещё более задыхающимся. Она говорит нетерпеливо и открыто, словно вопрос Кары высвободил что-то, что она долго сдерживала. Это действует опьяняюще. — Расскажи мне, что ты сейчас делаешь. Скажи, что делают твои руки. Лена тихо стонет. — Моя рука на груди. Играет. — Она тяжело дышит, и Кара представляет, как Лена выгибается под собственной рукой. — Это приятно. Другая лежит у меня на животе. Я дразню себя. Рука Кары скользит вверх, чтобы поиграть с её соском, и Дэнверс, должно быть, издаёт какой-то звук в ответ на ощущаемый всплеск удовольствия, потому что Лена спрашивает: — Ты трогаешь себя, Кара? — Да… — шипит Кара и сжимает пальцы сильнее, так, что её бёдра вздрагивают. — Так же, как и ты. — Опиши мне это. Лицо Кары пылает. — Лена… — Скажи мне, Кара. Скажи мне, что ты с собой делаешь. — Я… я… — Кара понятия не имеет, что сказать: голос Лены действует как жидкий огонь, протекающий по её венам, и её неловкое заикание — ничто по сравнению с этим. Она не представляет, как выразить то, что чувствует, тогда как Лена явно очень искусно заводит её своими словами. Лютор продолжает говорить, стараясь её подстегнуть: — Моя правая рука… чёрт… сейчас у меня между ног. Я такая мокрая, Кара. — Её голос — практически шёпот, однако Дэнверс слышит каждое слово, каждый едва уловимый выдох. Если бы она попыталась, то, вероятно, смогла бы сфокусировать свой суперслух достаточно, чтобы услышать Лену и без телефонной связи. Лютор правильно интерпретирует её молчание и практически точно угадывает её мысли. Голос Лены — это низкое и хриплое мурлыканье, когда она дразнит Кару: — Ты меня слышишь, Супергёрл? Слышишь, как двигаются мои пальцы, слышишь, какая я мокрая для тебя? И, боже, после этого, даже если бы Кара попыталась, она не смогла удержаться от того, чтобы направить суперслух на квартиру Лены. Сначала она слышит бешеное сердцебиение девушки. Затем она слышит шорох простыней, потом прерывистое дыхание Лены, и… чёрт. Влажные звуки, которые исходят от пальцев Лены, пока та себя ласкает, грязные, непристойные и очень, очень приятные. Кара хочет большего. Она хочет также смотреть. Ей хочется прикоснуться, попробовать на вкус. Кара всхлипывает, и у Лены перехватывает дыхание. Голос Лены выше и тоньше, чем Дэнверс когда-либо слышала, и этот звук проходит прямо между бёдер Кары. — Ты меня слушаешь? Боже… это всё для тебя, Кара. Жаль, что это не твои пальцы. Я хочу кончить на твои пальцы. Как Лене удаётся быть такой красноречивой, когда она приближается к оргазму, свыше понимания Кары. Она, не в силах подавить отчаянный стон, который вызывают слова Лены, кладёт телефон на подушку рядом с головой, после чего нетерпеливо засовывает руку в пижамные штаны. — Я… я тоже. — Голос Кары дрожит, и её пальцы находят скользкий и набухший комочек нервов. Она чувствует, что даже при малейшем прикосновении близка к кульминации; её возбуждение многократно усиливается в соответствии с ускорением скользких звуков под рукой Лены. Кара лихорадочно двигает пальцами, чтобы соответствовать её темпу. — Скажи мне, что ты делаешь, пожалуйста, Кара… Дэнверс больше не может заставить себя испытывать стыд: не при том, что Лена издаёт все эти звуки, не тогда, когда действия её собственной руки подталкивают её к тому, что кажется самым мощным оргазмом, который она когда-либо испытывала. Слова слетают с её языка прежде, чем она успевает их обдумать. — Я ласкаю себя между… между ног, думая о тебе, Лена, я так возбуждена, и это так приятно, я хочу кончить для тебя, пожалуйста… — Кара не понимает толком, о чём она умоляет и почему, но она знает, что Лена — единственный человек, который может ей это дать. Лена издаёт прерывистый стон. Каждый её выдох — высокий, пронзительный звук, и звуки от её пальцев становятся громче, будто она стала ещё более влажной, чем была до этого. Кара хотела бы видеть это, видеть влагу, которая, как она представляет, стекает вниз, пачкая простыни постели Лены. — Кара, я так близко… — Введи пальцы внутрь, — тяжело дыша, хрипит Дэнверс. — Представь, что они мои… — Кара! Когда Лена вскрикивает, Кара слышит царапающие звуки её пальцев, сминающие простыни; она слышит все издаваемые девушкой звуки в двукратном размере — благодаря своим суперсилам и посредством телефонной линии, пока Лютор проходит через оргазм, повторяя: «Кара, Кара, Кара, чёрт…» Услышать своё имя, произнесённое этим отчаянно звучащим, красивым мелодичным голосом — это больше, чем Кара может вынести, и она с криком кончает, на мгновение потеряв связь с окружающим, поскольку её мир сужается до голоса Лены, пульсирующего давления внизу живота и удовольствия, когда это напряжение наконец высвобождается. Если бы она несколько минут назад не отложила телефон в сторону, то наверняка бы его сломала. Кара слушает, как пальцы Лены вздрагивают, а затем замирают; как её дыхание замедляется от резких вздохов до всхлипов и лёгких выдохов. Кару переполняет чувство, которое она всегда испытывает после того, как делает это — желание, чтобы Лена была рядом, стремление обнимать её, слышать её голос и теряться в мягкости её губ. Но на этот раз всё по-другому, острее — это критическая потребность, а не тупая боль. Я могу это сделать. Она мне позвонила. Я могла бы это сделать прямо сейчас. — Кара? — нервно спрашивает Лена. Кара слышит шевеление и представляет себе Лену после оргазма на мягкой кровати, которую она несколько раз видела сквозь французские двери в её спальню. Через несколько мгновений Кара вылетает в окно, оставив мобильный на диване.