Первый волшебник.

Почти всё свободное время Кли отдаёт созданию палочек. С каждого растущего дерева сорвано несколько веток, у каждого вида зверя, птицы, даже у рыб взяты шерсть, перья, чешуя, внутренности… Разные сочетания. Родители удивляются — никто из детей не затевал таких странных игр, но Кли никому не мешает и ничего не портит, а порученную ему работу, как и прежде, выполняет едва ли не лучше всех ровесников, так что ему позволяют эти странные «игры». Некоторые даже приносят ему новые «игрушки». Перьев, как то, больше нет, зато одна из девочек приносит белые волоски из хвоста рогатого зверя: такие живут в лесу, в непролазной чаще, куда люди не могут пройти. Они выходят только к девочкам, не достигшим возраста замужества. Кли знает о них лишь по рассказам сестры. Волоски Кли удаётся поместить в ветки нескольких деревьев — от них тоже идёт тепло и слабые искры при взмахе, а ещё чувство покоя. А младший сын вождя отдаёт коготь гигантского летающего чудовища, выдыхающего огонь, передающийся в его семье уже четыре поколения. Именно нашествие (налёт?) таких чудищ вынудил племя уйти из прежних мест обитания в те времена, когда прадед Кли был того же возраста, что и мальчик сейчас. Охотникам тогда удалось добить лишь одно чудовище — оно билось с другим в небе, но было побеждено и упало на землю. Коготь предок вождя вырвал уже у мёртвого зверя.  — Ты отдаёшь наследство предков, — покачал головой Кли. — Почему коготь вообще у тебя, младшего?  — Никто из братьев не считает, что вырванным у не тобой убитого чудовища когтем надо гордиться, — отвечает вместо малыша его старший брат. — Дед застал то время и хранил коготь в память о своём отце. Вчера он умер, племя выбирает другого вождя. Мы не знали прадеда и не хотим хранить это у себя. Возьми. Кли забирает коготь. Большими камнями, которыми женщины растирают зёрна растений в муку, он измельчает коготь в пыль и добавляет внутрь нескольких веток. Искры от них сильнее, а руке не просто тепло — жарко… Но скоро Кли становится скучно. У него уже восемь палочек — из разных деревьев и с разными начинками. Никто из других детей племени ничего не чувствует, когда берёт их в руки, и ни у кого они не выпускают искры… Ему же самому нравится только первая. Именно с ней он теперь силит у костра ночами, когда приходит его очередь помогать охраняющему племя воину. С ней он ходит на охоту и рыбалку, собирает травы и орехи… Искры вылетают по-разному, нужно только взмахнуть чуть иначе. Малышам нравится: они меняют цвет и силу, иногда вылетая целым снопом — кажется, вот-вот подожгут всё, что поблизости; иногда — слабые, едва различимые… А можно ли вызвать не искры, а настоящий огонь? Или воду? Кли пытается. Но при любом взмахе, любой рукой, в любую сторону, в любое время дня и ночи, получаются только искры, которые даже не становятся огнём. Кли чувствует, что чего-то не хватает. Тепло в руке, возникающее, когда он берёт палочку, сама палочка — будто части чего-то… И одной части не хватает. Что это может быть? Какое-то действие, кроме взмаха? Слово?..  — Вода, — тихо шепчет Кли. Взмах. Ничего. — Вода, — повторяет он, изменив взмах. И снова ничего. И снова. И снова. Он пытается до рассвета, но всё бесполезно. Кли чувствует себя глупым.

***

Кли смотрит на ревущую сестрёнку. Мать доверила ей ответственное дело: самой, без помощи взрослых, сшить вместе две шкуры. Выдала рыбью кость с отверстием, в которое была вдета крепкая жила. И как только сестрёнка ухитрилась сломать прочную кость! Мать, конечно, выдала ей новую. А сестрёнка боится сломать и её.  — Ничего, сейчас, — Кли направляет на кость палочку и задумывается. Что прочнее кости? Дерево? Если только обожжённое, как концы палиц у охотников… Или тот камень-с-неба, что нашли пять вёсен назад охотники? Бурый, с проблесками чего-то серого, его не смогли поцарапать самыми острыми звериными когтями или проткнуть палицами сильнейшие из мужчин… Кли, крепко зажмурившись, вспоминает его — и слышит удивлённый вскрик сестрёнки. Открывает глаза… Кость стала серой и блестящей. Как тот камень. Кли осторожно берёт её в руки: холодная на ощупь, она кажется скользкой — и прочной. Значит, важны не только палочка, взмах и слово, но ещё и желание?.. Он хотел сделать иглу такой, как тот камень — и она стала такой.  — Если она будет лучше, чем простая кость, я ещё такие сделаю, — говорит он. Сестра хватает шкуры. Кли смотрит, как она протыкает их тем, что он сделал — это ведь уже не кость, как её назвать?.. Это они потом придумают. А шить у сестры и правда получается лучше, чем простой костью… Но всё-таки Кли хотел бы выпустить из палочки воду вместо искр. Теперь, когда он знает, чего не хватало, у него точно получится! Первая трансфигурация — так назовут подобные преобразования значительно позже.