Первый волшебник.

Племя привыкло. Вскоре выработались новые правила — такие же неочевидные, как запрет ходить в той части леса, где жил Кли или упоминание его имени — но понятные всем. В человеческом обличье они собирали съедобные растения, ловили рыбу, поддерживали огонь, выделывали шкуры — но не охотились и не ели мяса. В ночи полного светила, в зверином обличье, племя только охотится, и мясо разрешено есть лишь тогда. Они по-прежнему не трогают только Кли, давно ушедшего в пещеру, куда сбежал, впервые выпустив что-то, в той стороне, где восходит по утрам дневное светило. Кли тоже старается не сталкиваться с бывшими соплеменниками. Он продолжает придумывать новые зелья — на склоне гор, где лес сперва сменялся кустами, он нашёл множество новых растений. Пробует новые движения палочки и слова — чуть изменяя прежние, ведь после чёрного огня Кли больше не ощущает силу поляны… Силу чего-то он тоже не ощущает, лишь иногда, слыша отдалённый рык оборотней или увидев во сне умерших родных, он вновь чувствует желание наказать — и вспоминает те заклинания, которые так и не решился применить. Нанесённые на что-то знаки заклинаний, оказывается, тоже имеют силу. Кли знал об этом и раньше: знаки охлаждения, начертанные на глиняных котелках, помогали сохранять мясо свежим. Но он думал, что это возможно только на поляне… Оказалось — нет, и он защищает своё новое жильё, вырезая на загораживающих пещеру деревьях знак невидимости. Вот только от одиночества его это не спасает. Кли никогда не был по-настоящему один: сначала жизнь в племени, затем — поляна и изредка навещающий его Кле, после — что-то… Настоящее одиночество он почувствовал лишь сейчас. Почему это случилось с ним? Почему именно он научился тому, чего не умел прежде ни один человек в племени? И… правда ли, что это всё умеет только он? Кли всё чаще вспоминает рассказы стариков, глядя с высоты горного склона на лежащую внизу долину. Племя людей, поросших рыжими волосами, густыми, как у зверей. Злобное, не позволившее предкам Кли выйти из горного леса… А злобное ли? Разве племя Кли не стало бы прогонять из своего леса чужаков? Ведь пришедшим непонятно откуда людям потребовалась бы еда, а значит, они бы стали охотиться, собирать плоды, ловить рыбу. Заняли бы пещеры для жизни… Лес большой, но однажды всё равно возник бы спор из-за добычи или ещё чего-нибудь. Так не лучше ли сразу показать незваным гостям, что у этого места уже есть хозяин?.. С высоты долина выглядит незаселённой. Там нет леса, нет пещер — Кли не понимает, где люди прячутся от непогоды, на кого могут охотиться. Большая река находится по правую руку, но, слишком далеко, чтобы разглядеть, ловит ли кто-то там рыбу. А может быть, никакого племени и нет? Рыжие люди могли давно стать добычей каких-нибудь зверей долины или просто уйти. Кли оглядывается на лес, затем смотрит на небо — сейчас день, но уже ночью в лесу вновь завоют оборотни. Исправить то, что сделал, он не может, не знает, как — и потому каждый раз, как он слышит вой — особенно вой молодых, тех, кто в человеческом облике младше самого Кли — его охватывает чувство вины. Хотя на самом деле это они виноваты перед ним. Впрочем, он уже готов признать, что виноват был Стекас, а другие… Их можно было просто напугать вождём-зверем, Кли не желал того, что произошло с племенем. Он снова смотрит на лес. Его племя мертво. Или умрёт в скором времени. Женщины не смогут вынашивать детей — те, оставаясь человеческими детёнышами, будут разрывать звериные тела матерей, как уже произошло с некоторыми женщинами. К своей десятой весне Кли останется единственным человеком в лесу. Он сможет отбиться от зверей и прожить долгую жизнь, но зачем? Человек должен продолжить себя в детях, которых научит тому, что знает сам. Кли не уверен, что рыжие люди ещё живут в долине, ещё меньше он уверен, что они примут его — но он должен найти себе новое племя. Если нужно, он пойдёт в земли, где вода становится твёрдой от холода. Или в земли, откуда пришли его предки. Но не останется в лесу. Он уходит ночью, волком — звериное чутьё лучше человеческого, зверю проще спуститься по острым камням. О том, что он скажет чужому племени, чтобы его не прогнали, Кли не задумывается. Убить себя он не позволит, палочку он надёжно привязал к руке, ставшей теперь передней лапой, это немного неудобно, но бросить её он просто не мог. Долина безлюдна, но что-то неправильное чудится Кли в растущих здесь растениях. Едва над землёй показываются первые лучи дневного светила, как он вновь становится человеком. Кли узнаёт растения, они высокие — скрывают Кли полностью. Он идёт дальше, навстречу дневному светилу, пытаясь вспомнить, как всё это выглядело с высоты — но здесь, в долине, всё иначе. Кажется, эти растения, в лесу встречающиеся лишь редкими — не больше десяти стебельков — кустиками, здесь ограничены с одной стороны горой, с которой спустился Кли, с другой — берегом реки, хотя до него не доходят, а ещё с двух — полосами голой земли… Дальше Кли и вовсе видел сверху что-то непонятное, чего в лесу не встречал. … Этим непонятным оказываются похожие на его шалаш, но намного более просторные жилища из шкур неизвестных Кли животных, которые содержатся тут же, за выложенными с четырёх сторон тонкими голыми стволами деревьев — но не из леса, ведь Кли бы заметил, если бы кто-то чужой побывал там — настолько высоко, что лишь приподнявшись на пальцах ног и вытянув вверх руки, мальчик способен дотронуться до их верхнего края. И здесь действительно есть люди — часть ограды вдруг открывает проход и появляется женщина. Она действительно покрыта рыжими волосами почти вся. Даже на её лице — над верхней губой и на подбородке — не так много, как у мужчин, но всё же… У женщин племени Кли такого не было. Руки и ноги у женщин племени Кли тоже были покрыты волосами, но не такими густыми, как у жительницы долины. У рыжей женщины даже вокруг сосков торчат жёсткие на вид волоски… Рядом с женщиной угрожающе рычит похожий на волка зверь. Женщина издаёт несколько звуков. На речь племени Кли они не похожи, но в них нет злости или страха, наверное, потому что перед ней ребёнок. Кли сжимает в руке палочку, не решаясь применить заклинания: прибежавшие мужчины не спешат нападать на чужака, а напугать их своими способностями он не хочет. Один из мужчин указывает в сторону леса. Кли согласно кивает. Дальше общение идёт рисованием палочкой по земле: всей правды в этих рисунках нет, Кли не смог бы объяснить всё без знания слов и не хотел. Он рисует человека-зверя, затем несколько разорванных на части человеческих тел. Потом рисует человечка поменьше и указывает на себя. «Человек стал зверем и всех убил, остался только я». Кли надеется, что новое племя поймёт его рисунок — и примет его. Применять подсказанное чем-то заклинание подчинения он не хочет. Он вообще больше не хочет никогда использовать подсказанные ему чем-то заклинания.