Искупление

***

— Вселенная посылает испытания, которые тебе под силу. Они сделают тебя сильнее, откроют новые пути, — говорила мама Кирилла. — Каждый день она даёт тебе выбор. И если ты делаешь неправильный — тебе придётся натыкаться на него до тех пор, пока твоё решение не будет верным.       Гречкин никогда особо не верил во всю эту чушь с посылами Вселенной и предначертанной по звёздам судьбой, но если абстрагироваться от мифической стороны, то в этом есть смысл. Простая логика — ты будешь притягивать к себе одни и те же проблемы, пока не поймёшь, что нужно делать для обратного. Когда начнёшь менять свои мышления и действия в тех или иных ситуациях, начнёт меняться твоё физическое пространство: люди, место, работа. Только вот для этого чаще всего необходим какой-нибудь катализатор. И Кирилл нашёл его для себя.       Как бы скептицизм Гречкина не твердил, что это глупо, всё равно в голову так или иначе закрадывалась мысль о том, что Макаров ничто иное, как послание Вселенной для него. Тот самый урок или, вернее даже, учитель, который должен провести Кирилла по этому пути искупления.       Но каким именно образом он пока не знал. Гречкину просто хотелось стать лучше, чем он есть. Открыть в себе светлые стороны, которые он так отчаянно прятал или вовсе пытался уничтожить из-за глупой уверенности в том, что это сделает его непременно уязвимым. Однако Лёша всё равно пробил эту стену, забравшись в самую глубь и достав оттуда всё хорошее, что было в Гречкине.       Последние дни, после ночи на дне рождения, парень не мог забыть тот поцелуй. Не мог перестать думать о Лёше, который, возможно, тоже что-то чувствовал, но, видимо, как и сам Кирилл ещё не так давно, просто боялся это осознать. И Гречкин не давил. Просто был рядом с ним и Лизой. Смотрел вместе с ними фильмы в домашнем кинотеатре, рассказывал истории из стран, где он успел побывать. Даже искупался с Лизой в бассейне, девочке наконец разрешили плавать, и у них почти получилось затащить в воду Лёшу. Но он был непреклонен. Кирилл хотел было использовать тот грязный приём и скинуть его в воду, только не отпускать, а крепко держать, чтобы парень не тонул. Но вовремя вспомнил про ещё наверняка не сошедшие засосы.       И, чёрт, Гречкин себя очень сдерживал, чтобы не наставить новых. Хотелось целовать Макарова горячо, продолжительно, сильно — от макушки до пят. Гладить его нежную кожу, путать пальцы в его мягких волосах. Кирилл давно не чувствовал такого трепета в сердце, отличающегося от обычного влечения.       Между ними произошло много чего странного. И продолжало происходить. Все эти случайные взгляды и касания были вовсе не случайными. Но Гречкин впервые остерегался переходить к более активным действиями. Это совершенно на него не похоже и он сам из-за этого раздражался. Кирилл даже сожалел, что тогда в отеле так легко отпустил Макарова после того поцелуя.       И сейчас Лёша сидел перед ним, пытаясь плести венок по указаниям сестры, будто бы ничего и не было. Но было же! — Нет, не там петельку делаешь, — командовала девочка. — Вот, сюда вставляй, только стебель не порви.       Кирилл проронил смешок и тут же поймал на себе укоризненный взгляд Макарова. — Ты сейчас сам плести будешь, — проворчал он. — Ну я-то точно в нужную петельку вставлю и ничё не порву, — Гречкин залился смехом, но Лёша, не оценивший шутку, пихнул его в грудь, отчего Кирилл завалился на траву, что только сильнее его раззадорило.       Лиза не поняла, что так развеселило Кирилла, но тоже захихикала скорее с реакции брата, который отчего-то сильно покраснел, продолжая прожигать взглядом Гречкина. — Да ладно тебе, Лёш, это же всего лишь шутка. Наверное. — Я сейчас сплету этот венок специально тебе на могилу, — прорычал Лёша не от злости, а от смущения, что только добавило игривости Гречкину. — Может, лучше на свадьбу? — парень привстал на локтях и потанцевал бровями. — Лиз, как думаешь, мы бы были хорошей парой с Лёшей? — Ну вы же мальчики, — хихикнула девочка, думая, что это всего лишь шутка. — Вот именно, — буркнул Макаров, пытаясь не подать виду, как сильно забилось его сердце и вспотели ладони.       Но от Кирилла это не ускользнуло. Он заметил румянец на щеках Лёши и как едва заметно дрогнул его голос. — И что, что мальчики? А если он мне нравится, то кто запретит? — Гречкин посмотрел на Лизу, которая совсем растерялась, и искоса поглядывал на сгорающего Макарова. — Ну, эм, чтобы стать парой, ты тоже должен ему нравиться, — девочка неуверенно пожала плечами и взглянула на брата, закрывшего пылающее лицо руками.       Макаров хотел заткнуть Гречкина, ударить или придушить! Но его тело оцепенело, и сил не было даже чтобы возмутиться. — Ой, ну ему я нра-а-авлюсь, это мы недавно выяснили, — ухмыльнулся Кирилл самодовольно.       В мыслях Лёши в очередной раз всплыл тот поцелуй, воспоминания о котором ходили за ним попятам все последние дни. Он надеялся забыть это как нелепый сон, но Гречкин, конечно же, не позволил этому бы случиться. — Лёша, ну скажи же, что нравлюсь, — не унимался Кирилл, получая удовольствие от реакции Макарова, который был невероятно очарователен с алым румянцем на щеках. — Да отстань ты! — воскликнул парень, подрываясь. — Шутки у тебя идиотские!       Лёша откинул недоплетённый венок в сторону и быстрым шагом направился в сторону дома. — Значит, точно нравлюсь, — усмехнулся Кирилл, притягивая к себе незаконченный венок. — Так, как ты там говорила это делается? — обратился он к девочке, которая с недоумением смотрела вслед уходящему брату. — Да не ссы, побесится и успокоится. — А он правда тебе нравится? — вдруг спросила Лиза со всей серьёзностью. — Ну да, — пожал плечами Гречкин, будто отвечал на совершенно обычный вопрос. А вот девочка смутилась и отвела взгляд, явно не ожидавшая того, что всё это совсем не шутка и, судя по реакции брата, у них с Кириллом это было взаимно. — Так чё, как эту фигню плести? — А, вот, смотри, — Лиза растерянно взяла из рук Гречкина венок и сделала пару нехитрых движений, переплетая стебли цветов между собой. — Запомнил?       Кирилл попробовал повторить её действия, но ничего не вышло. Это оказалось сложнее, чем он думал. — Блин, хрень какая-то, — нахмурился парень. — Не сплести мне венок на свадьбу, кароче. — А ты про свадьбу не шутил?.. — Не-а. Лёше платье белое уже присмотрел. Кстати, будешь свидетельницей?       Лиза уже не видела грань между шутками и правдой, поэтому растерянно хлопала глазами, представляя своего брата в платье. — Да расслабься, я угараю, — усмехнулся Гречкин, трепля рыжую макушку. — Он в костюме будет.

***

      Адрес у Кирилла сохранился ещё с того дня, когда он искал Лёшу по всему Питеру — воспитательница сначала подумала, что тот мог быть у отца, вот и дала наводку. Тогда Гречкин не успел доехать, оказалось, что Макаров был в другом месте. Но адрес всё же сохранил и, как оказалось, не зря.       Вчера Лёша сказал, что Лиза попросила о встрече с отцом. Казалось бы, какое дело до этого Кириллу? А вот есть ему до этого дело. Потому что он чертовски сильно переживал за Макаровых. Не мог выкинуть из головы тревожные мысли, что внезапно объявившийся отец хочет только денег. И если он окажется прав и ничего не предпримет, Лизе с Лёшей будет очень больно. И Кирилл этого не допустит.       Гречкин, конечно, сомневался, стоит ли влезать в семейные отношения Макаровых. Но вот он уже припарковал машину во дворе спального района и звонил в домофон. Открыли, даже не спрашивая имени. Возможно, ждали кого-то. Вряд ли, конечно, Гречкина.       В парадной со стен сыпалась штукатурка, а в лифте был резкий запах аммиака. Кирилл не привык находиться в таких местах, просто брезговал. Но сейчас нужно было потерпеть. Он вышел на восьмом этаже и постучал в дверь нужной ему квартиры. По ту сторону послышалось копошение и скрип засова. Дверь открыла женщина средних лет, широко улыбаясь, но её лицо моментально помрачнело, когда она увидела перед собой совсем не того, кого ожидала. — Вы к кому? — спросила она, скользнув по Гречкину оценивающим взглядом. — К Виктору Макарову. — Макарову? Может, к Антипову? — женщина изогнула бровь, а из-за её подола халата выглянул маленький худой мальчик, странно качавший головой. — Серёжа, ну-ка в комнату, — шикнула она на него, и он тут же скрылся. — Ну, может, к Антипову, — пожал плечами Кирилл, проводя мальчика взглядом. Тот немного смахивал на Лёшу — видно, брат. — Вы его пациент? — Я чё, на нарика похож? — нахмурился Гречкин. Он помнил ещё со слов Лёши, что его отец нарколог, и замечание женщины его немного оскорбило, хоть было и недалеко от правды, ведь когда-то парень и правда употреблял. — Так он дома? — Нет. Зачем он вам? — женщина немного прикрыла дверь, сощурив глаза. — Это личный разговор. Скоро будет? — Возможно, — недоверчиво протянула она. — Смотря что за разговор. — По поводу его детей, — сдержанно произнес Кирилл, и выражение лица женщины вмиг изменилось.       Она молча открыла дверь, приглашая парня внутрь. Долго ждать главу семейства не пришлось, уже через пять минут зазвонил домофон. Кирилл ждал Виктора на кухне, копаясь в телефоне. — Добрый вечер, — прокашлявшись, поздоровался мужчина. — Добрый.       Виктор закрыл дверь на кухню и, оперевшись о тумбу, вопросительно посмотрел на парня. — Я тебя знаю, — с пренебрежением сказал мужчина. — Ты Кирилл Гречкин. По твоей вине чуть не умерла моя дочь. — Вы про ту, что бросили десять лет назад? — Гречкину явно не понравился тон Виктора. Что ж, он тоже выражения подбирать не будет. — Ах ты! — прорычал мужчина, сжимая кулаки. — Что тебе нужно в моём доме и какое ты вообще имеешь право так со мной разговаривать?! — Такое же, какое и Вы со мной. А вообще я тут по делу. — Я с такими, как ты, дел не имею, — процедил Виктор. — Даже так? — ухмыльнулся Кирилл, вытаскивая из внутреннего кармана толстую пачку купюр с портретом Франклина. — Думаю, Вам стоит меня выслушать.

***

      Лиза теребила в руках брелок, вжавшись в заднее сидение. Лёша не мог не заметить, насколько сильно сестра нервничает из-за предстоящей встречи. Он взял её руку и крепко сжал в знак поддержки. Девочка приподняла уголки губ и тяжело вздохнула. — Мне страшно, — призналась она, пряча глаза, но по голосу было слышно, что она готова вот-вот заплакать. — Эй, ну ты чего? — мягко произнёс Лёша, приобнимая сестру за плечи и осторожно прижимая к себе. — Я же буду рядом, Лиз. Ничего плохого не произойдёт.       Он старался звучать уверенно, но сам не особо верил в свои слова. Не было никакой гарантии, что всё пройдёт хорошо. Но показывать девочке свой страх было нельзя.       Такси остановилось напротив парка аттракционов, что немного подняло Лизе настроение, она давно мечтала здесь побывать.       Виктор ждал их у входа, беспокойно топая ногой и поглядывая на часы. Лёша заметил его издалека. Он взял сестру за руку и осторожным шагом направился в сторону отца. Когда мужчина их заметил, его лицо озарила такая улыбка, что практически полностью изменила его внешность. Теперь парень мог узнать в этом человеке отца, каким он сохранился в его воспоминаниях. Сердце больно кольнуло, когда в голове всплыли картинки из прошлого. Лёша скучал по тем временам, но их уже никогда не вернуть. Но вот у Лизы их никогда и не было, а потому парень был готов дать шанс отцу ради неё. Девочке он был нужен. Он её родитель, как ни крути. Примет ли она его — уже другой вопрос, на который ей предстояло ответить самостоятельно. — Лизонька, солнышко… — едва слышно произнёс Виктор, зачарованно смотря на девочку. Он присел перед ней на корточки, заглядывая в небесно-голубые глаза, какие были у него самого. — Как же ты выросла… Красавица, вся в маму.       Лиза спряталась за братом, то ли смущаясь такого внимания, то ли пугаясь. Виктор понял, что давить на неё сейчас не стоит. Хоть ему и очень хотелось крепко обнять детей, прижать к сердцу и просить прощения, пока этот тяжёлый груз не рухнет с его измученной души, он понимал, что это ничего сейчас не изменит. Нужно время. И он готов его выждать, лишь бы дети смогли его принять. Пусть не сразу, пусть лет через пять — не важно! Виктор благодарил бога уже за то, что Лёша позволил им общаться. В парке было многолюдно, из колонок на столбах играла весёлая музыка, на каждом углу ларьки с кукурузой, сладкой ватой и мороженым. Они останавливались возле каждого, Виктор покупал детям всё, что было съедобным. Те сначала отказывались, им было неловко, но отец был непреклонен. — Да вы попробуйте хоть, — мягко просил он, протягивая очередную сладость.       С аттракционами ситуация была аналогичная. Спустя какое-то время Лиза стала чувствовать себя комфортнее: улыбалась, звонко смеялась, просилась на понравившееся карусели. Лёша же всё ещё был напряжен, но, смотря на безмятежность сестры, скрыл свои иголки и даже смог пообщаться с отцом без тени раздражения в голосе, пока девочка каталась на «лодочке». — Уже знаешь, куда будешь поступать? — осторожно спросил Виктор.       Макаров отрицательно покачал головой. — Нет, сейчас как-то не до этого, — в мыслях Лёши действительно не было места для учёбы. Они были заняты кое-чем, точнее, кое-кем другим. — Знаешь, ты в детстве всегда твердил, что станешь полицейским, когда вырастешь, — усмехнулся Виктор. — Постоянно смотрел «Мухтара» и «Глухаря» со мной.       Лёша вымученно улыбнулся, погружаясь в воспоминания. Он уже и забыл, как и правда мечтал стать стражем правопорядка. Только вот ещё не так давно он столкнулся с жестокой правдой, какие они на самом деле, и от «стражей» там ничего не осталось. Хотя почему бы не попытаться это исправить и стать именно тем, кого показывали в тех сериалах, что так обожал маленький Лёша? Звучало, конечно, слишком самонадеянно, но мечтать не вредно. Однако это навело парня на мысли, что раз вряд ли получится поменять систему, всегда можно стать тем, кто будет от этой системы защищать.       Больше они тему поступления не затрагивали и в целом говорили о чём-то отстранённом, что больше не вызывало никаких болезненных воспоминаний и не портило эту непринужденную прогулку. И под конец казалось, что всё прошло гладко, и этот вечер ничто не испортит. Но, конечно, в жизни Макарова всё опять шло совсем не так, как ему бы хотелось.       Они уже направлялись к приехавшему за ребятами такси. Лиза держала в руках шарики и мягкую игрушку из тира, которую выиграл для неё Лёша. Не с первой попытки и не без помощи отца, но всё же. И чем ближе они подходили к машине, тем тревожней себя вел Виктор. — Слушай, Лиза, можно я с твоим братом поговорю? Ты садись пока в машину, — с натянутой улыбкой попросил мужчина. — Мы быстро.       Девочка пожала плечами и села в такси, с интересом смотря на отошедших в сторону папу с братом. — Чего такое? — напрягся Макаров. Он сразу почувствовал, что сейчас случится то, что полностью испортит впечатление от прогулки. — Ко мне вчера этот заезжал… Гречкин.       У Лёши всё тело вмиг окаменело, а сердце словно упало в ноги. Он широко раскрыл глаза, уставившись на отца. — Зачем? — ошеломлённо произнёс тот слегка хриплым голосом из-за резко пересохшего горла. — Вот, — мужчина достал из внутреннего кармана пиджака чёрный пакет, в который было что-то завёрнуто. — Принёс деньги.       Он протянул Лёше свёрток. Тот неуверенно взял его, скорее, чтобы просто убедиться в реальности происходящего. — Они мне не нужны, Лёш. Мне вы нужны, а не деньги, — Виктор отвёл взгляд, в котором читалось отчаяние, а голос его дрожал.       Макаров открывал и закрывал рот как рыба, пытаясь выдавить из себя хоть что-то, но просто не знал, что говорить в такой ситуации. Он почувствовал облегчение и странный порыв нежности к отцу — его слова звучали так искренне, что Лёша был готов его простить. Но это чувство резко сменилось на слепую злобу.       Гречкин опять всё испортил. Всё же он никогда не изменится, как был мудак, так и останется им до конца жизни. А Лёша ведь почти… Почти согласился со своим сердцем. Но сердце его глупое и слепое, которое искало то светлое чувство там, где его и в помине быть не может. Макаров так хотел быть кем-то любим, что совершенно перестал мыслить здраво.       И злоба, как кадр фильма, сменилась на поглощающую тоску. Лёша проглотил подкативший к горлу ком и, попрощавшись с отцом, сел в машину. — Что случилось? — обеспокоенно спросила сестра. — Ничего, — Лёша махнул рукой и отвернулся к окну, дав понять, что совсем не в настроении общаться.       Девочка хотела было надуться, но густая аура печали, исходившая от брата, заставила её передумать.       А он всё пытался понять, зачем Гречкин это сделал. Вряд ли из светлых побуждений — это же Гречкин. Тогда какого хрена? На ум Лёше пришла одна причина. Внезапное появление отца могло привлечь внимание СМИ, которые только-только отцепились от них. И наверняка Кирилл просто хотел откупиться, чтобы этого не произошло.

***

      Макаров вылетел из машины, как только она подъехала к воротам особняка. Лиза даже растерялась, но поспешила за братом, который очень быстрым и твёрдым шагом направился в дом. — Ну, как прошло? — улыбаясь, спросила Татьяна, встречая их на пороге. Экономка узнала о ситуации с отцом после «побега» Лёши.       Парень проигнорировал женщину, проходя мимо на второй этаж. — Чего это с ним? — спросила женщина у Лизы. — Что-то произошло?       Девочка пожала плечами. Она сама не понимала, что за резкая перемена случилась в настроении брата, ведь встреча с отцом прошла довольно хорошо.       Макаров бесцеремонно распахнул дверь комнаты Гречкина, доставая из кармана свёрток с пачкой купюр. Он кинул его на кровать, где Кирилл лежал, копаясь в телефоне. — Какого хрена? — зарычал Лёша, хлопая за собой дверью. — Что это?       Гречкин приподнял бровь и взял пакет, заглядывая внутрь. — Деньги, — ответил он с напускным спокойствием, пожимая плечами. Кирилл сразу понял, что произошло. В принципе, он был готов к такому исходу. — Да я знаю, что деньги! — Макаров вскинул руки. — Ты на хрена их моему отцу дал? Чтобы подкупить? Чтобы он не общался с нами? Тебе совсем делать нечего?       Лёша задавал вопрос за вопросом, ходя из стороны в сторону. Голос его немного охрип от крика, а руки дрожали из-за сильного сердцебиения. — Успокойся, — холодно произнёс Кирилл, поднимаясь с кровати. — Я думал, ты поумнее будешь.       Он хмыкнул, закидывая свёрток с деньгами в тумбочку. — Поумнее? Да что ты несёшь, это ты с какого-то хрена полез в мою семью! — Ну, ты тоже полез в мою семью, — вскинул бровью Гречкин. — Ты реально подумал, что я твоего батю подкупить хотел по этой причине? — А по какой ещё?!       Гречкин за доли секунды преодолел расстояние между ними и, схватив Лёшу за руку, притянул к себе. Парень пытался вырваться, но Кирилл держал крепко, смотря прямо в глаза: — Я это ради вас сделал, придурок. Чтобы он деньги у тебя не просил, если бы моя догадка подтвердилась. Ты же сам этого боялся, разве нет? — Гречкин немного встряхнул Лёшу, который уставился на него совершенно нечитаемым взглядом. — Лизе бы это сердце разбило, вот я и перестраховался.       Лёша смотрел на Кирилла с широко раскрытыми глазами, не в состоянии что-либо ответить. Вдруг ему стало так стыдно за свои мысли о Кирилле, что хотелось просто убежать, но он стоял как вкопанный и пытался унять поднявшуюся внутри бурю. — Ладно, сделаем вид, что ты сказал спасибо, — вздохнул Гречкин и отстранился от Макарова, но тот внезапно схватил его за руку и притянул обратно, думая, что он собирается уйти. — Спасибо, — хрипло произнес Лёша. — Но всё равно не стоило лезть не в своё дело, — уже с твёрдостью в голосе добавил он. — А почему оно не моё? Мы вроде как сейчас семья по документам. — Что-то я не вижу у себя штампа в паспорте, — съязвил Лёша, отпуская руку Кирилла. — Так что мои семейные дела тебя не касаются. — А хотел бы? — Что? — Штамп в паспорте? — губы Гречкина растянулись в ухмылке. — Нет, — помотал головой Макаров, заливаясь краской. В последнее время Кирилл заставлял краснеть его так часто, что, казалось, это стало его перманентным цветом лица. — Опять шутки твои тупые… — А это не шутки, — Кирилл сделал шаг вперёд, вставая к Лёше так близко, что мог чувствовать, как пылали его щеки. — Я же тогда правду сказал. — Когда? Какую правду? — Макаров осторожно отошёл назад, но Гречкин продолжал держать близкую дистанцию, шагая следом. — Что ты мне нравишься. — Поздравляю, — буркнул Лёша, упираясь спиной в стену. — Это взаимно. — Правда? — Кирилл удивлённо приподнял бровь. — Ага, я тоже себе нравлюсь.       После небольшой паузы Гречкин звонко рассмеялся. По-доброму так, искренне умилившись такой шутке. — Ну, видишь, у нас много общего, — он наклонился к тяжело дышащему Лёше и прошептал: — Ты мне пиздец как нравишься. Башню от тебя сносит, — его горячее дыхание обжигало Лёшину шею, заставляя парня поддаться вперёд. — Поэтому твои дела — мои дела.       Гречкин посмотрел в прикрытые от удовольствия глаза Макарова и, не теряя ни минуты, накрыл его губы своими, целуя жадно, словно странник, нашедший оазис после долгих скитаний в пустыне.       У Лёши вырвался тихий стон, когда язык Кирилла проник в его рот и обвёл кончиком дёсна. Тело парня мгновенно откликнулось, совершенно не слушая разум, просящий остановиться, пока они не наделали глупостей. Но было уже поздно. Всё это — одна большая глупость, которая уже случилась, и с этим ничего нельзя было сделать. — Я бы убил любого, кто причинил тебе боль, — произнёс Кирилл на выдохе, разрывая поцелуй и притягивая Лёшу к себе за талию. — Начни с суицида, — ухмыльнулся парень и, обхватив шею Гречкина, впился в его губы упоительным поцелуем, полностью растворяясь в охватившем его огне.       Лёшино тело стало невесомым, и оно бы обязательно улетело, если бы Кирилл не прижимал его к себе так сильно. Слегка дрожащие руки Макарова каким-то образом оказались под рубашкой Гречкина, гуляя по его рельефному торсу, а руки Гречкина, в свою очередь, спустились ниже — на Лёшины ягодицы, прижимая тело к своему паху, где уже твёрдый член натянул ткань дорогих брюк. Почувствовав этот бугорок, Лёша смутился и отпрянул от Кирилла. — Я же говорю, что у меня башню от тебя сносит, — хмыкнул тот, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Пиздец как хочу тебя.       Кирилл попытался притянуть к себе Лёшу, но тот вдруг выставил руки вперёд, отталкивая. — Ты чё? — Ты меня просто трахнуть хочешь? — Макаров сдвинул брови к переносице и поджал губы. — Поэтому и делаешь все эти вещи… — Какие вещи я делаю? — устало вздохнул Гречкин. — Да, обычно целуют, когда хотят трахнуть, но я целую ещё и потому, что хочу тебя целовать. Чё начинаешь-то? — Я не про это. Ты с отцом хотел всё решить, чтобы я тебе… Дал?       Лицо Кирилла стало каменно-нечитаемым. Он долго смотрел на Лёшу, не двигаясь с места и не говоря ни слова. Глаза его стали как два замёрзших озера, покрывшихся слоем льда. Макаров нервно сглотнул, ощущая исходящую от парня злую, не предвещающую ничего хорошего ауру. — Можешь хоть раз не думать обо мне как о последнем мудаке? — наконец произнёс Кирилл, нарушая повисшую тишину. — Ну знаешь, это не так просто, учитывая, что ты вёл себя как последний мудак. — Но сейчас же я себя так не веду. — Это сейчас… — хмыкнул Лёша, отводя взгляд.       На самом деле он не думал, что Кирилл просто хотел им воспользоваться. Ну, мысль такая, может, и проскользнула. Лёша просто боится вывести их отношения на другой уровень.       Он и Кирилл — пара? Типа, прям пара? И что? Что из этого вообще хорошего может получиться? Звучит абсурдно, нелепо, глупо. Буквально всё говорило о том, что эта затея обречена на провал. А вот сердце, его глупое и слепое, блять, сердце было ещё и глухим. Оно выбрало Кирилла. И чем оно руководствовалось — загадка покруче, чем в книгах Дойля. — Лёш, — Гречкин взял парня за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Я тоже не ебу, как это произошло, — глухо произнёс он, будто прочитав мысли Макарова. — И тебя я не просто трахнуть хочу. Я тебя просто хочу. В целом. Блять, не знаю, как объяснить, но я реально уже с этим ничё не сделаю. И ты тоже можешь меня здесь даже не наёбывать. — И что, ты думаешь, что это приведёт к чему-то хорошему? — Лёша невесело усмехнулся, смотря в глаза Кирилла, которые после этих слов потускнели, как перегоревшие лампочки. — Меня тоже к тебе тянет, допустим. Но, блять… — он отстранился от Кирилла и отвернулся к двери. Ему не хотелось говорить следующие слова, глядя в эти ледяные глаза. — Мы не будем вместе. В любой альтернативной реальности возможно, но не в этой. — Почему? — низким голосом произнёс Кирилл. — Потому что это… — Лёша сделал паузу, пытаясь отыскать вескую причину, точнее, пытаясь выбрать одну из множества. — Это просто не имеет смысла! — наконец выпалил он и поспешил выйти из комнаты. Гречкин его не остановил, так и остался стоять как приклеенный.       Макаров сглотнул подступивший к горлу тяжёлый ком. Ну почему именно он? Почему именно Гречкин? Почему так горько от осознания, что тебе не быть с тем, кого выбрало сердце?       Они были из разных миров, с разным окружением и проблемами. Но тем не менее Лёша ещё ни с кем не чувствовал себя так спокойно. Гречкин увидел его слабые стороны, узнал про всю боль, что парню пришлось пережить, и даже понимал все его чувства. Они разные, но очень похожие, как бы абсурдно это ни звучало. И всё было против них.       У судьбы хуёвый юмор, а у Вселенной злые шутки. Хотя, может, это только Макарову так повезло. По жизни, блять, повезло.