I will be there

      Дорея резко проснулась от тихого скрипа, с которым обычно карандаш движется по бумаге. Воспоминания о прошлой ночи резко всплыли в её голове, отчего она почувствовала, как кровь резко прилила к щекам. Но стоило только сесть, как от резкого движения заболела голова, по которой её вчера ударил этот чёртов Сальватор. Под влиянием эмоций, что захлестнули после короткой расправы над вампиром и ведьмой, она совершила слишком много ошибок, позволив себе отдаться Клаусу. Более того, она первая проявила инициативу!       А мужчина, что сегодняшней ночью обладал ею, сейчас сидел в кресле и что-то рисовал на листе бумаги, что были раскиданы по её письменному столу, иногда поднимая на неё взгляд своих сине-зеленых глаз. Часы показывали половину восьмого утра.       С тихим стоном Дорея упала обратно на подушку, чем вызвала короткий смешок Клауса и пробормотала себе под нос, зная, что он услышит:       — Я рада, что смогла тебя развеселить, но теперь не мог бы ты отвернуться, чтобы я смогла дойти до ванной и привести себя в порядок?       — Мне казалось, что я уже и так видел тебя обнажённой. Думаю, что не стоит стесняться того, что и так навсегда останется в моей памяти.       Вместо ответа на такое возмутительное заявление, Дорея, издав короткий рык, кинула в этого самодовольного мудака подушку и бегом побежала в ванную, преодолевая тошноту. Правда она не успела ещё скрыться за дверью, как в спину ей донесся его слегка ехидный голос:       — Я все равно все видел! Твоя подушка не очень то и помогла.       «Какой же он бестактный и самодовольный самец! Подумаешь, видел меня голой! Но это не даёт ему права вести себя так, словно мы уже сто лет вместе и мне пришла в голову мысль немного постесняться!» — Дорея яростно намыливала себя гелем, чтобы смыть всю прошлую ночь в канализацию. Шум воды заглушал все звуки, что мог издавать сидевший в её комнате гибрид. А ещё, она слишком яростно спорила со своим внутренним голосом, который, что подозрительно, говорил голосом ещё одной её, хоть и не такой близкой, как Гермиона, подруги — Флёр Уизли. Наверное, именно по этой причине она не услышала, как кто-то тихо приоткрыл дверь ванной и медленно приближался к душевой кабине. Только когда её голого, мокрого плеча, коснулась уже знакомая горячая ладонь, она, слегка вздрогнув от неожиданности, развернулась. Взгляд упёрся в татуировку, которую она ночью так старательно целовала. Но руки, инстинктивно, уперлись в грудь мужчины, который стоял перед ней в джинсах, что заливала сейчас вода из лейки душа. Злость волной поднималась в ней, ещё секунда и Стихийный выплеск отправил бы этого бессмертного в глубокий нокаут. Но, видимо, он что-то такое увидел в её глазах, потому что просто, без затей, приподнял и впился в ее губы. Дорея слегка опешила, но попыталась вырваться из стального захвата. А когда ей удалось хоть немного отодвинуться, разорвав поцелуй, то всю её злость как рукой сняло. В глубине его глаз, таких красивых, плескалось одиночество. Его было так много, что сердце Дореи, которое знало какого это быть одной, даже если вокруг толпы народа, дрогнуло, болезненно сжимаясь. И вместо обличительной речи, что уже готова была обрушиться на Клауса, она лишь погладила того по щеке и тихо, едва слышно за шумом воды, прошептала:       — Не сейчас.       — Почему нет?       — Через пару часов здесь будут Гермиона и Северус, а мне бы не хотелось объяснять им, кто ты и что здесь делаешь. Во всяком случае, пока я сама не пойму…. Ей было очень уютно в этих руках, но чувство, что она, нырнув в отношения с Никлаусом, который, если не кривить душой, ей понравился, предаёт Драко, все еще было с ней, и это заставляло девушку метаться. Нужно было привести себя и свой внутренний мир к какому-то подобию гармонии.       — Хорошо. — Клаус нехотя поставил её на пол — Если ты настаиваешь — я дам тебе время. Сколько?       — Что? — непонимающе прошептала Дора.       — Сколько времени тебе нужно?       — Я не знаю…. Дай мне, хотя бы, пару дней. Мне нужно встретить друзей, разместить их и подумать.       Клаус легонько поцеловал её в губы и вышел, оставляя девушку одну.       Всё оставшееся до прибытия друзей время, Дорея провела в жарких спорах со своим внутренним голосом, который убеждал, что окунуться в новые отношения — совсем не плохо. Что она молодая девушка, которая своими руками не даёт себе прожить свою жизнь, связав себя мифическим благородством, что нужно жить дальше. И что этим самым память о Драко она не предаст.       Устав от бесполезного монолога, который на протяжении несколько часов вёлся в её голове, ведьма решила немного прогуляться рядом с домом, благо из кухни можно было выйти на небольшой задний двор. К своему стыду Дорея поняла, что она совсем забыла о его наличии, лишь оглядев при заселении. Но стоило ей только выйти из двери, как в гостиной появились те, чьего приезда она ждала, даже не смотря на треволнения предыдущих дней.       Её милые и родные Гермиона и Северус, которые только своим присутствием дарили девушке чувство защищённости и стабильности.       — Мисс Поттер-Блэк — как всегда язвительно протянул Северус. — Надеюсь, вы не успели влипнуть ещё в какие-нибудь неприятности с нашего последнего разговора, что состоялся вчера днем?       Хоть Дорея и привыкла инстинктивно поддерживать ментальный щит, но от Северуса, который даже не старался залезть к ней в голову, скрыть все равно ничего не могла.       Пришлось немного отложить распаковку багажа, который в уменьшенном виде поместился в один саквояж и, прихватив с кухни бутылку виски для себя и Северуса, и вино для Гермионы, начать рассказ о вчерашнем дне. Естественно, умолчав о том, что произошло между ней и чертовым обаятельным Древним. Но, судя по опасному блеску глаз подруги, та что-то поняла и желала узнать подробности.       — Хм…. — протянул Северус, задумчиво потирая своим фирменным жестом нижнюю губу. — Значит, тебя вчера огрели по голове, похитили, привязали к столу, чуть не надругались над твоим сознанием, ты чуть не выжгла мозги местной ведьме, потом обездвижила вампира, забрала его кольцо, которое защищает от превращения в факел на солнце, сломала ему шею и сбежала оттуда. А ещё, судя по твоим виноватым глазам, сделала что-то такое, о чем говорить не желаешь. И это ты называешь — ничего особенного?       — Северус. Я не специально. Оно как-то само. — под строгим взглядом чёрных глаз своего бывшего профессора Дорея всегда забывала, что уже выросла и закончила школу.       — Сев, — слегка тронула локоть мужа Гермиона. — На самом деле, если подумать спокойно, то Дорея и правда ничего не сделала. Она же не просила, чтобы её оглушали и похищали, правильно? Значит, будем разбираться со всем по мере появления проблем, ну собственно, как и всегда. Кстати, — в этот раз она обращалась уже к подруге. — Расскажи поподробнее, что это за семья Древних. Я нашла несколько упоминаний о них в старых книгах, но там все довольно размыто. Нет конкретики.       И Дорея рассказала. Всё что уже успела узнать от Клауса и его брата.       А когда они переместились на кухню, где подруги споро накрыли стол к обеду, в дверь позвонили. Северус, который сидел ближе всех к холлу открыл дверь, за которой стоял незнакомый Дорее парень, держа в руках огромный букет белых лилий.       — Дора — тон Северуса был опять довольно ехидным. — Это к тебе, судя по всему.       Но, стоило только девушке подойти к двери, как парень-курьер всучил ей этого монстра от флористики и поспешил к машине. Видимо, недружелюбный взгляд Северуса, вкупе с его вечным хмурым выражением лица, его несколько напугал.       Букет правда был огромен! А ещё, среди цветков виднелся угол карточки, вытащив которую Дорея прочла:       «Я согласился дать тебе время на размышления, но не давал слова не напоминать о себе. Никлаус. P. S. Мои руки все ещё пахнут тобой.»       Широкая улыбка так и норовила расползтись на губах Дореи. Этот самодовольный гибрид знает, каким жестом напомнить о себе, не нарушая своего слова. Пока Дорея пребывала где-то далеко в своих мыслях, Гермиона уже подхватила из её рук букет и поставила в ведёрко для льда, потому что вазы подобных размеров в этом доме не было и впилась взглядом в подругу, которая впервые за много лет улыбалась так широко, что светилась изнутри. Стараясь не нарушить момент, она тихонько сжала руку мужа, который уже собирался поинтересоваться, кто же такой глупый, что присылает огромные веники из цветов.       Увы, Северус не был романтиком и не понимал подобных жестов. Правда, Гермиону это не обижало, ведь она любила его таким, каким создала жизнь — саркастичным, хмурым, ядовитым, недоверчивым и прагматичным. Именно эти черты характера помогли ему пережить войну и не потерять себя в её жерновах.       — Тише. Не шипи. — Еле слышным шёпотом сказала Гермиона мужу. — Неужели ты не заметил, насколько она оттаяла за последнюю неделю? Настолько счастливой я её в последний раз видела ещё до того дня.       — Ты права. Но я не хочу, чтобы её сердце опять было разбито. Я не смогу больше пережить её пустые, безжизненные глаза, если этот любитель широких жестов влюбит её в себя, а потом бросит.       — Знаю, милый, знаю. Но мы здесь. И если что-то пойдёт не так, то всегда сможем ей помочь. А ещё…. Оторвать голову тому, кто посмеет плохо поступить с нашей Дори. И ты это знаешь! — тонкий пальчик Гермионы упёрся в затянутую чёрным хлопком рубашки грудь мужчины. А карие глаза смотрели на её бывшего профессора, её любимого мужа с невероятной нежностью. — Я люблю тебя.       Ответить Северус не успел потому, что наконец-то Дорея вынырнула из своих мыслей и преувеличенно заботливо засуетилась вокруг стола. А когда все наелись, то пришло время распаковки вещей, особенно лаборатории, которую нельзя было долго держать в уменьшенном состоянии. Из подвала, в котором её и расположили, они поднялись около девяти, и Дорея сразу поднялась наверх, показывая Снейпам спальню, которую они будут занимать все то время, что будут жить здесь. Поттер заранее наложила на эту комнату целую связку Чар, чтобы не беспокоить своих друзей и не слышать, чем они там занимаются.       Гермиона несколько отстранённо наблюдала за подругой, которая, а это было заметно, боролась с собой, желая что-то ей рассказать. И по этой причине, сразу после ужина она, коротко переговорив с мужем, потянула Дорею на вечернюю прогулку под предлогом осмотра местности. Правда, стоило им только отойти на несколько метров от дома и свернуть на пешеходную дорожку, как Дору прорвало:       — Знаешь, Миона, я очень рада, что вы приехали. Мне очень нужно тебе рассказать кое-что, что беспокоит меня последние пару дней. Я тебе рассказывала о том, что нашла того, чьи глаза мне снились долгое время и им оказался гибрид вампира и оборотня — Никлаус. — дождавшись кивка подруги, который подтверждал, что та помнит этот их разговор, девушка продолжила. — Так вот…. После того, как он пригласил меня на ужин в свой дом, на котором присутствовал его старший брат, следующим днем, около полудня, я столкнулась с ним на крыльце дома. Естественно, он не мог войти без приглашения, но я это приглашение озвучила. Мы провели вместе почти весь день, сначала съездив в магазин за продуктами, а потом дома, пока я готовила ужин, на который его пригласила. В тот вечер, когда он уже собирался уходить…. В общем…. Мы чуть не поцеловались. К счастью, нас прервал звонок его телефона и он ушёл. В тот момент, мне показалось, что так будет лучше. Я не хотела, чтобы наши отношения выходили за рамки дружеского общения, но вчера вечером, когда я переместились домой после этого недопохищения…. Он был там. Сидел в гостиной и ждал меня. И я не смогла сдержаться, стоило мне только взглянуть в его глаза, в которых было столько беспокойства за меня вперемешку со злостью, отчего они стали почти чёрными. И…. И меня просто захлестнуло.       — В общем, вы переспали, я правильно поняла?       — Да…. И мне это понравилось. Мне понравилась его сила, его уверенность в том, что он имеет право делать со мной все, что придёт ему в голову. Да и он сам, несмотря на всю эту жестокость, злобу, мстительность и мнительность мне понравился.       — И что же тогда тебя мучает? Если тебе было хорошо, ему было хорошо, чего тогда бояться? — Гермиона прекрасно понимала, что хочет сказать ей подруга, но пыталась заставить ту озвучить свои страхи. Ведь замалчивание пока ещё никому не помогало.       — Утром…. Когда мы проснулись, я трусливо сбежала от него в душ, немного привести себя в чувство, а он…. Он пришёл ко мне туда. Такой красивый, но с таким одиночеством в душе, что у меня защемило сердце. А я попросила его уйти, дать мне время подумать.       — И он ушёл?       — Да…. На какую-то секунду мне захотелось попросить его не слушать меня, остаться, но…. Мне пришла в голову мысль, что этим самым я предаю память о Драко. Гермиона резко остановилась и впилась своими глазами в лицо подруги. Её голос, довольно жёсткий, разносился по округе.       — Дорея Лилия Поттер! Подними на меня свои чудные глазки и послушай — Да, ты любила Драко, отдавая этому чувству всю себя. Да, вы собирались связать себя узами нерушимого магического брака. Да, так случилось, что чёртов прихвостень Волдеморта даже спустя два года после кончины последнего попытался убить тебя, но убил твоего жениха. Но все это не значит, что живя дальше ты предаешь его. Он любил тебя. Любил так сильно, что умер за тебя, но ты жива! И должна жить за вас двоих. Отпусти уже Драко, дай ему уйти и отпусти себя. Дай этому чувству, что зарождается здесь — тонкий палец Гермионы ткнул Дорею в грудь, в то место где билось её сердце. — возможность проявиться. Распуститься как цветку. Попробуй. Просто попробуй. Дай этому мужчине, что заставил тебя улыбаться, шанс. А если он этот шанс не использует, то я с большим удовольствием вложу побольше сил в Круциатус.       Дорея слушала подругу, которая говорила ей, прошедшей войну, видевшей смерть и убивавший своими руками, те слова, которые хоть и приходили ей в голову, но она отгоняла их от себя. Именно поэтому она просто покрепче обняла свою подругу, что прошла с ней и за ней через ад, и не единожды прикрывала её спину, стараясь вложить в это объятие все, что чувствовала к ней.