Supporting Actor

Если первая неделя в одиночестве показалась Крису тяжким испытанием, он ещё не подозревал, каково будет пытаться выжить в течение следующей, особенно после внезапного и чертовски приятного появления Себа в театре. Они не прекращали ежедневно переписываться и перезваниваться, однако теперь в их общении проскальзывала едва ощутимая нотка неуверенности. Что-то вроде робкой неловкости. Недосказанности. На сей раз никто намеренно никого не игнорировал, как после случая в клубе — произошедшее в гримёрке стало осознанным решением обоих. Им необходимо было поговорить об этом, и оба это знали — обсудить, что значат те страстные, разделённые на двоих поцелуи и неожиданное появление Себа на вечере премьеры, — но пытаться разобраться во всём по телефону, находясь за сотни миль друг от друга, казалось слишком неправильным. Слишком важным и серьёзным был вопрос. Поэтому они ждали подходящего момента. К счастью для Криса, большая часть его времени была сосредоточена вокруг выступлений под софитами и пришедших на шоу зрителей. А потому, к тому времени, когда он каждую ночь возвращался обратно в квартиру — около полуночи, если повезёт, — обычно был слишком вымотан, и сил хватало лишь на то, чтобы быстро ополоснуться в душе и отправиться на боковую. Порой у Криса складывалось ощущение, что он засыпает намного раньше, чем голова даже успеет коснуться подушки. Поэтому, всё не так уж плохо — после шоу он обычно был слишком выжат, а в голове царил полный штиль без единого намёка на мысли, чтобы мучиться от одиночества и/или жалеть себя, забираясь в кровать и закутываясь в одеяло. «А вот когда становится по-настоящему хреново, — задумывался Крис, — так это по утрам». Несмотря на то, что он вроде пережил уже до безумия тихую, одинокую неделю вдали от Себа, Крис всё чаще продолжал просыпаться, ожидая увидеть его сидящим на кухне на своём обычном местечке за столом и вооружившимся кружкой бодрящего, утреннего кофе и планшетом. Поэтому, когда Крис сонно забредал в комнату и запускал кофемашину, ему казалось, что он чувствует там его незримое присутствие. Словно воспоминания о Себе намертво впечатались во все окружающие предметы, словно он действительно здесь, но одновременно с этим нет, оставляя после себя почти осязаемое чувство пустоты в воздухе. А ведь всё так и есть — в тот самый момент, когда Крис наконец предвкушает, что вот сейчас встретится взглядом с полными надежды глазами, он вспоминает, что Себ на самом деле не спрыгнул только что со стула вытащить из холодильника пакет молока или забрать почту; когда он всё же осознаёт, что Себа здесь нет, приподнятое, жизнерадостное настроение стремительно летит вниз, будто тележка в самом ужасном парке аттракционов — и это самая трудная часть. Становилось всё тяжелее и тяжелее каждое утро отгонять от себя волну разочарования, но Крис делал всё, что в его силах, абстрагируясь и бесконечно повторяя про себя, словно мантру: «отвлекись чем-нибудь, просто отвлекись чем-нибудь». Он прибрался на кухне, да так, что и пятнышка не найти. Совершал пробежки с такой самоотдачей и целеустремлённой решительностью, что его тренер мог бы им гордиться. Созванивался с мамой намного чаще, чем вероятно стоило бы самодостаточному, зрелому 36-летнему мужчине. Проводил излишне много времени в Интернете и начинал понемногу задумываться, а не заняться ли макраме? Но лишь до тех пор, пока рациональная часть его разума наконец не взяла управление на себя, напомнив, что «осталось грёбаных три дня, убери свою кредитку обратно, Крис, тебе совершенно не нужна пряжа из шерсти альпаки стоимостью в четыреста долларов, чёрт тебя подери!». Он всё равно сохранил ссылку на сайт с макраме в закладках. На будущее, может, и пригодится. И, твою же мать, как же медленно, словно тягучая патока, тянулись эти три дня в разлуке! Крис уже хотел было поддаться желанию вернуться к идее с макраме. Это занятие хотя бы позволило бы ему на чём-то сосредоточить внимание, вместо того чтобы доводить себя до помешательства, раздумывая, что же сказать Себу при встрече — а что делать, было тоже непонятно, — когда тот наконец появится на пороге собственной квартиры. Мысленно он проиграл тысячи возможных сценариев, вообразил себе целый сборник задушевных бесед и вариантов того, как стоит элегантнее преподнести свои чувства, но, если говорить откровенно, Крис боялся просто даже представить, что вылетит из его рта, как только он вновь окажется лицом к лицу с Себом. И самое странное, что это может оказаться совершенно не то, что он так упорно пытался отрепетировать в своей голове — так уж у него повелось. Стоит лишь взглянуть Себастьяну в лицо, и всё — пиши пропало! Язык будто распухал, превращаясь в неповоротливое инородное создание, выдающее какую-то невообразимую белиберду. Крис чувствовал, что его перегруженный волнением мозг уже готов взорваться, а сам он на волоске от того, чтобы вскинуть руки вверх, сдаваясь, выкрикнуть «да пошло оно всё» и написать Себу грёбаное письмо с признанием в любви, как какой-нибудь галантный ухажёр из 18 века, но даже эта идея оказалась провальной. Если только Крис не успеет быстренько набросать целую оду о своей любви на обратной стороне смятого старого чека из «Target», обнаруженного в бумажнике, потому как времени у него не оставалось — несмотря на заторможено, как казалось Крису, тянущиеся дни, каким-то чудом конец рабочей недели подкрался чертовски незаметно. Он и глазом не успел моргнуть, как наступила суббота, сегодня возвращался Себ, и, святые ёжики, Крис был совершенно к этому не готов! К тому же не стоило забывать и о шоу, поэтому Крис покорно направился в театр согласно расписанию и всеми силами старался сосредоточиться на игре, хотя все его мысли, словно орда счастливых взволнованных щеночков, разбегались кто куда, и собрать их в кучку не представлялось возможным. Каждый раз, мельком бросая взгляд на часы, Крис не мог не думать, чем же в этот самый момент занимается Себ (сел ли его самолёт точно по расписанию? Удалось ли ему поймать такси? Вернулся ли он уже домой?). И если Крис на сегодняшнем вечернем выступлении показался зрителям более взволнованным, чем обычно, и как никогда бодрым, что ж, на сцене полезно иногда выкладываться на полную и показывать весь свой потенциал. Засевшее внутри тревожное чувство так никуда и не испарилось и к завершению шоу, по правде говоря, продолжало лишь усиливаться. Поэтому когда Крис собрал в гримёрке своё барахло, закинул сумку на плечо и вышел в ночь городских улиц, он едва не вибрировал от сочетания предвкушающего волнения и радости. Весь обратный путь до квартиры Себа казался просто-таки самой медленной в истории человечества пыткой. Ладони ужасно вспотели. И колено всё никак не удавалось унять, пока то продолжало беспокойно покачиваться. По пути Крис как минимум сотню раз успел поправить козырёк бейсболки, прежде чем наконец осознал, что творит, и заставил свои непослушные руки прекратить. Учитывая, что выходные в самом разгаре и всё в таком духе, пробки оказались ещё хуже, чем в будни, поэтому в свой временный дом Крис вернулся лишь ближе к часу ночи. Он не понаслышке знал, насколько сильно выматывают Себастьяна перелёты, поэтому ожидал, что квартира встретит его тишиной и умиротворяющей темнотой. Он ожидал, что Себ уже в кровати и давно спит. Он ожидал, что ему придётся по темноте на цыпочках пробираться в свою комнату. Поэтому совсем не ожидал, открыв дверь, увидеть зажжённый свет в гостиной, а самое главное — Себастьяна, примостившегося на диване и словно задремавшего сидя, скрестив руки на груди и склонив голову слегка набок, который, кажется, упрямо сражался с сонливостью, но, к сожалению, проиграл. Потревоженный возвращением Криса, Себ начал просыпаться, сел прямее, сонно моргая круглыми бледно-серыми глазами, устремил взгляд на Криса, и на минуту показалось, что они оба чрезвычайно удивлены внезапным появлением друг друга. Обескуражены. Явно к этому не готовы. Крис замер. Себ замер. А затем, позабыв обо всех своих планах, приготовлениях и мысленных репетициях, которые вели его к этому самому моменту, Крис, вдохновлённый исключительным красноречием, открыл рот и неуклюже выпалил: — Господи, как же я, чёрт подери, по тебе соскучился! Его слова словно разрушили барьер между ними, и в следующее мгновение сумка Криса полетела на пол, Себ, споткнувшись, сорвался с дивана, и они потянулись друг к другу, неистово целуясь. Крису казалось, что его тело словно ожило и мгновенно успокоилось от прикосновения губ Себастьяна, всё напряжение испарилось, а на смену ему пришло окрыляющее чувство невесомости и томительного восторга. Трепета. Воодушевления. Ощущение подобное тому, когда впервые берёшь за руку свою вторую половинку. Господи, он уже давно взрослый мужчина, а Себ заставлял его чувствовать себя влюблённым мальчишкой в песочнице. Запустив пальцы в волосы Себа, Крис скользнул языком по его губам, умоляя приоткрыть рот, и вот они целуются глубоко и жадно — так нетерпеливо, что когда Крис склонил голову, пытаясь сменить угол, они уткнулись друг в друга носами и столкнулись, щёлкнув, зубами, желая одновременно вовлечь друг друга в новый поцелуй. Крису не удалось сдержать улыбку, и вскоре вместо поцелуя оба весело, широко улыбались друг другу в губы. — Не хочу, чтобы ты уезжал, — хрипло промурлыкал Себ, сверкая потемневшими глазами, находясь так невероятно близко. — Когда шоу закончится. Не уезжай. Останься со мной. В этот момент весь воздух из лёгких Криса словно вмиг улетучился, и ему не оставалось ничего, кроме как поражённо моргать, чувствуя, как эмоции берут верх. — О, слава, блядь, боже, Себ… Чёрт побери, сколько всего ему хотелось сейчас сказать, — в голове крутился целый монолог, который он сочинял в течение последних недель — но все мысли словно вылетели в окно, когда Себастьян вновь его поцеловал, неспешно и глубоко, пользуясь возможностью прильнул телом, пока не прижался своими бёдрами вплотную к его, и Крис почувствовал, как вздымается и опадает грудь Себа напротив его собственной. — Твою мать, — выдохнул он, когда Себ позволил ему наконец дышать. — Я же всё спланировал. Себастьян усмехнулся, и, заслышав его задорный смех, Крис едва не вспыхнул от радости, словно внутри зажглась Рождественская ель на стероидах. — Что, — поддразнивая проговорил он и закинул руку Крису на плечи, обняв за шею, будто обнимал его так всегда — естественно и непринуждённо — уже сотни раз, — приготовил какое-то грандиозное романтическое признание в любви? — Грандиознейшее из всех, — подтвердил Крис, сведя брови к переносице и становясь совершенно серьёзным, незамедлительно прильнув к губам Себа и сцеловывая всё его веселье. А к такому можно пристраститься — целовать Себа, когда только пожелает. Крис очень-очень легко мог бы к этому привыкнуть. Себастьян на вкус словно совершенство — ну, в этот момент он был на вкус скорее как жвачка, которой пытался замаскировать горечь выпитого ранее кофе, — но от этого он казался ещё совершеннее, чем Крис когда-либо себе представлял. А пока он раздумывал над этим, руки Себа проворно скользнули под его рубашку, останавливаясь на пояснице и поощряя прижаться бёдрами ещё теснее — кажется, Себастьяну было недостаточно того, насколько близко они сейчас находились друг к другу. И Крис полностью его в этом поддерживал. — Скажи мне «нет», скажи, если не хочешь этого, — задушено проговорил Крис ему в губы, едва ли не умоляя. Потому что хотел этого, хотел Себа, так блядски сильно хотел, и если Себастьян его сейчас не остановит, если позднее пожалеет о произошедшем, Господи, это просто уничтожит Криса. — Нет, нет, я хочу, — пообещал Себ, перемежая слова новыми жёсткими, хаотичными поцелуями, хватаясь за спину Криса и заставляя его застонать: — Да, пожалуйста. Добраться до спальни оказалось настоящим приключением. Сделав лишь пару шагов, Крис не сдержался, вынужденный остановиться и прижать Себа к ближайшей стене в гостиной и зацеловать до потери пульса. Себ повторил его приём в коридоре, пихнув Криса к стене рядом с дверью в ванную и пустив в ход язык, настолько много языка, что Крису показалось, словно он попал к врачу на осмотр миндалин. И не то чтобы он жаловался. Вообще-то как раз наоборот, если говорить начистоту. Поцелуй вышел таким горячим и пошлым, что Крис на мгновение испугался, что кончит прямо в штаны, так и не получив шанса полюбоваться хотя бы сантиметром прекрасного обнажённого тела Себа. А потому, наконец оказавшись в комнате Себастьяна, Крис даже и не подумал останавливаться, чтобы изучить обстановку, цвета и оттенки, книжные полки и другие безделушки, составляющие личное пространство Себа. В настоящий момент Криса больше заботило изучение каждого изгиба, цвета и вкуса обладателя этой комнаты. В следующую секунду Себ плюхнулся на постель, и твою ж мать, он — словно ожившая мечта, взирающая на Криса с полыхающими искрами в глазах и манящая зацелованными влажными губами. Сердце Криса, кажется, автоматически пропустило несколько ударов, оставляя хозяина задыхаться от беспредельной похоти, вспыхнувшей в крови только лишь от одного взгляда на Себа. — Боже, Себ, — выдохнул он, опустившись на постель коленями и удерживая себя на локтях, накрывая его собственным телом, не смог удержаться, вновь окунаясь с головой в эти восхитительные покрасневшие губы. Поцелуй прервался, вырвав у обоих задушенный стон, а когда Крис скользнул языком по нижней губе, чувствуя на ней всё ещё сохранившийся вкус Себа, в груди словно что-то робко и жаждуще запульсировало. — Чего ты хочешь? Я сделаю всё, что пожелаешь, — выдохнул он, действительно готовый отдать всё. Всё, что Себ, блядь, захочет. Крис выполнит всё. Никаких ограничений. Он сделает всё, только бы Себастьяну было хорошо. Тот едва слышно судорожно вздохнул и полуприкрыв глаза ответил: — Хочу почувствовать твой член во рту. Господи. Хорошо. Крис полностью за. — Боже, ты просто невероятный, — выдохнул он, когда Себ перевернул их, оказываясь сверху и заставляя Криса распластаться на постели. А затем с ухмылкой потянулся к полам его рубашки. — Сам такой, — прошептал тот, наклоняясь и скользнув по губам Криса своими. Рассмеявшись, Крис нежно провёл ладонями по его рукам, погладив плечи и замерев у кромки волос на затылке. Он был уверен, что лыбится сейчас, как полнейший придурок. Как же сильно он обожал этого парня, просто немыслимо! — Себ, милый, что-то мне подсказывает, что эта фраза больше подходит для ответа на оскорбление, а не комплимент. — Я летел три часа, — оповестил тот, — просидел в пробке ещё сорок пять минут, а затем пытался не уснуть, дожидаясь тебя. Чудо, что я сейчас вообще помню своё имя, поэтому заткнись и раздевайся, пока я не уснул на тебе, прежде чем мы успеем приступить к чему-то более увлекательному. Ага, Крис просто, блядь, обожает его! — Всё понял. Можешь не повторять. — Крис заулыбался ещё шире, на автомате пробираясь руками к полам рубашки и помогая Себу стащить её с себя. Стянув её через голову, Крис заметил, что Себ уже приступил к его брюкам, нетерпеливо расстёгивая пуговицу и потянув молнию на ширинке, вскоре отправляя их в полёт вслед за рубашкой. — Мой бог, — восхищённо пробормотал Себ, ладонями огладив его обнажённую грудь. И разумеется, Крис мгновенно зарумянился от похвалы, став похожим на спелый томат, однако Себ ничего не заметил, слишком занятый рассматриванием его рельефного голого торса. Когда его пальцы скользнули по резинке боксеров, Крис не сдержал мягкого стона, вырвавшегося из груди, тут же краснея ещё больше и тяжело задышав от одного лишь предвкушения. — О, — выдохнул Себастьян слегка напряжённо и задушено, словно приятно удивлённый увиденным, стянув боксеры вниз. Жадно облизал губы, будто глядел на самое аппетитное, что только можно представить и что ему уже не терпится отведать. Не выдержав, Крис сдался, закрыв глаза и чувствуя, как кожа полыхает, будто в пожаре. И мужественно не открывал их, когда ощутил первое лёгкие касание пальцев, свободно обхвативших основание члена и начавших ласкать, скользя сверху вниз, лениво и мягко. После этого он распахнул глаза, стремясь как можно, блядь, скорее увидеть Себа, оседлавшего его бёдра и обнимающего ладонью его член. И картинка ничуть не разочаровала. — Боже, детка, — всхлипнул Крис, вся кровь моментально хлынула из головы куда-то в район паха, оставив его без единой разумной мысли, блаженным от восхитительного вида и неописуемо, твою мать, невыносимо возбуждённым. Себастьян улыбнулся, подарив ему ещё одно медленное движение рукой по члену, прежде чем убрал руку и переместился ниже, усевшись между широко раздвинутых ног Криса. — А мне нравится, как ты зовёшь меня «деткой», — дразняще проговорил он, изогнув губы в кривой усмешке, обещающей члену Криса незабываемые ощущения. — О, правда? — слабо выдохнул тот, уже не в состоянии объединять мысли в более сложные предложения. В ответ Себ согласного хмыкнул, а затем член Криса оказался внутри его рта, тёплые губы и влажный язык исследовали его по всей длине, и блядские единороги, либо у Криса что-то замкнуло в мозгу, либо же вся эта клишированная чушь с «увидел звёзды» на самом деле очень даже правдива. Со следующим вздохом произошла заминка — он застрял где-то в глотке, когда Крис напрягся всем телом, из последних сил не давая бёдрам качнуться вверх, сильнее насаживаясь на рот Себастьяна. — О Господи, — выстонал он, когда Себ заглотил уже истекающую смазкой головку, заставляя её стать ещё более багровой и влажной, чем прежде. Отстранившись на мгновение, тот решил полюбоваться своей работой, одновременно с этим восстанавливая дыхание, но уже через секунду возвращаясь, позволяя головке толкнуться между губами, теперь опускаясь и стараясь заглотить по самое основание, вбирая член Криса как можно глубже. А Крис… блядь, у Криса из головы исчезли все мысли. И стало хорошо. Так хорошо. Господи. Себ начал неторопливо: обхватывая тесными стенками горла и создавая вокруг его члена влажный вакуум, поднимая голову и выпуская его почти полностью, касаясь губами влажной горячей головки в своеобразном поцелуе, затем вновь опускаясь и вбирая член одним долгим, размеренным движением, которое ощущалось подобно пытке в своём самом чистейшем, восхитительнейшем виде. Крис не сумел сдержаться, простонав — чёрт подери, это было невероятно, ни с кем прежде он ещё не чувствовал ничего подобного — но вряд ли у него было время, чтобы подготовиться к новому натиску ощущений, когда Себ активизировался вдвойне, очевидно намереваясь заставить Криса кончить и потерять рассудок как можно быстрее и сильнее, чем это физически возможно. И это была плохая идея — Крис знал, что не следует ему этого делать, знал, что уже слишком близок к разрядке, и это лишь ещё сильнее подтолкнёт его к краю — но он просто обязан был приподнять голову с подушки, обязан был взглянуть, как макушка с мягкими тёмными волосами движется у него между бёдер, а когда взглянул, решил, что это что-то нереальное. Словно всё, начиная с этого самого мгновения, могло оказаться каким-то слишком диким, правдоподобно-живым сном, но нет, он на самом деле здесь, они на самом деле здесь, и Крис никогда ещё не чувствовал себя таким счастливчиком! Его потянувшаяся к волосам Себа рука слегка подрагивала, он мягко погладил пряди, убирая их со лба с нежностью, которая показалась бы нелепой, учитывая характер их текущего занятия. Почувствовав прикосновение, Себ приподнял голову и взглянул на Криса, но не выпустил его. Они посмотрели друг другу в глаза — те у Себа едва ли не сверкали, а член Криса скрывался у него во рту, и Криса просто закоротило. — Ох, блядь, Себ… — задыхаясь выговорил он, пытаясь предупредить, а спустя секунду напряжение в теле достигло пика, и он кончил, выплёскиваясь в обжигающе горячую, влажную тесноту его рта, и Себ позволил ему, и Господи, о Господи, о Господи!.. Себ послушно принимал всё, медленно кружа пальцем по его бедру, пока Крис хватал ртом воздух и дрожал под ним. А затем Себ крадучись скользнул выше и забрался на него сверху, целуя глубоко и жарко, позволяя Крису ощутить вкус собственной спермы, и, чёрт подери, это оказалось настолько горячо, что он тут же едва не потерял рассудок. К сожалению, Себу в конце концов пришлось разорвать поцелуй, отстранившись, но всего лишь на несколько сантиметров и только лишь для того, чтобы прошептать в ухо: «дыши, Крис». Однако эта фраза возымела совершенно обратный эффект, нежели рассчитывал Себ, и дыхание встало плотным комком у Криса где-то в груди, стоило лишь горячему дыханию и низкому бархатисто-глубокому голосу приласкать его кожу. Святые небеса! — Ты меня убиваешь, — наконец прохрипел он задыхаясь, а в голове всё также ни одной связной мысли. — О Боже, иди сюда. Крис попытался притянуть его к себе за всё, что попадалось под руку — сначала за бицепс и бедро — пока оба не улеглись на боку, повернувшись друг к другу лицом, но не оставляя между телами ни миллиметра свободного пространства. И Крис сразу же прильнул к шее Себа, желая попробовать её на вкус, покусывая тонкую кожу зубами, засасывая её и оставляя метки — всё, только бы заставить Себа стонать и возбуждённо ёрзать рядом. Не тратя время попусту, Крис всецело отдался процессу, лаская языком загорелую нежную кожу, а затем остановился, прислушиваясь и растворяясь в бьющемся под губами пульсе Себа, который был явно чаще обычного. И всё благодаря Крису. Господи, как же понимание этого окрыляло! Пощекотав носом тёплое местечко у Себа за ухом, он прошептал: — Можно мне их снять? — и скользнул пальцами по резинке его нижнего белья. И если честно, просто поразительно, как оно ещё уцелело, до сих пор оставшись на Себе. Себастьян простонал, толкнувшись в ответ бёдрами. — Да, боже, прикоснись ко мне, пожалуйста. — рукой он цеплялся за затылок Криса, и когда тот касался ртом особенно чувствительных мест вдоль челюсти и под ней, эта самая рука зарывалась ему в волосы, жёстко хватая и не давая и шанса сдвинуться куда-то в сторону, безмолвно требуя «ещё». Не зная, стонать или же смеяться, Крис прошептал: — Хм, командир нашёлся, — и постарался как можно быстрее стянуть с него бельё, одновременно с этим не забывая уделять внимание выемке под подбородком, покусывая и целуя, пока Себ не выдержал, наконец обхватил его лицо ладонями и привлёк к себе. — Тебе же это нравится, — заявил он с ухмылкой, которую иначе как опьянённой похотью и леностью никак не назовёшь, и протянул руку к взлохмаченной катастрофе, которую сотворил на голове Криса, пытаясь всё исправить и пригладить. Крис поймал его ладонь и прижался поцелуем к подушечкам пальцев, ни на миг не отводя взгляд от глаз Себа, отвечая ничуть не кривя душой: — Нравится. Себ глядел на него секунду, осмысливая сказанное, а затем снова горячо и настойчиво прижался к его губам, словно пытался поцелуем передать свой ответ — беззвучное, но громкое эхо из «да, да, да, мне тоже». А пока рот был занят, Крис дал волю рукам, большим пальцем медленно, но уверенно поглаживая головку теперь уже не спрятанного под одеждой члена, вырывая из Себа судорожный стон и заставляя выгнуться от прикосновения, прикрыв глаза. Заинтересовавшись, какие ещё потрясающие звуки Себ способен ему подарить, он приласкал его член, раздразнив и заставляя полностью окрепнуть, теперь покрасневший и горячий на ощупь, скользнул пальцами ниже, с любопытством, в качестве эксперимента, а когда наткнулся на края входа, Себ гортанно простонал и подался бёдрами вперёд, желая продлить прикосновение. — О, — выдохнул Крис, с восхищением понимая, что способен заставить тело Себа петь и так чувствительно реагировать на его касания. — Ты хочешь? — Да, — прошептал тот. — Если и ты тоже. Ну, разумеется, он хотел этого. Чёрт подери, Крис только об этом и мечтал и надеялся буквально с… да уже целую вечность. — Боже, да, конечно же, хочу, — ответил он, мягко и поспешно дважды клюнув Себа в губы, только чтобы окончательно уверить в своих словах. — А ты… как ты хочешь это сделать? — Там всё необходимое, — Себ указал на прикроватную тумбочку рядом с Крисом, поэтому тот послушно перевернулся и начал рыскать в шкафчиках. Смазку оказалось найти легче лёгкого — бутылёк с ней лежал на самом верху — а судя по тому, что Крис обнаружил только два презерватива и оба были засунуты в самый дальний угол тумбочки, Себ последнее время довольствовался рукой. Какая-то эгоистичная, собственническая и движимая инстинктами пещерного человека часть Криса хотела горделиво ухмыльнуться. И хорошо. Никто не должен даже знать, что Себ может быть таким — никто не должен видеть его обнажённым, разгорячённым и стонущим, никто не имеет права любоваться им разнеженным, залюбленным и нежащимся в наслаждении — только Крис. — Давай на спину, — проинструктировал он, мягко толкая Себа на подушки, а затем вновь пробуя на вкус его губы. Не смог удержаться. Они были слишком жаркими, слишком сладкими и отзывчивыми — невозможно остаться равнодушным. — Знаешь, как этим пользоваться? — поинтересовался Себастьян, когда заметил в его руках смазку, приподнял игриво брови и широко дразняще улыбнулся. — Понимаю, что я новичок на поле, — хмыкнул Крис, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, — но я справлюсь. Пожалуйста, тренер, направляйте меня и позвольте войти в игру. — О, боже мой! — Себастьян не сдержался, расхохотавшись и притягивая Криса ближе, при этом строго предупредив: — Никаких спортивных метафор в постели. Особенно тех, которые связаны с моей задницей. — Ты упускаешь всё веселье, — настаивал Крис, по-идиотски лыбясь во все тридцать два зуба, когда оба подались вперёд и вновь коротко, но сладко поцеловались. — Уморительнее меня тебе не найти! — Предупреждаю, — со всей серьёзностью начал Себ, — ты сейчас вылетишь из этой комнаты, если не приступишь наконец к делу. Вот только в голосе скрывалось столько ласки и тепла, что угроза ничуть не пугала, но Крис тем не менее вернулся к своему недавнему занятию, погладив ладонью по бедру, и вскоре пробрался к внутренней его стороне, поощряя Себа раздвинуть ноги, а пока приласкал основание его члена и скользнул ниже. А затем наблюдал, как Себ раскидывает ноги в стороны как можно шире, а его дыхание ускоряется. Чёрт возьми, какой же восхитительный вид предстал его глазам! Прежде чем суметь что-то вымолвить, Крису пришлось сначала сглотнуть, но даже тогда голос выдавал его возбуждение, став заметно грубее. — Ты хочешь этого? — спросил он, отчасти желая удостовериться, но больше просто безумно мечтая услышать, как Себ умоляет об этом. — Хочу, — выдохнул Себастьян, издав гортанный стон, когда Крис прижал палец к чувствительному колечку мышц, пока не входя, но пробуя. Дразня. — Боже, хочу, Крис, пожалуйста, пожалуйста… Слава богам, Крис уже успел один раз кончить, иначе ни за что не выдержал бы сейчас — когда Себ так охрененно мило умоляет. Он убрал руку — к огромному разочарованию Себа, если судить по расстроенному стону, — и наконец щёлкнул крышкой смазки, выдавив на пальцы даже больше необходимого, но для него этот опыт пока был в новинку, и лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Тем более Крис был полон решимости подарить Себу самое незабываемое удовольствие в жизни, а хорошенько подготовиться перед самим сексом — определенно одна из основных целей. А затем едва ощутимо скользнул двумя пальцами Себу между ягодиц, но остановился и взглянул на него, заметив ёрзание и раздосадованные всхлипывания. — Иди сюда, — потребовал он, потянув Криса за запястье неиспачканной в смазке руки и вновь заставив опуститься на кровать. — Так мне неудобно тебя целовать. Справедливо замечено. Крис определённо не собирался отказываться от новых поцелуев. — Каков неженка, — поддразнил он, подчиняясь желанию Себа и позволяя уложить себя рядом, пока они не растянулись лицом друг к другу на боку. Закинув ногу Крису на бедро, Себ клюнул его в губы и улыбнулся: — Должно быть, ты на меня так влияешь. Господи, он выглядел таким счастливым, просто идеальным сейчас, и Крис оказался не в силах отвести от него глаз. Зачарованный, без какого-либо шанса на спасение. — Возможно, — согласился он, даже не пытаясь отнекиваться, больше всего стремясь как можно скорее вновь прикоснуться к нему. Себ закинул ногу ещё выше, очевидно готовый продолжить то, что они начали, поэтому Крис скользнул рукой между их телами, вновь пробираясь покрытыми смазкой пальцами к восхитительным изгибам ягодиц, медленно поглаживая по входу сверху вниз. Себ мягко, судорожно вздохнул от касания, прижимаясь к губам Криса лениво-сладкими поцелуями, прежде чем слегка отстранился и прошептал: — Ну, давай же, вставь, хочу почувствовать их внутри. — Чёрт, — выдохнул Крис, уже чувствуя головокружение от, ну, всего происходящего, поэтому начал не спеша и ввёл один палец, громко простонав от крышесносного ощущения, как Себ открывается вокруг него, стенки горячие и тугие, и очень, просто невероятно гладкие. — Да, — низко, гортанно выдавил Себ, судя по голосу уже находясь на полпути к вершине экстаза, посылая по телу Криса убойную волну возбуждения, осевшую прямо в паху, — да, давай же. «Не-блядское-дерьмо-вероятно», — успел безнадёжно подумать Крис, снова подчиняясь велению Себа, как только палец начал скользить внутри легко и без всякого сопротивления. Добавил второй… и всё стало ещё превосходнее. Крис теперь действительно ощущал, как мышцы Себа растягиваются, чтобы принять его, и на мгновение забеспокоился, что ему может быть больно, но взглянув на выражающее лишь блаженство лицо, смог выдохнуть. Хорошо. Прекрасно. Он совершенно точно справится с этим. Заручившись ещё большей уверенностью, свободной рукой Крис не глядя потянулся за смазкой, наконец вытащив её из смятых складок простыни и на сей раз смазывая сразу три пальца, любуясь, как Себастьян стонет и потирается членом о его живот в отчаянных поисках хоть какой-нибудь стимуляции, дожидаясь, пока Крис не вернёт пальцы обратно. Это поистине самое сексуальное зрелище, которое Крису доводилось видеть в жизни, а они даже ещё непосредственно к сексу не приступили! Святые небеса, судя по сумасшедшему ритму сердца, существовал вполне себе реальный шанс, что этот секс может убить его, став последним. Вернув руку между ягодиц, Крис особо осторожными движениями прижался пальцами ко входу, действуя медленно и давая Себастьяну время привыкнуть, а вскоре слушая и наблюдая за стонами и ругательствами, слетающими с его губ, и толчками бёдер, пытающихся заставить пальцы Криса двигаться в нужно им ритме. И, чёрт подери, как же Крис ошибался — именно это было самым сексуальным зрелищем за все прожитые им годы! Святые небеса! Казалось, ещё минута, и он самопроизвольно взорвётся или, возможно, вновь кончит, кто же, блядь, знает... когда Себ слабо оттолкнул его руку и задыхаясь проговорил: — Остановись, остановись, или я слишком рано кончу. — Тебе нравится? — прошептал Крис, потеревшись носом о нос Себа, прежде чем наклонился и поймал его губы в поцелуе. Себ ответил на него со всем энтузиазмом, скользнув пальцами в короткие прядки на затылке Криса, и прихватил их посильнее, пока оба пытались отдышаться, и разморено, сладко произнёс: — Мм-м-м, просто невероятно. У тебя прекрасно получается. Комплимент толкнулся прямо в центр сердца Криса, ну и может быть, чуточку в член. — Всё благодаря тебе, — признался он, снова коротко, но со всей отдачей и чувством целуя Себа, — только благодаря тебе всё кажется таким лёгким. — На его лице сейчас были написаны все эмоции, и Крис прекрасно это осознавал, но всё отлично, это вовсе не пугало, потому что он видел их же, без утайки отражающимися на лице Себастьяна. Они посвятили поцелуям следующие несколько минут, пока Крис упорно искал презерватив среди сбитых простыней, пытаясь обнаружить его не глядя, потому как глаза и губы были сейчас безраздельно заняты Себом и в ближайшее время не стремились оставлять представшее перед ними охрененное видение. Когда им неизбежно пришлось отстраниться, чтобы вдохнуть кислород, Себастьян прижался лицом к плечу Криса и на мгновение затих. Их учащённое дыхание было самым громким звуком в комнате, и вот тогда-то он заметил. — У тебя веснушки. Все плечи ими усыпаны. И каким же пропитанным наслаждением казался его голос, он словно был опьянён, и Крис не сумел сдержать смешок, но ровно до момента, когда Себ прильнул ртом, прижимаясь губами, зубами и языком к изгибу его плеча рядом с шеей, прослеживая крошечные пятнышки, обосновавшиеся там, и смешок быстро перетёк в томительный стон. — Чёрт, детка, — прохрипел он, когда Себ оставил особенно ощутимый укус на упругой мышце шеи, нехотя выпутался из хватких, словно щупальца осьминога, жадных рук и уселся между ног Себа, опустившись на колени и пытаясь заставить собственные руки перестать так подло дрожать, пока надевал презерватив. — Давай же, — поторопил его Себастьян, обернув ладонь вокруг члена и соблазнительно полуприкрыв глаза, продолжая поглядывать на Криса тяжело дыша и ещё больше взъерошивая и так вставшие дыбом волосы, смотревшиеся ярче на белоснежных подушках. И как ему удавалось выглядеть таким одновременно охренительно милым и крышесносно сексуальным, оставалось совершеннейшей тайной. В теории такое казалось просто невозможным, но вот же оно — живое свидетельство обратного. Крису невыносимо захотелось завернуть его в огромное пушистое одеяло и одновременно жёстко вытрахать. «Но сначала вытрахать, — решил он, заставляя себя перестать зачаровано пялиться на Себа, когда тот пихнул его ногой в бедро, словно бы говоря: «поторапливайся уже, чёрт тебя дери!». — А после можно будет и заобнимать до потери пульса». Потратив ещё секунду, чтобы дотянуться до бутылька и хорошенько смазать член, Крис накрыл Себа собой, удерживаясь на локте, другой рукой придерживая основание члена и прижимаясь головкой к приоткрытому, жаждущему входу, и вошёл лишь слегка, но оба застонали. — Давай же, — выдохнул Себ, изящно выгнув спину, желая большего, когда Крис наклонился для поцелуя. Некоторое время они лениво целовались, пока Крис слегка не отстранился, прижимаясь лбом ко лбу Себастьяна и смотря ему прямо в глаза, наконец подаваясь бёдрами вперёд. И это… Господи. Боже. Блядь. Это просто неописуемо. Крис вошёл полностью и замер так, запрокинув голову и зажмурив глаза судорожно дыша, словно только что пробежал марафон. Рай существует, и личный рай Криса, кажется, принял вид задницы Себастьяна Стэна. Святой боже. — Всё хорошо? — выдохнул он, поразившись собственному сдавленному напряжённому голосу, пытаясь не двигаться. — Да, — отозвался Себ, тоже задыхаясь, и, чёрт возьми, именно в этот самый момент Крису невыносимо захотелось увидеть его лицо, поэтому он распахнул глаза, опустил взгляд и жадно впитывал каждую деталь Себа, всего зарумянившегося, глядящего в ответ потемневшими глазами. Поэтому когда Себ приподнялся, целуя его, и прошептал: «двигайся» прямо ему в губы, Крис повиновался. Он медленно толкнулся вперёд, неспешно, с оттяжкой покачивая бёдрами, что, подобно нагнетающей волне, поглотило Криса полностью, как только он оказался в Себастьяне по самое основание, заставляя его стонать от невообразимого в своей охренительности ощущения. — Боже, Крис, — он вжался затылком в подушку, глядя на Криса одурманенным дымкой наслаждения взглядом, и проговорил низким, хрипловатым и таким блядски-сексуальным голосом: — Давай же. Трахни меня по-настоящему. — Чёрт, — выругался Крис, мгновенно ощутив, как подскочил градус ощущений, и что-то вроде лавы — густое и горячее — прокатилось по спине, стоило только этим слова слететь с губ Себастьяна. Бёдра и так уже, кажется, были готовы действовать, а, заслышав требование Себа, самоотверженно приступили к исполнению, не дожидаясь согласия мозга, автоматически поддались вперёд ещё сильнее, чем прежде, после чего по комнате эхом прокатился резкий шлепок кожи о кожу. Пошлый звук. Отчаянный. Блядь, и как же Крису он понравился! Себастьян закинул руку за голову и вцепился в подушку, а когда Крис повторил движение, сжал её сильнее и издал какой-то одновременно поражённый и удовлетворённый стон. Очень медленно, размеренно выйти... и тут же погрузиться вновь со звонким, безжалостным шлепком бёдер о бёдра. Жёстко. Неудержимо. — Ох, блядь, — простонал Себ, облизнув губы и приоткрыв рот. — Да, вот так. — Чёрт, Себ, — выдохнул Крис, всё тело вдруг стало как оголённый провод, звенящий от перевозбуждения, и он просто не представлял, на чём сосредоточиться. Сжимающая, обжигающая жаром теснота тела Себа. Движение мускулов под кожей, когда он сжимал и расслаблял хватку пальцев на несчастной подушке. Откровенное блаженство и ничем неприкрытая похоть на его лице, залившие чёрным радужку зрачки и приоткрытые губы. Крис продолжал двигаться ещё и ещё, и ещё, пока Себ не приподнял слегка бёдра, встречая каждый его толчок, они не отрывали друг от друга глаз, и вскоре мир сжался вокруг них, перестав существовать, и остались лишь двое — их маленькая идеальная Вселенная, которую они создали в тишине спальни Себастьяна. Себ ослабил хватку на подушке, и Крис воспользовался шансом, потянувшись за его рукой, находя и вторую, и вжал оба запястья в постель у него над головой, после чего переплёл их пальцы, держась как можно крепче. А затем просто отпустил себя. — О, — выдыхал Себ каждый раз, когда Крис ударялся бёдрами о его ягодицы, — о… о… — Блядь, — всхлипнул Крис, не видя ничего, кроме Себа, словно мир сузился, пока не остался лишь он, потерявшийся в ощущениях. — Ты даже не представляешь, что делаешь со мной. — Крис, — простонал Себ между резкими, неглубокими вдохами, — боже, не останавливайся, только не останавливайся, я сейчас кончу… Крис вновь выругался (чёрт возьми, у него уже никогда не получится забыть голос Себа в этот самый момент — задыхающийся, почти срывающийся голос, полный отчаяния и нужды) и сосредоточил все свои силы на покачивании бёдрами, двигаясь ещё увереннее и чётче. Он чувствовал стекающий по коже пот, бешено выстукивающее сердце и будто воспламенившуюся кровь, и продолжал вдалбливаться в Себа под единственно правильным углом, в награду получая сводящие с ума стоны удовольствия, видя, как тот выгибается в наслаждении, напрягшись всем телом и сжимая его член ещё сильнее, и кончает, даже не притронувшись к себе. — Твою мать, о, боже, Себ, блядь, блядь… — Крис из последних сил пытался продолжить двигаться, не прекращая трахать его сквозь оргазм, и сам был уже на грани, чувствуя, как сжимающие его мышцы становятся ещё теснее и горячее, и понимал, что больше не выдержит, поэтому отпустил себя со стоном, сумев сделать ещё пару толчков, прежде чем замер не выходя, пытаясь привести дыхание в норму и дрожа, уткнувшись лицом во вспотевшую кожу шеи Себастьяна. Они не шевелились, оставаясь так некоторое время, тяжело дыша и полностью вымотавшись, пока сочетание неприятно остывающих на коже пота и спермы наконец не заставило Криса приподняться с Себа. Осторожно вынув член и стянув презерватив, он вновь плюхнулся на постель рядом с ним. — О боже мой, — выдохнул тот, раскинув по кровати руки и ноги. — Переверни меня через десять минут, и мы обязательно повторим. Крис рассмеялся, чувствуя себя истощённым до самого нутра и смотря на полностью удовлетворённого, счастливого, покрытого потом Себастьяна, лежащего рядом и отпускающего шуточки после просто-таки сумасшедшего секса, снова до отказа наполнился яркой жизнерадостной энергией и теплом, способным питать его в течение следующих нескольких часов, а может, дней, или же месяцев. Быстро и очень ловко перевернувшись, Крис прижал Себа своим телом к постели и солнечно улыбнулся, прошептав: — Привет. — Привет, — отозвался шёпотом тот, озаряя его такой же широкой, головокружительной улыбкой, взъерошивая его и так лохматые после любовных игрищ волосы. Они молчаливо вглядывались друг другу в глаза примерно с минуту, и Крис не смог бы сказать наверняка, кто именно — один или оба — первым потянулся за новым поцелуем, и вскоре они лениво, неторопливо и жарко целовались, обхватив друг друга руками и переплетя ноги. «Боже мой, целовать Себа — блаженство», — подумал Крис. Рай. Нирвана. Всё, чего он когда-либо желал и ещё столько же сверху, хотя он и половины этого наверняка не заслуживал, но тем не менее готов бы принять. Он примет всё, что Себастьян ему позволит, и будет дорожить, как самым бесценным сокровищем, потратив всё оставшееся ему время, только бы суметь доказать, что достоин этого — достоин Себа. Себастьян низко, счастливо проурчал, когда Крис вновь начал покачивать бёдрами, заводя их обоих, пока внизу живота вновь скапливался жар, и, не стерпев, Крис скользнул ниже, оставляя благоговейные дорожки поцелуев на шее, груди, а затем и на подрагивающих мышцах живота Себа. — Я вроде говорил про десять минут, — показательно возмущённо хмыкнул Себ, откинув голову на подушки и прикрыв глаза. — А я пунктуальный парень, — заявил Крис, глянув на Себа и улыбаясь ему в живот. — Люблю появляться пораньше. И хотя на то, чтобы на самом деле заставить Себа вновь стонать и задыхаться, а затем, сверкая потемневшими глазами, толкнуть Криса на спину и заставить едва сдерживать сладкие вздохи, ушло всего восемь минут, обоим было уже глубоко наплевать — они были слишком заняты друг другом, чтобы следить за временем.