тебе кажется.

      Пылинки кружились в солнечных лучах, прорезающих зелёные кроны деревьев. На носках кроссовок оседали капли ещё не сошедшей росы. Только сейчас Сергей начал замечать, что местность здесь, на самом то деле, достаточно привлекательная. Однако в воздухе продолжало витать практически осязаемое напряжение. Дорога до монастыря прошла в идеальном молчании, которому Разумовский был очень рад.       Лес, кругом камни, на половину обрушенный забор и старые скрипучие ворота. За ними такое же ветхое здание. Даже в свете утреннего солнца окна слепо смотрят чернотой. Ободранные, местами посыпавшиеся стены, облезшая позолота куполов. — Мы точно туда пришли? — Сергей обратился к Соне, указывая на открывшийся ему вид. — Пойдём. — девушка лишь улыбнулась, и кивнув мягко подтолкнула Разумовского в сторону входа.       На несколько секунд он задержался возле ворот, сомневаясь стоит ли продолжать задуманное. Место выглядело запущенно и заброшено. Телефон со вчерашнего дня так и не ловил связь. Было вообще не понятно откуда взялся сайт монастыря и за счёт чего он существовал, хотя это можно было бы объяснить тем, что всем этим занимаются в городе. Однако, доверия место не внушало. Ещё раз оглядевшись, Разумовский зашагал за Соней.       Поворачивая, по казалось бы, бесчисленным узким коридорчикам, прошли небольшой зал с длинным деревянным столом посередине. За ним следующий, совсем маленький. Небольшая икона, плавящийся рядок свечей. Где-то тихо капала вода. — Подожди здесь. Я схожу за батюшкой, поговоришь с ним. — и без того негромкий голос Сони перешёл на шёпот. Девушка удалилась куда-то внутрь здания. Сергей обошёл помещение по кругу. Пусто. Слишком пусто. Он помнил, как ещё в детском доме они ездили на экскурсию по разным церквям и храмам. Все они выглядели иначе. Помпезные сияющие строения, убранные золотом так, что, наверное, на небесах было видно. Это место Богом было явно забыто. Пыльно. Пахнет сыростью и гнилой древесиной. Его взгляд зацепился за потрёпанную библию на одном из узких подоконников. Полистал пожелтевшие от времени страницы. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам… Мф. 7.7 -8.».       От того насколько кстати пришлась эта случайна фраза, стало не по себе. Соня всё не возвращалась, в тишине высоких сводов стен не слышно было даже птиц. Сергей кожей чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он медленно повернулся. В арке стояла девушка, которой раньше он не видел. Блондинка, в кожаной куртке, возрастом, примерно, как сам Разумовский или может, чуть старше. — Ты бы отложил это. Ни к чему оно. Сказка для наивных. От первого до последнего слова. — девушка быстрым шагом подошла к нему и забрала из рук библию. — Откуда ты только такой взялся. Снова сестрёнка привела? — Прости, не совсем тебя понимаю. Я Соней пришёл. — он неопределённо указал рукой в ту сторону, куда недавно ушла Соня. — Ну вот. Я же говорю: сестрёнка моя. Меня Лизой зовут. Разумовский представился в ответ, присел на подоконник рядом с девушкой. — А ты что, и правда веришь? Он не успел ответить, как подняв взгляд на новую знакомую, увидел вошедшую Соню. Та лишь улыбнулась сестре. Затем сообщила, что батюшка ещё не вернулся. — Серёж, это Лиза. Сестра моя. Он мне её вернул. И тебе поможет.       Лиза лишь фыркнула, мол «опять за старое» и вышла. Участвовать в этом разговоре ей явно не хотелось. Соня слегка потянула Разумовского за рукав толстовки в сторону иконы. — Постой. Как это — вернул? — он устало потёр переносицу, путаясь собраться с мыслями. — Она умерла, Серёж. А я попросила, и Он мне её вернул. Ты же тоже что-то хотел попросить, так попроси, не бойся. — Я не умею. — тихо, дрожащим голосом, он не мог до конца поверить в то, что всерьёз это делает. Никогда не задумывался о своей вере, а теперь стоит на коленях, смотрит на образ и желтоватые капли воска. Думает, как такое возможно. Сомневается. — Просто попроси. Про себя, чтобы не слышал никто. — девушка взяла его руку в свою, убрала с его глаз сбившиеся рыжие пряди. Повисло молчание. Он всё дальше погружался в свои мысли.              Серёже девять. За четыре года в детском доме он уже привык к жизни там. Понимал: иного выхода у него нет. Тишина летней ночи убаюкивала. За окном мерно трещали сверчки, в комнату через открытую форточку задувал свежий ветерок. Разбудил Серёжу чужой крик. Резкий и пронзительный, сопровождающийся громким плачем. Он приподнялся на подушке, открыл глаза. Один его из соседей тоже проснулся и уже с возмущением смотрел на источник шума. Третий мальчик в их комнате. Совсем ещё новичок, находящийся здесь всего пару дней. Он сидел в углу своей кровати, подтянув коленки к груди, и заливался слезами. Выглядел он очень напуганным. Первый сосед коротко сказал что-то грубое и отвернулся к стенке, полностью натянув на себя одеяло и накрыв голову подушкой. Серёжа продолжал смотреть.       Затем он медленно спустил ноги с кровати и двинулся в сторону новичка. Мальчик не прекращал плакать, растирая слёзы и сопли по лицу. Разумовский присел напротив и протянул руку, дотрагиваясь до свободной ладони мальчика и внимательно его изучая. — Тебе приснилось что-то плохое? — он не отпускал чужой смуглой ладони. Собеседник обеспокоенно закивал. — Мама… — по его щекам снова хлынули потоки слёз. Серёжа абсолютно не знал что ему с этим делать, но ему очень уж захотелось найти выход, помочь, успокоить. Он помнил, что когда он сам только оказался здесь, ему помочь было некому. Приходилось справляться в одиночку. Он не позволит, чтобы так было с другим. — Я не знаю, поможет ли тебе это, но я знаю одно классное место. Давай убежим не на долго? — Разумовский осторожно потянул мальчика на себя, как бы приглашая пойти с ним. И тот последовал.       Их комната находилась на первом этаже, чем Серёжа давно научился правильно пользоваться. Из окна, пригнувшись, через задний двор, к парку и вглубь. Они вышли к большой раскидистой яблоне, что отцвела ещё совсем недавно и сохранила под собой россыпь белых лепестков. Серёжа быстро вскарабкался вверх по ней на крепкую нижнюю ветвь. Зацепившись поудобнее протянул руку вниз. Сосед, не долго думая, ухватился за неё и в пару мгновений оказался рядом с Серёжей.       Здесь, в тени ветвей им казалось, что ты находишься в каком-то совершенно ином, волшебном мире. Будто ты в сказке, и в пятнадцати минутах ходьбы отсюда нет никакого детского дома, строгих воспитателей и чувства тотального одиночества. И ты такой сильный, и всё тебе подвластно. Мальчик заворожённо оглядывался вокруг. Разумовский явно был доволен, что тому понравилось. — Меня Серёжа зовут, а тебя? — «зацепился» чистотой своих голубых глаз за чужой глубокий печальный взгляд. — Олег. Олег Волков. — мальчик шмыгнул носом, изобразил подобие улыбки и поудобнее уселся на ветке.       Они сидели плечом к плечу, и Серёжа чувствовал, как сильно дрожит его новый друг. Придвинулся чуть ближе, как бы пытаясь сказать: «вот он я, рядом, теперь тебе не будет так страшно». И он расскажет ему множество интересных вещей, которыми так хочется поделиться, которыми так хочется отвлечь его от плохих снов и мыслей. Даже расскажет какую-то сказку, что чудом сохранилась в его голове из глубокого детства, лишь бы сработало. Получилось. Олег больше не плакал, теперь он знал, что как бы его не пугало жить в детском доме, он теперь не один.       С того дня, они приходили на это место каждый год по несколько раз. Большая яблоня до самого выпуска стала их местом. Серёжа всегда брал с собой блокнот и рисовал в нём птичек, яблоню, парк, Олега, продолжал делиться всем, чего знал он и не знал Волков. С того дня они станут вдвоём против целого мира и целым миром друг для друга.              Разумовский поднял прикрытые веки. Ничего вокруг него не изменилось. Он обессиленно выдохнул и высвободил свою ладонь из ладони Сони. Поднявшись с колен, он уверенно направился к выходу. Девушка крикнула ему вслед: «Попробуй ещё раз!». Её сестра лишь едко усмехнулась, наблюдая за ситуацией.

***

      Вернулся в дом. Вещи собрал наскоро. Порадовался, что взял не много. Всю дорогу от монастыря к дому он думал, как мог повестись на это. Поверить в чудесное воскрешение, притащиться так далеко ради каких-то сказочных бредней. Титов поехал сюда ради развлечения, не иначе. А он как дурак: за чудом. Вся жизнь Разумовского была сплошным подтверждением того, что чудес не бывает, так почему бы им быть сейчас. Он не знал, что сейчас играет в нём сильнее: разочарование в вере или доказательство собственной наивности. В любом случае, хотелось бежать. Бежать назад в Петербург и дальше переживать своё горе, в надежде, что когда-нибудь станет легче.       Выйдя из дома хотел попытаться вызвать такси. Связи так и не было. Решил пройти по домам, поспрашивать помощи. Ждать хозяйку дома или Соню ему не хотелось. Из-за одного из заборов его очень кстати окликнула Ариша. Разумовский шагнул во двор. Пахло клубникой, мятой и свежим бельём. — Где мне этого вашего мента найти? — А на что он тебе? — девушка подошла к Сергею ближе, уставилась своими глазищами. Снизу вверх смотрит, а в зрачках будто скалы отвесные. Бездна, не иначе. — Свалить хочу отсюда. Он меня привёз — он и увезёт.       Девушка звонко расхохоталась и сделала ещё шаг к Разумовскому, почти вплотную. Положила руку ему на плечо, окинула взглядом его всего, продолжая насмешливо улыбаться. Парень чуть выставил вперёд руку, чтобы разграничить расстояние между собой и Аришей. Та лишь поджала губы и отступила на прежнее место. — А знаешь, ты прав. Не надо было тебе сюда приезжать. Только вот всё равно уже ничего не сделать. — девушка покачала головой, не отрывая взгляда от Разумовского. — Это ещё почему? — Не уедешь ты. — Что значит «не уедешь»? — крикнул Сергей вслед уходящей девушке. Он чувствовал, как что-то начинает закипать внутри. — Хозяин тебя не отпустит.       Он хотел было спросить: «какой ещё хозяин?», но Ариша уже захлопнула за собой дверь, дав понять, что разговор окончен.