танцы вдвоём, странные танцы.

— Антон, ну признай уже, что ты неповоротливое бревно! — шипела Шастуну его преподавательница по хореографии. — Руку выше! Ногу левее! И в спине посильнее прогнись, — Лидия Ивановна грубыми движениями поправляет стойку Антона. Настолько грубыми, что её касания грозились обернуться синяками. — Я не могу! Даже вы так не встанете! — по щеке парня стекает скупая слеза. Он предпринимает очередную попытку встать "как надо", которая вновь оборачивается неудачей. Мерзкий стук каблуков хореографа отражается от стен звонким эхом, которое почти перебивает нарастающий звон в ушах. — Вот похудей, и сможешь, — холодно произносит женщина. — Но я и так вешу шестьдесят два килограмма... А это при росте в почти два метра! — восклицает Антон, поджимая губы. — Это не мои проблемы, ты должен весить меньше. Урок окончен, — отрезает Лидия, исподлобья глядя на шатена. От этого взгляда буквально под землю провалиться хочется, поэтому Шастун быстро ретируется, прихватив рюкзак.       В Воронеже сегодня дождь. Он пропитывает насквозь всё: бетон, газоны, зонты и одежду других людей, металлические корпусы машин и, казалось, даже кожу.       "Я никогда не стану хорошим танцором," — уныло думает Антон, заходя на территорию заброшки, которая стала такой родной в последнее время. — "Несуразно высокий, я будто блядское дерево! Да даже полено танцует лучше, чем я!"       "Ну и пусть меня никто не заметит," — Шастун ставит JBL колонку на пол просторной комнаты. Быстро подключается к ней с телефона, отправляясь в Spotify на поиски любимой музыки. — "Я ведь для себя танцую? Или для других?" — юноша включает одну из своих любимых композиций и танцует будто не телом, а душой. — I. Will. Not. Kiss. You, — шепчет он, завершая очередное па. Смело импровизирует. Знает, что никого в здании нет и не будет. Есть только он и музыка, разливающаяся в сердце приятным теплом.       Было бы, конечно, хорошо, если бы Антон танцевал не один, а с кем-нибудь. Желательно, с самим Арсением Поповым. Голубоглазый брюнет, которого парень видел на сцене несколько лет назад, так прочно засел в памяти, что теперь, когда времена, очевидно, трудные, ведь Лидия Ивановна втаптывает в грязь, а в голове как-то само собой спрашивается: "чёрт, зачем вообще родители так много платят за занятия", Антон думает только об Арсе. Невероятно грациозном молодом мужчине с ослепительной улыбкой и завораживающими движениями. Шастуну было на кого равняться. Возможно, если бы Попов не подмигнул ему когда-то, то зеленоглазый мальчишка бы давно бросил танцы. Но он упрямо стремился ввысь, игнорируя насмешки учителей и сверстников. В памяти застыл уверенный взор голубых глаз.       "Я ничтожен, в сравнение с ним. Ну и пусть," — думает Антон, завершая свой танец продольным шпагатом. — "Ну и пусть я не справлюсь," — парень поднимается, стряхивая с джинс бетонную крошку. — "Пусть..."

***

— Антош! — радостно восклицает мама, врываясь в комнату юноши с утра пораньше. Тот вздрагивает от столь резкого и внезапного пробуждения и садится на кровати, сонно потирая глаза. — Мам..? — Антон зевает, прикрывая рот тощей ладонью. — Мы с твоим папой нашли тебе нового преподавателя по танцам! — женщина довольно улыбается. — Он согласился взять тебя в свою академию! Она в Санкт-Петербурге, представляешь? — В Санкт-Петербурге..? Мам, но это же дорого... — начал было возражать Антон, но его перебили. — Нет же! Он взял тебя бесплатно, увидев, как ты танцуешь, — мама проводит по плечу подростка рукой, с гордостью заглянув в глаза. — Но... Где он мог видеть? — не понимает парень, глядя на родительницу. — Антош, прости... — она неловко отводит взгляд, улыбаясь. — Я на твоём ноутбуке нашла видео, где ты танцуешь. Ты двигаешься, как самый прекрасный и грациозный лебедь, родной, — она снова смотрит сыну в глаза, и улыбка её становится ещё шире и заранее. — Правда? — Антон, не сдержавшись, тоже начинает улыбаться, ныряя в объятия матери. — Правда-правда, — шепчет она, проводя рукой по спине Шастуна. Женщина искренне надеется, что её ребёнок будет счастлив.

***

— Пассажирский поезд... Воронеж-Санкт-Петербург... На третий путь, — объявление почти полностью тонет в гуле голосов вокруг. — Наш? — улыбается Антон, поглядывая на родителей. — Твой, Тош, — они улыбаются, переплетая пальцы рук друг друга. Юноша никогда не сомневался, что эти двое до дрожи любят друг друга. — Ну... Тогда пока? — Шастун подхватывает сумку и немного неуверенно переминается с ноги на ногу. — Пока... Ты звони хоть, что-ли, — в материнских глазах блестят слёзы, и Антон подросток сам едва сдерживается, чтоб не расплакаться. — Хорошо. Пока, мам, пап... — быстро произносит он, чувствуя, как в горле образовывается непрошенный ком, и убегает на платформу. — Он взрослый мальчик, справится, — произносит Андрей Шастун, провожая сына взглядом и чмокая жену в макушку. — Справится... — повторяет Майя за ним, грустно улыбаясь. Так сложно ей отпускать Антона, хоть он и взрослый уже совсем. Уже 17 лет как Антон.       Казалось, ещё совсем недавно он бегал, как говорят, "под стол пешком", а сейчас уже мчится навстречу своей судьбе. Так быстро время летит...