Опаснейший случай всей жизни

Оума осознал, как глубоко ошибся, думая, что Сайхара просто позволит ему и дальше развлекаться в одиночку. — Пришла моя очередь руководить игрой, Оума-кун... Кокичи замечает злость с щепоткой азарта в серых глазах, пока детектив угрожающе нависает над ним. Сайхара тянет ладонь, но Оума останавливает, растерянно озираясь по сторонам, попутно краснея от всего неудобства ситуации. — Э-Эй! Ты чего это удумал?— Кокичи крепко держит плечо синеволосого, не давая ему приблизиться, в глазах читается паника, а в голосе заикание, которое вызывает у детектива лёгкий смешок, что в миг переходит в звонкий заливной смех. От этого Оума тоже слабо улыбается, так и не понимая, что именно сейчас произошло. — Ты такой забавный!— Через смех пытается произнести синеволосый.— Неужели ты меня испугался?— Постепенно Шуичи успокаивается, мягко смотря на низкорослого, что усиленно пытался подобрать слова. Вся напряженная атмосфера вмиг рассеивается, лишь на щеках детектива виднеется лёгкий румянец из-за недавнего приступа веселья, однако лидер ещё не успел оправиться от его недавней выходки, продолжая сжимать чужое плечо. — Что ты, вовсе нет! Просто это было так неожиданно, к тому же я не люблю, когда...— Лидер затихает, не желая заканчивать фразу, но до детектива всё равно доходит смысл несказанных слов. Сайхара знает. Оума ненавидит, когда над ним доминируют. Шуичи понял это длительно и детально изучая его характер и поведение, но чем же именно вызвана столь сильная ненависть? Может тяжёлым прошлым, где лидеру то и дело приходилось терпеть различные пытки и унижения от более властных и сильных, чем он, а может и обычным раздутым, но очень хрупким эго, которое просто не позволяло Кокичи занимать уступающую роль. Шуичи относился к этому иначе, не особо задумываясь над ролями в их отношениях, считая, что они попросту не нужны, и ничего важного из себя не представляют, но детектив видел всю нервозность Кокичи, когда речь заходила об этом, так что спокойно шёл на уступки, не желая как-либо тревожить партнёра. Сайхару целиком и полностью устраивал нынешний строй их отношений, однако некий интерес, азарт временами тревожил его разум. «Не то чтобы я хотел попробовать, мне просто интересно...» Раззадоренный ласками лидера, Сайхара забывается, позволяя Оуме на миг лицезреть чертей своего тихого омута, всё же детектив не был настолько чистым, каким его хотел видеть Кокичи. И, осознав всю тяжесть совершённой ошибки, Сайхара вздрагивает, испуганно смотря в тревожные фиолетовые глаза. — Но если ты очень хочешь поменяться, я не против, только... Попроси менее агрессивно, хорошо?— Оума выдавливает кривую улыбку, пытается контролировать своё тело, что так предательски дрожало, выдавая испуг правителя. Всё красноречие Кокичи, его выдающееся умение врать, накопленное большим и трагичным опытом, моментально исчезает, когда он вынужден врать о действительно больных для него темах, но даже оно сейчас бы не спасло темноволосого, серые глаза и так способны прочитать все его мысли, как бы хорошо Оума не выкручивался. Сайхара терпеливо выслушивает эту не самую правдоподобную ложь, тянет Кокичи за дрожащие плечи, крепко обнимая. С задержкой лишь на секунду, Кокичи обнимает в ответ, только в несколько раз крепче, будто боясь, что Шуичи может куда-то исчезнуть. — Я не хочу, Оума-кун, меня всё устраивает, просто неудачно пошутил... К тому же я знаю, что это для тебя больная тема, потому я не собирался так нахально требовать что-то от тебя. Прости, пожалуйста... — Продолжая обнимать, Шуичи дотрагивается ладонью до непослушных волос лидера, мягко гладя, успокаивая. Сайхара делал это каждый раз, когда его возлюбленный тревожился или боялся, Оума очень любил этот тактильный контакт, неосознанно приподнимая голову, тянясь к источнику ласки, словно маленький котёнок. «За что ты извиняешься, Шуичи? Ты не сделал ничего плохого. Почему ты беспокоишься и винишь себя за травмы? Только я сейчас должен извиняться, что своим поведением испортил столь прекрасный момент.» — Не извиняйся, Шу... Это мне стыдно, что я позволил тебе увидеть свою жалкую слабую сторону. Хотя... Ты и так о ней знаешь.— Оума досадно хрипит, сильнее прижимаясь к любимому телу, Сайхара чувствует слабую боль от коротких ногтей в области своих лопаток, а также тяжёлое дыхание напротив уха, что Оума не в состоянии контролировать из-за переполнявшего его океана чувств.— Просто...— Кокичи замолкает, делая глубокий вдох.— Позволь мне временами показывать тебе её, я хочу, чтобы ты единственный мог лицезреть всё её уродство... От этого мне легче. Сайхара вздыхает. «Верно, Оума-кун. В душе ты всё тот же слабый и ранимый мальчик, нуждающийся в поддержке и защите, ты можешь умело скрывать это от других, продолжая прятаться за счастливой клоунской маской, в которой тебе так удобно. Однако я люблю всего тебя, а не только тот красивый образ, который ты сам себе создал, я люблю даже ту самую ненавистную тебе жалкую сторону, люблю, а потому не отвергну.» — Конечно, Оума-кун... — Сайхара отстраняется, мягко подхватывая ладонями лицо темноволосого.— Для меня прекрасна любая твоя сторона, прекрасен весь ты. Каким бы слабым ты себя не считал, как бы сильно ты себя не ненавидел, я всё равно буду любить тебя. Всегда. — Шуичи улыбается, смотря в взволнованные фиолетовые глаза, его улыбка настолько ясная, настолько искренняя, что и Кокичи смягчает свой напряжённый взгляд, слабо улыбаясь, пока его сердце бешено колотиться, а опьянённый разум изнемогает мыслями о словах детектива. «Сайхара-чан... Такой добрый, такой ласковый, такой понимающий, слишком прекрасен для этого ужасного мира, слишком прекрасен для человека с настолько гнилой душой, как я. Но раз уж сама судьба позволила мне утонуть в его чистейшей любви, я не позволю никому вырвать его из своих объятий. Он смотрит на меня с такой теплотой и нежностью, он единственный, кто понимает меня, кто принимает. Боже, не смотри на меня так, иначе я совсем потеряю рассудок.» И Кокичи не выдерживает, бросаясь на детектива с грубым, но чувственным поцелуем, жадно сминая его тонкие губы, сплетая их языки в каком-то диком танце, толкаясь всё глубже и глубже. Шуичи пытается отвечать, обхватывая язык любимого или слабо кусая его нижнюю губу, но попросту не успевает за бешеным темпом, потому решает сдаться, целиком отдаваясь темноволосому. Через этот непрекращающийся поток любви Сайхара пытается произнести заветное «Я люблю тебя», что получается довольно неясно, но достаточно внятно, чтобы достигнуть слуха правителя, который после этих слов будто взбесился, начиная ещё активней работать со ртом детектива, больше и больше, заставляя того жалобно стонать. Сайхара тонет в этих ощущениях, чувствуя, как в штанах становится теснее и некомфортнее, а воздух всё стремительнее покидает лёгкие Задыхаясь, Шуичи дёргает правителя за плечо, прося остановиться, но Оума не отступает, продолжая это безумие. Сайхара сдавленно мычит, прежде чем оттолкнуть от себя разгорячённого лидера. Оба пытаются отдышаться, жадно вдыхая воздух, оба красные, возбуждённые, Оума дико, словно по-звериному смотрит на изнемогающего от желания Сайхару, который лишь неловко покачивается, не в силах сохранять равновесие.— Оума, я уже не могу... Поторопись. — Иду, любимый.— Кокичи тянется за пакетом, доставая из него смазку с презервативами. Оказывается, пока ничего не подозревающий детектив выбирал для Кокичи идеальный вкус мороженого, попутно обдумывая, какой фильм посмотреть перед сном, Оума определился намного быстрее, так как уже хорошо знал, что наиболее хорошо подойдёт синеволосому и придётся ему по нраву. Так он и успел захватить новую пачку презервативов и тюбик смазки. Пока низкорослый возился с пакетом, Сайхара позаботился об остатках своей одежды, скидывая её куда-то на пол. Детектив укладывается на мягкую подушку, игриво раздвигая ноги в ожидании любимого. — Классно выглядишь.— Хитро улыбнувшись произносит правитель, подползая к синеволосому, что лишь украдкой усмехается такому незамысловатому, но оттого не менее приятному замечанию в свой адрес. Кокичи суетливо открывает заветный тюбик, выливая часть густой холодной смазки на свои пальцы, начиная торопливо растирать, пытаясь согреть жидкость. Кривясь, Шуичи хватает его за запястье.— Оума, не надо. Думаю, в этот раз мы можем пропустить это. — Это небезопасно. — Немного хмуро отвечает правитель, подсаживаясь ближе к детективу, аккуратно подхватывая его правую ногу, перекладывая на своё плечо. Хмурясь, Сайхара отводит взгляд, будто что-то обдумывая. — Но это всегда так долго... К тому же, разве ты не хочешь поскорее войти в меня?— Перевозбуждённый детектив плохо осознавал всю глупость своей идеи, желая лишь поскорее получить от любимого те заветные ощущения, раствориться в пьянящем удовольствии, достигая пика чистейшего блаженства. Оума желал не меньше, чувствуя, как порочные мысли всё сильнее окутывают его сознание, прося скорее утолить этот невыносимый голод, Кокичи желает наброситься на синеволосого, нещадно втрахивать его худое вялое тело в упругий матрас, слушая надрывные стоны. «Нельзя.» Кокичи хлопает себя по щеке тыльной стороной ладони, отгоняя нелицеприятные мысли. Всё же насколько бы велико не было его либидо, комфорт и безопасность партнёра стояли на первом месте. — Хочу, но... Тебе будет неприятно, если я сделаю это без растяжки.— Лжец наклоняется, целуя детектива в лоб.— Я вхожу. Медленно и аккуратно правитель вводит два пальца, Шуичи закрывает глаза, стараясь максимально расслабиться. — Нормально?— Детектив лишь кротко кивает , взволнованно дыша. Постепенно, Оума начинает движение, прокручивая пальцы или раздвигая их, параллельно этому он внимательно смотрит на возлюблённого, читая эмоции с его лица, подстраивая темп и манеру движения для его удобства. Детектив слабо дрожит, иногда тихо постанывая от приятных ощущений, левой рукой Сайхара сжимает смятые давно смятые простыни, а правую кладёт на свою грудь, поглаживая или играясь с соском, доставляя себе больше удовольствия. Шуичи притих, позволяя себе полностью отдаться в руки низкорослого, медленный темп позволял синеволосому сполна насладиться ощущениями, что крайне отличались от тех, которые он получал во время секса. Не было никакой спешки для достижения оргазма, не было никаких развратных стонов или мычаний, Сайхара слышал лишь глухие хрипы со стороны низкорослого и своё ровное тихое дыхание. Всё было настолько спокойно, что через некоторое время Оума забеспокоился, не заснул ли его детектив? Кокичи внимательно оглядывает тело возлюбленного, что слабо подрагивало, руки спокойно лежали, лицо было совершенно расслабленным, слишком нормальным для такой ситуации, и лишь слабый румянец на бледных щеках напоминал о его недавнем распутном желании. Оума ловит себя на мысли, что не сильно бы расстроился, если бы всё так и случилось, всё же его детектив так устал за день, что в конце дня еле ноги волочил. Шуичи нежился под призрачными действиями партнёра, но со временем они стали надоедать, превращаясь в некую пытку, при которой детектив близок к разрядке, но никак не может её достигнуть. Однообразные движения вмиг превратились из нежных ласк в нечто неприятное, назойливое. Сайхаре нужно ещё, Сайхаре нужно больше, он жалобно постанывает, открывая глаза, смотря на темноволосого болезненным взглядом.— Оума-кун... Этого мало...— Кокичи ускоряется, добавляя третий палец, детектив восторженно стонет, закатывая глаза от удовольствия. Шуичи чувствует, как Кокичи немного подрагивает, оттого с каждым толчком движения всё сильнее разнились, это стало для синеволосого глотком свежего воздуха после однообразного мучительства. Тяжко вздохнув, правитель отворачивается, стараясь игнорировать сладостные стоны, издаваемые детективом. Это не особо помогает, Кокичи сжимает зубы, чувствуя, как неприятное ноющее чувство в области паха только усиливается, но он терпит, ведь детектив ещё не готов. — Сайхара, потише...— Чуть слышно просит низкорослый, однако Шуичи полностью игнорирует эту просьбу, мыча и извиваясь в его руках, запрокидывая голову назад в приступе эйфории, будто бы и вовсе не слыша слов возлюбленного или же просто делая вид, что не слышит. Кокичи лишь окидывает детектива понимающим взглядом, осознавая, что не вправе судить его за временную потерю самоконтроля. Оума считает, что синеволосому она идёт даже на пользу, учитывая всю его собранность и здравомыслие в обычное время. Шуичи мычит что-то невнятное, тянясь к штанам низкорослого, и хватаясь за белую ткань, пытаясь опустить, но чёрный ремень, накрепко затянутый вокруг живота Кокичи, не позволяет детективу сделать это, отчего тот разочарованно вздыхает, вызывая у правителя сдержанную улыбку. — Не нужно так бросаться. — Я уже готов... Пожалуйста.— Оума находит забавным то, как во время возбуждения Шуичи неосознанно меняет свою нормальную манеру общения на столь незамысловатую и простую, в какой-то степени это даже заводило лжеца, он предполагал, что такая перемена вызвана сильнейшем желанием, при котором синеволосому не удавалось здраво отдавать отчёт своим действиям, но и правильно излагать мысли. Оума вынимает пальцы из изнемождённого детектива, Шуичи тяжко дышит, наблюдая, как Кокичи в спешке избавляется от рубашки со штанами, откидывая ремень с трусами. Лидер решает использовать ещё немного смазки, вновь выдавливая её часть на руки. Сайхара смотрит, закусывая губу, наслаждаясь увиденной картиной. Оума весь раскрасневшийся, с растрёпанными немного влажными от пота волосами старательно распределяет густую жидкость по своим мозолистым рукам, выражение лица такое серьезное, сосредоточенное, Шуичи любил видеть его таким. Детектив находил удивительным то, как Кокичи, будучи от природы невысоким и немного женственным мог лишь одним своим нахальным взглядом заставить краснеть так, будто его прижали к стенке. Все действия, манера общения источали уверенность в её чистейшей форме, потому для низкорослого не составляло труда получить авторитет и уважение от других, даже имея подобную внешность. Правитель надевает средство защиты и аккуратно переносит жидкость на свой половой орган, распределяя по всей длине. Наконец, всё готово. Оума вновь закидывает ноги детектива на свои плечи, после чего медленно входит, поглаживая любимого по макушке. Кокичи тихо стонет, услаждаясь приятными ощущениями, после чего начинает движение. Внутри Сайхары было невероятно хорошо, Оума чувствовал приятное тепло и тугость, медленно двигаясь, изредка похрипывая. — Ты бы мог сделать это намного раньше, если бы не тратил время на игры. — Да, но тогда нам бы не было настолько хорошо. — Оума гордо улыбается, довольный своей задумкой, и Шуичи не может не согласиться, мысленно благодаря возлюбленного за такую прекрасную ночь. В его понимании, только человек с настолько уникальным непредсказуемым характером способен превращать столь посредственные низшие человеческие потребности во что-то действительно прекрасное, удивляя возлюбленного раз за разом. В их отношениях интимная близость не сводилась к обычному грубому сексу, который у большинства пар через время превращался в простую рутину. Для них это являлось чем-то трепетным и всегда необычным, словно игра в которой они раз за разом изучали друг друга, познавая всё больше нового. — Ты хорошо меня растянул, так что можешь свободно двигаться, не беспокойся. Оума ускоряется, крепче хватая детектива за худые ноги, Шуичи смотрит на возлюблённого затуманенным взглядом, пока лжец пытается поймать удобный темп. Во время соития Кокичи действительно выглядел несколько иначе, уверенность и нахальство, что то и дело читались в фиолетовых глазах сменялись серьёзностью и строгостью, лидер чувствовал острую потребность в контроле ситуации, стараясь следить не только за собой, но и за партнёром, отслеживая его реакцию на те или иные изменения в градусе или темпе, синхронизируя общее удовольствие. Сайхара буквально тащился, когда видел его таким серьезным, но нежным, мысленно удивляясь самому себе, как в такой ситуации он краснеет не от приятных ощущений, даже не от чужого тела, сколько от этого цепкого сурового взгляда, что прожигал детектива, давил на него так, что Шуичи отводил взор, не в силах сохранять непринуждённое лицо, всё сильнее заливаясь краской. Оума резко ускоряется, перекладывая руки на изящную талию детектива, грубовато массируя мягкую кожу большими пальцами или опускаясь ниже, дабы дотронуться до выпирающих участков тазовой кости, что так манили темноволосого своими острыми изгибами. Сайхара страстно стонет, невольно вспоминая их разговор в автомобиле, усмехаясь собственным словам. «Кричать твоё имя и просить о большем.» Но зачем, если возлюбленный и без этого прекрасно понимает все твои желания? Куда приятнее слушать глухие шлепки кожи о кожу, не отвлекаясь от удовольствия пустыми разговорами, к тому же хриплое неровное дыхание низкорослого звучало для детектива в сто раз развратнее каких-либо заигрывающих фраз. Оума тоже не проявлял интереса к общению, наслаждаясь громкими отрывистыми стонами детектива. Оума перекладывает правую руку на член синеволосого, сразу же начиная бешено надрачивать, пока Шуичи захлёбывался в наслаждении, отрывисто мыча. Кокичи сводило разум от абсурдности и некой пикантности данной ситуации. А что было бы, если бы сейчас их кто-то заметил, как бы это выглядело со стороны? Лидер какой-то мелкой шайки хулиганов вломился в общежитие в комнату бедного студента, безжалостно трахая его, пока он лишь развратно постанывает, не пытаясь оказать и малейшего сопротивления. К их счастью, мир временно умер, позволяя любовникам вдоволь насладиться друг другом без посторонних глаз. — Оума... Ты так хорош.— Детектив не выдерживает, сладко простанывая эту фразу на радость темноволосого. Польщённый Кокичи улыбается, вновь забавляясь оговорке детектива. «То слова сказать не может, то вовсе суффиксы забудет, а ведь уже не в первый раз.» Хотя суффиксы в их обращениях были вовсе не для выстраивания границ общения, как принято у других людей. Оума обращался так абсолютно ко всем, а обращение Сайхары было совершенно обычным, так в чём же особенность? Никто не удивится, если влюблённые будут обращаться друг к другу просто по имени, но они не стеснялись использовать столь ограничивающие обращения, наблюдая за изумлением окружающих. Оума особенно любил, ставя небольшой акцент на суффиксе «чан», когда обращался к Сайхаре, при этом обращаясь к другим говорил совершенно нормально, лжец будто бы намеренно старался показать всю уникальность их отношений таким необычным способом, явно наслаждаясь реакцией окружающих. Оба на пределе, оба чувствуют момент приближения разрядки, Кокичи хочет что-то сказать но кончает раньше, даже не успев открыть рот, изливаясь в презерватив, а Сайхара за ним следом. Некоторое время они бесцельно сидят, смотря друг на друга влюбленными глазами. Оума аккуратно выходит, выкидывая презерватив в ближайшую мусорку, после чего прыгает на кровать, заключая детектива в объятия. — Надо бы душ принять, но у меня нет сил.— Запыхавшийся Сайхара, ещё не отошедший от их постельной деятельности, нежно играется с непослушными фиолетовыми волосами, наматывая их на кончик пальца или слабо оттягивая.— Как завтра на учёбу идти, уже почти 4 утра.— Детектив отстраняется, намереваясь встать, лицо лжеца в тот же момент бледнеет, а сам он в испуге застывает. — Стой, Сайхара-чан! Шуичи останавливается, непонимающе смотря на темноволосого, после чего догадывается опустить взгляд на пол, горестно вздыхая, пока Оума старательно пытается скрыть смех. Недовольный детектив поднимает тот самый полиэтиленовый пакет, вокруг которого образовалась сладкая небольшая лужица из растаянного мороженного, про которое влюблённые благополучным образом забыли. — Электричества нет, холодильник не работает, оно бы в любом случае растаяло.— Обманщик попытался взбодрить детектива, что был крайне огорчён такой бесполезной тратой продуктов. На момент Кокичи задумался, после чего засиял в радостной улыбке.— Сайхара-чан, загляни в пакет. — Синеволосый достаёт из пакета небольшую пластиковую упаковку, что тоже была мокрой, однако само содержимое осталось невредимым. — Это то, которое ты купил себе? — Да. Оно, конечно, тоже растаяло, но мы просто поставим его в холодильник, когда включат электричество. Шуичи кивает, после чего выходит из спальни, попутно выкидывая грязный пакет в мусорку, направляясь в крохотную комнату, которую он оборудовал под импровизированную кухню, хотя там едва ли хватало места для холодильника с мойкой, плитой и узким столом. Он ставит мороженое в неработающий холодильник, предполагая, что электричество должно заработать примерно к 6 утра. Сайхара достаёт несколько одноразовых бумажных полотенец, также забирая со стола небольшую бутылку с водой, возвращаясь в комнату, Шуичи тихо посмеивается, наблюдая, как темноволосый во время его отсутствия принялся разглядывать и тискать мягкую игрушку косатки, что до этого одиноко лежала на старом кресле в углу комнаты. Детектив передаёт ему бутылку, в ответ получая благодарственный кивок, Сайхара старательно очищать пол от липких подтёков.— Что завтра будешь делать?— Синеволосый выкидывает грязные полотенца, после чего подходит к шкафу с одеждой, доставая свою пижаму и запасную одежду Кокичи. Оуме не часто удавалось остаться ночевать у детектива, но даже для таких редкостных моментов для него была подготовлена домашняя одежда, которая в обычное время спокойно лежала на отдельно подготовленной для этого полке в шкафу синеволосого. — Сначала работа, потом встреча с Широганэ-сан, а вечером...— Темноволосый умолкает, заметно напрягаясь, однако это проходит мимо глаз детектива.— Другие дела... Детектив внимательно слушает, переодеваясь в домашнюю одежду, после чего подходит к окну, открывая его. Синеволосый неосознанно улыбается, вдыхая приятный свежий воздух, Сайхара поднимает взгляд на небо, видя в нём лишь серые густые тучи, отчего слабо морщится. — Ну, Сайхара-чан, пойдём уже спать! Шуичи несколько секунд бездумно смотрит в окно, после чего наконец отстраняется, укладываясь к возлюбленному. Оба были невероятно уставшими, потому не стали тратить время на пустые разговоры перед сном, к тому же обоим завтра рано вставать. Места на кровати были достаточно много, так что они предпочли не спать в обнимку, позволяя себе свободно разлечься на своей половине кровати, детектив лишь нежно положил свою холодную ладонь на предплечье низкорослого. До уха правителя донеслось тихое сопение, означающее лишь крепкий сон синеволосого, однако Кокичи не мог уснуть, напряжённо смотря в потолок. Неизвестная тревога окутала его сознание, и Оума усиленно старался понять её происхождение. Лжец приподнимается, взволнованно поглядывая на сладко спавшего детектива, что казался вполне спокойным, но страх Кокичи никуда не исчез. Обманщик берет бутылку с прикроватного столика, делая несколько глотков, всё так же тревожно косясь на синеволосого, после чего вновь укладывается, только немного ближе к возлюбленному, крепко сжимая его руку. Кокичи не верил ни в паранормальное, ни в наличие у человека каких-либо необыкновенных, выходящих за рамки нормальности, способностей, однако, выученный горьким опытом, он научился доверять своей интуиции, прислушиваться к ней и принимать решения, исходя из неё. «Случится нечто плохое.» Правитель хочет разбудить возлюбленного, хочет высказаться касательно тревожных мыслей, что не дают ему уснуть, услышать заветные слова поддержки, однако считает, что будет эгоистом, если потревожит его сон, так что решает временно отступить. Оума прижимается к расслабленному телу, немного успокаиваясь, чувствуя его приятный аромат, вскоре погружаясь в беспокойный тревожный сон.