Свобода в голове свободного

Суровость Клермонта — лишь витрина, за которой Уитли, в силу его особенных условий пребывания там, большинство времени не было скучно. Саморазвитие за скульптурой, просмотр ТВ, свежие газеты, встречи с любимыми детишками время от времени, трёхразовое питание, прогулки, беседы с охраной и, как отдельный вид прекрасного, групповая терапия. Ведь на ней можно раскрыть весь свой потенциал провокатора и позабавляться над неустойчивой психикой заключённых. В общем, доктор оставался избалованным даже после долгих лет в тюрьме. Времени, чтобы строить сумасшедшие планы побега и привыкнуть к собственной руке в ночном туалете, было тоже предостаточно. В своём сознании он настолько преисполнился, что мечты о женщинах стали уступать медицинским консультациям. Оставаясь всё ещё одним из лучших врачей в штате, он проводил по несколько таких в неделю, чем подкармливал самолюбие. Думал ли он исправляться? Искренне да. Чтобы выйти на свободу, можно было пройти пару тестов у клинического психолога. Это было одним из сотен планов побега. Правда, Мартин вовремя понял, что, пройди он тесты, после убийства 21 человека (и это только доказанных в суде) его просто переведут в обычную тюрьму на пожизненное заключение. А наблюдающий за ним эксперт и по совместительству начальник Клермонта понимал, что мозг Уитли физиологически не сможет функционировать нормально, какая бы терапия к нему не была бы применена. Не считая времени, пока он принимает препараты, блокирующие его личное «сумасшествие», и посещает терапию с психологом. Сразу после отмены таблеток Уитли непременно вернётся к убийствам в состоянии аффекта. Потом, как ни в чём не бывало, придёт в себя. Только, в отличие от Эйнсли, прекрасно будет помнить все детали и получать удовольствие от процесса и последствий. Пока Мартин проходил ежедневную терапию, то был уверен в собственной адекватности — это ли не исправление? Может, наконец, любимый сын перестанет презирать отца за содеянное, стань Мартин нормальным человеком? На этом и держалась вся святая вера Уитли. В один из дней после долгой консультации последовала череда неудач со звонками сыну — Малкольм не брал трубки. Это всегда злило Мартина и заставляло тонуть в море догадок и переживаний. Мысли устраивали в его голове карнавал вплоть до глубокого вечера — ночью доктор долго не мог уснуть. Он сел за свой стол, включил лампу и попытался отвлечься на повторение анатомии нервной системы. Как только он плюхнулся в кресло, решётка камеры открылась. В тотальной ночной тишине она прозвучала откровенно звонко. Сильно позже установленного времени посещения гостей в камеру вошла Эмили-Кей — дочь Артура, начальника Клермонта. Уитли узнал её.