Свобода в голове свободного

Это было пугающе, но так необходимо. Та сумасшедшинка, которую она искала для своей жизни. Противоречивые чувства переполняли её и взрывались салютами внутри грудной клетки. Хотелось большего, хотелось такого же стремительного развития. Если в первую встречу он так обращался с ней... Что ждёт их во вторую... А в пятую? Она строила десятки стратегий, как вести себя дальше, чтобы не поломать эту связь.

***

Дом сегодня казался ещё более пустым. Эпизод с Уитли не позволял больше расслабиться наедине с собой, как будто теперь его не хватает и здесь. Мысли путались в несколько одновременно работающих радиостанций в её голове. Было сложно пережить этот опыт. Посвящать время образованию было ещё сложнее. Тем более, что учебные материалы теперь отсутствовали вовсе. Она достала бокал. Она мечтала однажды достать два… И разделить это сладкое чувство пьяной свободы с тем изобретательным доктором. Требовалась разрядка. Эмили насыпала в бокал лёд и щедро полила его вермутом с гренадином. Да, сладость — то, что было срочно необходимо. Такой дешёвый и быстрый дофамин… Вместе с медленно отравляющим кровь алкоголем. Она делала глоток за глотком, погружаясь в размышления, как вдруг осознала, что губы высохли… Потому что всё это время она закусывала их, думая о новом папе. Чувство любопытства пожирало её, воспоминания о мгновениях с ним… Было страшно интересно и просто немного страшно. Он увидел её насквозь, хотя у него было гораздо меньше возможностей для изучения. Ещё пара бокалов, и всё сигнализировало о потребности в горизонтальном положении. Жить стало легче, в мысли и тело приходил покой. Она приложила холодные ото льда в бокале руки к пылающим щекам… Как это было приятно! Она улыбнулась, ей стало легче… И лёгкость повлекла за собой такую резкую нужду ещё раз оказаться рядом с Ним. У него на коленях... Или на коленях перед ним. В прикосновениях его больших рук… в плену его тепла, аромата и стыдливых слов. Способные на контроль, без притворства говорящие чистую грязь — её любимый тип мужчин, как теперь оказалось. Она расценивала его жест как откровенную симпатию, ведь кое-что в психопатах она уже понимала. Едва ли это похоже на ухаживания. Для обычных людей. Мартин почти не был человеком. На ватных ногах она сходила в ванну и ополоснула лицо, в очередной раз надеясь смыть не только усталость, но и дурацкие мысли, чтобы спокойно уснуть после. Скинула домашнюю одежду, сменив её на привычный пижамный комплект, и с облегчением отдалась в мягкие объятия прохладной кровати, уткнувшись лицом в подушку. Это было великолепно: она улыбалась, а по телу разливалось то, что кто-то назвал бы влюблённостью. Но выводы было делать рано. Было приятно думать о нём, это точно. Если бы не алкоголь, как же чертовски сложно было бы уснуть… Блять, он коснулся её... Несколько раз. Он поиграл с ней. Она смогла доставить ему удовольствие, смогла его развлечь и напитать идеями взамен. Это так грело ей душу. Она думала о нём, вспоминая в мельчайших деталях его черты… Его голос стоял глубоким звоном в ушах, давно улетевшие следы его прикосновений фантомно отзывались на шее… Она притронулась к месту на ней, где ещё недавно был он. Это вызвало новый жар между ног. Думалось, что он мог бы задушить её здесь и сейчас. Как близко он стоял над ней, закрывая туманные солнечные лучи. Как тепло его тела доводит её до безумия. Невыносимо. Губы были искусаны почти до крови. Ей нужно было соединиться с ним, ей и правда нужно было, чтобы он стал её смертью, чтобы папа извёл её жестоко… Это действительно выжимало из неё все соки. Во всех интерпретациях. Как было бы здорово оказаться послушной вещью в его руках, дать ему всё, что он захочет… Лишь бы почувствовать его снаружи и внутри… Подарить ему всю власть, которую он, несомненно, заслуживает. Она ощущала необъяснимую принадлежность этому человеку. Он сказал ей то, чего она не думала услышать когда-либо, но на самом деле хотела. «Как же хорошо, что я дома… Как же хорошо, что люди не научились читать мысли..» — подумала Эмми, осознавая всю абсурдность своей реакции, и, не вставая с кровати, отодвинула ящик тумбочки. Она вынула оттуда игрушку, не в силах больше терпеть нарастающую нужду. Она ввела её в себя, представляя, как бы это делал Мартин Уитли… И это всё равно было не то. Если бы она умела вести себя хорошо, то попросила бы у Санты на Рождество жирный член Хирурга в своей постели. Желание испытать его вживую было столь велико, что подступили слёзы. Ей было так стыдно… Видел бы он, какая она жалкая, как отчаянна её нужда... Она закончила громким криком в подушку, судорожно сжимая руку с игрушкой между бёдер и благодаря нового папу за фантазии, которые он умело вложил в её очаровательную голову. Пульсировал каждый репродуктивный орган. Это было так сладко и так больно. Так пьяно. Простынь пропиталась влагой. Это было почти счастьем, но и горем. Она отдышалась, заставила себя принять душ и вырубилась, не запомнив, как добралась до кровати. Всю ночь ей снилось, как она получает неудовлетворительную оценку по итогам практики.