Счастье для замерзших сердец

Вот уже на протяжении семи лет Земо хранил одну тайну. Не сказать, что она была у него единственной, но конкретно эту он охранял особенно ревностно и страстно. Ни один надзиратель в немецкой тюрьме, ни любой другой заключенный за столько лет так и не увидели надпись на левом запястье Гельмута. Надпись, что получает каждый человек, хоть раз встретившийся взглядом со своей второй половинкой. Это имя стало для барона огромной неожиданностью. Тогда, увидев Зимнего Солдата вживую, на мгновение потерявшись в его зеленых глазах, Земо вдруг почувствовал странное покалывание в запястье. Он много читал и слышал, что чувствуют родственные души в момент обретения друг друга. Для кого-то это адски больно, кто-то вовсе ничего не замечает. Для Гельмута это было чем-то сродни щекотки. Земо сразу все понял, ему и манжету приподнимать не пришлось. В тот же миг он посмотрел на солдата не как на совершенное оружие, безвольный инструмент отмщения, а на живого, способного чувствовать, мыслить, любить, человека. Своего человека. Буквально на секунду Земо подумал: «А может, к черту этих Мстителей?... Наконец-то я встретил того, кого искал всю жизнь». Но план уже был приведен в действие. И обещание свое он обязан был исполнить. С тех пор, как Земо променял счастье на месть, прошло семь лет. Мужчина и не ожидал, что проживет так долго. И уж тем более не ожидал, что однажды окажется в одной команде с Баки. С того самого момента, как Зимний Солдат выпустил Земо из тюрьмы, последнего не покидали противоречивые чувства. В глубине души он желал подойти к Барнсу, показать ему руку и… будь что будет. Но все равно упорно продолжал носить водолазки с обтягивающими рукавами, а все разговоры с солдатом ограничивал колкостями или обсуждением борьбы с Разрушителями флагов. Но, даже находясь в статусе временно принятого в союзники врага, терпеливо перенося все угрозы и ненавистные взгляды Баки, Земо испытывал что-то похожее на… счастье. А может, это эйфория от нежданно обретенной свободы? Хотя какая разница? Барон знал, чем закончится его история: или смертью, или пожизненным заключением. Так почему бы не насладиться моментом, которым щедро одарила судьба? Но у судьбы был еще сюрприз для барона. Направляясь на похороны некой Мамы Доньи, дорогого для Карли Моргентау человека, вынужденные союзники неожиданно повстречали нового капитана Америку и его напарника. Джон Уокер сходу дал понять, что барону Земо здесь не рады, а вот в тюрьме его очень даже заждались. Особенно на это намекнули наручники, коими барона приковали к шлюзовой двери. В тот момент рукав пальто Гельмута задрался, и обнажились первые буквы татуировки. Новый кэп заинтересованно уставился на запястье террориста. - Это, вообще-то, невежливо, - вкрадчиво улыбнулся пленителю Земо, хотя в душе его нарастала паника. Барон знал Уокера всего ничего, но успел рассмотреть его мерзопакостную натуру. - Ты - преступник, а я - представитель власти. Вдруг ты там прячешь опасную для государства информацию? - бросил в лицо барону капитан, полностью обнажая его запястье. Свободной конечностью Земо схватил Джона за руку в попытке защитить свой секрет, но было уже поздно. Военный уставился на руку террриста сначала с неверием, а затем с усмешкой. Он поднял ликующий взгляд на пожирающего его ненавистью Земо, а после посмотрел на Баки. - Так вот почему ты его освободил, а, Зимний Солдат? – засмеялся Джон, заговорщически подмигивая подпирающему стенку Баки. Барнс, что наблюдал за этой сценой с молчаливым осуждением, непонимающе выгнул бровь: - О чем ты? - Ну, как же? «Джеймс Бьюкенен Барнс» - это ведь твое имя? Солдат оторвался от стены, водя непонимающим взглядом по Уокеру и Земо. Первый буквально светился от счастья, второй же выглядел как нашкодивший первоклашка, боящийся посмотреть родителям в глаза. Осознание стрелой пронзило Барнса. Он резко бросился к барону, хватая его за левую руку и уставившись на заветную надпись. Гельмут почувствовал, как вспотела и задрожала здоровая рука Барнса. Честно говоря, его и самого пронзила дрожь, стоило Баки оказаться рядом. Он понимал, что за сокрытие такой информации его ждут невеселые последствия. Но он был готов к ним. - Почему? – донесся до него едва слышный шепот Баки. Почему ты не сказал сразу? Почему так долго молчал? Почему именно сейчас? Почему из всех людей во Вселенной именно ты? Эти очевидные вопросы так и не были произнесены, но Земо почувствовал их сердцем. Он и сам зачастую задавался ими. - Подожди… Так ты не знал? – теперь удивленным выглядел Уокер, и в голосе его шок граничил с ужасом. Но военный быстро взял себя в руки. – Зачем же ты тогда…? - Заткнись! – рык Баки вихрем разнесся по комнате, уничтожая каждый звук, оставляя лишь гнетущую, холодную тишину. Уокер отвел взгляд, понимая, что зашел слишком далеко. Его напарник, Лемар Хоскинс, осуждающе поглядывал в сторону друга и качал головой. Земо же и вовсе отвернулся, пряча от всех поселившиеся в его глазах огоньки унижения и подавленности. Даже если бы его сейчас изнасиловали, не было б так мерзко на душе. Ведь именно часть его души сейчас во всеуслышание и обнажили, еще и перед Баки. Той самой частью души. Баки, грузно выдохнув, поправил рукав чужой водолазки и вернулся к входу в церковь, что стерег от вмешательства в план Сэма. По окаменевшему лицу Барнса невозможно было прочитать его чувства, только он один знал, какой ураган буйствовал внутри. А Новый Капитан Америка, вдруг почувствовавший себя главным злодеем, решил доказать обратное и, невзирая на просьбы друга и угрозы Баки, бросился разбираться с Карли. За ним последовали Лемар и Джеймс. А Земо, в отличие от остальных, знал, в какой части здания будет прятаться террористка. Легко выпутавшись из наручников, он вскоре нагнал Карли. Прячась за столом от пуль барона, девушка выронила у его ног колбы с сывороткой суперсолдата. Как удачно! С ликующей улыбкой Земо четко и методично принялся их уничтожать. Прилетевший в голову щит Капитана Америки помешал ему довести дело до конца. Придя в себя, Земо ощутил холод у виска. Лед. И рука, что прикладывала его, была холодная. Нет, металлическая. Над ним склонился Баки, с какой-то болью и гневом разглядывая рану от щита. - Как хорошо, что Уокер не суперсолдат, - усмехнулся Земо, правильно проследив ход его мыслей. Мужчина удивился хрипоте своего голоса. Как долго он пролежал без сознания, что горло так иссушило? – Будь на его месте капитан Роджерс, меня бы уже хоронили. - Стив никогда не бросил бы щит человеку в голову. По крайней мере, союзнику, - сквозь стиснутые зубы прошипел Баки. Его неприязнь к Уокеру перерастала в нечто большее, чем «Из него пытаются сделать нового Стива». Причины переросли в более личные, Земо это почувствовал. Ему стало даже приятно от этого, к своему же удивлению. - Рад слышать, - раздражение в горле становилось невыносимым, и барон пошарил взглядом по комнате в поисках хоть какой-нибудь жидкости. Баки сразу все понял и тут же принес ему стакан с водой, который Земо с благодарностью принял. Пока барон утолял жажду, солдат не сводил напряженного взгляда с его левой руки, словно сквозь водолазку пытаясь разглядеть скрытое за ней имя. Гельмут заметил это, и поставив стакан на стол, не убрал руку, а перевернул ладонью вверх. - Теперь уже бессмысленно скрывать. Смотри. Не то осторожно, не то брезгливо Барнс обнажил его запястье. Черные как смоль буквы, выведенные его, Баки, почерком, заставили мужчину в очередной раз вздрогнуть. Если в его душе и жило сомнение, мол, ему тогда показалось, теперь же оно было разбито в пух и прах. Аккуратно и нежно он приложил пальцы к знакомым закорючкам и точкам. Когда-то он специально учился писать красиво, дабы его родственная душа могла любоваться не только именем, но и почерком. Он так мечтал увидеть свое имя на чьей-то руке. Но став Зимним Солдатом, его мечте пришлось умереть первой. Ведь даже повстречав дарованную судьбой вторую половинку, он мог спокойно пройти мимо, а то и убить ее. Ибо на его руке уже никогда не появится надписи. Ибо руку заменил металл. Холодный и жестокий, как сердца тех, кто превратил его в машину для убийств. Земо увидел эту боль и тоску в глазах Джеймса. И только тогда понял, как мерзко с ним поступил. Он-то считал, что защищает его, храня тайну имени. А на деле лишил его поддержки и опоры, о которой тот давно желал. Лишил его мечты и надежды, что тот лелеял вопреки всему. Баки резко отпустил руку Земо и поднялся с дивана раньше, чем открылась дверь, а в комнату вошел Сэм. Обсуждать при нем что-то столь личное никто не хотел. А потом и возможности не представилось. Сначала пришел Уокер с напарником, затем - Дора Миладже. Началась заварушка, которую Земо рассудительно покинул. Покинул до самой границы с Заковией. До мемориала памяти погибшим соотечественникам. Там его и нашел Баки. Он знал, где искать. - Думал, ты придешь раньше, - не глядя на Барнса, сказал Земо. Впервые за столько лет мужчине было искренне стыдно перед Баки. За свое молчание, за то, как он поступил с ним семь лет назад. Все это время он утешал себя мыслью, что поступил правильно. Это была священная месть за семью, и однажды Баки должен был понять его. Но мертвым не нужно возмездие. Им уже вообще ничего не нужно. А Баки, может, и поймет. Но простит ли? - Как видишь, я не очень торопливый. Впрочем, как и ты, - бьет сразу и по больному. Идеальный солдат. - Я не буду оправдываться, Джеймс. Ты и так все знаешь,- Земо, наконец, повернулся к Барнсу и столкнулся с холодным, пустым взглядом. Взглядом человека, что уже все понял. Что уже все для себя решил. И щелчок снятого с пистолета предохранителя это только подтвердил. Логичный финал. Финал, которого Земо ждал слишком долго. Мужчина испытал даже какое-то облегчение, стоило дулу пистолета упереться ему в лоб. Во взгляде напротив не было ни жалости, ни ненависти, ни сочувствия. Только холод. И знание, что он поступает правильно. Как когда-то правильно поступил Земо. Уголком губ барон улыбнулся. Умереть именно здесь и от рук Джеймса. Разве может быть лучший конец? Он кивнул, развевая последние сомнения Барнса. - Последнее желание? – с надломом, будто через силу предложил солдат. Земо усмехнулся. Как великодушно. Разве может у него, потерявшего всех, даже свою родственную душу, может быть хоть какое-то желание? А, впрочем... - Можно ли мне поцеловать тебя? - ведь лучше один раз впиться в живые, теплые губы, чем потом прощаться в холодные, да, Джеймс? Тот вздрогнул, то ли не ожидая, то ли надеясь на подобное. Нервно перехватив оружие удобнее, он неуверенно кивнул. И Земо прильнул к нему, прижимаясь к принадлежащему лишь ему по праву судьбы телу. Впился в губы, словно в живительный источник посреди бескрайней пустыни. Он отдавался этому поцелую, как никогда раньше. Прикосновением этим дарил Баки всю свою боль, нежность, отчаяние, страсть, бессилие… любовь. Он почувствовал, как его обвила и прижала сильнее металлическая рука. Как другая, здоровая, зарылась в его волосы. Он и сам вцепился в спину Барнса. Прижался как сильно, будто хотел сквозь одежду почувствовать тепло его кожи. Первым разорвал поцелуй Баки. Он смотрел в глаза Земо, тяжело дыша, так и не выпустив его из объятий. Холодный взгляд солдата сменили эмоции, слишком яркие и многочисленные. Ледяной водой барона окатило осознание, что теперь в него точно не выстрелят. - Что же ты наделал? – со странной смесью осуждения и благодарности прошептал Баки, накрывая губы человека напротив своими. И в новом поцелуе было не прощание: обещание. Обещание защиты. Любви. Заботы. Новой жизни. Счастья. И Земо поверил ему. Поверил этой безмолвной клятве. Быть может, не в смерти ему стоило искать успокоение. Ведь не просто так говорят, что только человек, чье имя у тебя будет на левом запястье, может подарить тебе истинное счастье. А право на него они вдвоем заслужили сполна!