Никогда не поздно

Грудная клетка расширяется, мальчик спиной откидывается назад, к партнеру, голову запрокидывает на плечо и шею подставляет. Танец ничем не хуже выступления в театре, такой же полный эмоций и сюжета, никого не оставит равнодушным. Они, студенты, отыгрывают свои роли перед тысячью глаз, под взором родных и любимых: даже не покраснеют, не оступятся из-за смущения. Все это потом, после. А сейчас есть только он, твой партнер, твой любимый в этой истории. Ты не можешь отвести глаз, отпустить его руки и все время тянет ближе. Никогда не поздно показать себя. Никогда не поздно сделать шаг назад и еще. Мальчик в последний момент одергивает себя протянуть руку ему навстречу, заставляет себя придумать еще одно движения, только чтобы завершить весь номер синхронно. Он смотрит в его глаза и видит испуг. Из стоя аплодирующих им никто не увидит этого, никто не заподозрит. Мальчики откланиваются зрителям, комиссии. Дыхание тяжелое, они буквально чувствуют, как пот стекает по спинам тонкими ручьями. Это был их лучший номер. — И я все испортил! — светловолосы мальчик в бешенстве бьет руками по столу в гримерке. Плечи его мелко дрожат, глаза начинают краснеть от подступающих слез. — Чимин, все в порядке, — Хосок не знает как подступить к напарнику: то ли сбоку, а может лучше просто со спины, не задумываясь об этом и на секунду больше? Мальчик решает действовать интуитивно, как после каждой их совместной тренировки, пары с неудачным результатом. — Они не заметили, все хорошо, — Чон щекой прижимается к чужой белой рубашке. Такой же белой, как и на нем. И он уверен, в этой одежде, с этим танцем, они смотрелись превосходно: никто не мог оторвать взгляд, каждый чувствовал трагичность вместе с ними. — Разве это не показало лишний раз наш профессионализм? — Какой профессионализм, Чон?! — попытки вырваться и развернуться неудачны: Хосок держит крепко, ведь знает, как важно это другу. Чимину ничего не остается. Он с кратковременным ревов падает лицом в свои сложенные руки на столе, мальчик наклоняется за ним. — Я подставил нас, Хоби… Я забыл, что мы убрали это чертово движение и вновь исполнил его. — в чужих руках Пак заметно расслабляется. Хосок не злится, он поддерживает и вселяет веру в свои слова. — Прости, прости меня. Прости! Хватка ослабляется и одна из рук переходит на влажные волосы. Массирует кожу, под пальцами ощущает куда более мягкие корни, чем они у Чимина сейчас. А ведь раньше они исполняли все сольно. Мальчик только сейчас задумывается, насколько корил себя Пак за осечки, насколько изматывал, наказывал свое тело за каждую малую ошибку. Долго ли тогда он продержался на сцене? В те моменты у него ведь не было абсолютно никого. — Наверное, это Чонгук из вокального? — Нет-нет, — Пак утирает щеки и делает глубокий вдох, выпрямляется. — Я попросил его не заходить и подождать меня снаружи после выступления. С Чонгом он познакомился месяца два назад. Они мило общались, поначалу поддерживали друг друга абсолютно во всех мыслях — даже если считали что-то неправильным, то все равно не смели оспорить — позже к ним пришло здравое рассуждение и забавные споры за чашечкой чая на кухне блока общаги. Но Чимин никогда не пускал его к себе в гримерку. Наверное подозревал, что может случиться очередная истерика из-за пропущенного момента в выступлении или лишнего, не так поставленной ноги, не так сыгранной эмоции: он всегда относился к этому с трепетом. Так Пак поправляет свои волосы, проверяет рубашку и идёт открывать дверь, в которую уже разносится очередной стук. — Прошу прощения, — по ту сторону двери стоял Тэхен с букетом в руках и легкой улыбкой на губах. Строгий костюм на мужчине выделял его среди толпы, на выступления в колледже искусств редко приходят люди его возраста, да и те, быть честным, не задумываются о своем внешнем виде и выбирают свою привычную, повседневную одежду. Ким бы тоже был не прочь надеть растянутую футболку с альбомом AC/DC, какие-нибудь одни из порванных джинсов, может еще рубашку клетчатую или вовсе заменить ее на кожаную куртку, в которой он чувствует себя невероятно крутым. Да вот проблемка: рабочий устав не предполагает такого образа на своих сотрудниках. И как бы Хосоку не было неловко, сколько бы он не просил его не срываться с работы, Ким продолжает это делать. — Здравствуйте, господин Ким, — мужчина смотрит удивленно на заплаканные глаза Чимина, порывается уже узнать причину, да мальчик выскакивает за дверь, машет рукой Хосоку на прощание и бежит к своему Чонгуку. — До завтра, Хоби! — Малыш, у вас что-то случилось? — Ким подходит ближе, вручает своему любимому мальчику букет роз, который дарить вошло уже в привычку. Раньше он экспериментировал с цветами: приносил то хризантемы, то незабудки, последними, вот, были розы. Они то как раз и понравились больше всего Хосоку, а Тэхен, видимо, запомнил. — Ничего особенного, — мальчик откладывает «веник» на стол, не нужен он сейчас, и руками шею старшего обвивает, к себе притягивает и коротко, как подросток на переменке в туалете, целует. А Ким смотрит влюбленно, как в первый раз. — Просто мы немного ошиблись в танце — Серьезно? Я даже не заметил ничего — Вот а я ему про что? Ненужная рубашка наконец сползает с тела, больше ничего не липнет и не заставляет мурашки пробегать по телу. В своем же отражении Чон замечает сиреневый щипок Кима на боку, посмеивается такой нелепости и потрепавших самому себе нервы старшему. Он же не специально, а у младшего выступление скоро, как это будет смотреться? А если наряд вновь более открыт? Наверное, если бы не предложенное Хосоком тогда печенье с таким необходимым в то время предсказанием: «Это просто пустяк!», то Кима было бы не переубедить. Сейчас же все вспоминается как один из тысячи счастливых моментов. Сухая футболка скрывает все под собой. — Но малыш, вы правда были невероятны! Особенно в том моменте, где вы сидели на стуле, и ты еще так с Чимином.! Я даже начал ревновать тебя к нему, — посмеивается старший. — Правда? — мальчик забирает свои вещи и под руку с Тэхеном выходит из гримерки. — Это достаточно легкая часть, могу научить, если хочешь — Даже танцующий с одними вешалками я смогу? Ты уверен в этом? — Абсолютно точно! С того самого первого их момента, того купленного билета, Чон не жалеет ни о чем. Ни о безрассудно выпрошенной вкусности у Кима, но о слепой вере в надпись на бумажке. Предав все, он обрел новое счастье.

***

— Смотри, — Хосок садиться на колени мужчины. — Клади свои руки вот сюда, на бедра, — руки Тэхена слабо сжимают их. — Так? — Да, можешь не давить так сильно, — хихикает мальчик и ерзает на месте. — Я не упаду, не бойся — Будешь так делать, еще одна опора поя-. Чон, как там, с Чимином, на грудь старшему падает и голову запрокидывает. Глазами встречаются, а Тэхена аж краска берет от этого взгляда. Руки привычно расслабляются и начинают поглаживать сквозь ткань домашних шорт ноги, носом по открывшейся шее проводит, вдыхая почти выветрившийся аромат духов. — Вот видишь? — Хосок вздыхает томно, от теплого, мягкого поцелуя в подбородок расплыться лужицей хочется, но может только руки на талию переставить. — У тебя хорошо получается, папочка — Может во мне таился талант? — Вспомни свои слова несколькими часами ранее — Каким ты занудным становишься Мальчишка вскакивает на месте, возмущенно ножкой топает и все отрицает: Ким его за столько лет уже как книгу читает, а в голове план созревает. Мужчина медленно поднимается со своего места, Чон лишь сильнее по струнке вытягивается, за действиями его пристально следит. В свое удобства Тэхен разваливается на диване: ноги раздвигает, руки одну на спинку закидывает и голову ей подпирает. — Тогда покажи мне шоу, детка!