Игра в искренность

Съемки уже шли полным ходом. Новый гость — Гудков. Не то чтобы Антону он не нравился, но и особого восторга не вызывал. Лишь бы подавал нормальные слова, с которыми можно будет потом работать. Это единственное, что от него требовалось, но нет же: это не про него. Гудков и так и сяк извернуться пытался, чтобы быть смешнее, чем он есть, но раздражения это не вызывало, только какую-то усталость и желание закатить глаза. А вот Арсений заметно напрягался каждый раз, когда в его сторону прилетала очередная колкая фраза. Заметно только для Антона, конечно. И все же Гудков словно специально пытался вывести того из себя дурацкими шутками и такими толстыми подъебами, что и сравнить не с чем особо. — Ой, а Сенька же актер, хотя как можно так сказать о человеке без ролей, — смеялся Гудков, кидая взгляд в сторону Арсения. Антон упустил нить диалога, поэтому теперь эта фраза, вырванная из контекста, казалась еще более неуместной. Он перевел взгляд на Арсения. Тот улыбался, наклонил голову вниз, словно шутка ему зашла, а тем временем пальцы на колене словно азбукой Морзе отстукивали — «я его убью». И от этого едва заметного для окружающих жеста Антону становилось даже немного совестно из-за игры, которую он для себя придумал. Мало что ли людей, которые так или иначе выводили Арсения из себя? Сейчас хотелось не злить его, а набить нахальное лицо Гудкова, который на самом деле словно не видел граней. И все же, Арсений был прекрасен даже в своем едва заметном гневе. Настоящий. Антону не хватало этой искренности, и он ловил каждое движение, кидая быстрые взгляды на того. — Так ладно, — обыграв ситуацию и сделав ее не такой идиотской, подытожил Паша. — Следующая импровизация — Вечери-инка! И, конечно, наш бессменный тусовщик уже ловит наушники и идет слушать крутую музыку, пока я выдаю ребятам задания. — Паша, почти не целясь, кинул наушники в сторону Арсения, а тот ловко подскочил и поймал их с присущей ему грацией. — И не грусти, все мы знаем, что ты еще покажешь нам свою невероятную, — сделал акцент на этом слове, растягивая гласные, — актерскую игру. Арсений поднял голову и широко улыбнулся. Антон даже почти поверил в искренность этого жеста. Тот махнул рукой и хихикнул. — Конечно, но Гудкова на вручение мне Оскара не позову. — Зубы свело от псевдовеселого тона, или Антон уже совсем с ума сошел? Может, Арсению и правда нормально, он же отходчивый. Зал зашелся хохотом, Гудков покривлялся, якобы «ой-ой-ой, какие мы важные», но выпад проигнорировал, да и Арсений бы не услышал, так как уже надел наушники. Паша с гостем подошли к ребятам и начали обсуждение ролей. — Кем ты раньше работал? — спросил он, обращаясь к Гудкову. — Ну, знаешь, до того как стал популярным на всю Россию. — О-ой, — своим противным голосом протянул тот. — Тамадой был, ох времена! — Тамадой? Отлично! Димка, давай так, ты — профессиональный тамада, которого, как оказалось, наняли в качестве стриптизера. Дима вздернул брови, усмехнулся и покачал головой. Отбито, конечно, но в целом нормально, показать было реально. Сереже достался кентавр, у которого вторая часть не лошадиная, а ослиная, причем от самки — по настоянию шутника Гудкова. Это уже было посложнее, но ничего нереального, хотя Антон не удержался от хохота, взглянув на нахмуренное лицо друга. — А ты… — Гудков определенно вошел во вкус и не собирался следовать тем крупицам сценария, что был, решив выдумывать роли на ходу. — А ты будешь шарфом, которого превратили в человека. Зал вновь зашелся хохотом, а Антон только и смог, что рот открыть от удивления. Более ебанутого… ладно, было хуже, но каждый раз он удивлялся как в первый. Он согнулся пополам, смеясь не то от абсурдности, не то от нервов — надо было еще придумать, как показать шарф. — Хотя нет! — вдруг снова загундосил Гудков. — Давай ты будешь висельной петлей. Паша прыснул, закрыв рот рукой и округлив глаза. Антон вскинул брови. А такое точно можно вообще транслировать? Но спрашивать не стал — если никто не останавливал, значит, можно. Он засмеялся, тряся плечами и пошел за ребятами, обдумывать тактику. Паша окликнул его. — Шастун. Эшафотный узел, который стал человеком. Поборемся за формулировки. Антон кивнул, все еще трясясь от смеха. Арсений по знаку Паши снял наушники и вышел на середину сцены. Он уже собирался начинать свою, наверняка, как всегда в край ебанутую реплику, но его на полувдохе перебил Гудков, чтобы вставить свои никому не нужные пять копеек. — Странные у тебя, конечно, друзья, Сеня. Зал практически никак не отреагировал, отчего пыл у Гудкова поубавился, а Арсений словно расцвел — то ли от предвкушения игры, то ли от проеба неудачливого шутника. Этот момент наверняка вырежут. Антон успел заглянуть в глаза Арса — они как всегда выражали веселость. Ту самую — сценическую. Со временем начинаешь различать их, так как все прекрасно понимали: никто не бывает веселым все двадцать четыре на семь. Они на съемках всегда в разных настроениях, как и на гастролях, но на сцене — важно держать планку. И Арсений прекрасно ее выдерживал. Даже чуть лучше всех остальных. Глядя на него, ребята заряжались энергией, а в Антоне в очередной раз взыграло желание увидеть искренность. И единственной доступной был гнев. Игра началась. К счастью, Антон знал, что помимо всего прочего, Арсений не выносит выглядеть глупым на публике — не смешным, странным, отбитым, — а именно тупым. Еще и по чужой вине. — О, слышите… — Арсений сделал вид, что прислушался, весь зал как по волшебству затих, после чего он вкрадчиво продолжил: — Кажется… кажется, рак на горе свистит, пора устроить вечеринк-у-у! Первым пошел Дима и сходу обрисовал ситуацию, так что Арсений, судя по его самодовольному лицу, был близок к разгадке. Серый же буквально прискакал к двери, сходу начиная вещать о несправедливости вселенной, и что вот кому-то достаются нормальные тела, а у не две эти кривые палочки. — Сереж, я пока не понял, но мне кажется, ты сам себя играешь, — пошутил Арс и, хмыкнув, нахмурился, глядя на него. Серый закатил глаза и махнул рукой, увидев как Антон подошел к невидимой двери. Арсений еще какое-то время внимательно поразглядывал ребят, после чего как бы удалился — пускать нового гостя. — Проходи, дружище, — компанейски произнес Арсений, указывая на другую часть сцены. Антон лишь на секунду замешкался, думая о том, как бы сразу не пропалить кто он, а заставить Арсения мучаться подольше. Он расплылся в хитрой улыбке и тут же кинулся ему на шею, обвивая ее длинными руками. Он бы хотел в этот момент увидеть лицо Арсения — наверняка тот даже рот от удивления открыл. Тоже эмоция, но вполне себе легко играемая, Антон же ждал совершенно другого. Лишь на секунду в голове скользнула мысль о том, что он — больной ублюдок, но он быстро отмел ее. Просто любит искренность — что в этом плохого? — Я тоже рад тебя видеть, — потеряно протянул Арсений, хватая Антона за руки и пытаясь выпутаться. — Но не прям чтобы настолько. — Ой, да ладно, наверняка же сам виноват, — немного манерно произнес Антон, но отстранился. — Все к этому сами приходят. — Антон лукавил, конечно. Самоубийцы действительно сами в петлю лезли, а вот те, кого вели на эшафот — едва ли того хотели, но как правило за ними действительно были грешки, так что вполне сойдет за подсказку. Не в лоб же ему все рассказывать. Лицо у Арсения выражало крайнее непонимание. Он хмыкнул, опустил взгляд в пол, нахмурился, после чего задрал голову и улыбнулся. Пройдя к остальным ребятам, он похлопал по плечу Диму: — Ну, рассказывай, чем корпорат закончился? — Да как чем! — возмутился Дима. — Свалил я оттуда, конечно. — Он пожал плечами, немного робея. — Ну, не сразу, просто не понимал, че они от меня хотят, а когда понял — дал деру, что пятки сверкали. — Ты… тупой? Тупой кто-то? — Не без этого, да и ты не блещешь, — хмыкнул он в ответ. — Да я сразу подумал, что заказ какой-то мутный! Нет толкового описания невесты с женихом, только какие-то параметры для меня, но я подумал мало ли, эстеты! А они… не, ну в своем роде. — Ты тамада, — кивнул своим мыслям Арсений. Зал зааплодировал. — А по мне не заметно?! — Дима поправил невидимую бабочку. — Я сколько угодно конкурсов провести мог бы, а они все заладили: «давай, давай!». А я что? Я не для того на курсы тамады ходил, чтобы под «Only you» плясать. Арсений нахмурился, но кивнул, явно что-то осознав. Тем временем Сережа допрыгал до Антона и с завистью уставился на его ноги. Антон засмеялся в кулак, но быстро пришел в себя, точнее в свой образ. — У тебя они хотя бы длинные, — мечтательно произнес Сережа, пока Антон опутывал его шею руками со спины. — Да отстань ты от меня, я не до такой степени отчаялся. В конце концов, и с таким туловищем жить можно. Лягну — все равно мало не покажется, копыта тоже имеются. — А зря, я могла бы решить все твои проблемы. — Антон обиженно отошел от него, пожав плечами. — Ты шлюха? — удивленно спросил Арсений, прерывая их диалог. — Что? — опешил Антон, после чего расплылся в ухмылке и пожал плечами. — Пиратов во мне и правда много побывало, но полегче с оскорблениями. Зал зашелся хохотом, Паша у своего пульта вообще пополам согнулся, а Сережа с Димой моментально вышли из своих образов, беззастенчиво угорая. Арсений плотно сжал губы, стараясь не смеяться, и Антон вторил ему. Когда наваждение спало, он снова принял позу и потянулся к шее Арсения, но тот моментально ушел от захвата, кинув «в другой раз» и снова вернулся к ребятам. Он что, избегал прикосновений? В Антоне заиграла не то обида, не то азарт. — Так, ты! — Арсений указал на Сережу. — Кентавр. Зал снова взорвался аплодисментами. — И все? — Не надейся, дорогой, — подал голос Паша. — Неужели, думаешь, все так просто? — Да, я из их э-э-э рода. — Сережа кивнул. — Но я урод. Меня вообще не принимают в стадо, видите ли не повезло родиться коротконогим. Вообще не понимаю, как это произошло, и что не так пошло в моей родословной! — Как много совпадений с реальностью, — весело подначивал Гудков, но ребята даже внимания не обратили, а зал вяло, но все-таки поддержал. Гость же, должен чувствовать себя комфортно. — У тебя ноги от… козла? — пальцем в небо спросил Арсений. — Ты сатир? Послышался мерзкий звук красной кнопки. Неверно. — Таких у меня еще не было, — встрял в диалог Антон и опять потянулся к шее Сережи. — Может, и правда… — обреченно произнес тот, опуская руки вдоль туловища. Зал жалостливо заохал, но ребята продолжали жить в импровизации. — Мне всегда говорили, что я ошибка природы. — Осел? «Пилик», оповещающий о правильности и Пашино «но не совсем». — Ты кентавр с туловищем осла? Сережа грустно махнул рукой и повернулся к Антону, чтобы пожаловаться. — Представляешь, они даже молоко пытались выкачать из меня. — Корова? — нетерпеливо накидывал варианты Арсений. — С туловищем коровы? — Да иди ты! — возмутился Сережа. — Я что, на корову похож? — Вовсе нет, дорогой, — мило ответил Антон и стал сжимать руки кольцом плотнее. — Не-не, я передумал, отвали! — он снова выпутался из хватки Антона и отошел к Диме, который просто молча и улыбаясь наблюдал за всем этим. — Ну хоть ты ему скажи! Разве похож я на корову? Ну какая из меня корова! — А какой из меня танцор? — вторил его жалостливому тону Дима. — И вот что самое обидное: за такое ведь даже платят больше, сейчас уже думаю — может, зря я сбежал. — Погоди-погоди, не сбивайте меня! — прикрикнул Арсений, и Антон увидел то, чего так долго ждал. Лишь на секунду в глазах скользнул гнев. Кажется, кто-то терял терпение. — Ты! — он ткнул пальцем в Сережу. — Ты кентавр с туловищем козы. — Да-а-а, — протянул Паша, беспощадно клацая по зеленой кнопке. — Давай дальше. — А ты! — он ткнул пальцем в Диму. — Ты — тамада, которого вызвали в качестве танцора. — Почти-и-и… — снова раздался голос Паши. — Да я бы и рад был просто станцевать — велика беда! Так им рубашку подавай. Еще и купюры мне все хотели совать. — Совсем в лоб, но зато сразу стало очевидно. — В качестве стриптизера, — выдохнул Арсений. — Коне-ечно. — Так, теперь полностью. — Тамада, которого наняли в качестве стриптизера. — Како-ой тамада? — не унимался Паша. — Профессиональный. — Арс закатил глаза и повторил еще раз, чтобы ни у кого не оставалось сомнений: — Профессиональный тамада, которого наняли в качестве стриптизера. — Верно! — пиликнула зеленая кнопка. — Остался последний. — А ты вот, хуй знает кто ты, — обернувшись к Антону, обессиленно выдал Арсений. — Удав со шлюшьими наклонностями? Зал взорвался очередной волной смеха, как и все ребята на сцене. Антону стоило титанических усилий, чтобы сохранить лицо. Он повел плечом и обиженно отвернулся от Арсения. Тот подошел к нему сзади и похлопал по спине. — Ну, не обижайся. — Он хмыкнул. — Но я реально потерялся. — Я помогу тебе найти дорогу. — Антон обернулся полный энтузиазма. — Отправлю в последний путь. Вообще раньше, я не особо разговорчива была. Да и мне потом столько замен нашли — с течением времени появляется столько приблуд, знаешь. — Ты не помогаешь. — Арсений только сильнее нахмурился. И Антон знал, что он не помогал, но как же было здорово видеть, как в глазах Арсения зарождалось искреннее раздражение. Он был готов быть объектом этой эмоции, лишь бы видеть в этих холодных глазах искренность. Абсолютно иррациональное желание, но он ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось. И хотелось продолжать эту игру. — А тебе… тебе вообще много лет? — О-ой, как неприлично спрашивать такое у дамы, — кокетливо протянул Антон. — Но да, виды я повидала. И слезы, и крики, и мольбы. Самые дерзкие передо мной стояли буквально на коленях. Умоляли пощадить. Умоляли не меня, конечно, но наблюдать было приятно. Такие беспомощные. Арсений округлил глаза. Было ощущение, что Антон слышал, как вертелись шестеренки в его мозгах. Еще немного и из ушей точно пар повалит. Он не смог сдержать довольной улыбки, но быстро спрятал ее за оскалом, который вполне подходил образу. Арсений напряженно потер переносицу, а его лицо отражало великую работу мысли. — Давай. — Антон снова потянул руки к шее Арсения. — Утешу тебя. — Да понял я, что ты вокруг шеи норовишь обмотаться! — вдруг не сдержался тот. — Ну и что, ты что петля? Зал взорвался бурными аплодисментами. Арсений повернул к ним с максимально удивленным лицом, мол «серьезно?», потом перевел такой же взгляд сначала на Антона, потом на Пашу с Гудковым. — Так вот к чему та шутка была! — Тебя только это смутило? — теперь уже не выдержал Антон и рассмеялся. — А остальные друзья типа в порядке вещей. Арсений поджал губы, сдерживая смех. Вокруг его глаз образовались мимические морщинки, из-за которых Антон даже сам на секунду потерялся. Он смотрел в его глаза, не в силах отвести взгляда. Шальная мысль о том, что это в будущем появится в эдитах скользнула в сознании, но быстро растаяла, так как голос Паши вернул его в реальность. — Не расслабляйся, ты еще не угадал. — А ну, висельная петля, которую хуманизировали? — неуверенно спросил Арсений, переводя взгляд с Антона на Пашу. — Не совсем так, — скривился Паша и прожал кнопку. — Но по смыслу правильно. — Боремся за формулировку? — горестно вздохнул Арс. — Боремся. — Ладно, ты-ы… висельная петля, которую сделали человеком? — упростил он. — Ближе к правде. — Дорогой, я могу покончить с твоими страданиями. — Антон поднял руку над собой, пародируя повешенье. — Тогда скажи, как ты называешься, — хмыкнул Арсений, силясь вспомнить. — Так, ну это еще называют эшафотный узел, но… Зал не дал договорить, так как зашелся бурными овациями. Арсений опешил и хлопнул себя по лбу, медленно проводя по лицу ладонью. — Так какого черта ты за женщину отыгрывал?! Антон поджал губы. Дебил. Он неловко почесал затылок и виновато улыбнулся, сощурившись. — Я был уверен, что эшафотная петля. Зал смеялся, Паша с Гудковым тоже гоготали, как и ребята. Арсений недовольно покачал головой, в глазах плясали уже угасающие отголоски зародившегося гнева, но он, не теряя времени, быстро переключился, заулыбавшись во весь рот — так фальшиво. Повернулся к Паше и на одном дыхании победно закричал: — Эшафотный узел, который превратили в человека! — Да-а-а, — в ответ завопил Паша, прожимая кнопку, чем ознаменовал конец этой импровизации. Антон отбил пять Арсу и закричал радостно вместе со всеми, задирая руки вверх. Ему почти хватило искренности, поэтому он твердо решил больше не лезть к Арсению в этом выпуске.