Тёплая ненависть

      Подрумяненная кожица слегка слезла, потрескавшись от жара и перепада температуры: пару минут назад его достали из огромной печи, в которой бедняжка пробыл несколько долгих часов. Он лежал на тонких листьях салата и капусты, окруженный разнообразными овощами. Лапой он придерживал зелёную брокколи, будто завоеватель, а из пасти у него торчала половина сочного лимона, с которого стекал кислый сок. Бока подпирали крупные клубни отварного картофеля с продолговатыми кругляшками помидоров и черносливом. Поросёнок, торжественно помещённый в центр стола, был главным блюдом сегодняшнего вечера.       Бывшая Хьюга смотрела в его тёмные безжизненные глаза с горечью. Сжав в руке хрустальный бокал с красноватой жидкостью до побелевших костяшек, она встретилась взглядом с гостем, который выделялся среди всех присутствующих, как Луна — на чёрном холсте неба.       Что мы наделали?       Вина затопила лёгкие, но сердце, глупое, пропустило удар, позволяя себе роскошь надежды. Тепло расползалось по всему телу, когда она смотрела на него, а он — на неё. Чувства окутывали с головой, обдавая жаром, но реальность быстро выливала на голову ведро ледяной воды. Ей казалось, она утопает в пучине, погружаясь на самое дно, позволяет давлению сдавливать тело в тягучей боли, и из горла рвётся немой крик...       Не успев захлебнуться, женщина поспешно отвела взгляд в сторону. Только бы не выдать себя.       — Да, милый?       Молодая мать отвлеклась на ребёнка, сидевшего рядом и схватившего её за платье. Сын, словно видел все её терзания, будто ревновал и вёл себя капризнее обычного, желая внимания и заботы. Как только малыш залез к ней на колени, обнимая её за шею и наматывая волнистую прядку на пальчик, Хината обняла его в ответ и расслабилась.       Токума рядом, а значит, всё хорошо.       Пока.       Они с Наруто глупцы. Правда обязательно вылезет наружу. Будут ли они готовы к последствиям?       — В целом поход прошёл хорошо? — трое мужчин беседовали между собой и, наконец, обратились к гостю. В ответ на вопрос Наруто лишь грустно улыбнулся совсем не свойственным ему жестом и шумно выдохнул.       — Я бы назвал это войной, — женщины, сидевшие рядом с мужьями, вздрогнули, будто стремились отбросить это страшное, громкое слово резким движением плеч. — Или, вернее, завоеванием чужой территории.       Братья переглянулись, и младший отпил вина, обдумывая ответ лучшего друга. Признаться, он не узнавал Узумаки. Неужели война способна так сильно менять людей? Даже самых жизнерадостных ломает, меняя представление о мире и жизни в целом. Что есть жизнь, когда на твоих глазах умирают дорогие люди?       — Однако, самый несправедливый мир я предпочел бы самой справедливой войне.       Слова, сказанные Итачи, отдались в сердцах сидящих за столом.       — Я встретил господина Джирайю, пока мы теснили границы страны Дождя, — лиловые глаза заинтересованно посмотрели на гостя. За исключением Саске, редко кто разделял её любовь к этому писателю. Они вместе читали на ночь его произведения, и это было той редкой вещью, которая их объединяла. — Крёстный тогда подарил мне свою самую первую книгу.       — «Сказания о бесстрашном шиноби»? — бывшая Хьюга смущенно взглянула за Наруто, заметив его ответную улыбку и утвердительный кивок. Токума вновь привлёк внимание матери, потянув руки к столовым приборам. Саске заинтересовался непоседой.       Лишь бы не заметил.       Он задумчиво посмотрел на жену, а после и на малыша, такого непоседливого и шумного. Иногда казалось, что это и не его сын вовсе. Такой громкий. Но каждый раз, стоило Токуме щупать его за нос и бормотать непонятные слова, встречаясь тёмными глазками с такими же тёмными глазами отца, подобного рода мысли сходили на нет. Сердце Саске Учихи, некогда казавшееся сухарём, щемило от радости и гордости за будущего наследника, того, кем он может стать. За его единственного сына.       — Тогда он сказал слова, которые я буду помнить еще долго, — женщины заинтересованно переглянулись, готовясь услышать интересную историю. Они то и дело прикладывались к бокалам, как и мужчины, но Хината практиковала воздержание. Она и без вина пьяна одними чувствами и беспробудной тревогой. — «Войны без потерь не бывает, и иногда победа приносит столько потерь, что больше похожа на поражение. Война — это путь обмана. И порой обманутым оказываешься ты сам.»       Чего им стоил этот обман?       Мужчины понимающе кивнули, в который раз отмечая изменения в старом знакомом. Служанка, совсем неприметная девушка, молча доливала алкоголь по мере необходимости и старалась не выдавать волнения. Крепко держа в руках бутылку с рукописной этикеткой, она улыбнулась ребёнку, который провожал её взглядом, пока взрослые, понурив головы, смаковали слова великого писателя.       — Никто не хочет быть обманутым, — темноволосая женщина со старческими морщинами, обрамляющими уставшие глаза, с доброй улыбкой взглянула на взрослых сыновей, а после и на гостя. — Благодарю за ужин. Было приятно увидеть тебя, Наруто.       Женщина поднялась с места, расправляя складки на мрачном платье и убирая непослушные волосы за уши, и все встали вместе с ней. Микото — прекрасная хозяйка, дарующая тепло домашнего очага и безграничную заботу родным, сейчас была на грани своих возможностей. Проводя дни и ночи возле лежачего мужа, Учиха всей душой надеялась на скорое выздоровление любимого, но разум твердил об обратном, что сказывалось и на её самочувствии.       Когда она ушла, все снова расселись по местам и возобновили беседу.       — Героизм по команде, бессмысленная жестокость и омерзительная правда, называющаяся патриотизмом, — Итачи отпил вина и поднялся, чтобы разрезать поросенка на правах старшего. — Всё это — реалии современности.       — Но что мешает покончить с этим? — Узумаки переглянулся с лучшим другом, тщательно обдумывая свои слова. — Изменить реальность.       Только не сейчас.       Тарелка с сочным мясом была подставлена перед Хинатой, и она на мгновение оторвалась от своих мыслей, лишь чтобы погрузиться в них вновь.       Как бы хотелось вернуться на несколько лет назад, в свой родной дом!... В воспоминаниях она сидела за таким же столом, но в окружении родных — клана Хьюга. Наверняка, даже при таком разговоре девушка чувствовала бы себя куда комфортнее, чем сейчас, осознавая, что напротив сидит любовник, заставляющий сердце биться чаще, а сбоку — муж, которому она клялась в верности.       — Реальность не изменить, Наруто, — сказал Саске, и их взгляды с Наруто пересеклись, крест-накрест. В споре они сражались на разных фронтах. Вот только если Узумаки готов землю грызть за свою правду, пусть даже в одиночку, то Учиха роет рвы вокруг неприступной крепости своей, на корню предотвращая любые попытки пошатнуть её. — И либо ты принимаешь реальность такой, какая она есть, либо…       Прекрати, Наруто.       — Я не согласен, — Узумаки хмуро свёл брови, наблюдая, как меняется уверенный в себе друг. Он не ожидал сопротивления. Вероятно, забыл, что Наруто никогда не сдаётся. — Нельзя принимать всё как данное, друг.       Женщины, увлечённо наблюдающие за перепалкой, переглянулись несколько испуганно. Даже Токума, не так часто наблюдавший за спорами, притих и спрятался в объятиях матери, которая успокаивающе гладила его по волосам.       — И что бы ты изменил? — стальной, уверенный голос Саске нарушался лишь постукиванием ножа о блюдо.       — Нельзя воевать за одну сторону. Рано или поздно ты задумываешься о мотивах противника, его целях, — Узумаки поблагодарил Итачи за сочный кусок поросёнка и отпил вина, всё так же внимательно наблюдая за оппонентом.       Неужели Саске не заметит явный намёк?       Его крепость выпотрошена изнутри.       — Конечно, нельзя воевать за одну сторону, не задумываясь о враге, — нахмурился Учиха, удивленный, что ему приходится пояснять такую простую истину. Он не понимал, почему Наруто сказал нечто подобное, и даже не заметил, как ему долили вина в полупустой бокал. — Война — это не игрушки.       — А я не о войне, — голубые глаза сверкнули с вызовом.       Пора уходить, пока не стало хуже.       Хината поспешно опустила глаза на малыша, который уже вовсю зевал и сонно тёр глаза пухленькими ладошками. Находиться в такой обстановке, меж двух огней, было тяжело. В особенности, зная, что камень преткновения — она.       Эта борьба, заведомо проигранная Саске давным-давно, ещё до их свадьбы, изнуряла всех троих.       Ей хотелось сбежать.       — Дорогой, я уложу Токуму спать, — тихо проговорила женщина и накрыла руку Саске своей. Другие могли не заметить злости и обиды, горевших в нём глубоко внутри, но только не она. Если бы они были детьми или подростками, Узумаки уже обнимал бы ковёр, сплёвывая кровь, пока Саске стремился бы выяснить отношения кулаками.       Моргнув пару раз, муж повернулся к ней, пытаясь найти во взгляде… что? Что он пытался найти? Возможно, поддержку, доказательство своей правоты и хотя бы тонкий намёк на осуждение, на лживость слов, сказанных лучшим другом. Но увидел лишь нежность. Как ему тогда казалось.       Но то была вина.       — Хорошо.       Рука, сжатая до побелевших костяшек, расслабилась и перехватила ладонь любимой женщины, слегка пожав её в нежном жесте. Всего мгновение, лёгкое прикосновение тонких бледных пальцев, и тёплая ладошка выскользнула. В горле встал ком. А что, если правда?       Сын уже тихо сопел на руках матери, когда та, поблагодарив за ужин, вышла из комнаты, сопровождаемая влюблёнными взглядами лучших друзей. Придерживая Токуму за затылок, нежно касаясь коротких тёмных волос, Хината думала о словах Наруто, его мотивах и дальнейших действиях.       Это был отчаянный поступок, и пока не понятно, к чему он приведёт, куда приведут Наруто подобные слова. Но впереди — последняя ночь перед долгим расставанием, ночь, в темноте которой они снова смогут утонуть друг в друге.       Если повезёт.

***

      Тёмные пряди разметались по подушке, как змеи, пока она пряталась под тёплым одеялом, содрогаясь от рыданий. Рядом спокойно спал любящий муж, в соседней комнате, под присмотром верной служанки, отдыхал маленький сын. Почему же тогда так больно, так горит душа? Солёные слёзы пропитывают подушку, жалкую замену того единственного, к которому стремилось всё существо. Вот только подушка не обнимет в ответ и не скажет, что всё будет хорошо. Да и будет ли?       Всё слишком запутано.       Немного дальше по коридору, через пару комнат, точно так же лежал светловолосый мужчина, прижав ладонь к груди. Глаза его были открыты и отрешённо следили за ветками, утопающими в ночи и царапающими стекло. Качаясь на ветру, они как будто метались в танце и стучали в окно лишь изредка, словно стремились привлечь к себе внимание. Вот только все его мысли были о другом.

***

      Проводить гостя ранним утром вызвались оба брата, чувствуя в этом необходимость для поддержания образа хороших хозяев. Их сопровождали жены, державшиеся чуть поодаль, будто боялись помешать мужскому разговору. Изуми — законная жена старшего брата — сжимала в руках свёрток с письмами.       Среди них выделялось одно без малейшего намёка на утончённость, которое хотелось прочесть незамедлительно. Но, как обычно, проверять почту они будут вместе с мужем. Изуми была помощником Итачи, которого он ценил гораздо выше всех каллиграфов, присылаемых из города. После того, как содержание писем становилось известно и младшему Учихе, она начинала писать ответные.       — Буду рад, если вы тоже приедете в гости, — Наруто пожал руку лучшего друга и улыбнулся так же искренне, как когда-то в юношестве. Вчера они поговорили по душам, как только женщины оставили их наедине, поэтому чувствовали некую свободу в своих действиях. Хотя и остались недосказанности.       Точнее, одна.       Саске только хмыкнул, улыбаясь уголком губ.       — Как только, так сразу. Сам видишь, отец перекинул всё на нас, — Итачи пожал его руку следом, улыбаясь старинному знакомому, за которым так и не смог уследить. Наставления пришлось оставить при себе — момент давно упущен, так, как раньше, уже не будет.       — Надеюсь на его скорейшее выздоровление, — братья кивнули.       Изуми и Хината позади запахивали накидки и кутались в шарфы, прячась от дуновений холодного ветра. Совсем скоро придёт зима.       — Леди Изуми, леди Хината.       Любимая Хината.       Потребовалось усилие, чтобы отвернуться. Им не удалось встретиться прошлым вечером, но сегодня они столкнулись в коридоре — Хината, укутанная в тёплый халат, и он, со свечой в руке. Возбуждало воспоминания.       Но у поцелуев на сей раз был привкус слёз.       Любимый Наруто.       Бывшая Хьюга провожала виконта взглядом, давя улыбку. Ей было до того щемяще грустно, что давило в груди от тоски. Перед глазами плыло, пальцы, судорожно сжимавшие шарф, слабели. Но она заставляла себя смотреть и держать осанку.       Не могла отвернуться. Может быть, дольше, чем следовало.

***

      Стопки с письмами медленно таяли, пока мужчина спокойным бархатным голосом читал их. Изуми, подперев рукой голову, внимательно слушала каждое слово, продумывая возможный ответ. Среди писем были и обычные, оповещающие о скором приёме или приезде посла из другой страны. Это — одно из них, оповещающее, что Мадара — военный лидер государства и их дедушка — скоро прибудет навестить внуков.       — У нас есть неделя в запасе, а может, и меньше, — Итачи отложил письмо в стопку для младшего брата — Необходимо всё подготовить.       Жена кивнула и подала ему последнее письмо, которое оставила напоследок. Мало ли, что может скрываться за этим размашистым почерком. Учиха заинтересованно осмотрел его с двух сторон. Как и следовало ожидать — ни печати, ничего. Только одинокая надпись, указывающая адресата.       — Интересно, — пробормотал Итачи с заинтересованной улыбкой, вскрывая ножом конверт.       — Скорее всего прошение.       Женщина легла на подушку, расслабившись. При муже она могла не строить из себя важную леди, а просто побыть собой. Откинув волосы с лица, она положила ладонь себе на живот, задумчиво поглаживая его. Когда же у них получится?       В следующее мгновение лицо мужа перекосилось. Поджав тонкие губы, он смял бумагу в кулаке, а после с шумом ударил им о стол.       Женщина изумлённо посмотрела на Итачи, поднимаясь с нагретого места.       — Изуми, милая, — явно стараясь контролировать голос, произнёс Итачи. Он редко бывал таким злым. — Позови моего глупого брата. Скажи, что это касается чести нашей семьи.