Внутреннее горение

К входной двери Олег шел с твердым намерением оборвать звонящему все, что обрывается. В первую очередь — залипший на кнопке звонка палец, ну а потом все остальное. В произвольном порядке. В глазок смотреть не стал, распахнул так — Сережа до полусмерти занудит, если узнает, но кто ж ему скажет… — Ты кто? — бухнули в лицо с порога — рублеными словами и изрядным алкогольным выхлопом. — Дед Пихто, — спокойно ответил Олег. — Конь в пальто. Капитан Кусто. На ваш выбор. А вы, собственно, к кому? Поздновато уже для гостей. Мужик, топчущийся на придверном коврике с картинкой в виде открытого люка («Давай купим, прикольно будет!»), вызывал инстинктивное желание проверить, на месте ли увесистая металлическая лопатка для обуви. Потому что был хоть и тощий, но всего на несколько сантиметров ниже Олеговых метр девяносто. Вдобавок угадывалась в нем характерная выправка, пусть даже подпорченная выпивкой и, кажется, чем-то еще. Мент? Военный? — Кто там? — крикнул Сережа из кухни. Мужик осклабился, продемонстрировав неожиданно крепкий белый оскал, и попытался качнуться в дверь. Олег заступил. Покосился на лопатку. — Свои, Разумовский! — рявкнул мужик — на рожон пока не лез, но видно было, что вот-вот. — Отойди, конь в пальто, надо с хахалем твоим перетереть. — Ага. — Олег подобрался, мимолетно гадая: просто оскорбление или он о Сереже чего-то не знает. — Бегу и спотыкаюсь. Слушай, дядя, иди проспись, а? Давай, разворачивайся и ножками, ножками. Мужик доброму совету не внял: выдвинул заросшую квадратную челюсть, сжал кулаки. Идиотская плоская кепка на макушке заплясала, как крышка над старым закипающим чайником. А нет, померещилось. Уже не скрываясь, Олег потянулся за лопаткой. Разумеется, именно этот момент Сережа выбрал, чтобы выплыть в коридор — весь из себя красивый: розовый халатик в пол, пушистые тапки и кривой пучок на башке. Мужик, разглядев за Олеговым плечом эдакую красу, аж челюсть уронил и кулаки разжал. А у Сережи физиономия какая-то странная сделалась — грустная и понимающая, будто на похоронах хомячка любимой дочурки. Седьмых, юбилейных. — Игорь, — сказал он со вздохом. — Добрый вечер. Давненько вы не заходили. Как самочувствие? И руку протянул. Филантроп, чтоб его! И как еще ему эту руку не отхватили вместе с бестолковой рыжей башкой? Мужик, судя по наливающимся кровью глазам, от культурного шока оклемался и намеревался этот недочет исправить, так что Олег решил: все, хватит, пора заканчивать фарс — и на боковую. Завтра вставать рано. — Так, дядя Федор. — Одной рукой он крепче сжал лопатку, другой решительно задвинул подальше за спину ойкнувшего Сережу. — Харэ, достал. Или ты вот прямо сейчас валишь нафиг сам, или я тебе помогу. — Он Игорь, — педантично поправил из-за спины Сережа, и одновременно где-то внизу на лестнице затопали. Громко затопали и быстро — похоже, к их маленькой теплой компании кто-то очень спешил присоединиться. Знать бы еще, на чью сторону. — Бля. — Дядя… э-э-э… мужик, по имени Игорь, весь разом сдулся, даже ростом будто бы ниже стал и сделал шаг назад. А Олег зачем-то машинально спрятал лопатку за спину. Потом, правда, спохватился, но размахивать импровизированным оружием было уже вроде как незачем, и лопатка отправилась на законное место — по всему выходило, что проредить чьи-то зубы ей сегодня не светило. Ничего, бывает. — Игорь? Ты здесь? Новый, слегка запыхавшийся персонаж, который появился на лестничной клетке, Олегу ради разнообразия понравился с первого взгляда. На голову ниже. Лицо такое хорошее, располагающее. Очки. И волосы в свете яркой лампочки как пух одуванчика под летним солнцем. Едва не застряв на этой мысли, Олег напомнил себе, что не спать две ночи подряд — это плохо. И что если он сейчас оперативно не разберется с пьяными мужиками Игорями, пока еще безымянными мальчиками-одуванчиками и Сережей в розовом халате, то имеет все шансы профукать и третью ночь. И черт его знает, чем это для него закончится. — Игорь, — сказал мальчик. — Что ты здесь делаешь? Ты на часы смотреть пробовал? Прозвучало это так укоризненно, что на несуществующие часы посмотрел даже Олег. А мужик, по имени Игорь, выудил из кармана джинсов древнюю, как дерьмо мамонта, Нокию и уставился на нее с видом крайне озадаченным. — Все ясно, — вздохнул мальчик. — Пойдем. Он потянул Игоря за вытертый кожаный рукав, и тот неожиданно послушно тронулся с места. Потом вдруг заартачился, но мальчик поправил очки и сдвинул светлые брови. — Мне Юле позвонить, или что? Юля — кем бы она ни была — явно воплощала собой тяжелую артиллерию. Игорь выдал еще одно тихое «Бля» и снова заработал ходулями — слава богам, в сторону лестницы. — Я сейчас приду, на ступеньках осторожно, — кинул в широкую кожаную спину мальчик и развернулся к Олегу. — Извините его, пожалуйста… Перебрал и отправился за приключениями. Ну, вы знаете, как это бывает. Олег затормозил, гадая, так ли сильно его недосып похож на запой или же не стоит искать двойное дно там, где его нет, а Сережа тем временем бесцеремонно поднырнул Олегу под мышку и потряс мальчику руку. — Доброй ночи, Дима, так давно не виделись. Как служба? Мальчик что-то ответил, к счастью, очень коротко — видать, не разделял Сережиной любви к светским беседам в час (?) ночи. Потом снова перевел взгляд на Олега, улыбнулся и протянул руку. — Дмитрий Дубин, напарник Игоря… бывший. Все-таки менты? Выправка, да. Ментов Олег не шибко любил, но Сережа, хитрый лис, так искренне ручкаться абы с кем не стал бы. Хотя в случае с Игорем его чуйка явно сбилась с курса… Олег сжал чужую ладонь — рукопожатие тоже было хорошее, правильное. — Олег Волков… И подзавис. Если уж представляться в тон, то надо было… Как? Через Сережу? — Он мой телохранитель, — пришел на помощь Сережа. — И старый друг. Вы, Дима, его вряд ли видели. Он не так давно из Сирии вернулся. Мальчик Дима кивнул, чуть сочувственно сжав губы, и задумчиво осмотрел Олегов торс, расписанный мало не под хохлому. От этого взгляда Олег вдруг сообразил, что немножко не одет. Или немножко одет? Кулон на груди за одежду считается? — Простите, что в неглиже, — выдал Олег. — Я спал. Это была почти правда. Он ведь в кровати лежал? Лежал. С закрытыми глазами? С закрытыми. Считай, спал, вот. Губы мальчика едва заметно дрогнули. — Ничего страшного, — сказал он. — Извините еще раз. Побегу я, а то ведь опять куда-нибудь влезет… До свидания. Олег еще раз выслушал торопливый топот — на этот раз удаляющийся — и решительно захлопнул дверь. Развернулся. Сережа притоптывал пушистой тапкой и смотрел скептически. — Неглиже? Серьезно? Неглиже, Волк, это, к твоему сведению, такая одежда, а не ее отсутствие. — Похрен, — лаконично отозвался Олег. Глянул в сторону своей темной, ощетинившейся монстрами спальни, подумал и поплелся в кухню, призывно сияющую неярким медовым светом. Картина внутри открывалась вполне типичная, под названием «Сережа полуночничает»: ноут, планшет, телефон и четыре чашки. В трех затягивались противной пленкой остатки забытого чая, над четвертой (белой, с большой красной надписью «ТЫЖПРОГРАММИСТ») еще курился парок. К этой четвертой Сережа тут же присосался оголодавшим вампиром, попутно заглядывая во все экраны одновременно. А то ж на целых три минуты отвлекся, так и империя рухнуть может. И вот это называется — отошел от дел, да. — Твой бывший? — ляпнул Олег. Сережа булькнул и фонтанчиком вернул чай обратно — себе на халат, на тапки и на пол. Кажется, до Олега тоже что-то долетело. На девайсы, что характерно, не попало ни капли. Олег отер щеку и задумчиво уставился на пальцы. Стыдно не было — он не спал двое суток, даже с половиной, ему простительно. Смерив его красноречивым взглядом, Сережа вздернул нос и утопал в сторону своей спальни. Олег же кое-как затер лужу полотенцем, со вздохом плюхнулся в Сережино эргономичное (и дико неудобное) кресло, опрокинул в себя недопитый чай из ТЫЖПРОГРАММИСТА и залип в экран ноута. Там мигали какие-то циферки. И буковки. А может, и не мигали, может, это в глазах мигало. Мигало и щипало от этого долбаного бесконечного пустынного песка. Мигало и щипало… Щипало и мигало… Мипало и щигало… — Который из двоих? Олег вздрогнул. Наверное, прошло несколько минут — Сережа успел переодеться. И, конечно же, просто сказать «да» или «нет» ему было слабо. Отвечать вопросом на вопрос? Можем, умеем, практикуем. А ему, Олегу, еще и думай, соображай своим несчастным, одуревшим от бессонницы мозгом. Какие-то паршивые двое суток… Эх, где его двадцать лет? — Психованная оглобля в кепке. Подумалось, что он сейчас практически описал себя — за вычетом разве что кепки. Подумалось — и забылось. Следующей мыслью было, что, будь Сережа и правда геем, предпочел бы, наверное, мальчика Диму, с виду интеллигентного и условно безобидного (опять же, с виду). Но воображение отчего-то упорно подкидывало Сереже в пару кого-то, вроде Игоря. Ну, или вроде его самого… — Нет. — Сережа опустился на софу, поставил локти на стол. — Не бывший, не настоящий и не будущий. Волк, если бы я предпочитал мужчин, ты первый был бы в курсе. Олег предпочел решить, что Сережа имеет в виду их, как бы это изящнее выразиться, совместное проживание. Неразлучники. Вместе с детских лет (с перерывом на службу), и все такое. Задумываться над другими вариантами не было ни сил, ни желания. Но даже это самое проживание не исключало наличия отдельной личной жизни. Положим, жениться без ведома друг друга им вряд ли бы удалось, но они ведь не как Шерочка с Машерочкой! Ну, не совсем. У Сережи вон мероприятия всякие — то банкет, то благотворительность, то еще какая дико важная хрень. И не везде он с собой Олега берет. Говорит, мол, и так вечно друг у дружки в кармане живем, надо иногда отдыхать. Олег был не то чтобы согласен, но его мнение в данном случае не учитывалось. Сам он тоже безвылазно дома не сидел — качалка, бассейн, тренерская работа. Сборы, выезды (правда, только если недолгие). Короче, на быстрые и ни к чему не обязывающие шуры-муры время и пространство имелось, было бы желание. У Олега желания не было. И это, наверное, было не вполне нормально. — Ты уснул, что ли? Нет. А жаль. Олег тряхнул головой и осоловело уставился на Сережу. Тот покусывал губу. — Я два раза повторил. — Что? — Что трахаюсь только с работой. Спокойнее стало? Олег не знал. Кажется, завис окончательно. — Что? Сережа не ответил. Вылез из-за стола, зашуршал в шкафчике. — Когда ты спал в последний раз? — Ночью, — быстро ответил Олег, с подозрением глядя ему в спину. В этом шкафчике у них хранилась аптечка. Вернее, целая аптека, если не аптечища. Сережа возвратился к столу, сжимая что-то в кулаке — что именно, не разглядеть. Взял телефон, направил загоревшимся экраном Олегу в лицо — видать, за неимением настольной лампы. НКВДшник доморощенный. — Точнее. — Это допрос? — расхорохорился Олег и прогадал: Сережа мстительно включил на телефоне фонарик, отчего сделалось всерьез неприятно. — Серый, убери, глаза… — Точнее, — каменным голосом повторил Сережа, но фонарик выключил. — Прошлой ночью, — попытался еще юлить Олег, впрочем, быстро раскололся. — Ладно, позапозапрошлой, черт с тобой. О да, Сережа, вооруженный фонариком — это страшно. Боевики с их пытками нервно курят в сторонке… Сережа разжал ладонь, и Олег мысленно застонал. Сильнее бессонницы он ненавидел только засыпать на колесах. — Может, не надо? — заикнулся он жалобно. — Надо, Волче, надо. Вытаскивай свой голый зад из моего кресла и шуруй в кроватку. — В коридоре Олег ярко представил себя большим, на редкость лысым бараном, которого гонит в овчарню настойчивый рыжий бордер-колли. — У тебя завтра занятие в десять. Приползешь сонный, и какая-нибудь четырехлетняя Маруська снова поставит тебе фингал под глазом. — Шестилетняя, — счел нужным поправить Олег, с гримасой глотая таблетку и залезая под одеяло. Перевернулся на спину, моргнул. Ну здравствуй, темный потолок, давно не виделись. Сережа сел в изножье, на краешек. — Как она вообще до твоего лица дотянулась? — Допрыгнула, — соврал Олег. — И въебашила с ноги. Привычно ледяные пальцы легли на щиколотку. Не то ощущение, которое могло бы поспособствовать засыпанию, но глаза почему-то разом начали слипаться. — Господи, вы там что, будущих Черных Вдов тренируете? Отсылку Олег, хоть и не без труда, уловил. Когда-то Сережа обожал всякие забугорные комиксы. Олегу они тоже нравились, но он быстро начал путаться в ветках, а вот Сережа в этих параллельных вселенных и временных петлях ориентировался, как у себя дома. Дома, которого у них тогда не было… — Шучу, — выдавил Олег. — Я на полу сидел… Серый, чего этот мент в кепке от тебя хотел? Рука на щиколотке коротко сжалась. — Долго рассказывать, ты уснешь. Не беспокойся, Игорь мне ничего не сделает. Олег хотел нахмуриться, но мышцы лица слушались неважно. Странно, что говорить еще получалось. Может, он уже заснул и смотрит сон? Надо будет уточнить завтра… — Он был в стельку и арг… агр… злой. — Это не первый раз, когда он приходит поговорить, — возразил Сережа. — И не первый раз, когда он при этом пьян. И ни разу ничего серьезнее ругани не было. Олега это не успокоило. — Все когда-то бывает в первый раз, — пробурчал он. Сережа будто не услышал. — К тому же Игорь сейчас в плохой форме. И ты сам учил меня драться, помнишь? Еще бы он не помнил. Чуть с катушек не съехал, вагон нервов пережег, но какой-никакой удар Сереже поставил. И самому, если подумать, на пользу пошло — после Сережи возиться с шестилетками казалось детской забавой. — Все равно, — упрямо сказал Олег. — Если меня не будет, и он снова припрется, ты ему не открывай. — Хорошо, — сказал Сережа так покладисто, что и без детектора лжи было ясно: брешет без стыда и совести. — Ты спи, спи. — А сам? — А мне рано вставать не надо. Я завтра до двух свободен как… как… — Птица, — подсказал Олег. Молчание продлилось на долю секунды больше положенного, но не успел Олег насторожиться, как Сережа поддакнул: — Ага, она самая. Спи, Волк. Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок… Олег хотел предупредить, что с Сережиными вокальными данными, вернее, их полным отсутствием, уснуть ему точно не грозит, но не успел. Вырубился, как прикладом по голове отоварили. И во сне увидел, как все пытается, пытается, но не может сам себя укусить за бок, и крутится, крутится, крутится — до тошноты и огненных птиц перед глазами. И не проснуться, не отдышаться… Чертовы колеса…