Всё началось

— Поиграем? — спрашивает Илья, разваливаясь на стуле свободнее, и закуривает, за что уже никто на него не шикает, на фоне тихо играет чей-то плейлист. — У нас нет гитары и Стинта. — сетует Вова, дожёвывая последний огурец. — Ты сам заявил, что поездка без баб, а он без Нелечки никуда. — по-доброму улыбается Вася. — Вы бы тут няшкались, а что бы делали те, у кого никого нет? Сосались бы друг с другом? — Я бы сосался с Хесусом. — заявляет Антоша. — А чо, я и сейчас могу. — Ну уж нет. Я ни с кем сосаться не собираюсь. — отказывается Хес, слишком трезвый для такого. — Да я, блять, не о таких играх! Я об алкогольных играх. — перебивает всех Илья. — «Правда или действие» там, салочки или «Марко поло». — Салочки и «Марко Поло» алкогольные игры? В каком дворе ты рос? — удивляется Вася и смеётся. — Ну, вы поняли, нет? Бутылочка. — Я не взял с собой Нинтендо. — говорит Хесус. — Можно и в старую добрую обычную бутылочку поиграть. — И как мы друг с другом целоваться будем? — фыркает Вова, чуть не опрокидывая пустую бутылку. — Да что у тебя в голове? Только о поцелуях каких-то думаешь. — возмущается Хес и забирает у него всё бьющееся. — Вот именно, Вов. — соглашается с ним Илья. — На кого бутылка указывает, тот пьёт. — И кто в таком случае победит? — уточняет Антоша. — Тот, кто живой останется. — Так, это Хес будет, он нихуя не пил, а во время игры будет свой стакан на землю выливать, шулер. — заявляет Братишкин. — Кто сказал, что я вообще буду играть во что-то? — спокойно отвечает на выпад Хесус. — Будешь, иначе заставлю залпом бутылку пива выпить, ясно? — Ах ты, чёрт ёбанный. — Можно с выбором. Пить или отвечать на вопрос или сделать что-то. — предлагает Антоша. — Как будто нам есть что скрывать. — качает головой Хес. — Это возможность спросить о вещах, о которых не хочется говорить. — Попробуем хотя бы, не в салки же играть, нас собака обыграет. — предлагает всё же Вася. — Или Лёха, как самый трезвый. — Хорошо. Все согласны? — спрашивает Вова. — Хес? — Ну, только я и не хотел. — вздыхает Хесус. — Ладно, хули с вами делать? — Я первый тогда. — вызывается Илья и отряхивает бутылку, перед тем как её крутить, она закручивается слабо и останавливается перед Васей. — Ага… Василий, ты… Напиши секс-смс своей подружке. — Чего? — возмущается Вася. — А не охуел ли ты? — А чего такого? Не рандомной же девушке. — Может не будем затрагивать посторонних людей? — спрашивает Хесус. — Да нет в этом ничего такого. Пусть пишет или пьёт. — фыркает Вова. — Я выпью, ну вас, с такими шутками. — Вася наливает себе целый стакан и раскручивает бутылку. Через несколько секунд она останавливается перед Антошей. — Опа. — вздыхает он. — Только не что-то жуткое. — Я не буду жестить так сразу. — Вася призадумывается, а потом протягивает ему половинку от лука. — Антош, съешь вот это. — Фу, вонять буду. — для Антона задание оказывается слишком простым. Сначала игра проходит просто, с дурацкими заданиями и простыми вопросами, но пить никто не прекращает, и в конце концов всё возвращается к теме 18+. — Вова… — хмыкает Илья, которому наконец выпал такой шанс, у него всё лицо перемазано майонезом, оттого улыбка выглядит ещё более дико. — Вылижи шею, намазанную лимоном. — Чью шею? Тут мужики одни. — кривится Братишкин, но он уже так пьян, что его это не пугает на самом деле. — Того, кто вытянет короткую спичку. — Мазеллов передаёт Вове уже ранее подготовленные спички. Братишкин только успевает тайно сжать их в ладони, как крайние тут же выдёргивают Илья и Антоша, ещё одну Вася, и он показывает Хесу короткую со смущённой улыбкой. Хесус тяжело выдыхает, за всё это время он ни капли не выпил, а сейчас хочется прям очень сильно. — Так, я принёс лимон. — заявляет Антоша, демонстрируя половинку. — А натирать кто будет? Хесус переводит на него нечитаемый взгляд, даже не заметил, что тот ушёл, пока переглядывался с Вовой. — Ты и делай. — Ок. Но я не дам вам расслабиться. Хес наклоняет голову, не мешает Антоше вести лимоном от уха вниз, он чуть сдавливает и несколько капель стекает на ключицы и под футболку. — Сделано. — Я вообще удивлён, что ты так легко согласился. — говорит Вова, меняясь с Антошей местами. — Чем быстрее это кончится, тем лучше. — отвечает Хесус, едва заметно вздрагивая от горячего дыхания, даже холодный лимон не вызвал в нём такой дрожи. — Блять. Я же мог выпить. — Теперь уже поздно. — хмыкает Вася, ему, как и всем присутствующим, жуть как интересно на это посмотреть, учитывая, как легко они оба согласились на такое. Братишкин на пробу ведёт языком и тут же кривится, кислый. Зажмуривается и прижимается к его шее губами, смазывает всё получше слюной и потом уже слизывает. Он сосредоточен на этом. А вот Хесус ловит на себе заинтересованные взгляды и чувствует, как его лицо нагревается, он пытается уйти от прикосновений, влажных и щекочущих, но Вова сжимает его плечо и прижимает к себе. Вова кажется ему до ужаса горячим, что его ладонь, переползшая на щёку, оставит ожоги, как и губы с языком, по телу дрожь проходит, когда он чуть прикусывает кожу, и Хес перестаёт дышать. В ушах шумит, а Братишкин слишком увлекается, он слизывает капли лимонного сока даже с ключицы, натягивая ворот футболки вниз. — Вов, подожди. — просит Хес и вцепляется пальцами в его волосы. — Хватит. — М? — Вова отстраняется, моргает пару раз, приходя в себя, и облизывает кислые губы, хочется чем-то заесть, и он тянет в рот несколько листьев салата. — Что ж… Это было горячо. — выдаёт Илья и смущённо стучит пальцем по стеклянному боку бутылки. — Кто следующий крутит? — Я пас. Лучше пойду одежду занесу домой. — заявляет Хесус и быстро сваливает, пока есть шанс.

***

Он выходит из дома спустя пару минут, во дворе уже пусто, лишь Вова на качелях распивает бутылку пива. — А где все? — спрашивает Хес, садясь рядом, качели чуть покачиваются и скрипят пружинками. — Антоша пошёл гулять с Лаки, хуй знает зачем, будто она и так не гуляет. Вася отвёл Илью спать, следом за тобой ушли. — отвечает Вова. — Тебе самому не хватит уже? — Гонишь меня спать? В такую рань? — Необходимость идти спать рассчитывается из количества выпитого, а не от времени. — Хес… Странный вышел день, да? — Не игнорируй мои вопросы. — просит Хесус, вздыхая. — Если я уберу бутылку, ты отстанешь? — Да. Вова допивает остатки пива, наклоняется, бросая бутылку на землю, и вдруг заваливается набок, кладёт голову ему на бедро. — Тебе плохо? — уточняет Хес, вцепляясь одной рукой в шорты, а куда деть другую не знает, поэтому она зависает над Вовиным плечом. — Нет. — Тогда зачем ты на меня лёг? — А я могу лечь на тебя, если мне будет плохо? — удивляется Братишкин и сжимает его голую коленку, отчего тот дёргается. — Не знаю, чем тебе это может помочь и… Можешь убрать руку? — Не понимаю, чего ты такую бучу поднял, с такими гладкими ногами тебе даже стесняться нечего. Хесус сводит коленки, когда его ладонь начинает движение вверх по бедру, горячие пальцы проникают под штанину шорт. — Вов, Вова! Ты… Я же без белья. Вова останавливается, почему-то ему было так приятно гладить нежную гладкую кожу, что он забылся. Неловко. Пиздец как неловко. Братишкин наконец убирает свою ладонь, но не поднимает голову, не оборачивается, хотя ухо горит, он уверен, что Хесус сверлит его затылок взглядом. Ещё секунда, как только случится что-то отчего вся эта потяжелевшая атмосфера между ними рухнет. Но ничего не происходит, нужно выкручиваться самим. Хесус опускает руку на его голову и ерошит немного волосы. — Устал? Хочешь я помогу дойти до комнаты? — спрашивает он. — Не хочу я спать, такая ночь охуенная, дай позалипать. — бормочет Вова, расслабившись. — Ну-ка… — Хес придерживает ему голову, забираясь на качели с ногами, и раскачивает их. — Пиздато. — Угу. Хесус кладёт на спинку голову, с этого ракурса так хорошо видно, как по глади озера плывёт луна. Музыка больше не играет и вокруг тишина, пальцы Хесуса перебирают мягкие волосы Вовы, а тот всё больше проваливается в сон, хотя просто дал глазам отдохнуть и закрыл их. У Хеса и самого глаза постепенно закрываются, пока резко не чувствует, как какой-то особо мерзкий комар кусает его чуть ли не в щёку. — Блять! — вскрикивает он и хлопает себя по лицу. — Ты чего так пугаешь? — Вова даже вздрагивает от неожиданности. — Да, комар, сука ебучая. — Чёрт, а я уже сладко спал. — Тебя не кусают? — интересуется Хесус, отгоняя ещё несколько бесящих уродцев. — Я такой набуханный, что они ко мне не пристают, а ты сладкий. — Иди ты… Спать. — А ты проводишь меня? — Поддержу тебя на лестнице, так и быть. — хмыкает Хесус и помогает ему сесть, а потом и встать. Братишкин дурачится, собирает все стенки по дороге, хихикает, стараясь не слишком шуметь, потому что кто-то уже может спать. Хес с таким же настроением смеётся ему в плечо и с трудом удерживает его от падений. — Так, всё, ложись. — Хесус скидывает Вову в кровать и выдёргивает из-под него одеяло. — Тебя не тошнит ещё? — Нет, я себя чувствую, как… Ну, как надо. — отвечает Вова, обнимая подушку. — Ладно. Спи, сладких тебе снов и вся хуйня. — Да, тебе тоже. Хесус ещё раз поправляет ему одеяло, смотрит мгновение в дверях, перед тем как выключить свет, а потом уходит в свою комнату.