Сюрприз

      Некоторое время назад – примерно минут десять, хотя девушке казалось, что, по меньшей мере, часов, если не дней – Гермиона беспокоилась, что у нее не начинаются схватки. С тех пор, как отошли воды, и она вбежала – приковыляла, на самом деле, но кого это волнует вообще? – в кабинет Нарциссы, в панике выкрикивая имя женщины, прошло уже около двух часов, а адская боль, которую ей обещали, все не приходила. И она прочитала достаточно, как маггловской, так и волшебной литературы, посвященной предстоящему ей процессу деторождения, чтобы начинать волноваться о том, что может пойти не так. Однако мадам Малфой сохраняла ледяное спокойствие и уверяла Гермиону, что все в порядке. Не то чтобы младшая ведьма думала, что Нарцисса не компетентна… тем не менее, она слезно просила вызвать Энди. И вот женщина, наконец, появилась.       - Как ты, дорогая? – Андромеда тут же метнулась к Гермионе, медленно шагающей из угла в угол.       - Нормально? Наверное… - лицо девушки скривилось от боли, - это вовсе не так болезненно, как мне говорили…       Она переводила взгляд с одной женщины на другую, и по идентичным выражениям их лиц, а-ля «может быть, скажем ей? Да ну нафиг…», поняла, что, возможно, все не совсем так, как она рассчитывает.       - Это станет хуже? – сдавленно спросила она.       На лице Энди появилась виновато-успокаивающая улыбка: «Милая, не думай об этом. Мы рядом. И, я обещаю, это не будет долго…»       - Насколько?       - Как круциатус Темного Лорда, когда он в гневе.       - Ты не помогаешь, Цисии!       - Ей стоит знать, к чему готовиться. Иногда неведение в сто раз хуже.       - Не тот случай, если ты меня спросишь! Ты пугаешь девочку!       - Я нервничаю, ясно?! Простите, мисс Грейнджер. Все не так плохо. К сожалению, я не могу дать вам зелье для облегчения боли – это может плохо сказаться на динамике процесса, и, как следствие, на ребенке. Но если что-то пойдет не так, я вмешаюсь, несмотря на последствия. И Меда права, самая сильная боль будет короткой.       Гермиона кивнула и отошла к окну. Сестры о чем-то шептались неподалеку. Затем Нарцисса ловким движением выдернула одного из снующих туда-сюда домовых эльфов – они готовили место к появлению ребенка, время от времени кидали очищающие заклинания, застилали постель стерильными на вид простынями, расставляли на тумбочке у кровати какие-то зелья и в целом создавали хаотично-кипучую деятельность – и что-то тихо сказала ему. Домовик энергично закивал и исчез. ***       Боль нарастала. Если бы Гермиона могла ясно мыслить и складывать слова в поэтические образы, то сравнила бы ее с морем, приливами и отливами. Она начиналась тупыми покалываниями где-то в районе почек, медленно распространялась, казалось, по всему телу - на пике девушка уже яростно закусывала губу - а затем резко отпускала. И этот короткий момент блаженства можно было сравнить с оргазмом, не иначе.       Грейнджер уже не могла свободно перемещаться по комнате, поэтому просто извивалась на кровати, то садясь, то вставая на четвереньки и утыкаясь лбом в подушку.       - Надеюсь, я не пропустила ничего важного?       Как бы Гермионе не было больно в этот момент, она стремглав развернулась ко входу в комнату. И в неверии потерла глаза. Однако, стоящая в проходе, Беллатрикс Лестрейндж никуда не исчезла.       - А вот и счастливый папаша… - ухмыляясь, протянула Андромеда.       - Захлопнись, - не отводя глаз от Гермионы, выдала Беллатрикс, очевидно, сопроводив слова каким-то невербальным заклинанием, потому что челюсть средней Блэк закрылась с характерным стуком, а на лице женщины появилось обиженное выражение.       - Мадам Малфой, - слабым голосом позвала девушка, - у меня, кажется, начались галлюцинации…       - Ой, я очень даже реальна, Мадди! Хочешь, я тебя ущипну? – Беллатрикс плотоядно улыбнулась и поиграла бровями.       Несмотря на то, что Грейнджер не чувствовала в темной ведьме настоящей угрозы, она все равно отползла, прижавшись к спинке кровати и нащупала палочку. Мысли девушки неслись вскачь. Беллатрикс жива! Но ведь она сама лично видела, как заклинание Молли поразило ее? И она даже была на похоронах, правда скрытно. Почему она появилась только сейчас, если, очевидно, знала о том, что происходит? И что более важно, с какой целью она раскрыла себя? Успокаивало только то, что младшие Блэки явно не видели никакой опасности. Говоря о…       - Ты знала, что она жива?! – Гермиона обвиняюще ткнула пальцем в Андромеду.       - Ну, не все время, - попыталась оправдаться Энди, - в какой-то момент я просто заметила, что Цисси ведет себя как-то странно…       - Ты использовала мой облик?! – возмутилась Нарцисса, но ее никто не услышал, потому что одновременно с ней возопила Гермиона.       - Так это была ты! Ты… Ты чуть не свела меня с ума! Я потратила столько ночей гадая, какого хрена меня возбуждает мама Драко! И все это время это была ты!       - Разумеется, это крайне лестно, что я, по мнению мисс Грейнджер, не могу нравиться сама по себе и являюсь только «мамой Драко», - пробормотала Нарцисса, но ее снова проигнорировали.       - Ну, зато, мы выяснили, что я тебя привлекаю, Мадди, - Беллатрикс победно улыбнулась, - по крайней мере, эта часть совместной жизни обещает быть захватывающей.       - То есть то, что сейчас собирается вылезти из меня, не является свидетельством того, как ты на меня действуешь?! Мы обе в курсе, как именно образуется эта магия!       А потом до нее дошло.       - Какой еще совместной жизни?! – перешла на визг Гермиона.       - Ой, а разве они тебе не сказали? – Беллатрикс невинно хлопала ресницами, - Ну и кто теперь скользкая тварь, а Ромми? И ты еще спрашивала меня, что в ней слизеринского…       - Кто-нибудь хочет объяснить? – Гермиона сжала челюсти и посмотрела на младших Блэков. Однако ни одна из женщин не встретила ее взгляд. Обе потупили взор и только что ножкой не шаркали.       - Видишь ли, Мадди, - промурлыкала Беллатрикс, которая, в отличие от сестер, выглядела как кошка, наевшаяся сметаны, - поскольку ты гряз…       - Белла! – раздалось с двух сторон одновременно, а Энди даже ткнула старшую ведьму локтем.       Беллатрикс закатила глаза, но исправилась, - магглорожденная, то для того, чтобы твоего ребенка приняла семейная магия, и он смог наследовать титул, необходимо, чтобы его признал чистокровный родитель. То есть, он не может родиться бастардом…       - И когда вы собирались мне сказать?!       - Милая…       - Нет, Энди! Как ты могла?! С самого начала… все эти красивые слова… и…       - Гермиона, я тогда не знала, что она жива! Я просто надеялась, что мы сможем обойти это. Если бы Белла была мертва, как и должно было быть…       - Да-да, продолжай сестренка, я тоже тебя люблю, - ехидно вставила Беллатрикс.       - Как и должно было быть! – повысила голос Энди, - то главой дома являлась бы Цисси, наверное… Все это очень запутано. И я думала, что если она признает ребенка, то…       - Как хорошо, что я жива и в добром здравии! – бодро вклинилась Беллатрикс. Снова, - а теперь, если вы закончили оправдывать собственное невежество, можем ли мы, наконец, перейти к делу? Пока мой сын не взял все в свои руки…       В этот момент Гермиона как раз согнулась от дикой боли. Не обращая на это никакого внимания, Беллатрикс продолжала вещать: «Я, конечно, по всем правилам чистокровного этикета должна опуститься на одно колено, но поскольку по этим же правилам я никогда не должна преклонять колени перед грязнокровкой…»       Произнесенное слово послало дополнительную волну боли, и Грейнджер не выдержала: «Беллатрикс Блэк, я клянусь, если я переживу ЭТО, я покажу тебе, как выглядит настоящий круциатус от рожавшей женщины!!!»       - Гермиона Джин Грейнджер, ты станешь моей женой, - и это был даже не вопрос, потому что старшая Блэк только что впервые осознала, что ее будущая жена может быть вовсе не так проста, как ей рисовалось в ее собственном воображении.       - Когда? – Гермиона хотела сказать «никогда в жизни», и еще, может быть, добавить «какого хрена?!», но ее перегруженный мозг выдал то, что выдал.       - А мне нравится твой энтузиазм, Мадди! И знаешь, как они говорят? Нет времени лучше, чем прямо сейчас, не так ли?       - Подождите, подождите, - пропищала Гермиона, - я бы хотела прояснить ситуацию, - уже более уверенно добавила она, и повернулась к Андромеде, - то есть вы говорите мне, что сейчас, для всей этой наследственной чистокровной чуши, я должна выйти зам… жениться на ней?! – и она снова выразительно ткнула пальцем, только уже в Беллатрикс.       - Да! – Беллатрикс сделала какой-то нелепый победный жест, - это моя девочка!       Несмотря на то, что это явно была насмешка, то, что темная ведьма назвала ее своей девочкой, каким-то странным образом все-таки согрело Гермиону.       - Удивительные дедуктивные способности даже для мозга Золотого трио, - продолжала заливаться Беллатрикс.       - Уймись уже, - шикнула на нее Энди.       - Она просто нервничает, - злорадно усмехаясь, констатировала Нарцисса, чем заслужила от старшей сестры злобный косой взгляд и высунутый язык.       Андромеда после пояснения Нарциссы не могла не улыбнуться тоже.       Однако Гермионе было не до сестринских перепалок.       - Что повлечет за собой этот брак? Я действительно должна буду с ней жить?!       - Какое-то время, милая. Я боюсь, это неизбежно. Узы чистокровного обряда бракосочетания капризны и довольно, ммм…, крепки?       - Как ты можешь знать, дорогая? Ты ведь никогда через это не проходила, - елейным голосом поинтересовалась Беллатрикс.       - Цисси, засунь ей в глотку что-нибудь успокаивающее, пока я не превратила ее в овощ, а?       - Очень самонадеянно с твоей стороны, дорогая се…       - Я не хочу жениться на овоще…       - Замолчите вы все!!!       Очевидно, Нарцисса Малфой вполне умела проявлять эмоции, когда это было строго необходимо.       В наступившей тишине было слышно, как на каком-то этаже шаркают ноги домовика. Очарование было нарушено тонким поскуливанием Гермионы.       - Так, Энди, ты – начинай подготовку к обряду, Белла, ты, я надеюсь, принесла кольца? – командный голос Нарциссы был очень эффективен. Андромеда тут же начала кипучую деятельность, которая в основном заключалась в том, что она лихорадочно рылась в своей сумке, доставая оттуда бесчисленные странные предметы. Беллатрикс закивала, и не менее лихорадочно, чем ее средняя сестра, начала рыться в карманах? платья.       Спасибо, что не в декольте, - подумала Гермиона.       - Мисс Грейнджер, - гораздо тише и мягче обратилась Нарцисса к девушке, - я понимаю, что все это очень неожиданно, и сбивает с толку, но, прошу вас, поверьте, я и мои сестры ни в коем случае не хотим навредить вам, или втянуть вас в какой-то сомнительный союз.       В этой части Гермиона позволила себе недоверчиво фыркнуть.       - Послушайте женщину, которая имеет опыт договорного брака, а также рождения и воспитания чистокровного наследника. Родить ребенка не просто, но воспитать его… Никто не будет заставлять вас силой находиться рядом с моей сестрой. Если вы изъявите такое желание, мы даже сможем поработать над расторжением этого брака, но только после того, как магия признает наследника. И я бы советовала вам не принимать скоропалительных решений. Первые месяцы после рождения ребенка могут быть очень трудными. Так же я думаю, что моей дорогой сестре пошла бы на пользу понести хотя бы некоторую ответственность за ее поступки.       Если бы Гермиона не была буквально в середине родов, она бы, наверное, отказалась от этой затеи. Все это очень напоминало заговор и, честно говоря, дурно пахло. И никакие аргументы Нарциссы, никакие обнадеживающие, предательски-честные взгляды Андромеды не заставили бы ее поверить в благие намерения Беллатрикс. Но она чувствовала, что момент икс приближается, потому что схватки становились чаще с пугающей быстротой. И она, на самом деле, уже едва могла соображать. Чертова старшая Блэк идеально рассчитала время своего появления.       - Я согласна, - ответила Гермиона, хотя вопроса, в общем-то, никто и не задавал.       А потом она тихо кипела, периодически извиваясь на кровати, пока гребанные сестры заканчивали последние приготовления. Разве у них не было около полугода, чтобы подготовиться? Грейнджер редко сквернословила, но сейчас, в своем собственном сознании, она придумала, по меньшей мере, миллион нецензурных эпитетов для каждой из троих.       Наконец, Андромеда объявила, что все готово. Она материализовалась в изножье кровати Гермионы в парадной мантии (могла бы и не заморачиваться) и с каким-то хлипким талмудом в руках.       Беллатрикс не слишком воодушевленно подошла к кровати. Грейнджер, превозмогая боль, что, очевидно, отразилось на ее лице, пыталась подняться, чтобы встать рядом со своей «суженой». - Ой, Мадди, я бы на твоем месте оставалась на месте, - пропела Беллатрикс. И если бы Гермиона не была так сосредоточена на собственной боли, то она бы заметила легкую панику в глазах женщины. Очевидно, темная ведьма переживала то ли за то, что подобные упражнения заставят ребенка поторопиться, то ли за состояние своей невесты, а может все сразу, кто знает. Но Грейнджер ничего такого не уловила, поэтому восприняла слова ведьмы как очередную издевку.       - Вот уж нет, старая сумасшедшая сука! Это моя свадьба, и я буду участвовать в ней стоя!       - Она только что назвала меня старой?       - Заткнись! Мне сейчас дико больно, это в три раза хуже, чем твой долбанный круциатус! И чтобы вынести все это мне просто необходимо кого-то оскорблять. А раз уж именно ты виновата в том, что я могу сравнить эти два вида боли, то я буду называть тебя так, как мне нравится!       Брови Беллатрикс поднялись до корней волос: «Я точно должна ЖИТЬ с НЕЙ?!»       - Дамы, я предлагаю приступить, – дипломатично вклинилась Энди, - Гермиона, ты же не хочешь завершать обряд с головой младенца между ног? ***       Гермиона почти не слушала то, что читала Энди. Она только отметила, что слова сильно отличались от того, что говорил Кингсли, не пропустив также тот факт, что на этот раз несогласных не спрашивали. Очевидно, сестры решили не рисковать - вдруг найдется смертник.       Девушка размышляла насколько все далеко от идеала. Снова. Правда, сейчас не было обеспокоенных зеленых глаз, зато были цвета насыщенного шоколада. Энди то и дело отрывалась от книги, кидая на Грейнджер озабоченные взгляды. Только вот молодая ведьма уже не совсем верила в их искренность. Весомым плюсом было то, что ей не пришлось на этот раз тащиться до алтаря. Она слегка усмехнулась, представив, как забавно выглядела бы, продвигаясь вразвалочку по узкому проходу. И платья у нее теперь тоже не было. Вместо него – свободная белая сорочка. Ни прически, ни макияжа. Впрочем, ее невеста тоже не особо приоделась. Гермиона избегала смотреть на Беллатрикс. По крайней мере, не на лицо. Старшая ведьма была в одном из своих бесконечных черных платьев с корсетом, спасибо, не из драконьей кожи на этот раз. Присутствовали даже некие намеки на кружева. На этом, собственно, попытки создать праздничный лук и заканчивались. На самом деле, женщина выглядела даже более неряшливо, чем обычно, как-то взъерошено. Словно она… Точно. Теперь Гермиона была уверенна, что темная ведьма собиралась впопыхах, скорее всего потому, что решилась прийти только в последний момент. Грейнджер практически могла видеть в своем воображении, как Беллатрикс металась по… ну, где бы там она не пряталась ранее, в раздражении расшвыривая предметы и мысленно уговаривая себя, что она глава Древнейшего и благороднейшего дома Блэков и ей не стоит так панически бояться свадьбы с грязнокровкой.       И она, конечно же, не пропустила, как дрожали руки Беллатрикс, когда та потянулась за кольцом. Гермиона ожидала, что фамильная реликвия Блэков будет более… ну, пафосной? Вместо этого, это был довольно простенький золотой ободок, с тусклыми, неизвестными ей, рунами, насеченными по наружной поверхности.       Когда Беллатрикс коснулась ее руки, девушке показалось, что что-то заискрилось при контакте кожи с кожей. Она думала почему-то, что руки темной ведьмы должны быть ледяными на ощупь. На самом деле они были теплыми, даже горячими и удивительно нежными. Она так осторожно взяла руку Гермионы, как будто она могла буквально рассыпаться от неловкого касания.       Кольцо без усилий скользнуло на палец, руны на мгновение просияли багровым светом и, погаснув, стали угольно-черными, а ободок, казалось, затянулся на пальце так, что теперь его можно было оторвать от Гермионы, только отрезав конечность. Впрочем, это не доставляло никакого дискомфорта. Как-то даже наоборот. По телу девушки прокатилась волна странных чуждых ощущений – комфорта, принадлежности, уюта. Правда вновь нахлынувшая боль от схватки не дала ей насладиться моментом в полной мере. Тем не менее, она отметила коллективный вздох облегчения, который раздался от всех трех сестер, когда кольцо, наконец, оказалось на ней. Она на секунду задумалась, в чем была причина сдерживаемого напряжения. Верили ли волшебники в ту же примету, что и маглы – о падении колец на свадьбе? И если да, то почему Беллатрикс, из всех людей, вообще переживала о благополучии их союза?       Гермиона могла бы в тайне потешаться над эмоциональностью темной ведьмы во время операции «кольцо», однако, когда сама производила аналогичные манипуляции, также не смогла справиться с дрожью. Это простое волнение, - уговаривала она себя мысленно, - в конце концов, ты женишься первый раз в жизни. Это нормально – нервничать, ведь так?       Кольцо Беллатрикс также сверкнуло и приспособилось к размеру пальца ведьмы. Грейнджер уже хотела отпустить ее руку, когда женщина неожиданно легко погладила большим пальцем ее ладонь. Это был такой нехарактерный нежный жест, что Гермиона резко вскинула голову, и наткнулась прямо на сияющие черные бездны, в которых кружилось столько различных эмоций…       - А теперь ты можешь поцеловать невесту, - внезапно вторглось в закоротившее сознание девушки. Андромеда самодовольно ухмылялась, очевидно, заметив, что прервала их общее замыкание друг на друге. Беллатрикс, кажется, даже подпрыгнула от голоса сестры.       Хотя она и не уточняла, но похоже было, что Энди обращалась все-таки к Беллатрикс.       - Это обязательно?! – раздалось из двух ртов одновременно, и две пары глаз уставились на целительницу душ, безмолвно моля о помощи.       Не то чтобы они этого еще не делали… Гермиона подумала, что когда-нибудь надо будет спросить у Беллатрикс, потому что они могли бы и не… учитывая обстоятельства. И все-таки, девушка чувствовала себя неловко. И старшая Блэк, очевидно, вполне разделяла ее сомнения по этому поводу.       - Разумеется, Белла! – авторитетно-поучительно провозгласила Андромеда, - ты же знаешь, что это неотъемлемая часть завершения обряда.       - Как я даже должна сделать это? – капризно протянула Беллатрикс, выразительно помахивая рукой, указующей на действительно большой живот Гермионы. Не то чтобы Гермиона реально верила, что он мог бы помешать. Однако Беллатрикс на самом деле была довольно короткой… Где-то сзади фыркнула Нарцисса, которая была на голову выше сестры. Энди тоже улыбнулась. Как должна была быть напугана предстоящей перспективой поцеловать Гермиону их сестра, чтобы приводить в качестве аргумента свой, уступающий сестрам, рост? Факт, который она, кстати, никогда не признавала ранее. - Ой, тише ты, - Грейнджер (без пяти секунд Блэк) воскресила свое гриффиндорское мужество, возможно потому, что схватки стали почти непрерывными, и потянула свою невесту за руку, которую неосознанно все еще держала. Гермиона думала просто коснуться губ Беллатрикс своими и тут же отстраниться. Таков был план. Но темная ведьма то ли потеряв равновесие от того, что ее резко дернули, то ли по другой причине (девушка предпочитала не думать по какой именно), обхватила талию Гермионы и не дала той сбежать. По крайней мере, не сразу. Касание губ продолжалось на несколько мгновений дольше, чем рассчитывала младшая.       В тот момент, когда Беллатрикс, наконец, отпустила ее, книга в руках Энди наполнилась золотистым светом, а потом также быстро погасла. Средняя Блэк изучила что-то на страницах, удовлетворенно крякнула и развернула талмуд, демонстрируя результаты завершения обряда. На развороте была миниатюрная копия семейного гобелена Блэков, который Гермиона видела на Гриммо. С той лишь разницей, что в книге не было выжженных пятен. И все же рядом с именем Андромеды не было Тэда Тонкса, и фамилия значилась Блэк. Но девушка почти не обратила на все это внимания, уставившись за собственный портрет, расположенный рядом с аналогичным портретом Беллатрикс. «Гермиона Блэк» значилось под ним. И тонкая линия соединяла ее с ее теперь уж точно официально женой.       Новоиспеченная леди Блэк тяжело сглотнула и хотела было как-то прокомментировать скорость работы магии, но вышло только: «Ребенок!»       Наследнику Древнейшего и благороднейшего надоело ждать. ***       Последовавший за ее заявлением хаос Гермиона почти не регистрировала. В ее сознании не осталось то, как она оказалась на кровати. Зато она очень ясно увидела, как Беллатрикс тихонько пробирается к выходу, воспользовавшись тем, что внимание сестер целиком и полностью было сосредоточено на ее жене.       - Беллатрикс Блэк, - голосом, достойным матриарха Уизли возопила Гермиона, - ты никуда не пойдешь! Это твоих рук дело, так что будь так…       - Я бы не была так категорична в отношении рук… - ухмыльнулась Андромеда, ойкнув, когда в нее полетело сразу два жалящих заклинания, ни одно из которых не исходило из палочки Гермионы.       - Стоять! – тем временем командовала девушка.       Беллатрикс медленно вернулась к кровати.       - Я не буду на это смотреть, - заикаясь пробормотала она. Сама по себе бледная и запинающаяся Беллатрикс была довольно привлекательным зрелищем. Однако Гермиона вовсе не горела желанием, чтобы ее теперь жена наблюдала процесс. Не то чтобы она увидела там что-то новое. В конце концов, они как бы сделали этого ребенка. Вроде как. Но девушка этого не помнила. Тем не менее, она была непреклонна в желании присутствия старшей Блэк рядом. Поэтому просто поманила ее, сигнализируя, чтобы ведьма подошла к кровати. Таким образом, Белла могла быть в непосредственной близости от Гермионы, не созерцая подробности появление наследника в деталях.       В конце концов, это было прекрасным решением, как потом думала Гермиона. В то время, когда новейший Блэк стремился к свету по ее родовым путям, она сжимала руку Беллатрикс, радостно сознавая, что хоть кому-то может передать часть испытываемой ею боли. Темная ведьма, очевидно, могла бы быть другого мнения. Особенно в тот момент, когда что-то печально хрустнуло в ее запястье. И все же, никакие слова не смогли бы описать выражение лица самого страшного и жестокого бывшего пожирателя смерти и правой руки опаснейшего волшебника современности в тот момент, когда маленький красный орущий комочек поместился в ее наполовину травмированных руках.       Кажется кто-то, наконец, получил темную ведьму. Целиком и полностью.