История Уильяма Афтона

***

«Запись №46. Наблюдаемый объект после моих действий демонстрирует растерянность и нервозность. Заметно, что он не понимает, что происходит. Желание вырваться из плена иллюзий привела его к интересным решениям. Делать какие-то выводы ещё рано, до реализации замысла нужно время. Главное не подавать виду. Объект может что-то заподозрить в случае неаккуратных действий с моей стороны. Так что продолжаем осторожное наблюдение.» Д.С.

***

Подземный комплекс — амбициозная затея для такого небольшого города. Уильям прекрасно понимал, что строительство может легко затянуться на такой срок, что придётся выкладывать из собственного кармана. Нельзя было допустить того, чтобы проект стал долгостроем. А для этого Уилл подрядил свои знакомых инженеров в помощь проектирования и постройки всего комплекса. Ему нужно было знать о настроениях строителей и донести свою мысль о постройке некоторых «специальных» комнат. На него строители махнули бы рукой и отказались претворять такое в реальность, а знакомые братья по ремеслу могли бы и убедить в целесообразности таких конструкций. Подобрать нужное место для заведения было нетрудно: подземное сооружение не должно быть очень большим, скорее, как склад с нужным аниматрониками. Почти как склад. Так что место на краю города казалось неплохим — отсюда можно было быстро попасть на главную городскую дорогу и относительно недалеко был дом Уильяма. Всё под рукой и очень удобно. К тому же дальше дороги не было, только бескрайние поля лиственного леса. Никому такое соседство не помешает. Наблюдая за стройкой и за щедро усыпанной бранью между строителями, Уильям не заметил подкравшегося гостя: — Не думал я, что ты когда-нибудь исполнишь свою мечту, — к осматривающему округу Уиллу подошел Генри. — Не боишься, что может прогореть? — Всегда есть шанс, что не получится. Но разве это должно вставать на пути? Особенно на пути таких людей как мы. — Не знаю, друг, не знаю. В последнее время на наш юридический отдел плотно наседают. Нам ещё не успели простить инцидент с твоим сыном… — от упоминания этих событий правая рука Уилла крепко сжалась. — Им разве не плевать? Трагедия случилась у меня. — Плевать, разумеется. Их напрягает…технический аспект всего этого. Они хотят убедиться, что ни один ребенок больше не пострадает от аниматроника. — А засовывать людей головой в пасть аниматронику не по технике безопасности. Так им и скажи. Генри тяжело вздохнул и согласно кивнул. — Читаешь мысли. Я уже отправил им письмо с таким содержанием. Конечно, бюрократы никогда не будут довольны. Даже если все необходимые бумаги мира будут заполнены и сданы, они всё равно найдут до чего докопаться. Всё это только больше убедило Уильяма в скрытности его исследований. Пока ещё мир не готов к таким открытиям. В том числе и его лучший друг Генри — простой, мягкий, понимающий и сострадающий каждому, как своему очень близкому другу. Иногда такая святая наивность поражала, но к этому быстро привыкаешь. Все мы люди.

Ну, почти

— Один из хулиганов погиб, — произнёс Генри, разбудив Уильяма от собственных мыслей. — Как? — сухо спросил он. — Попал под машину. Водитель не смог вывернуть руль, когда перед ним выскочил ребёнок. Ну и сбил его. Говорят… — нервно сглотнул Генри. -…он ещё какое-то время был жив. Плакал от невыносимой боли и хотел домой. Врачи по приезде констатировали смерть от внутреннего кровотечения. Все мы люди. — Кто это был? — Саймон. Главный из этой шайки. Майкл иногда говорил о нём. Все мы люди. Вся необходимая информация была в его руках. Самое главное, что оставалось — добраться до тела. Учитывая, что оно в морге и повреждено аварией, могут возникнуть некоторые трудности. Пятнадцать минут. Это было бы идеально, однако нет такого человека, который готов был бы помочь ему. Точнее, много кто готов, но потом его отправят на постоянное жительство к Наполеонам, Гитлерам и прочим невменяемым личностям. — Нас на похороны не пригласили, да? Генри бросил непонимающий взгляд на Уилла, будто его вопрос совсем выбивался из колеи. — Думаю, тебя там наблюдать не хотят. К тому же, они его собираются хоронить только через пару дней. Церковные обычаи, семья довольно религиозная. Хоть и по пацану такого нельзя было сказать. Все мы люди? — Иногда дети отторгают всё то, что предлагают им родители, — бросил вскользь Уильям и повернулся к другу. — И это приводит к плохим последствиям. Уже не раз такое было и вот опять, — диалог был грубо прерван одним из рабочих. Ему что-то нужно было от Уилла, поэтому ему пришлось покинуть Генри. Некоторые инженеры в замешательстве от того, что увидели на примерных схемах нанимателя. Поэтому Уильям стал подробно объяснять, под запись прораба, какие моменты стоит учесть в строительстве. Конечно, робототехник не смог бы спроектировать правильно конструкцию, но базовые вещи понимал. Более глубокие моменты оставались на совести и мастерстве прорабов и строителей. Важно было, что на улице декабрь, скоро начнёт обильно выпадать снег и температура снизится до отрицательных значений. Поэтому нужно успеть сделать как можно больше до того момента, когда земля станет как камень. На Новый Год и ещё семь дней после вестись работы не будут — у людей наступит заслуженных отдых. Все же мы люди, всем нужен отдых. Все мы люди?

А внутри?

***

Морг. Место встречи отменить нельзя, получается? Уже во второй раз Уильям собирается туда пойти и совершить такой поступок, который в нормальном обществе приняли бы за ужасный и мерзкий. Сколько моральных ограничений уже были им проигнорированы? И даже не важно сколько, важно какие. Что бы сказал Господь, увидев как он извлекает Остаток из своего собственного сына, своей родной крови? По сути, всё то, что осталось от него, Уильям забрал для своих целей. Многие бы не ступили на этот заляпанный кровью путь. Но Уилл уже решил для себя всё: мораль не для тех, кто совершает великие открытия. Там, где нужно переступить, он переступит. Мама никогда не простила бы ему всё это, не зря же она училась в католической школе. Но Уильям не верил в Бога, каким его показывали всё религии мира. А Бог, видимо, перестал верить в Уильяма. Слишком нереалистичным ему казалось изображение единого могущественного существа, которое создало с нуля весь мир. Конечно, какая-то сила, способствующая созданию человечества была, есть и будет, как считал Уильям. Но после появления homo sapiens она отошла на второй план, и всё стало зависеть от самого человека. Легко верить в сверхъестественную сущность, которая отвечает за законы мироздания и существования человечества. Религия упрощает многим жизнь, позволяет не думать о сложных вещах. От рассуждение Уилла прервал начавшийся снегопад. Неужели уже декабрь? И правда, время летело незаметно. Как будто совсем недавно он шёл вместе со своей женой и детьми с летней прогулки, они ели мороженое и обсуждали самые разные глупости. Как же все так вышло? Что он сделал неправильно? Уилл отмел неуместные рассуждения о Боге и вернулся к информации, которую он раскопал о морге. Они работали каждый день с семи часов утра до девяти часов вечера. Имелось два выхода: для посетителей и персонала. Здание сторожил охранник в возрасте. Брук его звали, вроде как. Особо сильная охрана такому зданию не была нужно: трупы из морга не воровали, а больше ничего стоящего и не было. Как шутили в городе — если весь город застроить моргами, то уровень преступлений с кражами уменьшится до нуля. В этом была своя правда. Но Уильяму было что забирать.

На часах ровно восемь часов сорок пять минут.

Пожилой охранник стал обходить здание вокруг, а последние работники ушли. Стало быть идеальный момент для проникновение внутрь. Камер снаружи практически не было, единственная висела в кабинете начальника морга. Но путь Уильяма лежал не туда. Дело было буквально на полчаса. Всё делать быстро и деликатно. Месторасположение трупа только оставалось загадкой. В секциях с свежими телами надо будет быстро найти нужное. А дальше уже дело техники.

По дороге проезжает машина и исчезает за углом.

Время действовать. Уильям оделся в закрытую одежду и шапку, которая прикрывала лицо от света, чтобы его не узнали. Он перешёл дорогу и юркнул во вход для персонала как раз в тот момент, когда охранник вышел покурить со стороны посетителей. Обычно курил он примерно от десяти до пятнадцати минут и за это время успевал просмолить две сигареты. Это половина от нужного времени. Потом придётся поиграть в тихоню и как маленькая сука мышь убрать тело и уйти. Раздался скрип двери. Как хорошо, что охранник был глух на одно ухо. В противном случае Уильям не смог бы так легко забраться в морг, потому что любой человек с хорошим слухом услышал бы эти звуки из металлического ада. Да и кому нужно смазывать петли на служебном входе морга? Лишняя трата денег и только. Внутри была гробовая тишина. Даже холодильные камеры работали так тихо, что складывалось ощущение полного вакуума.

*шаг-шаг-шаг*

Комната с холодильными камерами была сразу слева от служебного входа, прошмыгнуть туда быстро оказалось очень легко. Самое тяжело начиналось тут. Холодильных камер здесь немного — где-то около тридцати, — но Уильяму нужно бегло осмотреть все, чтобы выявить нужное тело и произвести с ним манипуляции по извлечению Остатка. Как раз для этого Уилл нёс с собой новое изобретение — контейнер для переноса Остатка. Как оказалось, металл очень хорошо впитывает Остаток, а пластик имеет щели, через которые всё вытекало. Дерево подошло лучше всего, и у Уильяма даже появилась теория почему: материал изначально был когда-то живым и его срок жизни Остаток продлить уже не может. Этот материал мёртв и не поддаётся «оживлению». — Ёб…мать твою…аккуратней будь… — послышались приглушённые крики пожилого охранника, на которого, по видимому, чуть не наехала машина. Времени у Уильяма оставалось немного. Итак. Пора было начинать. Открывая каждую камеру, Уилл надеялся увидеть нужное ему тело. Однако успех ускользал от него. Это было только десятая, когда в здание послышался звук открывания парадной двери и внутрь вернулся охранник. Звуки шагов стали приближаться к комнате с камерами, поэтому вариантов оставалось совсем немного. Прятаться тут было негде, поэтому решение было одно. И это решение не вызывало никакого восторга. Мгновение — и Уильям лежал в слегка приоткрытой морозильной камере для трупов. Самый главный момент заключался в том, увидит ли охранник это или пропустит?

*Стук*

Закроет — и Уильям станет одним из тел, хранящихся тут.

*Стук*

Его никто тут не найдет.

*Стук*

Тишина. Абсолютная тишина. Даже будучи в морозилке, Уильям ощущал то напряжение, которое витало в воздухе. При большем желании его можно было нарезать кусками и подавать к столу. Нет ничего хуже ожидания. Чем дольше ждёшь, тем тяжелее дышать, тем сильнее пульсирует в висках. Ожидание — самая страшная пытка. И когда уже Уильям подумал, что его закроют здесь навсегда и больше ему не увидеть солнце… Зазвонил телефон. Затрезвонил так, что по всему зданию эхом отзывались звуки колокольчика. Охранник сразу же пошёл отвечать на звонок и больше в комнату не возвращался. Обычное расписание охранника: именно в это время его старый закадычный друг звонил на работу, и они болтали с ним до самого утра. «Пронесло…», — подумал Уильям после того как тихонько выбрался из морозильной камеры, в которой успел изрядно замерзнуть.      Одной тёплой одежды было мало, температура внутри холодильника было гораздо ниже, нежели на улице. Трупы должны лежать в сохранности до того момента, пока родственники не соизволят забрать их на похороны. А те, что не забирали, отправлялись либо в анонимные могилы, либо в высшие медицинские заведения, где их будут препарировать несмышлёные студенты. Пришла пора и Уильяму немного побыть хирургом. Инструменты для работы с трупом находились напротив камер, аккуратна лежа на столике в защитных чехлах. Конечно, гигиена при работе с трупами превыше всего. И когда тело погибшего хулигана предстало перед Уиллом на доске холодильной камеры, рвотные порывы сдержать было очень трудно. От тела мальчика (о чём можно было догадаться только по первичным половым признакам) осталось не очень много: половина головы отсутствует, а права рука и плечи превратились в кашу. Картина того, как мёртвое тело Саймона лежало на земле, истекая кровью и хлюпая остатками рта, вызывало холод по всему телу. Но главное — была цела грудная клетка. Надев заранее приготовленные перчатки, Уильям сделал разрез в области груди. Занятие не самое лёгкое — тело замёрзшее, нужно было делать всё быстро, пока оно не начало нагреваться. А уж какой тут будет запах в таком случае, лучше даже не пытаться представить. Рука забралась во внутренности Саймона. Анатомия человека была для Уильяма довольно понятна, а вот ощущения, которые ты получаешь, двигая рукой внутри мёртвого человека непередаваемы. Когда ты рукой двигаешь ещё влажные и склизкие органы в попытке нащупать то самое, за чем пришёл Мерзкая работка, ничего не скажешь. Вдруг рука налилась теплом. Таким приятным, успокаивающим. Такое тепло сравнимо с тем, как ты в детстве вернулся домой с долгой зимней прогулки, а мама приносит чай со вкусностями прямо в комнату и тихонько целует в лоб. Вот такое тепло. Тепло, которого Уильяма был лишён. Мама никогда так ему не делала, а Клара часто баловала детей. Особенно Криса, которого такие подарки радовали. И именно в эти моменты можно было увидеть его улыбку. Но сейчас не время думать о прошлом. Одной рукой Уильям открыл контейнер для Остатка и положил его туда. Нужно было убедиться, что он хорошо закрыт и не пропускает сквозь себя бесценный материал. Ничего такого не было, значит можно уходить. Оставалось только навести порядок и зашить надрез в теле Саймона. Саймон. Раньше мысль о том, как он увидит его мёртвым немного пугала. Да, он сделал страшную вещь, но убивать его за это? А сейчас… Сейчас в этом есть что-то справедливое. Наказание за то, что он сделал. Уильям ни капельки не сожалел об участи Саймона. Судьба сама привела его в заботливые руки костяной подруги. Глаз за глаз. Зуб за зуб. Душа за душу.

***

Душа у каждого человека выглядит по-своему. Каждая душа уникальна. Остаток души Криса выглядел немного синеватым. Остаток Саймона сочетает в себе оттенки красного и зелёного. Если простой человек увидел бы данное зрелище, то мог бы спокойно перепутать Остаток с новогодней игрушкой или жидкой лампой. Как просто выглядит вещь, которая может изменить облик современного человечества. Какие возможности даёт она, какие открытия можно совершить! Это приятный бонус к тому, что Уильям не даст свой дочке умереть. Никогда. Его наследие, его любимая доченька Элизабет не может умереть и оставить мир живых. А как легко может подступить Смерть доказал на себе Саймон. Мастерская была закрыта на ключ. Уильяму не нужны были лишние свидетели, но кроме него дома никого и не было. Лиза ушла в школу, Майкл уже какой день возвращается только для сна. Куда он уходит? Черт его знает. Было бы Уиллу интересно, он бы узнал. Однако его забота, интерес и сострадание к субъекту по имени Майкл Афтон исчезли. Испарились без следа. Оборвалась струна, связывающая их. Как это было с мамой. В один прекрасный день Уильям понял, что ему всё равно на Майкла. Собьёт его машина или зарежет маньяк — всё равно. Главное чтобы под ногами не путался и не мешал ему. Специально для эксперимента была создана небольшая аниматронная кукла. Золотистого цвета кролик, который, по сути, являлся миниатюрной версией СпрингБонни. Нужно было выяснить, как себя будет вести аниматроник, поглотивший немного Остатка. Впитает ли он в себя все воспоминания и характер погибшего Саймона или станет чем-то новым и неизвестным? Это будет занимательный эксперимент. Кукла стояла в центре деревянного стола. Оставалось только капнуть небольшим количеством Остатка. Теперь оставалось только ждать. Батарея в кукле полная, никаких проблем с функциональностью не должно быть. Шли минуты, механическая игрушка никак не реагировала на Остаток. Уильям уже начал потихоньку разочаровываться в своих экспериментах и даже хотел всё свернуть, однако… Глаза золотистого кролика сверкнули и включились, озаряя своим сиянием ближайший участок стола. Движение существу давались с трудом, разум внутри ещё не успел осознать то, куда он попал. Последнее, что помнил Саймон — как он лежал и умирал на мокром асфальте, пропитанным его собственном кровью. Боль. Адская боль была последним, что запомнил умирающий разум Саймона. По движением аниматронной куклы это было заметно, ему словно все ещё было больно. — Боль…но… — прозвучал тихий детский голос изнутри. — Ма…ма… — и у кролика из глаз потекли чёрные слёзы. Остаток начинает подстраивать нужные части под себя, создавая ощущения живого организма для разума. Скорее всего Саймон всё это видит совершенно по-другому, будто он всё ещё человек. — Саймон, ты меня слышишь? — громко и чётко произнёс Уильям, от чего его подопытный сжался и начал трястись от страха. После пары минут неуверенности, золотистый кролик повернул свою мордочку в сторону Уильяма. Не понятно, чего в них было больше — боли или страха. — Кто…вы?.. — с нотками удивления спросил Саймон. — Видел тебя… — он хватается за голову и падает на стол. — Мистер… Афтон? — Память начинает возвращаться, как я вижу, — Уилл аккуратно взял механическую куклу правой рукой и стал осматривать. — Как себя чувствуешь? — Странно… — осмотрел свои руки. — Не понимаю… Реально ли… Всё… — А что последнее ты помнишь? — Боль… — сморщился и из глаз снова пошли слёзы. — Сильную…боль. — А до этого? — Всё…как в тумане… — бывший голос Саймона — задорного и бодрого пацана — казался потерянным и обеспокоенным. — А вы…что делаете? — Ну, как тебе сказать, — помедлил он и почесал бороду. — Изучаю тебя. — Меня?.. Зачем?.. Как сказать человеку, что он умер? Особенно, если этот человек — ребёнок? Подросток, попавший в не самую приятную ситуацию. По сути сейчас перед Уильямом душа, не понимающая, почему она все еще здесь. Конечно, все эти моменты необходимо будет уточнять. Но для начала и так сойдёт. — Ты погиб, Саймон. Попал в страшную аварию. — Погиб?.. — золотистый кролик посмотрел на свои лапки и будто начал видеть реальное положение дел. — Не может быть…

Стоило Уильяму сказать правду как механическая игрушка начала издавать странные и даже страшные звуки. Неясные бормотания и нечеловеческие вопли. Вопли боли и отчаяния. Наверное именно так звучит смерть.

Настоящая смерть.

— Почему я… здесь?!.. — в его голосе можно было отчётливо услышать страх и ненависть. Поистине страшное сочетание. — А как же. Рай и Ад?.. — Твоя душа заперта в этой кукле. Точнее, её часть. Остальное тут, — Уилл поставил ящик с Остатком перед игрушкой и слегка постучал по нему ногтем. — И учитывая, что в кукле совсем немного, скоро ты начнёшь барахлить и перестанешь существовать в ней. Золотистая лапка прижалась к ящику и начала пытаться его открыть. Саймон уже не хотел снова поговорить с Уильямом, ему хотелось добраться до Остатка и забрать его себе. Адекватная и ожидаемая реакция — забрать себе то, что принадлежит тебе с самого рождения. Но Уильям так не думал. Ящик тут же был убран на дальнюю полку. — Зачем тебе весь Остаток? Вся Душа? — попытавшись дотронуться до аниматронной куклы, Уилл получил укус. По нему начала багровыми капельками капать кровь, немного попав прямо на куклу Саймона. — Это моя…душа! И она…тёплая! От неё веет…теплом! — Саймон, по видимом, собирался снова атаковать Уильяма, но на этот раз мужчина был готов и просто засунул игрушку в большую железную банку. — Нет, Саймон. Теперь это моя Душа. Мой Остаток. А ты получил то, что заслужил! — он закрыл банку и с грохотом поставил её в самую нижнюю полку стеллажа. Тут уже начали происходить непредвиденные последствия. Судя по всему, Остаток позволяет душе (или сознанию) контролировать необычные способности. Иначе назвать то, что банка взлетела сама по себе — хоть и не высоко — не получается. Осознавая, чем всё это может закончится, Уильям решил больше не церемониться. Как только зажигалка стала нагревать банку, крики гнева сменились всхлипыванием и мольбами. Ну уж нет! Эти попытки вызывать у него жалость нужно пресекать на корню, Остаток и Душа не его друзья. Это тот самый человек, виновный в смерти его сына! — ЗА ЧТО ТЫ ТАК СО МНОЙ?! — раздался вопль, полный боли и отчаяния. Неужели предметы, подверженные Остатку, чувствуют боль? — За моего сына. За Криса. После этих слов из банки перестали доноситься хоть какие-то звуки. Игрушка перестала двигаться или подавать признаки жизни. Внутри лежала обычная механическая кукла со следами обгоревшего материала. Саймона тут больше не было. Исчез, хоть и не надолго. Обожжённая банка с обгоревшей игрушкой убрана, выводы сделаны. «Эксперимент №1: Образец С-69» Эксперимент можно признать удачным. Объект показал не только наличие человеческих чувств и памяти, но и управлением определённого рода сверхъестественными способностями.

Небольшая пометка: Остаток сохраняет у предмета болевые ощущения? Могут ли испытывать боль люди, чей Остаток останется в игрушках и аниматрониках? Боль — не биологический процесс?

Необходимо дальнейшее изучение и бо́льшее количество Остатка. На данном этапе его количество достаточно, но эксперименты быстро истратят весь материал,» — гласила итоговая запись в Особой тетрадке Уильяма. Специальная толстая синяя тетрадка, в которой будут вестись все основные исследования вопроса Души и Остатка. Саймон? Какой Саймон? Он умер, попав под колёса для всех. Для Уильяма он умер ещё раньше, а его личным «надгробием» стало название в тетрадке. Нет никакого Саймона, есть только Образец С-69. Как многие учёные в недалёком прошлом совершали самые ужасные поступки? Измывались над детьми, пытали людей и проводили самые безжалостные эксперименты? Не все из них были лишены эмпатии. Всё очень просто. Три шага: 1) Обезличить подопытного. 2) Изолировать подопытного. 3) Великая идея и цель. Все мы люди. Все мы рождаемся людьми. Никто из нас не лишён чувств.

Но далеко не все умирают людьми.

Духовное уродство во сто крат страшнее физического.