Мне просто понравились твои волосы.

Что-то мягкое касается лица Сережи, заставляя поморщиться. Он с трудом открывает глаза и видит перед собой спящую Марго, и она настолько близко, что при любом движении он бы придавил ее. Только спустя несколько попыток нормализовать зрение, Сережа замечает, что вороненок накрыла своим крылом его руки, как человек, пытающийся поддержать. Наверное, она поняла, что ему было плохо вчера. Нет, ему плохо до сих пор, физически не так сильно, но на душе скребутся кошки, как говорят. Двигаться он боится, поскольку явно будет больно, поэтому еще минут десять он аккуратно переворачивается на спину и просто смотрит в потолок, прокручивая вчерашний день в голове. Все же было прекрасно, обед в кафе с новыми друзьями, ему разрешили оставить Марго, а потом... Как будто вселенная против его счастья.       — Сережа, — слышит он свое имя и по привычке поворачивается. Если его кто-то и звал снизу, то никаких звуков этот кто-то больше не подает. Он хочет смахнуть все на то, что послышалось, но его окликают снова, и Сережа вздрагивает, потому что голос был как будто напротив его лица. Как будто кто-то нависал сверху. Он снова забыл. Пересилив боль, все же встает с кровати и на дрожащих ногах подходит к тумбочке у стола. Открывает один ящик – пусто, другой – тоже пусто. В ушах начинает звенеть, прямо как вчера, и кружится голова. Резко вскочив с колен, Сережа осматривает стол и наконец находит пачку с таблетками под кучей испорченных рисунков. Хватает со стола бутылку воды, кидает в рот сразу две капсулы и запивает, скатываясь на пол. Шум и головная боль проходят через пару минут, Сережа выдыхает и мысленно материт себя за то, что забыл о курсе. Когда стало легче, он подошел к двери, осторожно убрал стул, опасаясь так, будто сейчас оттуда выскочит монстр. Но монстр наверное уже уехал на работу, потому что, когда Разумовский смотрит на часы в коридоре, он понимает, что проспал первый урок. И ни Дианы, ни уж тем более Андрея дома нет. В принципе, опоздание его не волнует от слова совсем, а вот то, как скрыть синяки, очень даже. Брать у Дианы тоналку не хочется, а если заклеить пластырями, толку будет мало. Сережа закидывает в рот быстро приготовленный бутерброд, потому что аппетит пропал еще со вчерашнего вечера, и уходит в ванную. Снимает с себя футболку и поднимает глаза на отражение. И правда, багрово-фиолетовое пятно красуется на скуле и чуть выше челюсти. На животе тоже начинает образовываться синяк, а если прикоснуться, то будет очень больно. Вот скотина, здоровенный как бык, и удары у него, даже безобидные, очень сильные. И больше Сережа не хочет ощущать это на собственном теле, ни за что. Он еще какое-то время крутится у зеркала, но обреченно вздыхает, потому что скрыть он ничего не сможет. Соврет что-нибудь про драку, может, и вопросов лишних не будет. Вернувшись в комнату, он закидывает в рюкзак вещи, переодевается и долго стоит у стола, не решаясь брать с собой таблетки. Нужны ли они? Вдруг станет плохо в школе, между «разговорами» обычно перерывы длинные. Оставив все-таки лекарство на столе, Сережа целует в головку Марго, все еще мирно спящую, и уходит в школу. Дойдет пешком. Вторым уроком была биология, поэтому он сразу же пошел в тот кабинет. И стоит ему только войти, как все, включая учительницу, уставились на него. Благо он хотя бы живот может скрыть под одеждой. Отмазываясь перед всеми тем, что он, мол, подрался, нечего на него так смотреть, Сережа прошел к своему столу и начал готовиться. Тут же прозвенел звонок. И только Сережа хочет сесть, как на стул рядом опускается Гречкин. Господи, ну только его не хватало       — Чего тебе? — спрашивает Разумовский как можно спокойнее.       — Просто спросить хотел, кто тебя так покалечил. Неплохо, знаешь ли, — с улыбкой отвечает Кирилл, но тут же улыбка пропадает, а взгляд становится серьезнее. Ничего себе, он может быть и таким? Кирилл устраивается поудобнее и продолжает, понизив голос. — Вообще, есть разговор. Помощь твоя нужна. Помощь? Кириллу? От Сережи?       — Ты шутишь? — нет, он точно шутит. Ну как Сережа может помочь ему?       — Не, я серьезно. Как я понял, ты с компашкой Игоря дружишь? — ничего не понимающий парень кивает, и только тогда Кирилл продолжает. — Ну, и с Дубиным, соответственно. Не мог бы передать ему вот это? Кирилл протягивает небольшой конверт. Толстый, наверное, сильно наполнен. Сережа берет его в руки и отмечает, что он и не такой уж и легкий. Хочется спросить, что внутри, и почему это надо отдать Диме, но это, скорее всего, личное. Хотя какое личное может быть между Гречкиным и Дубиным? Этот вопрос так и останется без ответа. Хулиган открывает рот, чтобы сказать что-то, но учительница требует вернуться на свое место, и он не спорит. Сережа прячет конверт от ненужных глаз, отдаст как-нибудь аккуратно потом. Но мысли все равно не отпускают на протяжении всего урока: что в конверте? Что вообще может быть в подобных конвертах, кроме любовных признаний? А если это и правда признание, то это значит, что Кирилл – гей? Сереже самому смешно становится от своих мыслей, нет, это все глупости. Дима еще на гея смахивает – да простит его Дубин, – но Кирилл только на латентного. От него же так и веет гомофобией! Урок в таких размышлениях проходит быстро, и Сережа понимает, что началась перемена только когда к нему подходит Игорь и Юля. Оба выглядят встревоженными, но Юля, стоит парню ее заметить, тут же подходит ближе, хватает его за лицо и поднимает на себя, внимательно осматривая. От прикосновения гематомы дают о себе знать резкой болью, и Сережа шипит, а Юля отскакивает, как ошпаренная.       — Прости-прости, я не подумала! Что случилось? — спрашивает она, немного успокоившись.       — Тебя избил кто-то из хулиганов? — не дав ответить, резко спрашивает Игорь, и выглядел он так, будто сейчас готов убить всех злодеев. Супергерой, ну честное слово.       — Нет, не они, — язык чешется глупо пошутить о том, что он подрался с алкашом за булку хлеба, но эту шутку Разумовский проглатывает. — Я просто упал. С лестницы. Отмазка, понятное дело, фиговая, и в нее никто не верит, а Сережа быстро пытается перевести тему и только сейчас замечает, что Димы нет в классе. Если он сейчас в коридоре – это было бы отличным шансом отдать ему конверт, но объяснять ребятам слишком долго и не хочется. Выберет другое время. Но зато это отлично подходит для перевода на другую тему.       — А где Дима?       — Дима? — Игорь оборачивается, смотрит на парту, за которой сидит друг, и сам удивляется. — А я не знаю. Юль?       — Я тоже не знаю. Может быть, ушел куда-то, придет. Сереж, не переводи тему.       — Ладно, — эх, не получилось. Он вздыхает, но сказать все равно не может. Неизвестно, как все закончится, если он расскажет им о насилии со стороны опекунов. А в детдом не хочется, совсем. Поэтому он натягивает вымученную улыбку и говорит: — да это пустяки, не волнуйтесь. Правда, пожалуйста, давайте просто закроем тему. Ребята больше не спрашивают, просто выполняют просьбу. Но Сережа сомневается, что Игорь так просто успокоится. Такие люди-спасатели, как он, только и ищут человека, которому нужна помощь. А Сереже она не нужна. Ну, это он так думает. Игорь и Юля начинают обсуждать что-то между собой, а он отворачивается к окну, смотрит на уже голые деревья. Резко переводит взгляд вправо, уже заранее зная, на кого хочет посмотреть. На этот раз Олег смотрит не на него, а в учебник, что-то читает. Но не проходит и минуты, он, как будто чувствуя, что за ним следят, поднимает голову и поворачивается в сторону Разумовского. Либо Сереже показалось, либо на секунду на его лице проскользнула тревога. /// Конверт Дубину парень отдает только в раздевалке, где, по счастливой случайности, нет никого, кроме них. Уроки закончились, но Сережа еще не уходит домой, хочет посидеть в кабинете информатики и поработать, а сюда зашел, чтобы оставить ненужные вещи. Он бы так и забыл про "посылку", если бы не увидел Диму, пялящегося в телефон с напряженным видом.       — Я, конечно, не хочу тебя отвлекать от важных дел, — с улыбкой произносит, подойдя. Достает из рюкзака конверт и протягивает Диме, — но меня попросили кое-что тебе передать.       — Ой, да, спасибо, — Дима забирает конверт и сразу же начинает его открывать, как будто Сережи здесь и нет вовсе. Сверху небольшая бумажка, которую он убирает, и теперь Сережа понимает, что делало письмо таким толстым и большим – кассета. Дима быстро пробегается взглядом по бумажке и неожиданно краснеет. — Вот идиот. Неужели и правда признание в любви?       — Это не мое дело, так что я даже спрашивать не буду. Если захочешь – расскажешь, — зачем-то говорит Сережа, хотя понимает, что Дима скорее Игорю доверит что-то настолько личное, чем ему. Он оставляет друга с его мыслями наедине и уходит туда, куда собирался изначально – в кабинет информатики. Пусть ребята свои любовные делишки, если такие вообще есть, сами решают. Сережа просто доставщик писем и скоро, возможно, станет свахой. За компьютером Разумовский обычно расслабляется, но сейчас не может. Его до сих пор не отпускает тот факт, что Кирилл, возможно, гей, и у них что-то есть с Димой. Он агрессивно пытается все скинуть на свое глупое воображение, потому что ну бред это все. Нет, Сережа не гомофоб, он уважает лгбт и поддерживает, но просто эти двое кажутся невозможной парой. Поубивают же друг друга. Невольно Сережа представил, как они ссорятся, а потом, как во всех фильмах, страстно мирятся.       — И почему у меня такая хорошая фантазия... — вслух постанывает он и выключает компьютер. Это бесполезно, поработает дома. Уже выходя из школы, Сережа резко вспоминает об Олеге. Точнее, о его приглашении на заброшку. Вряд ли он будет там, потому что уроки закончились полчаса назад, а желание посмотреть на призраков прямо таки кричит идти туда. И он идет, надеясь, что Волкова там не будет.

Но надежда, в нашем случае, умирает первой.

Мало того, что Разумовский очень долго ищет туда дорогу, так уже внутри спотыкается о какой-то камень и царапает руки. Эхо от его падение разносится по пустому помещению. Он отряхивается, смотрит на маленькие ранки и после тщательного осмотра заброшки, думает, куда идти. Сережа понятия не имеет, чем было это здание раньше, понятия не имеет, где какие комнаты, и боится заблудиться. Потоптавшись на месте еще немного, он все-таки идет в ближайшую комнату. Мурашки пробегают по спине, когда, будучи уже у входа, он слышит, как кто-то встряхивает баллончик с краской. Встретить здесь гопника хотелось меньше всего, так что Сережа молится всем богам, чтобы в комнате он увидел обычного художника, сбежавшего из дома. Лучше бы это оказался гопник. Зайдя внутрь, парень тут же узнает фигуру Волкова, а когда тот поворачивается, вопросов вообще не остается. Больше Сережа богам молиться не будет.       — Так ты все-таки пришел, Сережка, — он по-доброму улыбается, как будто и правда рад его видеть.       — Я думал, что ты уже давно ушел домой, а ты тут, — переводит взгляд на стену и еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Олег написал на стене мем про волка, иронично, — мемами стены портишь. Только волка не хватает для полной картины.       — Можешь нарисовать, у тебя это явно получится лучше, — Олег протягивает ему баллончик с черной краской, а потом кивает на еще два у стены, белый и серый. Отлично, вся палитра для волчары есть. Ну, а что? Раз уж пришел – уходить поздно. Сережа берет краску из его рук и, уже начав, понимает, что впервые вообще граффити рисует. Но тут особо за результат волноваться не стоит, потому что должно быть смешно, а не красиво. Через время он наклоняется за другим цветом, и когда поднимается, касается спиной груди Олега. Кто-нибудь объяснит Сереже, почему он так близко?       — Кто тебя побил? — неожиданно спрашивает Волков и его голос такой низкий, что Сережа теряется, не сразу понимая вопроса.       — А тебе-то какая разница? — старается быть выебистым, у самого коленки сейчас подогнутся от страха.       — Просто интересно. Не хочешь – не говори, — не настаивает Олег, а Сережа решает развернуться, смотрит на Волкова в упор, мысленно прося его отойти. — Жалко, что на таком красивом личике такие ужасные синяки. Чужая рука тянется к рыжим волосам, которые парень решил не собирать, потому что было лень. Сердце пропускает удар. И Сережа не выдерживает, отталкивает Олега от себя и сам отходит в сторону.       — Ты гей что ли? — первое, что всплывает в его голове, но Разумовский тут же успевает пожалеть об этом. — Извини, но это просто выглядит максимально странно.       — Прости, — Олег начинает закатисто смеяться, чем вводит Сережу в еще больший шок. И это по вашему главарь банды хулиганов? Да это самый настоящий ребенок. — Я просто шутил, у тебя такое лицо забавное было. Ну точно ребенок. Сережа закатывает глаза, поднимает с пола маленький камешек и кидает им в Олега, от которого тот, конечно же, уворачивается. Спустя огромное количество матов и оскорблений, которые Разумовский адресует Олегу, они все-таки заканчивают граффити вместе. И друг друга испачкать умудряются даже.       — Я думаю, что это лучше всяких Пикассо и Боттичелли, — с гордым видом заключает Олег, смотря на завершенную работу.       — Определенно, — соглашается Сережа.