Circulus vitiōsus (Порочный круг)

— Готовьте операционную! Арсений Сергеевич активно размахивает руками, пока направляется за носилками в операционную, параллельно говоря что-то подбегающим ассистентам и медсёстрам. Весь хол заполнился взволнованными медсёстрами и пациентами, что повыглядывали из палат на звуки сирен. Я же шла будто в тумане, бездумно смотря то себе под ноги, то в спину идущего передо мной мужчины. В глазах все плыло и спина перед глазами, постоянно мелькающая в поворотах больничных коридоров, заставляла голову кружиться.  — Милана! — очнулась я уже в небольшом помещении перед операционной. Я стояла над раковиной и смотрела на льющуюся из крана воду. — Милана, все хорошо? — Арсений стоял по левую руку от меня и мыл запястья аж до локтя, как это и положено здесь.  — А? Да все нормально. — чуть встряхнув головой я принялась к мытью рук, максимально пытаясь сконцентрироваться на хоть чем нибудь.  — Я спросил у тебя: почему тебя не было на моей паре. — мужчина выключил воду и подошёл ко мне со спины. — В последний раз. — последние слова он шепнул мне в самое ухо, опаляя его горячим дыханием, от чего по коже побежал целый рой мурашек. — Заканчивай, я жду тебя в операционной. С этими словами Арсений Сергеевич покинул помещение, оставив меня наедине со своими мыслями и муравьями. Сейчас меня волновало только два вопроса: первый — какого хрена Арсений Сергеевич здесь делает, так ещё и собирается вести операцию. А второй: какого хрена здесь делаю я и как я собралась проводить операцию? И что это был за шёпот на ухо? И что вообще со мной происходит? Я как будто 16 летка, которая только что узнала что есть симпатичные мужчины, и ее гормоны решили пошалить. Я так даже на Антона в 8 классе так не реагировала, как на этот шёпот. Безумно сексуальный шёпот…  — Готова? — я стояла нал столом, освещенным как минимум десятком ламп. Напротив меня стоял Арсений и натягивал перчатки. А лучше бы меня. Так, стоп что? Наверное нужно перестать употреблять перед операциями, а то мозг совсем отключается и улетает в далекие дали. Моя адекватность сейчас уходит в закат где то по дороге с облаками, главное не ляпнуть какую нибудь фигню сейчас…  — Ну ноги я ещё вчера побрила. — Милана блять…  — Что прости? — бровь мужчины удивленно поползла вверх, а по медсёстрам прошёлся ядовитый смешок.  — Я хотела сказать что всегда готова и. — глаза не поднимать, точно засмеюсь, а в данной ситуации это будет странно, поэтому я неотрывно смотрела на свои трясущиеся руки. — Давайте скорее начинать.  — Я сделаю вид что я ничего не слышал. Надевай перчатки. — лицо мужчины приобрело серьезное выражение, а глаза быстро быстро забегали по телу мальчика. — Ты только не нервничай сильно.  — С чего вы взяли что я волнуюсь? — с перчатками было покончено и я так же принялась осматривать мальчишку.  — У тебя руки дрожат. — словно это само собой очевидно произнёс Арсений. — Марина, сделай ему общий наркоз и повнимательнее с приборами, у него пульс скачет.  — У него внутренне кровотечение, не удивительно что пульс прыгает. — осмотрев грудь и заметив нарастающий бордово-синий синяк, сделала вывод я.  — Верно. Нужно пустить воздух… Скальпель. — и получив в руки инструмент, Арсений осторожно вскрыл тело между рёбер, почти в центре нарастающего ушиба. Из раны тут же хлынула темно бордовая кровь и Марина — главная медсестра в этом кабинете, с помощью специальной трубки собрала лишнюю жидкость. К горлу подступила тошнота, то ли от вида крови, то ли от понимания своей безысходности в данной ситуации. По мимо замеченного мною кровотечения, я больше нигде не понадобилась и просто наблюдала за операцией, иногда выполняя работу медсестёр. Далее операция проходила в обычном режиме. Руки тряслись предательски сильно, и тут уже не понятно, из-за наркоты или Арсения Сергеевича. Но что бы я не говорила, работал он хорошо, чисто и быстро, поэтому через 3,5 часа мы закончили не самую легкую в моей жизни операцию.  — Ты как? — мы опять находились в той маленькой комнате с раковинами, и что удивительно, мыли руки.  — Жива вроде. — немногословно, зато честно. Я все ещё отходила от первой моей серьёзной операции, поэтому говорить было немного трудно.  — Ты не плохо справилась для первого раза, но это не отменяет твоего пропуска моего предмета. — вода рядом со мной выключилась и я последовав примеру мужчины развернулась к нему лицом. Арсений стоял облокотившись на металическую тумбу позади него, из-за чего торчащая из-под халата часть руки напряглась. — Объяснишься?  — Вы будете меня отчитывать, как первоклашку, за каждый мой пропуск? — гордо задрав голову начала я. Мне совсем не хотелось продолжать данный разговор. Пропустила и пропустила, ему какое дело?  — Буду. А если понадобиться, то буду и наказывать. — с этими словами он подошёл к двери, но в самый последний момент развернулся в пол оборота и добавил: — Жду тебя завтра к первой паре. И без опозданий. И так, либо он дотошный дед, который хочет что бы его сраный предмет посещали абсолютно все, поэтому он пристал ко мне как к последней собаке, либо он старый извращенец, которому нравятся молодые студентки-наркоманки, что прогуливают его пары. И я больше склоняюсь ко второму. Или ты просто хочешь ему нравится. С этого дня больше не употребляем. И не ходим на анатомию. Из операционной я выхожу уже одна и тут же попадаю в объятия Димы, что все это время ждал меня в приемной. Со своими пациентами он покончил практически сразу после меня, и будь он чуть быстрее, мог бы стоять под лампами вместо меня.  — Ну как твоя первая операция? — тут же с расспросами накинулся друг.  — Ну не совсем первая… — подняв палец вверх, как в мультиках, начала я. — Первая серьёзная — да…  — Да понял я, понял, рассказывай уже! — и я преступила к рассказу.  — Ошалеть! Арсений Сергеевич вёл операцию? Я думал он просто учитель анатомии, что совращает молоденьких студенток. — мы уже направлялись в сторону общежития, потягивая горячий кофе, что взяли по пути.  — Я тоже так думала пока не оказалась с ним в одной операционной. — напиток закончился и я бросила стаканчик в мусорку у самых ступеней здания. — Теперь твоя очередь рассказывать мне последние новости. — с ехидной ухмылкой повернулась я к другу.  — Я? Да что я, сегодня принимал дедушку с сердечной недостаточностью, выписал ему таблетки… — как ни в чем не бывало начал Дима, видимо не поняв что я от него хочу.  — Да нет же, мне это не интересно. Меня интересует вечеринка, Окс ходила подавленная утром после, что произошло? — нужно было спросить про эту ситуацию ещё раньше, например в течение недели, но не выпадало случая.  — Подавленная? А что с ней? — в голосе друга слышалось волнение и беспокойство, что настораживало.  — Ну так это я и хочу узнать. — меня бесило когда Поз прикидывался дураком, но ничего не поделаешь, такова его натура. — Ты что-то сделал ей?  — В том то и дело, что я ничего сделал. — мы уже поднялись на 4 этаж и направлялись в комнату Димы.  — А должен был? — благо в помещении никого не было, Эмиль видимо ушёл на дополнительные или остался помогать в больнице, но это нам только на руку. Я по хозяйски прыгнула на его кровать и принялась слушать рассказ дальше.  — Дело шло к сексу… Pov: Дима Позов Сережа и Рустам удаляются, а мы с Оксаной остаёмся стоять на холоде, обдуваемые ледяным ветром, что красиво развивает волосы девушки. Она осторожно берёт меня за руку и тянет за собой дальше, за ту трубу за которой мы только что спалили ребят.  — Раз нам теперь никто не мешает… — холодные ладони оказываются под моей футболкой, заставляя столб мурашек табуном пройтись по коже. — Предлагаю продолжить…  — Оксан, прости, но мне очень нужно идти. — я даже не смотрю на девушку когда оставляю её одну на крыше, почти убегая вслед парням. — Прости. — только и кидаю ей в след и скрываюсь за очередной трубой. Где то между четвёртым и пятым этажом я застаю отставшего от друга Серёжу, что устало и как то грустно плетётся по лестнице. Его темная косичка качается в такт его шагам, словно маятник, и это завораживает на столько, что я невольно замедляю шаг. Сильная, довольно крупная спина, обтянутая чёрной кофтой, заворачивает на четвёртый этаж и я следую за ним. Рептилойд куда то ушёл, поэтому мужчина идёт в коридоре один, что мне только на руку. Набрав в легкие побольше воздуха, я все же решаюсь сделать первый шаг.  — Сереж… — не крик срывается с моих губ, но он заставляет Матвиенко остановиться и развернуться ко мне лицом.  — Чего тебе Позов? — с усталостью и максимальной безразличностью спрашивает парень и встречается со мной глазами. Такие темные, почти чёрные бездны окутывают меня. Я стою в ступоре, как маленькая девочка, и не могу вымолвить и слова. Руки подрагивают и начинаю изучать тело передо мной, пока такая возможность есть. Чёрная кофта, круглое лицо с парой темных глаз, чуть пухлые губы и небольшая щетина над ними. Я могу рассматривать его вечно, запоминая каждую деталь, но такая перспектива увы невозможна.  — Я… — слова вертятся на языке, но ни одно не срывается с губ.  — Что ты Позов? Не понял что тебе сказал Рустам? — он делает шаг навстречу, неминуемо совращая расстояние. — Тебе повторить? — тяжелая рука бьет меня в плечо, как бы толкая, но я остаюсь стоять на месте. Ещё один удар, на этот раз сильнее. Я стараюсь сохранять зрительный контакт, но Матвиенко то и дело уводит глаза, продолжая бить меня сначала в плечо, потом в грудь. И вот мне прилетает шлепок в лицо, от которого я машинально уворачиваюсь. Терпение лопается неожиданно для нас обоих, ведь в следующую секунду подбородок Серёжи оказывается в моей ладони и я припадаю к его губам. Они отдают сидром, а точнее лимонным Гаражом. Необычное сочетание с моим пуншем с вечеринки, но меня все устраивает. Поцелуй выходит напористым, требовательным, будто это последний поцелуй в моей жизни, что вполне может быть зная парня Серёжи. Парень сначала останавливается в ступоре, боясь или не хотя отвечать на мой порыв, но стоит мне его немного прикусить, как получаю ответ. Мягкие губы мнут мои буквально секунды две, но этот момент я запомню на всю жизнь. Осознание того что я сделал приходит тогда, когда меня сильно отталкивают в грудь и я отлипаю от Матвиенко.  — Позов ты че обалдел? — широко распахнутые чёрные дыры уставились на меня с удивлением, а по лицу моему лишь расплывается довольная и пьяная улыбка. — Только попробуй ещё раз ко мне приблизится, потом жевать не сможешь. — и с этими словами Серёжа удаляется к себе, оставляя меня одного в пустом коридоре общежития. Pov: Милана Валуева  — Ты поцеловал Матвиенко? — моему счастью не было предела, мой друг наконец получил внимание краша.  — Я сам в шоке с того что произошло. — парень смущенно опускает глаза в пол и ему прилетает пощечина. — Эй! За что?  — За то, что оставил Оксану мерзнуть на крыше! — как бы я не была рада за него, поступил он просто отвратно.  — Прости… — теперь его лицо принимает виноватый вид и мне становится его жалко. Он же не виноват что поддался чувствам. Два раза за один вечер.  — Не передо мной тебе извиняться надо. Иди и объяснись перед ней. — мой тон звучал на столько уверенно и твёрдо, что на месте Димы я бы без промедлений направилась в комнату умолять девушку простить меня.  — Уже нет смысла. Прошла почти неделя. — но Позову мой тон как до лампочки.  — Лучше поздно чем никогда дорогой, так что давай, пошли, будешь молить прощения. — и с этими словами мы выходим из комнаты, направляясь к Оксане.