Circulus vitiōsus (Порочный круг)

POV: Дима Позов «Почему же он такой красивый? Дурак, но красивый…» Матвиенко начал препираться с преподавателем на очередной лекции, что-то говорил ему, но его слова пролетали мимо меня. Я не мог оторвать взгляда от этих чёрных, блестящих глаз, что буквально скользили по Арсению Сергеевичу, ища за чтобы зацепиться. Жаль на меня он так не смотрел сейчас, я бы с радостью выдерживал все его насмешки в мою сторону, пусть хоть миллион раз назовёт меня пидором, но даст поцеловать вновь. Так же как на преподавателя, он смотрел на меня лишь один раз, в тот вечер во время воскресной вечеринки. В эти выходные я пытался повторить этот же трюк и не выпускал Матвиенко из виду, но тот в свою очередь, даже не думал отступать от Рустама. Приклеился к нему как паразит, а все соки высасывает из меня. С одной стороны, здорово если бы мне уделяли столько же внимания, сколько Рептилоиду, но а с другой, мне так же нравилось оставаться в стороне, как бы наблюдая за его личной жизнью. Вы можете посчитать меня каким то помешанным, но это вовсе не так. Я просто хочу узнать его получше, чтобы хоть как то успокоить это ноющее чувство привязанности внутри. Вот угораздило же меня влюбиться в человека, которому на меня не то что плевать, мне кажется что он даже не задумывается о моем существовании, когда меня нет рядом. Я бы ещё простил себе, если бы Серёжа был натуралом, что не смотрел бы на меня чисто из принципов, но все мои воздушные надежды порушились в то воскресенье.  — На сколько я знаю, этот способ не устранил проблему окончательно, так что я прошу занять своё место и если у вас будут какие то другие примеры, ввести нас всех в курс дела. — наконец Арсений Сергеевич заставил Серёжу занять своё место и продолжил лекцию. Я больше не видел тех смоляно-чёрных глаз и мне оставалось только наблюдать, как парни перешёптывались о чем то на последних партах. Сие действие мне не очень нравилось лицезреть, поэтому я предпочёл послушать лекцию и подискутировать с Арсением. Все таки как преподаватель он хороший и очень добрый. Любой другой на его месте давно бы выгнал Матвиенко из аудитории и продолжил спокойно вести диалог с классом. Снова я возвращаюсь к этому Армянину, за что мне все это? Когда прозвенел звонок, моя соседка почти бегом вскочила со своего места и встала надо мной. Видимо она очень спешила в общежитие и хотела найти Окс, с которой поссорилась на днях. Девушка приходила ко мне и жаловалась на Милану, говорила что та её назвала шлюхой и что-то в этом роде. Не понимаю, на что она обиделась? Ну назвала и назвала, это же все было на эмоциях, также как и строить обиженку — не правильно. Видимо я никогда не пойму этой их женской логики, может это и сподвигло меня стать геем?  — Алло? Поз, ты идёшь? — я видимо слишком долго тупил в парту, что не услышал ее вопроса сразу.  — Не, иди без меня, я ещё посижу. — и Милана, легонько пожав плечами, выскочила из аудитории одна из самых первых. Класс понемногу пустел, унося шум и гам в тихие коридоры университета. Вечернее солнце, что неожиданно показалось из-за туч, било в окна приятным и мягким светом, бросая тени на парты. Вскоре мы с Арсением Сергеевичем остались одни. По началу он меня уже не замечал, уткнувшись в свои многочисленные папки и заметки, что-то зачеркивая и подписывая. Я же даже не пытался собрать вещи в рюкзак, а так и остался неподвижно смотреть на сложенные перед собой руки.  — Дмитрий, вы чего тут сидите? — удивленный голос раздался с кафедры. Преподаватель уже собрал вещи и видимо собирался уходить, как заметил меня. — Все хорошо?  — Да, да, Арсений Сергеевич, просто задумался немного. — я решил поскорее смотаться чтобы не задерживать итак замученного Попова, который провёл на одну лекцию больше, чем должен был.  — О чем задумался, если не тайна? — он произнёс это с улыбкой, я не видел, но хорошо услышал это. Вещи были собраны и накинув рюкзак на плечо, я развернулся лицом к учителю, присев на парту позади меня.  — Вы когда нибудь влюблялись не взаимно? — этот вопрос в лоб застал мужчину в ступор, так, что он чуть пошатнулся.  — Наверное да, сейчас уже не припомню. — Попов поправил перевисную сумку на плече и упёрся о дверной косяк.  — И как вы справлялись? — почему я говорю об этом с ним — до сих пор остаётся для меня загадкой, видимо потому, что он оказался рядом и заметил мое состояние. Не будь Милана в ссоре с Окс, она бы мне тоже помогла, верно?  — А ты уверен в том, что это не взаимно? — отвечать вопросом на вопрос, хитро, однако и очень правильно, когда не знаешь точного ответа.  — Уверен. — ну я же правда уверен в этом, Серёжа счастлив в отношениях с Рустамом, зачем ему я?  — А ты спросил ее об этом? — слышать женский род в разговорах о моих чувствах — немного странно, но вполне обычная ситуация для не знающих меня людей.  — Тут не нужно спрашивать, она в отношениях и вполне счастлива. — как бы звучало имя Матвиенко в женском роде? Серена? Сержан? Сирен?  — Ну тогда просто прими это и найди себе кого нибудь получше. У тебя целый университет и Москва, бери любую, а главное не зацикливайся на этом. — он улыбнулся и приоткрыв для меня дверь, выпроводил из аудитории. Как легко сказать: не зацикливайся. А что делать если ты уже подсел? POV: Павел Добровольский Курить хотелось так, что в горле першило от недостатка никотина, а в голову лезли плохие мысли о суециде. Хотя после той ночи, той близости к смерти, у которой я был на волоске, я больше не хочу пренебрегать таблетками. Долбанная болезнь что настигла меня всего каких то 3 года назад, сейчас вдруг усилила свой натиск на мой ослабленный организм, а уход Иры из моей жизни ещё больше усугубил мое положение. До пары оставалось не так много времени и мне стоило бы пойти в аудиторию, готовиться к лекции и ждать свой четвёртый курс, но потребность в никотине пересилила и я пошёл в свой любимый ларёк на углу близлежащего с университетом дома. Приветливая продавщица, которую я знаю уже около 10 лет, ведь ежедневно прихожу сюда перед лекциями и во время обеда, улыбнулась мне, заставив выдавить из себя что-то подобное в ответ.  — Павел Алексеевич, доброе утро! Вам как обычно облепиховый чай и злаковый батончик? — она уже было потянулась к прилавку позади неё, на которых располагались напитки, но я прервал её энтузиазм своим холодным и мрачным ответом.  — Нет, мне пожалуйста Винстон, те что покрепче. — на меня уставилось не то чтобы испуганное, больше удивленное лицо кассирши и это заставило меня усмехнуться.  — Вы же шутите? — она попыталась усмехнуться, но мои монотонные покачивания головы из стороны в сторону заставили подавить смешок и потянуться к сигаретам. — Сто тридцать рублей. Я протянул купюру и три десятки, а затем покинул ларёк, на ходу распаковывая пачку и закуривая сигарету. Запах тяжелого табака ударил в ноздри, закидывая меня в далёкую юность, когда я впервые попробовал курить. Воспоминания не из приятных, но это жизнь, тяжелое детство 90-х и неблагополучная компания, как и всегда в этом злополучном городе. Почему если что-то в жизни плохо, то ты начинаешь винить в этом все на свете? И себя, и свою жизнь, и других людей, совсем не причастных к этому, да даже город, который никак не относится к твоей проблеме. «А в чем моя проблема?» Та злополучная пятница. Чайник очень громко закипал, разбрасывая по углам кухни шипящий звук, мешая мне концентрироваться на проверочной работе для второго курса. Я пытался проверить из уже битых 10 минут, но меня постоянно отвлекал шум от прибора. На самом же деле я отвлекался на Иру, что маячила по кухне не находя себе места. Она ждала пока вскипит чайник, чтобы залить кипятком кофе в турке, что уже раздавало аромат на всю квартиру. Я всегда просил ее приготовить мне этот бодрящий напиток, когда садился за проверку работ. В университете они проводятся не так часто как в школе, поэтому такие посиделки на кухне для меня редкость. Чаще я просто лежу на диване в комнате и прочитываю старые книги по истории медицины, освежая давно осевшие в своей старой памяти знания. Сегодня же меня черт дернул проверить, а помнят ли мои ученики программу прошлого года. Наконец раздалось шипение, означавшее что Кузнецова залила в турку воду и скоро мой напиток будет готов. Когда источник противного звука был устранён, я вновь погрузился в непонятный почерк студентов, что писали хуже, чем врачи в бесплатных больницах. Вот как понять, что значит эта буква? «П», «Н», «Л» или это вообще «Т»? Окончательно психанув, я зачеркнул непонятное мне слово и исправил на правильное, хотя лучше бы я просто разорвал этот лист с работой Назарова и выкинул в мусорку, потому что как ни крути, все равно ощущение что читаешь вверх ногами. Влепив «4», я перестал пытаться что либо разобрать в записях и притупил к следующему листку. Ира очень долго возилась с кофе, что-то нервно помешивая в моей чашке, но я не обратил на это должного внимания. На стол передо мной опустилось две кружки — моя и Иры, что села напротив. Она читала какую то книгу, не по программе, а ту, что она нашла в университетской библиотеке пока ждала меня с пар. Меня всегда поражало ее бесконечное желание учиться и развиваться, может это отношения со мной на неё так повлияли, а может это просто у неё в крови.  — Спасибо. — ласково поблагодарил я, на что не услышал никакого ответа, которое следовало обычно. — Что-то случилось? — я глотнул небольшое количество кофе и поднял глаза.  — Мне нужно вернуться обратно в общежитие. — Ира не смотрела на меня, а только нервно ломала пальцы и это приводило меня в ярость.  — Что значит: в общежитие? — я отложил работу в сторону и приложился к кружке.  — Я не хочу больше жить с тобой. — она наконец на меня посмотрела и в её зрачках не было ничего кроме пустоты. Такой глубокой и тоскливой, не понятной мне и притягивающей одновременно.  — Почему? — разговор односложными предложениями выматывал меня больше, чем проверка работ.  — Потому что я тебя не люблю. Мне не комфортно с тобой, мне не нравится твоё отношение ко мне, мне ничего в тебе не нравится. — она повысила тон, чего никогда не позволяла себе раньше, по крайней мере при разговорах со мной. — Ты все мне запрещаешь, я как твой ручной зверь в клетке, на меня можно смотреть, но я только твоя. Я не хочу так жить!  — Я же все для тебя делаю! Что я тебе запретил? Ты была на университетской тусовке в то воскресенье, как ты и хотела, я забираю тебя из университета, я тебя кормлю, даю крышу над головой в конце концов! — перечисляя все это я раздражался ещё больше, сам не замечая того, как повысил голос.  — Да, а что было потом, когда я вернулась домой? — это был риторический вопрос, что я оставил без ответа, прекрасно зная что девушка ответит на него сама. — Ты меня ударил, сказал что я пьяница и прошмандовка, что неизвестно где гуляет по ночам, что тебе завтра рано вставать, а я приперлась за полночь. — она говорила все это на одном дыхании, чтобы наконец спросить. — Помнишь?  — Помню. — чувство вины больно ударило под дых, не давая нормально вздохнуть полной грудью. — Но это было единожды.  — Нет, Паша, это было множество раз, по всему моему телу синяки от твоих ударов за то что я поздно пришла, опоздала на встречу после пары, потому что засиделась в библиотеке, забыла сделать задание, что ты просил. Куча случаев, которые ты не помнишь. — она встала и направилась к выходу.  — Тебе не куда идти, у тебя есть только я. — я встал чтобы ухватить ее за запястье, удержать, не дать ей уйти от меня.  — Не трогай! — она вырывалась, металась из одной стороны в другую, но я был сильнее. Мне пришлось. Мне пришлось приложить ее к стене, сжать ее горло в руке и посмотреть в глаза, что уже наполнялись слезами. Она ерзала под моей ладонью как змея, что попалась в ловушку опытному змеелову, но даже в западне она смогла пустить яд. Пока я был зациклен на удержании её горла, острое колено прилетело мне четко в пах и я ослабил хватку, давая Кузнецовой свободу. Дверь с грохотом хлопнула, пуская легкую дрожь по всем стенам квартиры.  — Сука! — пустая кружка Иры полетела в стену, а моя припала к губам. Через пару минут мое горло пронзила резкая, удушающая боль и я полез к шкафчикам, в поисках таблеток. Но их не было. Я мотнул головой. Сигарета почти потухла и я затушил бычок о мусорку возле университета. Пара уже началась, так что смысла спешить я не видел, медленно поднимался на нужный мне этаж и так же медленно проходил в класс, таща за собой сигаретный шлейф. Проходя к кафедре, я невольно бросил взгляд на первую парту, на пустующее место. Она больше не вернётся.