Осколки среди белых роз

– Грейнджер! Девушка не оборачиваясь продолжает быстро идти по школьному коридору. – Да стой ты! И зачем надо было строить такие длинные коридоры? – Грейнджер! Можно побежать, но это будет выглядеть слишком драматично. Звук шагов все ближе. Даже бежать уже нет смысла. Драко легонько хватает ее за плечо, останавливая и разворачивая к себе. – Что за шоу? Не становись истеричкой. – Истеричкой?? Малфой, ты уже определись, что тебе нужно. Если ты не нагулялся, то я не собираюсь держать тебя силой, поить амортенцией или угрожать наслать проклятие. Просто скажи. – Сказать что? – Что ты хочешь иметь возможность развлекаться с кем тебе вздумается и когда тебе вздумается, что тебе не нужны отношения, и что нам надо расстаться. Вот так, банально и просто! – со злостью почти прокричала Гермиона. – Грейнджер, – на лице Драко заиграла довольная ухмылка – во-первых, ты напридумывала глупости, во-вторых, мило, что ты ревнуешь, и, в-третьих, когда ты ревнуешь, ты очень сексуальна – знала это? Все еще держа руку на плече Гермионы, Малфой осторожно взял второй рукой девушку за подбородок и притянул к себе. Касание губами было нежным и медленным, словно успокаивающим клокочущую в Гермионе злость. Дикие коты ревности потихоньку убирали свои когти, с каждой секундой поцелуя становились все смиреннее и, наконец, тихонько заурчали. Драко почувствовал как напряжение ушло из девушки. Она расслабилась в его руках и поддалась вперед, положив ладошки ему на грудь. Малфой отстранился, на его губах играла легкая улыбка. – Грейнджер, – произнес он еле слышно – это прозвучит слишком сентиментально-романтично, но мне нужна только ты. Заруби это на своем хорошеньком носу, – Малфой легонько нажал на кончик носа Гермионы, вызвав у нее улыбку. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, затем Гермиона произнесла: – Ладно. Я попробую не обращать внимание на твое… слишком дружелюбное поведение с противоположным полом. Но, если что, Малфой – это было последнее предложение расстаться спокойно, в другой ситуации я уже буду очень зла. И в гневе я страшна, имей в виду. Драко рассмеялся. Звонкий искренний смех эхом отразился от каменных стен пустого коридора. Он был такой заразительный, что Гермиона не выдержала и тоже засмеялась. Глупая ссора на почве глупой ревности закончилась наверняка глупо выглядящей со стороны сценой двух смеющихся посреди коридора студентов. – Да уж, это я знаю, – наконец, сказал Драко, беря Гермиону за руку, – пошли, мой дикий опасный котенок. Молодые люди молча шли по коридору. Был слышен только звук их шагов. Идя за руку человеком, которого она полюбила такой чрезмерной любовью, Гермиона чувствовала себя очень счастливой, но где-то в подсознании на свободу рвалась грусть. То ли это была грусть серой февральской непогоды, то ли какого-то предчувствия.