Два ростка Нимлота

«Так начало сбываться пророчество капитана телерийского корабля, - говорят старики. – Ещё не получив Скипетр, Ломион ошибся, ошибся непоправимо!»    Два месяца, на которые приехал он в Нисимальдар, растянулись на шесть, год и три года. Напрасно Элендил волновался, где друг. Напрасно слал ему письма, просил приехать в Ондосто, Ниндамос и Роменну.    «Я не могу оставить жену, едва взяв, - привезли гонцы ответ осенью. – Не насладившись супружеским ложем и молодой красой».    А зимой он звучал уже так: «Я не могу бросить её, отягощённую бременем».    Весной же тысяча шестьсот тридцать четвёртого года, Нуменор возликовал, как не ликовал давно. Ибо очередное письмо Ломиона к Элендилу гласило:    «Я не могу оставить Иллотиэль и на миг, ибо у нас народился сын».    О, поспешность любви! О, безумие чувств!    Не успели они с Ломионом и толком узнать друг друга, как Иллотиэль уже качала в колыбели дитя. Королевича Суриона, названного в честь прадеда. Наследника Скипетра рода Элроса.    Но, как известно, вслед за радостью нередко приходит и горе.    Едва утихли празднования в честь сына Ломиона, как скончался Азранарак. Прожив триста пятьдесят один год - на полвека дольше, нежели отмерено нуменорцам не имеющим королевской крови. И ушёл он за Круги Мира дурно – не отложив в сторону дел. Не оставив пост Первого Советника до последнего дня, в чём Глядящие на Запад узрели недобрый знак.    Когда случилось сие, белокаменный Арменелос погрузился в траур и скорбь. Во многих домах – простых и знатных, не радовались о переходе в чертоги Эру, но скорбели о кончине великого мужа. А на волосы Тар-Тельпериэн словно пал белый иней. И время, раньше не властное над ней, за одну ночь испещрило лицо морщинами, согнуло вчера ещё гордый стан.    Немощная старица – только одному человеку она могла доверить теперь свою скорбь. Сыну, в одиночестве влачащему то же горе. Не имевшему дозволения пролить лишних слёз над гробом отца, дабы не сорвать покров с тайны родства.    - Зря я гнала тебя с юности, - повинилась она пред Элендилом в покоях, наедине, после похорон. – Вижу - ты оказался подобен Азранараку – не мне. Не раскрыл мой позор и не жаждал власти, тебе недоступной. Потому займи его место! Ибо тени сгустились, а я не вижу иного, способного завершить начатое им!    Так Элендил вступил в должность Первого Советника. Нежданно получил власть почти над всем Нуменором. И шахты в горах углубились, застучали кузнечные молоты, запылали огни сотен плавилен, когорты облачились в броню.    А при дворе, по его велению, появились люди из Гирзаина. Доселе невиданные на западных берегах.    - О, среброликая госпожа! – склонился пред Тар-Тельпериэн Ибриганс Кириатур, прибывший из Гирзаина. – Вам ведомо: наш враг – белый демон, и его не одолеть силой. Только коварством ума.    - Что это значит? – спросила Тар-Тельпериэн.    - Коли он прознает численность отправленных войск, то измыслит, как одолеть нас, - ответил Кириатур. – Потому вы, верно, уразумели – должно готовиться тайно. Дабы враг решил, что мы выставим меньше сил, нежели собрали на самом деле. Прикажите же увеличить вырубку корабельного леса в Нуменоре – не в Лонд Даэре! И возвести новые верфи не на Восточном – на Западном берегу!    И королева вняла ему, и закипела стройка в Андуниэ, на досаду стареющему Элентиру. И – единственный раз в истории – владычица Эленны нарушила Тар-Алдарионов запрет. Позволила топору коснуться заповедных лесов.    Сам же Кириатур вскоре получил должность адмирала из её рук, сравнявшись с высокой знатью. Принявшей его в свой круг за смекалку и живость ума. А после въехал в опустелый дворец на Тол-Уинен, где некогда Эрендис бросала вызов бессмертной майа. Куда и ввёл жену - Фириэль, дочь Уйнендила, владетеля Роменны.    Нуменорка незнатной крови, жила она с супругом единой душой. Нередко сопровождала его плаваньях и поездках, деля и скромную каюту, и роскошный шатёр. Отчего люди, видя их, восторгались:     - Сей союз прекрасней цветов лайрелоссе и крепче мифрила!    И моряки огласили песнями Тол-Уйнен и гавань Роменны, когда и у них народился первенец – Фалмардил. А следом за ним, милостью валар, и ещё трое сынов: Анордур, Лаурефин и Хьяранмакар. И напоследок дочка – Фалмариан. Смуглая, как харадримка, но любящая море пуще дев Нуменора.     Увы! Сколь же брак Ломиона был не похож на сей прекрасный союз сердец! Ибо не воцарится любовь там, где двоих сковали соблазн и расчёт.    В четвёртый год, прожитый вместе, Иллотиэль наскучила вилла Исильмо. Слишком напоминали ей детство и юность увлечения мужа. Наслаждение природой и общение с Мудрыми, без возможности видеть высший свет и вкушать плоды обретённой власти.    - Не для того вышла я за наследника, дабы зачахнуть в Нисимальдаре! – возмущалась она тайком, изнывая и стремясь в столицу.    И начала повторять Ломиону изо дня в день:    - Ты – законный наследник, твоё место – в Совете Скипетра! Отчего ты не там?    Но супруг отвечал ей:    - Мечом лучше владеет Элендил, а советом – Кириатур. А я доверяю им.    На что Иллотиэль злилась и утончала коварство.    - Пусть так! Но Сурион, милое дитя, однажды будет править Эленной! И должен расти в чертогах королей, дабы научиться сему!    И, так, мало-помалу, она упросила его. Дабы не ради неё - ради сына, Ломион вернулся в Арменелос. Где отныне занимал место в Совете Скипетра, положенное наследнику. Пусть дела продолжали вести Элендил и Кириатур, а он лишь проводил с ними время. И, по велению Иллотиэль, приучал Суриона к порядкам двора, ныне столь чуждым ему!     Зимы же быстро сменялись вёснами, отчитывая остаток мирных дней. И дети подрастали, становясь мужами и девами. В Роменне – сыны Кириатура. В Арменелосе – Сурион, крепко сдружившийся с ними. А по всей Эленне – иные юные нуменорцы. Дети бойцов из отрядов Элендила, с малолетства внимавшие рассказам о подвигах отцов.    Чьи сердца охотней тянулись к войне, а не к миру.    Потому, когда из Гирзаина пришла весть – в Мордор стягиваются орки, весь Нуменор замер не в ужасе и мольбе к валар, как раньше – при Тар-Сурионе и праведных королях. Но в предвкушении битв. И казалось – каждый юноша ждал, объявит ли Адунзагар выступать в поход? Сумел ли он создать Великую армию, кою королева сочла достойной сего?    И когда Элендил, с дозволения Тар-Тельпериэн, приказал глашатаям провозгласить: Саурон выступил на Эрегион, они возликовали.    А когорты на плацах ударили копьями об щиты так, что содрогнулась глубь острова.