Секундная стрелка, или Аморальные приключения Саши и Евгении

Евгения совершала омовение в ручье. После прогулки по лесу, ее ножки изрядно пачкались. Сейчас они блестели чистотой. Саша подошел к ней и посадил в воду по грудь. Евгения засмеялась. Саша взял ее ножку, поднял из воды и стал целовать пальцы. Прекрасные ступни. Лучше для него и не слепишь. Евгения стала игривой, как девочка. И постоянно улыбалась. "Идеал", - думал Саша. Но сколько еще это продлится? Она снова станет религиозной стервой? А ведь они так и не снимали крестики - и когда трахались, и когда купались. В этом Саша находил определенную пикантность. Саша смотрел на мать и его меланхолия становилась все сильнее. Он не хотел терять ее. Не мать. Идеал. Мысль о возвращении к прежней тоскливой и стрессовой жизни сводила с ума. Ради чего стараться? Тут у него есть все. Настоящий рай, чем бы он ни являлся. А в школе еще думают, что он прогуливает. Пытаются дозвониться до матери. Может, и полицию вызывали. К черту эту дерьмовую школу. Я хочу жить здесь. С любимой женщиной. Без забот и хлопот. Я построю нам домик на опушке с радышами (так он обозвал волшебные цветы, скрестив слова "радуга" и "ландыш"). Надо позвать маму. Мы должны вернуться. - Мама! Идем со мной. - Что, сынок? Ты выглядишь взволнованным. - Да, я хочу, чтобы мы вернулись на опушку с радышами. Это идеальный мир. Мы останемся в нем. - Я совершенно не против, сынок, - Евгения смотрела на сына слегка обеспокоенным взглядом. - но в России у нас остались родственники. Бабушка, дедушка. Они будут скучать по нам. Горевать. - К черту их всех. Разве ты не видишь, что здесь мы по-настоящему счастливы, мама? Не с родственниками. Не с бабушкой и дедушкой. А тут. - Но мы даже не знаем, что это за место. Оно определенно непростое. - Я не хочу в этом разбираться. Я хочу пить свое счастье до дна. Пусть даже если на дне окажется фига с маслом. Мне плевать. Идем, мама. - Хорошо, сынок. К опушке они вернулись через три часа. Но что-то переменилось, и Саша не сразу заметил, что. Радыши сложили бутоны. Их аромат умолк. Вдобавок, обычно прекрасная погода обратилась в назревающий шторм. Облака потемнели, солнце скрылось. Саше хотелось плакать. И небо плакало вместе с ним. Надежды рухнули. Рай оказался таким хрупким. Саша сел на землю и закрыл лицо руками, всхлипывая. Ладони стали солеными от слез. С минуты на минуту мираж исчезнет. Его прекрасная матушка превратится в латентного монстра. Евгения преисполнилась неописуемой жалости к сыну. Она присела рядом, обнимая его так нежно, как это доступно человеческому существу. - Все будет хорошо, Сашенька. Может быть, погода еще наладится. - Нет, мама, не наладится! - Саша шмыгал носом. - никогда больше не наладится! - Почему? - Евгения словно начала приходить в себя. - из-за чего ты переживаешь? Ну пройдет дождь, чтобы деревья лучше росли. Или ты из-за чего другого разнылся? - Радыши. Посмотри на них: они умирают! Евгения посмотрела на поляну, затем перевела взгляд на Сашу: - Ты что-то от меня скрываешь? Саша переживал полнейшую фрустрацию. Мать дергала его за плечи, но он не издал ни звука, а лишь смотрел пустым взглядом вдаль. Она вернулась. Мысль о самоубийстве как-то естественно и ненавязчиво всплыла в его уме. - Саша! Ты на себя не похож. Тебе нужна помощь? Саша! Сын флегматично посмотрел на нее. А затем нежно-нежно поцеловал опешившую Евгению в ее красивые губы, которым совершенно не нужна никакая помада - такие они у нее алые. - Прощай, матушка. Евгения не понимала, что происходит. В ее сознании вспыхивали сцены секса с сыном, часть ее принимала это с ужасом, но в основном она чувствовала просто приятное волнение от этих воспоминаний. Сколько времени продолжалось ее безумие? Неделю? Месяц? Здесь время совершенно не поддается восприятию. Она посмотрела на часы: 9:15. А секундная стрелка продолжает и продолжает бежать по бессмысленному кругу. Седьмое число. Евгения улыбнулась. Нет, ей захотелось неистово хохотать. Она осеклась, боясь нечаянно обидеть своей неуместной радостью сына. Но ведь до чего же абсурдная ситуация! - Сынок, ты понимаешь, что мы жили... без времени? - Что? - Мы все это время о времени и не думали! - Евгения захохотала. Саша смотрел на нее, и его лицо медленно озарялось светом. Да, эта мама неидеальная. Но он любит ее. Она такая... человечная. Такая простая. - Мама. Ты другая, ты это осознаешь? - О, сынок. Да. И как же я рада этому! - Но ты ведь еще считаешь себя... верующей? Евгения закусила губу: - Нет. Я думала о том, что хочу попасть в рай после смерти, на самом деле рай всегда был тут, на земле. Это так просто, что смешно до колик. - Ты говоришь об острове? - Нет, дурачок. Остров всего-лишь учил нас. - Так, все-таки, что же это за место? - Саша глупо улыбался, задумчиво подпирая голову ладонью. - и почему тут так отчаянно хочется трахаться? - Саша расхохотался во все горло. - А кто его знает? Чья-то шутка. - Как нам вернуться теперь? - А ты хочешь вернуться? - Хочу, - Саша смотрел в пустоту. - меня тут больше ничего не держит. Солнце выглянуло из-за тучи, эффектно осветив весь остров за секунду, и сознание Саши ухнуло в пропасть. Он открыл глаза. Под ним - такая родная и такая мягкая кроватка. Он лежит на ней, без одеяла, совершенно голый. Ноги запачканы черноземом. - Что ж, это не похоже на "всего-лишь сон", - он произнес это зачем-то вслух . - Может быть я сошел с ума и ночью бегал по клумбам? Вот, даже и разговариваю с собой, как псих. Надо одеться. "Мама!" - крикнул Саша и не услышал ответа. Он натянул трусы, все еще опасаясь, что все пережитое лишь привиделось его распаленному от учебы разуму. Он тихо подошел к спальне мамы, и приоткрыл дверь. - Бу! - напрыгнула на него Женя и рассмеялась. Она, в отличие от сына, одеваться не собиралась. Саша светился от радости. Он схватил маму на руки, наслаждаясь теплом ее кожи. - Тяжелая ты, мама! - смеялся он. - Тебя не смущает, что на маме ничего нет? - Евгения тоже сомневалась в реальности произошедшего. Помимо улучшения характера, она заметно поумнела. - Шутишь? У нас целый "медовый месяц" прошел в стиле Эдем! - Саша сам удивлялся, откуда у него берутся такие хитроумные слова. Они рассмеялись. - Где твой крестик? - Саша разглядывал пустое пространство на ее груди. - Да сняла его и все. Делов-то. - Делов-то, поддакнул Саша и снял свой. - в раю мы уже были - чего мы там не видели? И мама с сыном крепко-крепко обнялись, смеясь, словно маленькие дети, и закружились в веселом танце, словно глупая секундная стрелка, которая никогда не изменит ни минуты, ни часа, ни дня.