притяжение.

      дайнслейф посчитал, что его поступок оказался самым правильным, потому что стоило кейе выйти из таверны, как лицо дилюка помрачнело.       когда тебя лишают того, что помогает тебе в тяжёлые времена, ты звереешь и теряешь рассудок. дайнслейф знал это не понаслышке, потому что его многого лишали.       архонты отобрали у него народ и родную страну; архонты отобрали его принца, которого он поклялся защищать; дилюк отобрал у него первый поцелуй кейи, его первую влюбленность в кого-то. дайнслейф точно знал, что становится с людьми, когда они что-то теряют.       – я не понимаю, чего ты вокруг капитана ордо фавониус вьешься? – рагнвиндр наконец-то встал со стула, принимая свою обычную закрытую позу. его глаза сверлили мужчину презрительным взглядом, дилюк ему точно не доверял.       – тут нечего понимать. он мне нравится, – спокойно сказал дайнслейф, выдерживая взгляд. может быть, рядом с кейей он и забывает, как дышать, но когда его нет, все смущение растворяется. остаётся только металлическая сталь глаз и сжатые губы. – скоро мы покинем город, не волнуйся.       выводить из себя дилюка нравилось дайнслейфу, видя, как на самом деле он уязвлен и зол, видеть его непонимание и отчаяние, дайн не смог сдержать улыбку.       – он никуда не пойдет. он останется со… – дилюк прокашлялся, со стыдом осознавая, как он облажался, – здесь.       дайнслейф хмыкает и присаживается за столик рядом с перилами – кейя скоро вернётся, нужно будет купить ему тот алкоголь, который так понравился его принцу.       – ты не видишь будущего, и я не вижу, – дилюк странно посматривает на мужчину, не понимая, что он планирует сказать дальше. – я его знаю. рано или поздно кейя уйдет отсюда, и ни одна твоя попытка его уже здесь не удержит. слишком поздно.       и после, не дав хозяину таверны, сказать хоть одно слово, дайн бросил:       – а теперь будьте добры налить два стакана того, что я здесь всегда заказываю.       в конце концов дилюк теперь для кейи – хозяин замечательной таверны. и на этом все.       кейя и правда через недолгое время возвращается в таверну уставшим, но счастливым. на его голове все ещё находился венок из лилий, и дилюк не смог и слова сказать, когда глаза капитана встретились с его. неужели он с самого начала был проигравшим? обрубил все связи, отрекся от кейи, чтобы потом постараться построить новый шаткий мост? не он ли раньше сжигал их все, что кейя пытался тонкими льдинками соорудить?       кейя только улыбнулся дилюку, а после поднялся на второй этаж.       дилюк чувствовал себя крайне глупо, поэтому углубился в собственную работу, чтобы забыться.       на втором же этаже дайнслейф нежно прикасался к волосам своего принца, наслаждаясь тем, как кейя доверительно прикрыл глаз.       – ты так прекрасен, ты знал это? – шепчет дайнслейф, дослушав историю альбериха о том, что с ним произошло, пока дайн и дилюк беседовали.       кейя забыл, как дышать. он слышал так много комплиментов за свою жизнь, но ни один из них не был сказан с таким чувством преклонения, от которого сердце замирало.       завтра кейе нужно на работу, но так не хочется расставаться с человеком, в которого все больше и больше влюбляешься. кейя, воспитанный барбатосом, всегда стремился к свободе и личному пространству в отношениях, но сейчас он совершенно забыл о долгих годах свободы и наслаждался родным теплом.       – можно переночевать у тебя?

✧

      проснувшись утром в чужих объятиях, уходить не хотелось. слишком большой соблазн лежал рядом с ним и обнимал одной рукой за талию. когда дайнслейф спит, он выглядит измученным. у него нахмурены брови и с губ доносятся слова, незнакомые тейвату. то был язык каэнри'ах.       альберих не мог видеть такой печальной картины, поэтому, придвинувшись ближе, он аккуратно поцеловал его в лоб, практически по-матерински. дайн слегка успокоился, поэтому кейя продолжил. следующий поцелуй упал на веко правого глаза, следующий – на нос, ещё один – на скулу. когда он хотел уже наконец поцеловать того в губы, дайнслейф подмял его под себя и поцеловал уже самостоятельно. со страстью, которая так редко мелькает на лице дайнслейфа.       – буди меня так почаще, – хрипло говорит тот, и кейю, честно сказать, ведёт от его голоса. он кивает, оставляет ещё один лёгкий поцелуй на губах и уходит собираться на работу.       наверное, сегодня должен был быть действительно хороший день, если утро оказалось одним из лучших в его жизни, но нет. джинн сказала ему сделать сегодня всю письменную работу, а значит, что он будет заперт в кабинете до позднего вечера. обычно в свой выходной день кейя разбирает кипы бумаги дома, но в этот раз он был занят более важными делами.       настроение упало уже через час. в голову лезли сомнения: правильно ли он поступит, если выберет свою страну? что произойдет дальше? как отреагируют его друзья?       любимая игра кейи – подбирать ассоциации своим знакомым. так джинн являлась синонимом самоотверженности. всегда ранимая и необычайно добрая девушка с близкими, становилась сильной и непреклонной женщиной во время работы. всегда трудолюбивая, всегда чуткая, понимающая многие аспекты, человечная, ценящая своих коллег.       барбара всегда напоминала ему сострадание и надежду на будущее. она была настоящим нежным цветком; родившаяся в городе свободы, нежный ветерок всегда трепетно гладил ее белоснежные волосы, он всегда очищал ей путь. но вместе с этим барбара, как и ее сестра, не боялась тяжёлой работы. она всегда трудилась и старалась изо всех сил.       ассоциации к розарии всегда были бесстрашием и независимостью. она ничего не боялась: она высказывала свое мнение твердым голосом, она доставала свое копьё против противников, не боясь того, что от нее отвернется собор и барбатос. розария всегда была сама по себе, держалась прямо и знала себе цену.       но подобрать ассоциацию дилюку всегда было тяжелее всего, потому что кейя путался в собственных чувствах к нему. кейя не понимал, как он к нему относится, как сам дилюк относится к капитану. поэтому чаще всего в голове мелькало слово "неопределенность". именно она всегда витала между ними, не давая возможности разобраться, кто они друг другу.       крайность - это слово кейя ассоциировал именно с собой. не предательство, не долг, не страдание, не оптимизм, а именно крайность. потому что кейя всегда бросался из крайности в крайность: сначала он пытается наладить ту хрупкую связь между ним и дилюком, решая, что если все пройдет хорошо, то он действительно откажется от дайнслейфа и его плана; потом он уже сидит напротив дайнслейфа, отбросив все свои маски, и нескончаемо долго смотрит в его неописуемые глаза, забывая обо всех выборах и решениях. когда кейя смотрит в уже родные теплые небесные зрачки, он клянется, что пропадают и мондштадт, и каэнри’ах, и весь тейват.       работу свою он закончил только в полночь.