притяжение.

      тишина казалась поистине звенящей, давящая атмосфера неприятно витала в воздухе, не позволяя никому сделать лишнего вдоха. складывалось впечатление, что нарушить молчание значило совершить нечто ужасное, ровно как и продолжать молчать.       кейя держался спокойнее всех, будто его каждый день замечают в столь пикантных ситуациях; дилюк и дайнслейф явно нервничали, и если дилюк был к этому хоть как-то готов и выглядел относительно адекватно, то дайнслейф словно и совсем растерялся. кейя осторожно обвел взглядом двух мужчин, с досадой замечая, что хоть его верный рыцарь и растерян, но вовсе не удивлен, что ясно давало понять одну простую вещь: он чего-то такого и ожидал. кейя прекрасно знал, что данный разговор будет чистой формальностью, потому что самое тяжелое будет уже наедине между ним и дайнслейфом.       альберих никогда не был невинным мальчиком, тем более он точно никогда не был святым или хорошим человеком. каким бы он не представал перед чужими глазами, наполненными обожанием и безусловной любовью, он всегда помнил, кто он на самом деле. и окружившие его знакомые знали об этом лучше всех. кейя не чувствовал себя обманщиком, потому что понимал – дайнслейф сам видел, какие чувства кейя испытывает к дилюку. считать, что его раскрыли только сейчас – значит считать, что дайнслейф настоящий дурак, и подобным заниматься в их возрасте уже просто неприлично.       наверное, кейя не мог даже почувствовать себя виноватым, потому что какими бы отношения с дайнслейфом не были чуткими и нежными, трепетными и прочными, они оба понимали, что просто так забыть рагнвиндра будет сложно, если не невозможно. кейю тянуло к нему, это видел каждый; кейя берег абсолютно каждое воспоминание, связанное с дилюком. кейя не мог просто так отпустить отношения, которые так и оставались незавершенными без какой-либо толики определенности. может быть, если бы они обсудили это еще в далеком прошлом, сейчас никаких бы сердечных проблем не было, а дилюк спокойно бы сидел за бумагами в винокурне. но они этого не сделали, а сейчас уже дилюк совершенно не хотел просто так отпускать, а кейя не имел должного количества сил для такого поступка.       кейя всегда знал, что он человек слабый. и всегда знал, что дайнслейф это прекрасно понимает. и от этого осознания становилось все хуже и хуже, особенно, когда мужчина мельком поглядывал на дайнслейфа, не замечая в его глазах ни боли, ни намека на скандал или какое-то подобие эмоциональной сцены. он был готов к этому, знал, что рано или поздно он встретит кейю рядом с дилюком; он знал, что им придется обсудить дальнейшие действия втроем, но растерянность в глазах говорила о том, что он ожидал подобного чуть позже.       дилюк, увидев "виновника", из-за которого вся его жизнь пошла под откос, почувствовал какой-то дикий прилив энергии и сил вновь сражаться за свое счастье с кейей, даже если это счастье будет сплошной иллюзией, встрепенулся и решительно взглянул в синие глаза дайнслейфа.       – кейя, я каждый раз пытаюсь понять, что у тебя на уме, и каждый раз вопросов в моей голове растет все больше и больше, – только и говорит рыцарь, тяжело вздыхая. дилюк не видит ни обиды в этих синих глазах, ни злости. скорее обречённость и смирение, и эти чувства так удивили мужчину, что тот позабыл обо всех своих заготовленных речах. дилюк не слышит в чужих словах ни упрека, ни агрессии, только усталость и замешательство.       рагнвиндр чувствует, что сейчас он тут лишний. рагнвиндр чувствует, что дайнслейф не особо жалует разборкам непосредственно с ним, и это заставляет умерить пыл, подключая рациональную часть мозга.       – думаю, на эти вопросы я могу ответить и в более приватной обстановке, – тихо бросает кейя, опуская взгляд на свои перчатки, словно выискивая в них прогнозы на будущее. – мы можем их обсудить прямо сейчас.       – обсудим, – соглашается дайнслейф, а после переводя взгляд на дилюка, – только сперва я ещё хочу послушать его.       всезнающий, вечно спокойный дайнслейф рядом с кейей терялся совсем как подросток, сбрасывая абсолютно все маски, которые мужчина смог накопить за долгие годы своей жизни, и кейя это прекрасно понимал. он с какой-то небрежностью кивнул, посмотрел на дилюка, с совершенно нечитаемым взглядом произнес, что они встретятся завтра и после удалился.       дилюк не понимал ни реакции кейи, ни дайнслейфа. в его голове не сходились кусочки пазла – как можно так спокойно реагировать на измену со стороны любимого; куда делись все переживания кейи, который по воспоминаниям дилюка не терпел предательств, не мог бросить дайнслейфа и при этом до дрожащих пальцев любил дилюка.       – вы стоите друг друга, – осторожно начинает рагнвиндр после долгой паузы. сегодняшний и завтрашний дни будут направлены на закрытие гештальтов, окончательный выбор кейи, нахождение ответов на вопросы, интересующих дилюка.       – тебя удивили наши реакции, не так ли? – задал всего лишь один вопрос дайн, а увидев утверждающий кивок мужчины, продолжил, – зная кейю, можно сразу сказать, что сейчас он пытается сбежать от этого разговора... как бы он не отрекся от нас обоих, – невесело рассуждал дайнслейф, присаживаясь на свободную скамейку, находящуюся в паре шагов от дилюка. – не ручаюсь за правдивость моих слов, но по моим наблюдениям кейя так себя ведёт, когда не понимает, что чувствует, а в планах у него какое-то важное задание. что-то похожее я уже видел.       – то есть, сейчас мы вряд ли поймём его истинное отношение к ситуации, – буркнул дилюк скорее утвердительно, нежели с вопросом, перекрещивая руки на груди. – а что касается тебя? ты не выглядишь особо расстроенным.       – я знал, что рано или поздно кейя вновь свяжется с тобой. знал, но все равно беспокоился об этом. не вижу смысла скрывать то, что и ты, и я прочно поселились в его сердце. а когда человек стоит перед выбором, особенно, когда этот человек – кейя...       – ...то это явно затягивается надолго и приносит сплошной дискомфорт, – закончил рагнвиндр. – как ты планируешь решать вопросы касательно меня и кейи?       дилюку кажется, что он сходит потихоньку с ума. причем сходил с самого начала осознанной жизни, когда снова встречал кейю. рагнвиндр, рождённый в мондштадте, городе ветров, чувствовал себя далеко не свободным. с самого детства он понимал, чего отец от него ждал: хорошей карьеры в рядах рыцарей ордо фавониуса, собственного бизнеса в виде продолжения династии виноделов, верной и милой жены, например, в лице джинн, в конце концов, ребенка, а лучше детей – мальчика и девочки.и когда маленький дилюк вспоминал свои далёкие планы на будущее, ему становилось тоскливо. он так завидовал кейе, который действительно казался свободным. крепус, конечно, чего-то подобного ожидал и от кейи, но относился мужчина к этому не так серьезно, может быть, чтобы поберечь мальчика, чья судьба и так была нелегкой. младшему рагнвиндру было завидно смотреть, каким свободным тогда казался альберих: такой лёгкий, смешной, невозможно красивый и счастливый.       в подростковом возрасте к зависти прибавилось ещё какое-то чувство, которое дилюк не понимал. он не мог оторвать своих глаз от кейи. он любил смотреть на его тренировки, на то, с какой изящностью в смуглой, ещё не окрепшей руке блестел меч, как кейя кружил в собственном танце мечей, ловко избегая ударов. он любил смотреть, как кейя учится, с какой серьёзностью вглядывается в учебник, заправляя за уши волосы, чтобы не мешали; он с каким-то особым удовольствием смотрел на горящий взгляд кейи, когда тот понимал, как решать какой-нибудь сложный пример. дилюк любил смотреть на кейю всегда, он смотрел на его тонкую и несносную фигуру, понимая, каким красивым мужчиной станет этот мальчик.       дилюк впервые чувствовал зависть вперемешку с неподдельным интересом, и это пугало. что-то похожее он испытывал в детстве к джинн, и аделинда тогда объяснила мальчику, что так зарождается симпатия. и если к кейе он начинает чувствовать нечто похожее, то вряд ли его отец оценит подобное. но если ты хоть раз в жизни допустишь, что тебе хочется быть с кейей, то подобное уже выбросить из головы просто так не получится. будучи глупым подростком, дилюк не замечал, что и кейя чувствовал нечто похожее. и тогда в темноте ночи, когда они снова сбежали тренироваться на слаймах, кейя неслышно подошёл к нему. кейя уже тогда был выше дилюка, но это не особо было заметно, потому что фигура его казалась такой тонкой и угловатой, будто он вовсе не тренируется каждый день. кейя позвал его так осторожно и тихо, а как только дилюк обернулся, его лицо было окружено чужими длинными пальцами. тогда они впервые поцеловались, а чувства их расцвели быстро и бесповоротно. дилюк видел, как ресницы кейи трепещут, как быстро поднимается и опускается его грудная клетка, как подрагивают мизинчики, что не нашли опоры на чужом лице, отставленные в стороны, как присуще аристократам во время чаепитий.       тогда дилюк купался в чужой нежности и страсти, их подростковые шалости плавили мозги, заставляли совершать какие-то детские глупости, абсурдные вещи. тогда кейя был таким ласковым и влюбленным, а взгляд дилюка, постоянно направленный на кейю на любом мероприятии, говорил громче любых слов. тогда все казалось таким невинным, а их общие фантазии и планы на будущее заставляли румянец на щеках расцветать, подобно нежным розам в садах аристократов мондштадта.       в молодом возрасте дилюк не мог перестать любоваться кейей. рагнвиндр постепенно догонял в росте, а его плечи становились все шире, показывая свою принадлежность семье богатого винодела мондштадта. в то же время угловатость кейи исчезла, оставляя после себя невероятные изгибы тела, которые скрывались за формой рыцаря. кейя выглядел как произведение искусства, которое хотелось держать при себе, плавно очерчивать мозолистыми руками из-за долгих тренировок выделяющуюся талию. из гадкого утенка кейя превратился в самого настоящего лебедя, который был популярным как среди девушек, так и среди мужчин. дилюк боялся его потерять, было много сцен ревности, было много ссор и конфликтов, которые всегда заканчивались страстным применением – кейя всегда умел скрасить их непонимания, он с мастерством дипломата сглаживал все углы в их отношениях, умело ведя их к мирному будущему. альберих умел доверять, потому позволил младшему рагнвиндру вести их в других вопросах. он верил в дилюка так беспрекословно, во время опасных миссий только дилюк мог стоять за его спиной, и это говорило лучше всяких слов. а после случилась трагедия, о которой хотелось бы забыть навсегда. один рассказал невовремя, второй – не смог обдумать, сжигая все мосты.       они не расставались, но столь многозначительные взгляды давали понять, что вряд ли они снова смогут даже мысленно вернуться и обсудить столь нежные отношения, которые у них когда-то были. полные непринятия и злости алые глаза поначалу встречались с виноватым и отчаянным сапфировым взглядом. их переглядки походили на какую-то только им понятную беседу, у одного было куча вопросов и обвинений, которые он не планировал выражать вслух, у второго не было сил, чтобы бороться со столь важным ему человеком.       а после взгляд кейи поменялся – это не произошло сразу же, просто дилюк не замечал этих маленьких изменений. просто в какой-то момент рагнвиндр не увидел ни грусти, ни досады, ни любви в чужом лице, кейя выглядел так, словно вновь вернулся к тем юношеским годам: задорно смеялся со своими товарищами, улыбался обворожительно и заискивающе молодым рыцарям, усмехаясь их смущенным лицам. дилюк тогда думал, что тот отпустил ситуацию и пошел дальше, отпуская его и их отношения. и хоть головой наследник винокурни понимал, что именно этого своими действиями он и добивался, сердце предательски ухало вниз каждый раз, когда альберих уходил из таверны с кем-то другим. а потом кейя напивался, и его искрящий взгляд мрачнел, а в единственном видном глазе блестела пелена влаги. кейя выглядел разбитым и самым несчастным человеком в этот момент, словно никогда в жизни не было этого веселого и свободного смуглого юноши. когда такое случилось в первый раз, кейя с трудом вышел на балкон винокурни, сидел там около часа, а дилюк не мог и не хотел смотреть на то, каким был в тот момент уже капитан кавалерии. в воспоминаниях рагнвиндра до этого момента никогда не было такого отчаявшегося альбериха, и это заставляло сердце обливаться кровью.       но больше его таким он и не видел. маски были натянуты так хорошо в последующие разы, что даже в самые тяжелые для кейи времена, тот только меланхолично вертел в руках бокал, не давая и намека на то, что ему придется снова выйти из удушающей таверны на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха и прийти в чувства. альберих так искусно врал, что казалось, словно он сам уже верил в то, что в его жизни все в порядке. и череда знакомств на одну ночь, девять бокалов в особенно тяжелые дни не казались капитану чем-то зазорным.       из столь глубоких мыслей дилюка вернул дайнслейф. каким бы этот человек и не был холодным, было видно, что тот понимал, о чем думал дилюк. и, как кажется дилюку, тот сам думал о чем-то похожем, позволяя себе на короткое время погрузиться в воспоминания, чтобы успокоить далеко не стальные нервы. он, в конце концов, тоже был всего лишь человеком.        – с кейей я сам разберусь, а по поводу тебя, то я просто хочу узнать, насколько ты уверен, что твои чувства являются чувствами, а не желанием вернуться в иллюзии прошлого, – его взгляд на секунду смягчился, показывая на миг слабость, которую он мог позволить только при мыслях о кейе, своем короле, возлюбленном и человеке, которого он поклялся защищать в далекие времена правления каэнри'ах.       – что ты имеешь в виду?       – я не искусный дипломат, я просто хранитель, потому и говорю все, как есть: ты уверен, что твоя любовь является действительно любовью, а не попыткой вернуть прошлое?       дилюк пораженно уставился на дайнслейфа, чувствуя, как постепенно начинает закипать. вся его жизнь состояла из рационального продумывания каждого следующего шага, все, что связано с кейей, вопреки всем романам о первой любви, не являлось исключением уже давно. рагнвиндр раздумывал об их отношениях долго, анализируя все плюсы и минусы, пытаясь понять и свои чувства, и чувства альбериха.       – я с ним находился большую часть его осознанной жизни, я был его первым во всех смыслах этого слова, поэтому данный вопрос стоит задать тебе, дайнслейф, – дилюк хмыкнул, замечая, как поменялся в лице дайнслейф. – насколько я помню, королям не разрешается иметь связей с их рыцарями. ты с ним был вместе только из-за того, что я не знал, куда кейя исчез. сейчас он рядом, я его вижу, я знаю его местоположение, и я планирую сражаться за того, кого я так сильно люблю. вопрос лишь в том, сколько ты готов держать его рядом, видя, как его ко мне тянет?

✧

      изучение бумаг казалось для альбериха на данный момент настоящим спасением. был бы рядом итер, было бы легче; он бы смог обсудить все в мельчайших подробностях. но итер сейчас находится с аяксом, а мешать другим – не в манерах альбериха. рядом сидел альбедо, корректирующий план по захвату очередного сердца бога, порой он весело усмехался чему-то своему, порой вздыхал, поднимая загадочный взгляд на кейю, словно выжидая чего-то.       – ты хочешь что-то спросить? – не выдержал альберих, когда бирюзовые глаза вновь поднялись с бумаг на смуглое лицо правителя.       алхимик кивнул, подбирая слова. каким бы альбедо не казался гением, ему все еще было тяжело доносить свои мысли, не связанные с наукой, а то, что поговорить парню хотелось явно не о науке, было понятно сразу.       – выглядишь паршиво, – начал альбедо, замечая, как уголок губ кейи взметнулся вверх, – дайнслейф увидел тебя с дилюком?       с какой-то обреченной усталостью альберих прикрыл глаза, не переставая криво улыбаться. он совершенно ничего не чувствовал или не понимал своих чувств, что в любом случае казалось не самым хорошим признаком. может быть, он устал переживать за этих двоих, дайнслейф со своим пониманием ситуации (казалось, что он понимает чувства кейи лучше, чем сам кейя), дилюк со своей решительностью никак не помогали успокоиться. сердце то рвалось к дилюку, который напоминал о доме, который принял его, то ныло от нежного взгляда дайнслейфа, который с ним создал новый дом. связь с дайнслейфом сулила защиту и теплоту, весь кейя тянулся к нему, понимая, что судьба свела их с тем учетом, что они смогут исправить все то, чего не смогли исправить его предки. однако где-то в глубине души кейя чувствовал, как все его существо просится обратно к дилюку, забывая о великом, оставляя только желание спокойной жизни.       – я просто запутался.       – а почему злишься? – спросил альбедо, не до конца понимая, но явно ощущая это в кейе.       альберих удивленно вздохнул, он правда злился. злился на дилюка: он не понимал, почему его не было так долго, почему, если так сильно любил, то не продолжал поиски. почему смирился, а сейчас вечно следует за ним, не давая спокойно вдохнуть. кейя злился на него и за свою слабость перед ним, за то, что альберих не может остановить то, что между ними вновь и вновь зарождается. кейя злился на то, что дилюк опоздал со своими чувствами, потому что сейчас выпутаться из этих сетей намного сложнее.       кейя злился и на дайнслейфа, хоть и меньше, но все равно злился. он не понимал, почему дайнслейф так легко относится к такой ситуации, почему дайнслейф спокойно продолжает его касаться, обнимать, любить, если он изначально знал, чем все обернется. кейя не понимал, чем он заслужил такую безоговорочную любовь, которая даже взамен ничего не просит. кейя злился на жертвенность дайна.       – как бы ты поступил на моем месте? – поинтересовался кейя, понимая, что альбедо может и не быть гуру в отношениях, но аналитические способности и наблюдательность все его недостатки в этом аспекте нивелировали.       – ты любишь их, – спокойно сказал альбедо, пожимая плечами, – просто по-разному. но каждый из них подобен ветке одного ствола дерева: выбрав одного из них, ты пройдешь на определенную ветку, у которой будут свои разветвления. они не пересекаются, выберешь дайнслейфа – продолжишь начатое; выберешь дилюка – сбежишь и начнешь новую жизнь. и то, и другое опасно в одинаковой степени, но в любом из этих случаев есть шанс выйти победителем. тебе будет больно и с тем, и с другим, поэтому просто выбери свое направление дальше, – а после, недолго подумав, добавил. – ты сам знаешь, кого выбрать, просто ты боишься посмотреть правде в лицо.       очередная истина обрушилась на кейю, выбивая в очередной раз из привычного хода жизни – он действительно до ужаса боялся того, что прекрасно знает, кого выберет. может быть, в другой жизни и при других обстоятельствах все было бы по-другому. но судьба выбрала то, что выбрала, и кейя может только повиноваться ей. может быть, это проклятие селестии, что кейя никогда не смог быть вместе с тем, о ком мечтал всю свою жизнь?       меланхоличные мысли стерло в одно мгновение, когда в комнату ворвалось трое людей: люмин, тарталья и итер. люмин строго посмотрела на правителя, чайлд выглядел слегка обеспокоенно, но в глазах явно плескался азарт, пока итер всего лишь сосредоточенно думал о чем-то.       – райден объявила за нас круглую сумму, – сообщила девушка, входя в комнату. – собирает специальный отряд.       – сколько? – только и произносит кейя, радуясь тому, что его в который раз прерывают от тяжелых мыслей.       – раза в три больше, чем нас. не поднимает всю армию, чтобы не пугать жителей, те все еще не в курсе.       звучит крайне легко, хоть и обидно, что придется чуть-чуть попотеть. райден, как венти и чжун ли, правила со времен столь давних, что казалось глупостью защищать собственное сердце для нее сейчас. хотя она всегда отличалась своим видением на многие вещи, поэтому это было вполне предсказуемо.       – можно призвать культиваторов, – предложил альбедо, перечеркивая пару строчек в своем плане. видимо, тоже не учитывал своенравного характера эи. – если возьмем одного, то можно списать все на аномалию, никто не будет подозревать нападения.       – нет, – помотал головой кейя, – они нужнее каэнри'ах. люмин, ты дала им указание на защиту? – а после кивка девушки, продолжил. – значит заместители вряд ли справятся с их перенастройкой команды. да и это нам ни к чему, царица обещала завтра вечером отправить поддержку. чайлд вроде бы знаком со сказителем.       удивление, что появилось на лице путешественника, вызвало слабую улыбку альбериха. итер аккуратно посмотрел на аякса, который уже смотрел на светловолосую макушку. они явно об этом поговорят, но чуть позже, потому что времени у них не очень много, к тому же чайлд обязался молчать до тех пор, пока не закончится первая совместная операция по изъятию глаза бога.       их союз со снежной вступил в свои права еще тогда, когда каэнри'ах только начала составлять план по уничтожению селестии. царица – умная женщина, имеющая те же цели, что и альберих, тут же пригласила правителя на переговоры, в ходе которых и были оговорены все подробности. без силы каэнри'ах и нового правителя ничего не получится, царица это понимала, потому и оперативно поделилась своими разработками, чему альберих был крайне признателен. чайлд, сбежавший из фатуи, мог оказаться потенциальной проблемой, если бы не его связь с итером, о которой царица так же уже имела полное представление. как-никак, все, что принадлежало царице, ей и остается принадлежать, так было всегда.       чайлд, узнавший истинный ход развития дел, пересмотрел свое детское отношение к фатуи, по итогу согласившись работать дальше, только на этот раз его единственным и последним заданием было оказание помощи кейе и его помощникам. царица сразу же объяснила ему, что на данный момент лучше держать язык за зубами и объяснить все, если это потребуется, только после первого совместного задания. и пока аякс действительно молчал, сам того не осознавая, проходя очередную проверку крио архонта, женщина сразу объяснила, какой ролью будет наделен чайлд в этой операции.       в любом случае, итер бы рано или поздно узнал об этом, а после объяснения своей недосказанности аякс будет точно прощен. сейчас кейе нужно будет приготовиться к приезду очередного предвестника, а если у него останется время, то уже под стрекот цикад он подумает о том, что делать дальше с его собственной жизнью. а еще стоило бы дождаться дайнслейфа и обсудить дальнейший план действий.       с дайнслейфом он еще успеет все обсудить, а с дилюком все станет понятно уже завтра.