Научись мечтать

— Антон, открой! — Попов дёрнул ручку запертой двери, но услышал лишь гаденький смех и шуршание штанов. — Да обойдёшься, — под нос пропыхтел парень, натягивая домашнюю одежду. — Шастун, вылезай, я не кусаюсь, — Арсений обхаживал дверь, дожидаясь, пока юноша хотя бы повернёт ручку. — Ага, ага, пиздун ты, — Антон продолжал хихикать, дразня Попова и не впуская его в ванную. — Да открой ты, жалко что ли? — Не буду я тебе открывать, я переодеваюсь, извращенец, фу, — Арсений, даже не видя парня, понял, что тот показывает язык, и закатил глаза. Вроде восемнадцать пару месяцев назад исполнилось, а ведёт себя как ребенок, хотя Арс не лучше. Попов, эмитируя шаги, будто уходит в комнату, услышал, что парень затих, и отошёл за дверь, чтобы его не заметили. Дверь открылась, и из маленькой щёлки показалась русая макушка. Антон глянул вперед, вправо – никого не было, и Арс закрыл рот рукой, чтобы не заржать. Он стоял прямо за дверью и ждал, пока юноша додумается посмотреть влево. Шастун повернул голову и, взвизгнув, попытался закрыться обратно, но его поймали за руки, вытягивая из укрытия. Юноша смеётся и упирается, но его тянут на себя и в итоге закидывают на плечо. Антон всё ещё продолжает брыкаться, впиваясь зубами в бока мужчины, и тот ойкает, хохочет и кидает его на кровать. Арсений нависает над юношей, ответно кусая за шею, и губы младшего растягиваются в довольной улыбке, а он зарывается в тёмные волосы и пропускает их меж пальцев. Шастун притягивает Арса к себе, крепко обнимая, и мужчина, не думая сопротивляться, сгребает юношу в объятья и целует в висок. — Мы так и проведём весь день? — тихонько спросил Антон, перебирая пальцами цепочку на шее Попова. — А тебе что-то не нравится? — ответа Арсений не услышал, но почувствовал, как парень замотал головой. — А я уже подумал, надоело с дедом сидеть, на выпускной хочешь, — Попов захихикал, и его больно укусили за плечо. — Хватит вызывать у меня чувство вины, ни разу тебя дедом не называл! — Да? А когда… — Арсений хотел продолжить, но ему закрыли рот рукой. — Не надо вспоминать, это было один раз, — прошипел Шаст и почувствовал, как мужчина кусает и облизывает его пальцы, — фу! Дурак, блять! — парень одёрнул руку, мотая ей в воздухе и, видимо, надеясь стряхнуть остатки слюны. — Не нравится мой язык? — Арсений лукаво улыбнулся, наблюдая, как быстро смущается парень и отводит взгляд, ну что за котёнок. — Вчера вроде был не против или мне спуститься ниже, чтобы тебе понравилось? — продолжил Попов и заметил яркий румянец на щеках парня, ему просто стало интересно, когда же его остановят. — В машине ты был такой зайка, так красиво двигался и стонал, я был готов кончить только от этого, — Арсений понизил голос, приближаясь к уху парня и прикусывая его за мочку. Сам Антон уже весь растёкся по кровати смущённой лужицей, часто и тяжело дышал, в груди разрасталось что-то жгучее, приятное, что будоражило нервы, и парень снова нашёл успокоение в волосах мужчины. — Почему ты молчишь? Хочешь, чтобы я говорил дальше? Тебе нравится слушать мой голос, как он звучит, какие вещи я говорю? — Попов сыпал провокационными вопросами и попал прямо в цель. Пусть Антон и дико стыдился, но всё, что говорил Арс, – правда. Как внизу живота всё стягивает и тянет от этого голоса, от фраз, как Антон краснеет и лихорадочно дышит через раз от возбуждения… — Нравится, — сам не ожидая от себя, выдал Шастун, и сердце пропустило удар. Оба удивленно глянули друг на друга с лёгкой нервной улыбкой. — Правда? — голубые заинтересованные глаза смотрели прямо на парня. — Ну, я не это имел в виду, то есть… — взгляд Антона забегал и опустился вниз, куда-то на грудь, и он нервно закусил губу. — Не надо продолжать, в общем, я нечаянно ляпнул, — Антон свёл брови, быстро глянув на Арса. — Не, не, не, даже не думай стесняться здесь, только скажи, и я продолжу, сделаю всё, что попросишь, — Арсений оттягивает ворот футболки, еле весомо прикасается губами к ключицам, ведёт по ним носом и дожидается ответа юноши. Антон уже весь заливается краской, быстро дыша и даже не зная, что ответить. Отдаться эмоциям снова было трудно. Парень не знал, готов ли он, но такой приятный соблазн в виде голоса Попова толкал на соответствующий выбор. И в голове снова каша. — Я боюсь, — выдыхает Шастун, — я хочу, но боюсь, — вдруг уточняет он и надеется на понимание и здравое мышление Попова. — И чего на этот раз боишься? Боли? — Арсений поправляет чёлку юноши, заботливо заглядывая в глаза, и младший кивает. — Если сильно страшно, я не буду напирать или… что насчёт пальцев? Для начала, — учтиво предлагает Арсений, и парень снова краснеет, хотя кажется, больше некуда, но Антон отчетливо чувствует, как щёки начинают гореть сильнее. — А сильно будет больно? — Шастун мнётся, никак не решаясь, ведёт слегка подрагивающими руками по плечам мужчины и дёргает его за цепочку. — Не сильно, я постараюсь отвлечь тебя от неприятных ощущений, будешь слушать мой голос, чувствовать укусы и прикосновения, будет лучше, чем в машине, решать только тебе, — Арсений хищно улыбается и смотрит на парня, у которого уже потемнел взгляд, и тот почти склонился к выбору. Шастун вспоминает вчерашнюю ночь, жаркого Арсения, ощущения, и в голове начинает вертеться одна и та же мысль: «Хочется повторить». С доверием парень разобрался, но боль остаётся единственным нюансом. Пусть и Попов так заверял юношу в том, что будет хорошо, волнение никуда не уходило. — Ты остановишься, если я скажу? — решает уточнить Антон, уже зная ответ, да и если он решится, останавливать мужчину явно не будет, но так ему станет спокойней. — Конечно, в любой момент, только скажи, — Арсений тепло улыбается, и Шастун выдыхает, притягивая мужчину к себе за подбородок. Парень впивается в губы брюнета жадно, резко, стараясь передать все эмоции, что чувствует сейчас, и его понимают, подстраиваясь под ритм. Антон покусывает губы мужчины, мыча в поцелуй, и начинает расстёгивать рубашку Арса непослушными пальцами, которые будто одеревенели, стали совершенно не цепкими. — Это значит «да»? — довольно улыбается Арсений, и Шаст кивает, продолжая бороться с пуговицами. В голубых глазах загораются огоньки, и Попов приподнимается, садится рядом с юношей и помогает сесть ему. Лица снова оказываются в миллиметре друг от друга, и Арс слегка изучающие заглядывает в глаза Антона. Они большие, красивые, он не видел таких ни у одной девушки, и самое главное – в нет страха, а снова дикое нетерпение и желание. Рубашка была расстегнута на половину, и мужчина стаскивает её прямо так, кидая на край кровати. Теперь Арс мог лучше рассмотреть парня при дневном свете, все эмоции, чувства, движения, его вечно смущённое лицо и прекрасное хрупкое тело. Попов подцепляет футболку Антона пальцами и взглядом просит снять её. Шастун незамедлительно стягивает одежду, застревая в ней головой, отчего Арс хихикает и легонько тянет ткань вверх, помогая парню. Антон неловко улыбается и тянется за поцелуями, преодолевая крошечное расстояние и обнимая мужчину за шею. Руки Арсения оглаживают спину парня, и тот довольно урчит, покусывая губы Попова. Волнение всё ещё остается, какой-то трепет, но вот страх растворяется в предвкушении дальнейшего. Антон сейчас хочет думать о множестве других вещей, а не о боли. К тому же вчерашняя ночь в машине дала понять Шасту, что Арсений и правда прислушивается к нему и готов сделать всё, что тот захочет. Антон откидывается на подушки, пытаясь изобразить хитрый взгляд и ожидая действий. К сожалению, смущение всё равно его выдавало, но Арс не подал виду, решая, что так даже милее. Он снова начал разглядывать парня, кажется, теперь это станет его большой слабостью. Немного нелепо раскиданные по кровати руки, покусанные губы и торчащие ребра, что болезненно, конечно, не выглядело, да и парень всегда был довольно тощим, но Арсению захотелось провести по ним пальцами, почувствовать каждую косточку, да вообще, хотелось больше касаний. Мужчина навис над Антоном, чтобы было легче дотянуться друг до друга. Шаст, в свою очередь, также глазел на мужчину. Подтянутое, чуть загорелое тело, усыпанное родинками, напряжённые руки – всё выглядело так гармонично, будто с обложек журнала сошел. Для парня видеть полуголого учителя было совершено непривычно: этот гад даже фоток не слал, ждал до этого момента, что ли? Руки Шаста сами потянулись к плечам мужчины, провели по спине и затем спустились ниже, к пояснице, отчего парень немного смутился, но решил рискнуть, устраивая руки на заднице Арса и робко сжимая её. Старший охнул, не ожидая, что Антон так быстро начнет проявлять инициативу, но довольно ухмыльнулся и повилял бедрами, давая понять, что юноша может быть смелее. — Нравится меня лапать? — Арсений снова понижает голос и шепчет Шастуну на ушко, отчего парень судорожно выдыхает. — Не стесняйся, — Попов больно кусает парня за шею, и тот взвизгивает, откидывая голову. — Расстегни, пожалуйста, — тихонько мямлит Антон, закусывая губы, и тянется к пряжке ремня. Арсений ухмыляется, но без возражений расстегивает ремень и сразу снимает штаны. Он снова притягивает Шаста к себе, мягко и мокро целует и опускается рукой вниз, подцепляя резинку спортивок, в которые переоделся парень, осторожно стягивает их вниз, оголяя бедро. Антон тихонько мычит, пытаясь подогнуть ногу, но её перехватывают, и юноша сдается. Шастун чувствует, как ткань сползает по длинным ногам, и ему приходится приподняться, чтобы окончательно снять штаны. Как только парень остался в одних боксерах, он обвил талию Арса ногами, притягивая ближе к себе. Постепенно Антон начинал смелеть, боясь всё меньше и снова утопая в чувствах. Снова хочется быстрее, горячее, хочется больше касаний, поцелуев, укусов, больше динамики, чтобы пошли звёздочки перед глазами от удовольствия, и юноша начинает действовать. — Я люблю тебя, — Шастун трётся об шею брюнета носом, кусает её, оттягивает кожу, сердце безумно колотится, и Антон снова краснеет, уже не замечая, как горят щеки, но этот раз был легче, чем в машине. Сейчас была теплая мягкая постель, а не маленькие сидения, больше света, на душе ничего не скребло, и её не разрывала тревожность, парню было легче расслабиться, к тому же сценарий он уже примерно знал, знал, как заботливо ведёт себя Арсений, и бояться, кажется, правда было нечего. Шастун приподнимается на локтях и впивается зубами в челюсть Арса, отчего тот довольно мычит, даже не пытаясь отстранить парня. — Я тебя тоже люблю, — Попов широко улыбается, глядя в эти невинные зелёные глаза, что уже успели помутнеть, и притягивает его к себе, снова укладывая на подушки. Арсений начинает ниже спускаться поцелуями, переходя на шею и ключицы юноши, отчего Антон облизывается в предвкушении и прикрывает глаза, полностью отдаваясь мужчине. Попов доходит до сосков и облизывает один из них, расслабляя язык. Юноша шумно выдыхает, приоткрыв рот, и слегка сжимает волосы Арса, чтобы тот не останавливался. Мужчина продолжает, сминает один сосок пальцами, еле весомо проводит вокруг него подушечкой пальца, а другой вбирает в рот, посасывает, прикусывает и не сильно оттягивает зубами, чем выбивает из парня первый сладкий стон, что безумно нравится брюнету, и он напирает сильнее. Заводит руку между ног Шаста и осторожно сжимает его член, начиная поглаживать его через уже влажную ткань. Антон откидывает голову и протяжно хрипит, закатывая глаза, кажется, любое прикосновение – и парень начнёт выть от удовольствия, как будто каждая клеточка стала в разы чувствительнее, особенно там, как будто все нервные окончания сейчас собрались только в одном месте. Юноша вскидывает бёдра, когда руку убирают, и разочарованно мычит. — Не так быстро, солнышко, — Арсений ехидно ухмыляется, кусая парня за плечо и тут же зализывая укус. Антон скулит, он уже не знает, куда себя деть, хочется продолжения, но Попов, кажется, не спешит. — П-пожалуйста, прикоснись ко мне, — жалостливо просит Шастун, глядя на мужчину такими же жалкими глазами, и брюнет изучающе смотрит на младшего. Юноша облизывает розовые пухлые искусанные губы, часто и быстро дышит и с мольбой смотрит на Арсения. Уголки губ мужчины ползут вверх, и Попов возвращает руку, не в силах отказать, отчего Антон скулит, виляет бедрами, и мужчина быстро догадывается, чего тот хочет. Арс запускает руку в трусы и осторожно обхватывает член парня, Антон довольно стонет, прикрывает глаза запястьем и выгибается в спине. — Тебе так мало надо, как школьница, — усмехается мужчина, — что же будет, когда твой член окажется не только в моей руке? — Арсений приближается к парню, целует того в нижнюю губу и не прерывает зрительный контакт, чтобы ещё больше смутить Антона. — Сколько раз представлял меня между своих ног? — нагло улыбается Попов, и юноша тут же отводит взгляд. Арсений ускоряет темп, плавно ведёт рукой, и юноша взвизгивает и стонет от ощущений. — Признавайся, котёнок, я от тебя не отстану, — предупреждает мужчина, и мозг Антона совсем отключается, он не в состоянии глубоко задумываться. — Часто, я думаю об этом в душе и когда засыпаю, и ты просто ахуенно выглядишь в эти моменты, — выпаливает Шастун вперемешку со стонами, уже давно забивая на стыд, ему просто чертовски нравилось, когда Арс вот так вытягивал из него каждую фразу, за которую потом будет стыдно, но которая вызывает просто шквал эмоций, что захлестывают с головой. — Хороший мальчик. И юноша урчит, закатывая глаза от этой похвалы и формы обращения. — Обязательно воплотим твои мокрые фантазии в реальность, но чуть позже, — Арсений оставляет изнывающий член Антона, что был уже почти на грани, и садится напротив красного взъерошенного и вспотевшего парня. Ну что за прелесть? Арсений смотрит на своего измученного, такого уязвимого мальчика, и он выглядит просто прекрасно. Как Шасту вообще в голову могла прийти мысль, что он не понравится мужчине без одежды? Арсений недолго останавливает на нём взгляд, облизывается и хватает его под коленки, резко притягивая к себе. Шастун пищит от того, как член бьётся о живот. Арсений проводит руками по тазовым косточкам юноши, крепко сжимает ягодицы, сминая и оттягивая их, на что Антон охотно соглашается, виляя задницей. — Ты точно готов? Или не так быстро? Ты скажи, и я не буду тебя торопить, — вдруг переключая режим на заботливого парня, спрашивает Арсений. Даже взгляд меняется. От этого Антону просто безумно приятно на душе, осознание, что Арс о нём всегда заботится и слушает его, так тепло и нежно переспрашивает по несколько раз, формулирует, что предложить парню, только чтобы тому было хорошо и он не чувствовал себя некомфортно. И у Попова это прекрасно получается. Юноша немного робко кивает, так как лёгкий мандраж всё же присутствует, но искренне улыбается Арсению, и тот облегченно выдыхает. — Хорошо, тогда повернись на живот, — просит мужчина, и Антон тут же поворачивается, чуть не задевая лицо брюнета ногой, но тот быстро ловит её, затем берёт вторую и сгибает их в коленях, чтобы Шаст поднял задницу и обоим было удобно. Антон лежал, уткнувшись лицом в подушку, и нервно дышал. Сердце заколотилось, и дыхание начало сбиваться от какой-то неизвестности – что будет дальше. В голове пролетели мысли типа «а если что-то пойдет не так?», но Шаст упорно вытеснял их из головы. Парень почувствовал, как пружинит матрас и Арсений встаёт с кровати, услышал шаги совсем рядом, открывающийся шкафчик – и Попов снова был на кровати. Мужчина осторожно стянул боксеры Антона до колен, после чего пришлось поднимать ноги, чтобы окончательно снять белье. Шастун почувствовал тёплые, немного шершавые руки Арса, что медленно поглаживали его бедра, и мягкие губы на спине. Юноша нервно сжимал подушку, поворачивая голову и пытаясь глянуть на Арсения. — Что-то не так? — уточняет мужчина, убирая руки, и Антон еле заметно мотает головой. — Нет, мне просто было неудобно дышать, — улыбается Шаст, заверяя брюнета, что всё хорошо, и прикрывает глаза. Было видно, как Арсений сам весь напряжён, боится сделать больно юноше. Он осторожно открывает тюбик со смазкой, выдавливает и греет на пальцах, после проходясь ими по промежности парня, и младший дёргается от неожиданности. — Всё хорошо, не бойся, — Попов прикусывает Антона за бедро, отчего последний мычит, снова расслабляясь и еле заметно раздвигая ноги, на что брюнет ухмыляется. Арсений слегка надавливает и входит на одну фалангу. Шастун испуганно вздыхает, сжимает подушку и жмурит глаза, не то чтобы умирает от боли, но довольно неприятно. — Ты как? Можем продолжать? — уточняет Арсений, и парень незамедлительно кивает. — Хорошо тогда, позже будет приятнее, — ухмыляется Попов и проталкивает палец дальше. Антон мычит, поджимает пальцы на ногах и начинает невольно сжиматься, но старается расслабиться. Мужчина ждёт, пока младший привыкнет, совершенно не спеша. Наконец парень успокаивается, слегка виляет бедрами, давая разрешение зайти дальше, и в нём оказывается первый палец. Ощущения совершенно неприятные и непривычные, непривычно чувствовать что-то в своей заднице и хочется избавиться от этого. Но раз Арс обещал, что дальше будет лучше, парень решает дождаться этого «лучше». Когда Арсений начинает медленно сгибать палец внутри, юноша взвизгивает, утыкаясь в подушку и кусая её. — Придётся потерпеть, ты очень узкий, — Попов оставляет влажные поцелуи на ягодицах и боках Шаста, отчего тот тихонько скулит. И мужчина продолжает двигать пальцем, периодически покрывая то спину, то бёдра Антона поцелуями и укусами. Постепенно юноша привыкает к ощущениям, движениям и готов двигаться дальше. Арсений выдавливает смазку на второй палец и снова погружает его на одну фалангу. Юноша болезненно стонет, ему кажется, его просто хотят порвать. — А-а-арс, мне больно, — скулит Антон, смотря на мужчину через плечо жалкими глазами. Попов тут же останавливается, нагибаясь к парню, так что живот касается спины младшего, и осторожно целует его. Снова предлагать Антону остановиться смысла не было, так как тот всё равно откажется, да и больно было бы в любом случае, просто к этому надо быть готовым, надо быть готовым потерпеть. Кажется, Антон был готов, иначе бы они остановились где-то на моменте с рассказами Арсения про машину. — Я знаю, солнце, ещё пять минут, попытайся не думать об этом, — просит Попов, целуя младшего в плечо. — Думай лучше, как тебе не кончить раньше времени, — Антон хмурится, не понимая фразы мужчины, но чувствует, как от него отстраняются и снова берут его член в руку, начиная медленно водить по нему, и тогда с губ срывается стон. — Боже, Арс! — хрипит Шастун и чувствует, как постепенно вводят второй палец, но уже более отдаленно, все чувства и правда собрались сейчас на его члене, так что в глазах начинает темнеть, и юноша думает, что он уже близко, как его член сжимают у основания. — Терпи, котёнок, — по-лисьи улыбается Арсений, уже спокойно двигая двумя пальцами, и Антон первый раз звонко и протяжно стонет, чувствуя, как тело пробивает током, голова снова отключается и хочется... — Ты можешь сделать так ещё раз? — тяжело дышит Шастун, еле открывая глаза, и видит хитрую улыбку Попова, тот ничего не говорит, и младший снова утыкается в подушку, думая, что его продолжат мучать. Арсений, в свою очередь, понимает, что попал по простате, и решает, что парень достаточно растянут, медленно выводит пальцы, стягивает трусы, открывает презерватив и раскатывает по давно набухшему изнывающему члену. Он приставляет головку, ведёт рукой по бедру Антона и осторожно входит в него меньше чем наполовину. Парень снова скулит, наклоняется вперёд, но его придерживают, не давая возможности уйти, Шасту было уже не так больно, скорее просто неприятно. Сердце безумно колотилось, и младший старался перевести дыхание и ухватить ртом воздух. Снова привыкая к чувству наполненности, Антон двигает бёдрами, и Арсений входит наполовину, придерживает парня, чтобы тот не так сильно шатался, и снова ждёт, но недолго, ему довольно скоро разрешают двигаться дальше, и мужчина погружается на всю длину. Антон стонет в подушки, чувствует, как сзади всё горит, и совершенно не понимает ощущения. Попов недолго мучает юношу, убирая член, но позже снова входит в него и наконец попадает по простате. Шастун снова стонет, поворачивая голову, так как в подушках воздуха резко стало слишком мало, и часто и тяжело дышит. Арсений осторожно начинает двигаться быстрее под нужным углом, и Антон захлебывается в собственных стонах. При каждом толчке, когда Арс задевал нужную точку, у парня шли звездочки перед глазами и хотелось выть от удовольствия. Он начал растворяться в ощущениях, переходя в какое-то состояние эйфории, кажется, так хорошо парню ещё никогда не было. Шастун скулит, с губ слетают стоны, и он сам начинает насаживаться на член. Парень поджимает пальцы на ногах от удовольствия, разводит ноги шире, выпячивает задницу, он готов сделать что угодно, чтобы Арсений не останавливался. — Громче, — в приказном тоне просит Арсений, замедляя темп, и Антон послушно сильнее надрывает горло, погибает спину и чувствует, что не может больше держаться. Ещё несколько толчков, и простынь под Антоном становится мокрой, в глазах темнеет, и Шаст почти валится, заходясь в мелкой дрожи, но ему не дают, продолжая вбиваться в вялое тело. Антон, кажется, чувствует это где-то на другом уровне, совершенно не соображая сейчас и не понимая, когда Арсений успевает выйти из него и уже лежит рядом, притягивая в объятья. Антон даже не в силах что-то сказать, язык просто не ворочается, парень лишь тяжело дышит, облизывая пересохшие губы. — Ты как? Живой? — хихикает Арсений и целует младшего в висок, на что тот кивает. — Блять, я люблю тебя, — через какое-то время передышки выдает Антон, лениво целуя мужчину в шею. — И я тебя люблю, солнце, — Арсений гладит юношу по голове с мыслями, что не плохо бы поменять постель и сходить в душ, но всё это позже, им обоим надо немного отдохнуть. — Бля, вот и выпускной прошёл, а дальше институт, взрослая жизнь, работа, я, конечно, не ссыкло, но мне страшно, — Шастун сложил руки на груди, поджимая губы и глазея в небо. После десяти, если не больше, часов просмотра фильмов парней уже начало тошнить от телевизора и пиццы, так что они забрались на крышу где-то в двенадцать ночи, как выразился Антон, «подышать свежим воздухом». — Да всё будет хорошо, я всегда буду рядом. — Арс на ощупь нашёл руку парня и переплёл пальцы. — Чего ты так вообще боишься-то? Такая же жизнь, как и предыдущие восемнадцать лет. — Ну я не знаю, она, наверное, не будет уже такой беззаботной, и ответственности прибавится, — Антон замялся, переводя взгляд на Арса, и тот почувствовал это боковым зрением. — Боже, я тебя умоляю, ты не заметишь разницы, дальше, наоборот, веселее, тебя больше ничего не держит, я уверен, тебе понравится намного больше, чем в школе. — Ты всегда во всём слишком сильно уверен, а там на самом деле страшно, — Антон перекатывается на бок и обнимает Попова, закидывая на него ногу. — Ты ж моё солнышко пугливое, — улыбается мужчина, целуя младшего в макушку, и тот грустно мычит. — Ну и когда же всё шло плохо, когда я был уверен? — Когда я попал под машину! — Ой, не попал ты под машину, тебя легонько толкнули, и я пытался тебя остановить, так что хорош мне это припоминать, — бубнит Попов, закатывая глаза. — Попробуй найти плюсы во всем, научись ты мечтать, не вся жизнь – это страдания, я тебя клянусь, что ты будешь абсолютно счастлив дальше, — пытается убедить парня Арсений, — у тебя вон родители на дачу с мелкой на месяц уезжают, можешь пожить у меня, отлично проведем лето, а в институте новые друзья, новая жизнь, я пропасть точно не дам. — Ты звучишь убедительно, сука, — нехотя буркнул Шастун, на что брюнет лишь усмехнулся, — а я смогу потом к тебе переехать? Ну, насовсем? — Конечно, будем вместе проверять тетрадки и стебаться над мелкими, матери скажешь, что в общаге будешь жить, там до института ближе, но диплом сам писать будешь! Потом, хочешь, вообще свалим из этого Воронежа, ты прекрасно пишешь, может, не только в журналистику пойдешь. — Ну хватит, ты смущаешь меня, какой из меня писатель? Так, средний класс или более или менее известный только в кругах фикбука. — Солнце, тебе просто надо научиться мечтать.