money is the reason for our exist.

Уже наступило утро, я лежала и плакала. Было холодно и страшно, вдруг он убьёт меня, чтобы я не пошла в полицию? Да что за бред, он откупится от чего угодно. Я прижала колени к груди, чтобы хоть как-то прикрыться. Громкая тишина, самая громкая в моей жизни, дверь была закрыта, я один на один с мыслями, которые нарастали айсбергом в голове, кто меня спасёт и спасёт ли вообще? Эту тишину прервал звонок телефона, моего телефона. Этот звонок стоял на Серёжу, он звонил мне, а я даже не могу ответить, телефон слишком далеко, я лишь сильнее зарыдала. — Блять, пожалуйста, Серёжа. — Я дергалась в кровати, от злости, безысходности. Я пыталась как-то прокусить веревки зубами, что-то получалось, но плохо. Когда Серёжа звонил в третий раз, я яростнее пыталась порвать веревку. Обычная строительная, вроде что-то идёт. Я резко развела запястья в разные стороны, веревка порвалась, ура! — Как ты выбралась? — Я в ужасе повернулась в сторону двери. Гречкин. Как не вовремя блять. Я поползла к краю кровати, упала на пол и вжалась в стену. — Кто тебе звонит? Разумовский? Черт. — Послушай, ты же меня не убьешь, верно? Давай ты просто меня отпустишь, я никому не скажу о том, что произошло, клянусь, я буду молчать до конца жизни, просто отпусти домой, прошу! — Я снова начала рыдать, на руках кровоподтеки оттого, что я всю ночь провела в тугих веревках, как они ещё могут функционировать.. — Мне не нужны твои клятвы! Ты просто останешься со мной, а сейчас отвечай Разумовскому и говори, что все в порядке, ты у подруги. — Он ответил на звонок сам и поднёс телефон к моему лицу. — Настя! Где ты, тебя нужно забрать? — Было сложно говорить, ком в горле не позволял, ещё слово от Серёжи и я не смогу держаться. Я подняла голову в сторону Кирилла, он замахнулся на меня, мол "Говори давай! А ни то заподозрит что-то!" — Ты тут?! — Да! Да, я тут, я.. — Я блять не могу больше, пожалуйста, пусть он поймёт что, что-то не так. — Я у подруги осталась, не переживай.. — Тебе точно не нужна помощь? — Т.. Точно, да, точно.. — Если что.. — Он выдержал долгую паузу перед тем, как выдать. — Я погорячился вчера, прости. Надеюсь мы ещё сможем повторить вечерний разговор, я всегда жду тебя, возвращайся.. — Я не успела сказать ни слова, Гречкин оборвал связь, как же больно.. А вдруг я больше не услышу его голос? Так и умру в этой комнате, а перед глазами ублюдская ухмылка Кирилла. — Ты будешь есть? — Я подняла на него глаза сидя на холодном полу и замотала головой. — Ты собралась от голода умереть? Мне плевать, спускайся вниз, еда на столе. — Дай одежду.. Пожалуйста. — Он недовольно закатил глаза и демонстративно цокнул. Мне в лицо полетела длинная серая футболка, ну хоть не костюм горничной, спасибо. Он стремительно вышел из комнаты, а я снова осталась одна в комнате. Надев футболку, я осмотрелась, сомневаюсь, что я смогу сбежать, тут на каждом углу камеры, не сбежишь. Пока я сидела и думала, в комнату снова зашёл Гречкин. — Я дважды повторять не буду, ты либо спускаешься, либо я приношу еду сюда и насильно запихиваю в тебя. — Намёк понят, иду. Даже думать не хочу, что там, обычная еда или с "чем - то" Я сидела за длинным белым столом и ковыряла тарелку с красиво украшенной яичницей. — Ты будешь сегодня есть? Или перестанешь плакать? — Блять, выпусти меня отсюда! Я и есть начну и плакать перестану! — Конец предложения оборвалось криком. Я блять при смерти покажу характер, нужно избавляться от этой черты. Гречкин просто злобно смотрел на меня, а я стояла над столом и плакала. Голова уже болела от постоянных слез. А вот какая-нибудь фанатка Кирилла была бы только счастлива на моем месте, мерзость. Спустя время за завтраком к Гречкину подошла служанка и очень тихо что-то сказала. Его глаза округлились, он выглянул в окно и на меня, так несколько раз. Подлетев ко мне, он схватил меня за шкирку и повёл куда-то. — Значит так, я тебя веду в подвал, если ты посмеешь, хоть пискнуть, хоть звук подать, я бля буду, тебя по кусочкам по всему Питеру собирать будут. Он грубо швырнул меня в подвал. Больно. Холодно. Бильярдный стол? Телек? Комната отдыха наверное. В подвале была прекрасная шумоизоляция, что очень ни к месту, но очень приглушённо было слышно что-то про отца..