клуб неудачников

      Последующая неделя пролетела для Моно почти что незаметно. Дни всё стояли хмурыми и холодными, по утрам моросили дожди, на дорогах гнила опавшая листва и отражалось пасмурное небо в зеркалах луж, а по вечерам сгущались промерзлые седые туманы и гудел студёный ветер за оконной рамой. Тоской и серостью так и наполнялся весь город и его жители, угрюму закутывались в полосатые шарфы, но только не душа Моно, который наконец-то выбрался из пустого омута своего одиночества.       С появлением в его жизни новых друзей мир теперь казался ярче и теплее, несмотря на громоздкие тучи над головой и пронизывающий всё тело ветер. Школьные дни, до этого наполненные скукой и унынием, проходили веселее и живей, занятия не тянулись тугой резиной и перемены не обходили стороной. Моно после уроков приходил домой всё таким же уставшим, но зато с довольной улыбкой на лице. Тихие разговоры по запискам, которыми они перекидывались через парты каждый урок, уединенные обеды в укромных местах, пока столовая была готова разорваться от толпы голодных учеников, и общие беседы на скамье во время перемены, на которой они вчетвером еле умещались – все эти примитивные моменты настолько грели сердце Моно и заставляли радоваться каждой незначительной мелочи, что с тех пор он каждое утро просыпался с лёгкостью и готов был вприпрыжку лететь в школу.       Пусть и с виду Моно казался вполне спокойным и особо не проявлял эмоций, в душе просто кричал от счастья – наконец-то он нашёл друзей и больше не будет так одинок. Наконец-то он не находится в стороне от своих сверстников, как это было в его старой школе. Наконец-то нашёл своё место, где он был по-своему счастлив.       Риккардо всё также провожал Моно до его дома после школы, как будто подобная прогулка превратилась в их небольшую традицию. И плевать было на холод и дожди, шли в своем темпе через рыжий сквер под одним большим чёрным зонтиком, который Моно чуть ли не каждый день брал с собой из-за непогоды, и разговаривали без умолку обо всём, и возникало ощущение, что в компании друг друга они грелись, словно невидимое солнце всё же соизволило выйти из-за туч и замаскироваться под двумя искренними улыбками. Временами Моно звал своего друга выпить горячего чаю с лимоном, когда дома особо никого не было, порой помогал Риккардо с новой темой по математике, если тот вновь что-то не понимал.       И в один из таких дней произошло то, чего Риккардо хотел ещё в первый день их знакомства – Моно решил показать ему свой пиратский форд изнутри и гостеприимно открыл дверцу желанного маленького домика. Риккардо с детским трепетом вошел в побитый форд, на крыше которого беззаботно трепыхался флаг Весёлого Роджера, и с затаившимся дыханием оглядел небольшой старый столик по середине форда, пыльный детский диванчик с двумя пуфиками, а также рядом свисающую с потолка явно никому не нужную, но довольно прочную простыню, играющую роль что-то наподобие гамака. Внутри немного пахло влажной древесиной и пыльной затхлостью, но запах был даже несколько приятным и таким старинным, словно взаправду они зашли в заброшенный форд. Пока Риккардо всё это рассматривал с тихим восхищением, Моно зашёл за ним следом и прикрыл скрипучую дверь.       – Тут, конечно, не как в настоящем пиратском форде, но я еле нашёл что-нибудь, что можно сюда притащить, – рассказал Моно, наблюдая, как Риккардо немного прошёл вперёд в сторону гамака и с восторгом присвистнул.       – Да тут даже будет покруче… – искренне прокомментировал он, и его взгляд упал на гамак. – А на него можно лечь?       Моно тоже поглядел на затёртую простыню, прикидывая прочность старого лежбища и возможный вес одноклассника, и уверенно кивнул:       – Да, конечно можно.       – Точно? – Риккардо недоверчиво покосился на друга. – Он подо мной не порвётся?       – Точно, – уверил его Моно. – Я на нём лежал несколько раз и ни разу не упал. Постарался укрепить его как только мог.       Риккардо всё равно не был уверен, что его старая тряпка способна выдержать, но, плюнув на всё и бросив портфель на ближайший пуфик, всё же аккуратно сначала на него сел, вздрагивая каждый раз от скрипа потолка, и медленно лёг, закинув ноги. Моно оказался прав, гамак его действительно выдержал, правда делать лишние движения всё равно было страшно.       – Ого… – промолвил Риккардо, чувствуя, как его тело слабо покачивается в воздухе. – Это здорово.       – Угу, ты можешь даже на нём немного покачаться, – улыбнулся Моно и приблизился к нему.       – Ой, нет-нет, оно так скрипит жутко, лучше не буду, – настороженно отказался Риккардо.       – Да ладно тебе, он не порвётся, вот, смотри. – С этими словами Моно несильно толкнул гамак.       От этого Риккардо испуганно чертыхнулся и взвизгнул, когда услышал, что доски над его головой заскрипели вновь:       – Моно, чёрт тебя дери, на трогай гамак!        – Да всё нормально, ты не упадешь.       И снова толкнул гамак.       – Моно! – одновременно со страхом и злостью воскликнул Риккардо и попытался ударить Моно по рукам. – Перестань трогать этот чёртов гамак, иначе я превращусь в Рёку и прокляну тебя!       Он пригрозил кулаком, и Моно, смеясь, поднял руки, как будто преступник сдаётся полиции, и сделал два шага назад.       – Ладно-ладно, больше не буду, извини.       Риккардо мигом вскочил с гамака и отошёл от него подальше.       – Ну его, я больше на него лягу, – фыркнул он, отряхивая свою куртку от пыли. – А то так до инфаркта не далеко.       – Как скажешь, но ты бы в любом случае не упал, гамак довольно прочный, меня-то он удерживает, хотя и я буду повыше и потяжелее тебя, – пожав плечами, пояснил Моно.       – Ну уж нет, больше ты меня не проведёшь. – Риккардо покачал перед носом Моно пальцем и вдруг по-детски задорно улыбнулся. – Хотели меня на тот свет отправить, старый шакал?       – Что?.. – Моно сначала не понял, с удивлением лицезрея странную смену поведения друга, но увидев, как в его глазах зажглись озорные искорки, осознал, что Риккардо просто играет, поэтому удивление быстро сменилось на игривую улыбку. – Ну что вы, капитан, разве могу я с вами так поступить?       – Да кто вас знает, сэр? – протянул Риккардо и с подозрением прищурил глаза. – Уж видел я, каким вы охотничьим взглядом поглядываете на мою шхуну… Хотите захватить её и завладеть моими сокровищами?       – Что вы? Как вы можете так подумать о своем старинном друге, с которым когда-то бороздили моря бок о бок? – невинно спросил Моно, постепенно вживаясь в роль.       – Не прикидываетесь, разрази меня гром! – воскликнул Риккардо и взял какую-то небольшую тонкую дощечку, которую направил в сторону Моно, словно фехтовальщик со своей шпагой перед началом сражения. – Я вызываю вас на дуэль, капитан Моно, за то что чуть не лишили меня жизни! Я не отдам вам мой корабль с сокровищами!       – Что ж… – Моно тоже снял с себя портфель и взял из угла старую метлу, у которой отсутствовала добрая половина щетинок. – Вы не оставляете мне выбора, капитан Риккардо, за клевету вам полагается смертная казнь от моей руки! Я принимаю вызов!       Он шуточно замахнулся на друга – точнее, на его дощечку, – и тот благополучно отразил удар. Раздался звонкий деревянный стук, отразившийся неким выстрелом полудохлого револьвера в ушах. Риккардо хохотнул и отскочил назад, не переставая держать импровизированную шпагу наготове.       – Тысяча чертей, да вы, оказывается, отнюдь не промах, морской пёс! – с злорадным восхищением проголосил он. – Но что вы скажете на это?       И с этими словами принялся атаковать Моно, несколько раз нанеся удары, которые с лёгкостью были отражены метлой.        – Скажу лишь то, что скоро вы будете висеть на рее, сэр! – И побежал на друга, навострив на него оружие.       Со звонким смехом они выбежали во двор. Дверца открылась нараспашку, с громким ударом отлетев к стене от бурных игрищ мальчишек, и те принялись бегать по сырой жухлой траве возле дома Сэлмонов, сражаясь и перекидываясь вульгарными пиратсками фразами, понабравшимися из всяких книг и фильмов.       На всю улицу раздавались их голоса и хохот, удары дощечки об метлу отражались эхом от стен других домов, а Моно с горящими глазами и бурлящей кровью в жилах представил себя на огромном корабле.       Вообразил себя пиратом с широкополой шляпой с гусиным пером на голове, в чёрном камзоле и с блестящей заострённой шпагой в руке, по лезвию которой бегали искры от сверкающих молний на грозовом небе. Изящные начищенные сапоги на сильных ногах и вместо тёмных карих  глаз на врага смотрела пара горящих изумруда, прожигающие насквозь и, как разбитые осколки, вонзающиеся прямо в душу. Перед ним стоял капитан Риккардо, вооруженный кинжалом, который держался за канат раздувшихся от шторма парусов и покачивался на нём, с дерзостью глядя на Моно своим лазурным глазом – второго не было, а глазницу скрывала чёрная повязка.        Гордой поступью капитан Моно приблизился к нему и направил на него шпагу.       – Сдавайтесь, капитан, ваш час настал! – властно проговорил он.       – Ни за что! – воскликнул капитан Риккардо, рассекая шумный воздух кинжалом. – Вам меня не одолеть! Лучше сдавайтесь вы, иначе я вас сброшу с борта на корм акулам!       – Смотрите, чтобы вам не пришлось завидовать мёртвым, сэр! – с этими словами Моно вновь бросился в атаку.       На небе гремели и сверкали молнии, шхуна угрожающе качалась, бросаемая дикими чёрными волнами из стороны в сторону. Белые паруса яростно надувалась, сильный ветер бешено завывал, наблюдая за смертельной схваткой двух капитанов на палубе. Два лезвия со звоном встречались друг с другом, враг не желал отступать и поддаваться, каждый жаждал победы и смерти соперника.        И вот шпага и кинжал вновь сталкиваются с громким лязгом, и Моно с Риккардо приближаются друг к другу лицами, с кровожадными ухмылками встречаясь взглядами. Погода тем временем продолжала бушевать, на палубу попадала морская вода из-за огромных волн, а два капитана не смели прекращать сражение, пока один из них не падёт от холодного оружия.       – Ну что, капитан Риккардо, вы всё ещё не хотите сдаться? – с издёвкой спросил Моно. – Если вы вовремя одумайтесь, я подумаю над тем, чтобы оставить вас в живых.       – Только через мой труп! – резко возразил Риккардо. – Я ни за что не отдам вам свой корабль и свои сокровища!       Он оттолкнул от себя Моно, приготовившись нанести смертельный удар, как вдруг их прервал удивлённый женский голос:       – Моно, что у вас тут происходит?       Лица мальчишек сменились с пиратской кровожадности на изумление. Корабль и шторм пропали, вместо них возникли дом Моно и передний пасмурный двор, а на месте двух отважных капитанов стояли обычные мальчики: один с метлой в руке и пакетом на голове вместо капитанской шляпы, а другой – с дощечкой и вороной чёлкой, сдвинутой на один глаз. Моно вздрогнул и обернулся. Это оказалась тётя Сюзи, которая, по-видимому, пораньше освободилась и решила прийти к Моно приготовить ему обед.        Они замерли посреди двора, точно воры, которые хотели проникнуть в двор. Моно первый пришёл в себя и спрятал метлу за спиной, виновато глядя на свою няню, стоявшую перед открытой калиткой со сложенными на груди руками.       – Ой, тётя Сюзи, ты уже вернулась, – неловко засмеялся Моно. – А мы тут с Рикки играем просто…       – Ну и игры у вас, конечно, с другого конца Бейкер-стрит точно слышно, как вы тут играете, – усмехнулась тётя Сюзи и закрыла калитку, приблизившись к мальчишками и устремляя любопытный взгляд на немного смущенного Риккардо, который в неловкости почёсывал затылок. – Рикки тебя зовут, значит?       – Так точно, мэм, – криво улыбнулся Риккардо, выкидывая дощечку, и, отряхнув руки, поравнялся с Моно.       – Это мой друг – Риккардо, – сразу оживившись, представил его Моно. – Мы с ним в одном классе учимся.        – Можно просто Рикки, – добавил Риккардо и, улыбнувшись, подмигнул.       – Друг? – тётя Сюзи приятно удивилась. – Ох, Моно, неужели ты наконец завёл себе друга?       – Ну… да, – промямлил Моно, опустив взгляд.       – Боже, я так рада! – искренне сказала няня и с добром вновь посмотрела на Риккардо. – Приятно познакомиться с тобой, Рикки. Не хочешь зайти к нам, с нами чаю выпить?       – Я бы с удовольствием, но мне уже пора идти, – мягко возразил Риккардо, с грустным вздохом глянув на наручные часы. – Заигрались мы с тобой, старина, – обратился он к Моно.       – М-да, – выдал тот в ответ. – Ну тогда увидимся завтра.       – Само собой, – откланялся Риккардо. – До свидания, мэм, пока, мистер Бэг.       – Пока, Рикки, – сказал Моно.       – Приходи к нам ещё, – нежным голосом произнесла тётя Сюзи.       Риккардо побежал к интернату, хлопнув калиткой, а Моно и тётя Сюзи зашли в дом. И Моно потом ещё час слушал довольный лепет от няни, что он наконец-то завёл друга, и после этого обидные причитания, что Моно раньше не рассказывал о Риккардо ей. А Моно и сам не знал, почему решил об этом умолчать – видимо, не находил подходящего момента для такой новости.        Так и пролетела неделя, прошли выходные и настал понедельник.        Правильно говорят: понедельник – день тяжёлый. Мало того, что именно сегодня на последнем уроке миссис Морган решила устроить контрольную по пройденной теме, так ещё и после всех занятий друзей ждал крайне неприятный сюрприз.       В этот день, на удивление, на улице стало теплее, хотя и была ещё середина октября и жители Пэйлона уже и не надеялись до весны ждать какого-либо тепла. И дождей не намечалось. Конечно, было повсюду сыро и слякоть, но это всяко лучше, чем под неприятным дождём, будучи насквозь мокрым, хлюпать по лужам и густой грязи, в которой вечно вязли ноги как в зыбучих песках.        Но солнце так и не соизволило осветить дождливый город. Даже после полудня погода так и оставалась пасмурной. Класс Моно в тёплом кабинете и глубокой тишине писали контрольную под бдительным надзором учителя. Все усердно чиркали ручками, шуршали тетрадными листочками и иногда ёрзали на стульях. Кто-то писал, уткнувшись носом в свою работу, кто-то изредка поднимал взгляд на окно, посматривая на яблоневый двор и в тайне желая побыстрее свалить из школы, а кто-то на задних партах пытался по-тихому воспользоваться шпорами, что было крайне затруднительно, поскольку миссис Морган могла легко увидеть подобную хитрость.       Урок постепенно подходил к концу, дети начали по одному сдавать работы, и среди них была Рэйни. Положив листок на стол учителя, она подала знак брату с сестрой и Моно, что будет их ждать на заднем дворе, и молча вышла из класса. Коридоры ещё пустовали, и в них царил покой, поскольку до звонка ещё оставалось где-то пятнадцать минут. Рэйни неторопливо спустилась на первый этаж, где до сих пор пахло булочками из столовой после обеда. Там она накинула на себя жёлтенький плащ, переобулась и, захватив сумку, вышла на крыльцо школы.       Рэйни остановилась на долю мгновения, чтобы вдохнуть свежего осеннего воздуха, и с улыбкой взглянуть на серое небо. Погода была сегодня хорошей, если сравнивать с предыдущей неделей – свежо, не шибко холодно, можно вполне спокойно посидеть на скамейке позади школы, чтобы подождать ребят. Рэйни очень любила то место и старалась туда выходить, как только позволяли погода и время. Даже они умудрились пообедать на улице, чему Рэйни была крайне довольна, и теперь она спешит снова туда, чтобы ещё хоть немного насладиться свежим воздухом. Когда ещё выпадет такой шанс? Тем более в Пэйлоне может уже завтра вновь похолодать и пойти дожди, и уже вряд ли возможно долго находиться на улице.       Рэйни резво пробежала по ступеням крыльца и обогнула здание, уверенно шагая по мокрой тропинке, проложенной асфальтом прямо у фасада школы, на задний двор. В портфеле ещё хранился недоеденный сэндвич, и Рэйни планировала его доесть – как раз после контрольной аппетит разыгрался.        И только Рэйни с приподнятым настроением представила, как она сидит на скамейке рядом с розовым кустом и поедает вкусный сэндвич, вдыхая приятный запах улицы, как вдруг ощутила резкую вонь сигаретного дыма, прилетающую откуда-то спереди.       Это её вернуло с небес на землю, и Рэйни поглядела, кто может курить впереди неё. И сердце её испуганно бухнуло в пятки.        Это оказалась та самая банда хулиганов, во главе которой был парень с петушиной чёлкой на голове – Генри Порселен. Главаря самого не было видно, а так они находились в полном сборе и спокойно курили, не заботясь, что их могут увидеть.        У Рэйни забилось сердце, как у птицы при виде стаи дворовых котов, и она начала осторжно пятиться обратно, молясь, чтобы её не увидели и не услышали. А те, видимо, взаправду её не замечали, что давало фору по-быстрому уйти. Но её молитвы не были услышаны.       – Так, так, так, вы посмотрите, кто это к нам наведался? – раздался прямо за её спиной самодовольный и нахальный голос.       Рэйни от страха ахнула и, отскочив, обернулась, встречаясь с холодным, пустым и издевательским взглядом Генри, которые были чернее бездны под обрывом.        – Эй, парни, вы только гляньте, какая рыбка приплыла в наши сети! – позвал он своих ребят и мерзко улыбнулся, обдавая бедную Рэйни резким запахом табака и мятной жевательной резинки изо рта.       Та вся стушевалась и заметно запаниковала, когда её спереди и сзади зажала банда Порселен. Рэйни не знала, что ей делать, она оказалась в ловушке, причем она не ожидала наткнуться на Генри с его дружками, пока ещё шли занятия, потому и потеряла бдительность. Походу, те решили прогулять последний урок...       Рэйни лихорадочно смотрела то на Генри, то на сзади стоящих парней, и со страхом залепетала:       – Прошу… Н-не трогайте меня… Д-дайте мне уйти, клянусь, я никому ничего не скажу, правда!..       Она с мольбой смотрела на Генри, сжимая во взмокших от пота ладонях лямку портфеля.       – Ну чё ты, крошка, неужели не хочешь провести с нами время? – тот не поддался на её просьбы и приблизился к ней, желая прикоснутся.       Но Рэйни отпрянула, дрожа, как осиновый лист, когда рука Генри потянулась в её сторону. Правда, сзади дорогу ей преградили, не дав убежать.       – Слыш, Генри, а это ведь девчонка из семейки Литтл. Старшая сестричка той бешеной, – вдруг сказал один из банды, пока кто-то начал хватать Рэйни за плечи.       – И без тебя знаю, не слепой, – грубо сказал Генри, осадив приятеля сердитым взглядом, а затем снова сально посмотрел на Рэйни, отчего той стало плохо и её затошнило. – Зато она ничё такая, хорошенькая штучка, с ней можно поразвлекаться.       Дальше всё произошло довольно быстро и как будто в тумане, что аж Рэйни толком не поняла, как она оказалась в шаловливых объятиях и как Генри схватил её за лицо и наклонился к району шеи, вдыхая запах духов и шампуня от волос.        – Нет! Отпусти… – Рэйни хотела закричать, но ей зажали рот ладонью.       – Не рыпайся, а то хуже будет, – прошептал ей на ухо Генри, обдавая вновь противным запахом изо рта.       Рэйни на несколько секунду стояла, как вкопанная, словно её парализовало. Ощущение, что её трогали не руки, а хвосты электрических угрей, отчего она не могла что-либо сделать.       Но потом, когда вдруг мужские руки начали бесцеремонно заползать под блузку, а Генри коснулся губами до её шеи, её сознание тут же выбралось из тумана и закричало: "БЕЙ И БЕГИ!".       Зубы Рэйни разом вцепились в ладонь, которая зажимала ей рот, до того, что в ней хрустнули костяшки. После она замахнулась ногой и заехала прямо в пах Генри, и тот отшатнулся от неё. Локтем ударила в живот того, кто держал её за плечи, и в панике рванулась вперёд, оттолкнув Генри и убегая к крыльцу школы.        Те, скрючившись от боли, что-то кричали ей в след, но Рэйни не слышала. Она, скрывшись за углом и пытаясь отдышаться, нашла скамейку возле главной дороги, ведущей ко входу школы, и без сил села на неё. Первое время после случившегося она находилась в полном шоке и непонимании, что только что с ней произошло. Края блузки были небрежно вытянуты из юбки, пуговицы на воротнике растёгнуты, а волосы распущены – стащили заколку, благодаря которой держалась коса.        Осмотрев себя, Рэйни как будто сейчас с ужасом осознала, что с ней пытались сделать, и разрыдалась, закрыв лицо руками. Она чувствовала себя униженой и запачканной, словно её обмазали в грязи. До тошноты противно понимать, что её просто откровенно и мерзко облапали, а она стояла, как вкопанная, не в силах оказать сопротивление.        А если бы она не сообразила вовремя, что бы тогда было?..       Рэйни истерично плакала на скамейке, воображая себе наихудшие сценарии того, что могла с ней сделать банда Порселен. А она находилась совершенно одна, без помощи и защиты, никто был бы не силах её спасти и вырвать из похотливых грязных лап…        – Рэйни? Что случилось? Почему ты плачешь? – вдруг раздался рядом с ней взволнованный голос, и Рэйни подняла заплаканные глаза.        Перед ней стоял Моно с привычным пакетом на голове. Уже написал контрольную и освободился, собирался идти на задний двор, но увидел плачущую Рэйни. Заметно было, что он беспокоился за подругу и озабоченно касался пальцами её плеча, и та, нервно вхлипывая, пыталась объяснить, но Рэйни лишь заикалась и смогла только выдать:       – Я… Я… О-они… М-меня…        Рэйни задрожала и заплакала пуще прежнего, и Моно поспешно сел с ней рядом.       – Эй, чш-ш-ш, всё хорошо, я тут, – заботливо спокойным голосом заговорил он и подал ей свой локоть, чтобы она могла его обнять и уткнуться в плечо при необходимости. – Тебя кто-то обидел? Расскажи, что произошло?       Рэйни свкозь слёзы взглянула ему в глаза через прорези в пакете, замечая в них искреннее желание помочь и поддержать. На неё накатила очередная волна нахлынувших эмоций, и Рэйни, захлёбываясь всхлипами, со всей силы обняла его за руку и прижалась щекой к плечу. Дыхание её было прерывистым и равным, трясущиеся пальцы лихорадочно сжимали рукав пальто на локтевом сгибе, и слёзы падали на клетчатую юбку.       У Моно рвалось сердце на части. Он совершенно не понимал, отчего у Рэйни такая истерика. Вот ведь она в приподнятом настроении сдавала свою контрольную и выходила из кабинета, а сейчас истошно рыдала на скамье почему-то вся помятая и взъерошенная. Что могло с ней произойти за этот короткий промежуток времени, пока Моно дописывал ответ в последней задаче, клал листок на учительский стол и накидывал на себя пальто в гардеробе?       Как бы сильно ему не хотелось узнать причину слёз Рэйни, Моно покорно молчал и ждал, когда подутихнет плач. Пусть руку уже и сводило от мёртвой хватки, он беспрекословно утешающе что-то шептал и ласково поглаживал тыльную сторону ладони Рэйни, тем самым помогая ей унять дрожь. В конце концов всхлипы стали реже и дыхание немного выравнилось. Всё ещё обнимая Моно за руку и лёжа головой на его плеча, Рэйни смахнула нескончаемый поток слёз со своих раскрасневшихся щёк и судорожно вздохнула:              – Моно... – она вхлипнула, – они.. Меня облапали...       У Моно всё резко похолодело внутри. Что-что с ней сделали? Ему не послышалось?       – Кто тебя облапал?.. – Он старался сохранять самообладание, но от шока его голос всё же на секунду повысился.       Рэйни отпрянула от плеча Моно, пытаясь держать себя в руках и успокоиться, после чего продолжила:       – Генри со своими дружками… Мы тебе про них говорили в день нашего знакомства, помнишь?.. Они там стояли.. – Она указала дрожащим пальцем в сторону той тропинки, змейкой ускользающей за угол школы. –  Я шла на задний двор, и они меня там окружили и… – Не в силах договорить, Рэйни в очередной раз разразилась слезами и начала давиться всхлипами, вновь вспоминая тот ужас, что ей пришлось перенести.       Моно аккуратно взял Рэйни за руку и погладил большим пальцем побледневшие костяшки, стоило рыданиям вновь сотрясти её тело. Он внимательно слушал Рэйни, и с каждым произнесённым словом его взгляд становился более мрачным и… Грозным. Тот внутренний капитан Моно, который на днях сражался с Риккардо на воображаемом корабле среди хаотичных волн бушующего моря, уже медленно доставал саблю из-за пазухи.       А Рэйни пощупала свои распущенные волосы и с ужасом сказала:       – Они ещё мою заколку украли… Деревянную такую, в форме совушки… Мамин подарок…       Слеза пробежала по её щеке, и Моно вдруг, вскипая от гнева, встал с места и бросил портфель на скамью, чем вызвал недоумение на лице Рэйни.       – Моно?.. Что такое?.. Ты куда собрался?..       – Пойду разберусь с этими ублюдками и твою заколку верну, – холодно и злобно произнёс Моно, с хрустом разминая кулаки.       Рэйни похолодела от ужаса.       – Нет! – Она схватила его за руку. – Пожалуйста, не иди к ним! Они ненормальные, они тебя прибьют!       Моно, смягчившись, лишь положил свою руку поверх её и серьёзно посмотрел на подругу.       – Не волнуйся, со мной всё будет хорошо, вот увидишь! – уверил её Моно и мягко, но настойчиво убрал ладонь Рэйни со своего предплечья. – Последи пока за вещами.       – Н-но…       Она снова попыталась его остановить, но Моно уже уверенным шагом отправился к банде Порселен, оставляя Рэйни дрожать от страха за его шкуру.       Думал ли Моно, что рискует своей задницей? Вполне. Он прекрасно понимал, что ему может очень сильно влететь, но не мог просто так это оставить. Рэйни обидели. Его подругу посмели тронуть и довели до слёз. Они должны за это поплатиться.       Завернув за угол, он увидел парней старше его, что преспокойненько стояли и продолжали безнаказанно курить, словно ничего и не было. Моно взбесила такая наглость, и он, испепиляя яростным взглядом обидчиков, без колебания приблизился к ним.       – Эй, вы, – грубо процедил Моно, привлекая к себе внимание.       Те лениво обернулись на него и мерзко заржали, мигом оживившись, когда увидели мальчишку с пакетом на голове.       – Ну ничё себе, кто нас ещё почтил своим вниманием, – сказал Генри и бросил окурок на землю, вдавив его в землю носком ботинка. – А тебе чё надо, мелкий? Пакет мешает? Хочешь, чтобы мы тебе с этим помогли?       Моно брезгливо сморщил переносицу, когда услышал очередные гадкие смешки и увидел отвратительную улыбку Генри. На него смотрели так, как стервятники на умирающее животное в пустыне, с нетерпением ожидающие напасть и заклевать. Под таким взглядом многие могут стушеваться и спешат уйти, но Моно достойно держался перед этой бандой, показывая, что для них он добычей не станет.       – Я пришёл забрать то, что вам не принадлежит, – строго сказал Моно и сложил руки на груди.       – Ути, какие мы смелые, – заулюлюкал Генри и подошёл к нему впритык под смех своих приятелей. – Что, рыцарем себя возомнил? За принцесску прибежал заступаться?       – Я прошу пока по-хорошему, – процедил сквозь зубы Моно и пронзительно посмотрел на Генри, не прогнувшись под гнётом его устрашающего взгляда. – Отдайте заколку, иначе будет по-плохому.       Генри несколько изумленно отпрянул головой и вздёрнул брови. Не каждый день на тебя бочку катит какой-то малолетка, ещё и с пакетом на голове… Генри его уже видел как-то со стороны, думал, что очередной неудачник пожаловал к ним в школу. И он совсем не ожидал, что этот чудик найдёт в себе смелости дерзить самому Генри Порселен.        Но Генри вновь издевательски усмехнулся.       – Слушай, иди-как ты, куда шёл, пока цел, мелюзга, – зло проговорил Генри и ткнул Моно пальцем в лоб. Настолько сильно, что тут чуть не упал назад, и еле удержался на месте.       Банда заржала вновь, а Генри самодовольно улыбался, чем заставил Моно пуще прежнего вспыхнуть от гнева.       – Что ж, я предупреждал… – тихо проговорил он и на отмаш ударил кулаком Генри в челюсть.

***

      Рэйни тем временем сидела на скамье и нервно глядела туда, куда ушёл Моно. Она мысленно молилась, чтобы он вернулся целым, успела пару раз поплакать, что из-за неё Моно может серьёзно пострадать, и не знала, что ей теперь делать. Рэйни хотела побежать за кем-нибудь из взрослых, но она как будто к месту приросла, не могла сдвинуться с места. А вдруг, если она посмеет кого-нибудь позвать, Генри за это убьёт Моно? Да и Моно попросил посторожить вещи, вдруг украдут…       В общем, Рэйни находилась в растерянности и на грани очередной истерики, но благо с контрольной вернулись уже и Рёку с Риккардо. Они увидели свою сестру в плачевном состоянии ещё с крыльца, на что Рёку, до этого о чём-то активно дискуссируя с братом, взволновано чертыхнулась, мигом сорвалась по ступенькам вниз и бросилась к скамье. Риккардо, не отставая, рванул за ней.       – Рэйни, боже мой, что произошло? Ты чего такая зарёванная? – суетливо спросила Рёку, схватив сестру за плечи и внимательно её осмотрев. Совсем ничего не понимая, она ладошками утёрла слёзы и за щёки приподняла лицо Рэйни. – И.. Почему ты так вообще выглядишь?       Та всхлипнула и глубоко вздохнула.       – Меня Генри с его дружками облапал… – начала было Рэйни, как тут её перебил возглас Рёку.       – Что?! – Она резко отпустила сестру и уставилась на неё. Холодные пепельные глаза вдруг превратились в грозовые тучи, а худые запястья в злобе затряслись.       – Рэйни... – не веря своим ушам, в ужасе протянул Риккардо и, плюхнувшись на скамью, заключил её в такие крепкие объятия, что аж Рэйни на миг не могла вдохнуть. – Сестрёнка ты моя бедная...       Глаза вновь зажгла пелена слёз, и Рэйни стиснула брата в руках. С её губ сорвался очередной всхлип, и Рёку, внутри которой и так всё бушевало, с холодным гневом процедила:       – Я убью его.              Только она сделала шаг куда-то в сторону, как Рэйни резко поймала её за руку.       – Нет, Рёку, не смей!.. – взмолилась она, и в голосе её прозвучали строгие нотки не смотря на подавленность из-за слёз. – Прошу, ты хотя бы туда не иди... Моно к ним уже пошёл…       – Моно что?! – вдруг воскликнул Риккардо и с большими глазами, полными паники, уставился на Рэйни, а потом переглянулся с Рёку. – Он совсем сдурел?! Я же его просил к ним не подходить!..       Риккардо, сильно занервничав, положил подбородок на макушку Рэйни.       – Это я виновата… – внезапно в отчаянии прошептала Рэйни и закрыла лицо руками, уткнувшись лбом в грудь брата. – Надо было ничего не говорить, он бы тогда не пошёл к ним…       В конце её голос задрожал и по щекам скатились две слезинки, упав на юбку. Риккардо быстро спохватился и принялся гладить Рэйни по распущенным пушистым волосам, которые слегка теребил лёгкий предвечерний ветер, принося прохладу и запах дождя.       – Ну-ну, не говори глупости, ты ни в чем не виновата, – ласково проворковал он.       – Вот именно, – встряла в разговор Рёку и хмуро посмотрела на тропинку позади скамьи. – У этого придурка своя голова на плечах, его никто не заставлял к ним лезть.       – Хоть бы с ним ничего не случилось, – проговорила Рэйни, уныло кладя голову на плечо брата. – Он же просто пошёл за меня заступиться…       – Тоже на это надеюсь, – со вздохом кивнул Риккардо. – Вот дуралей, а, я ж его предупреждал…       Он встревоженно начал смотреть туда, где по идее должна происходить потасовка, и между ними тремя возникла напряжённая тишина. Урок закончился, прозвенел звонок, и ученики рекой хлынули из школы, громко смеясь и разговаривая между собой. Тем самым они заглушили все звуки, и теперь было не слышно, что происходило за углом школы. Все скорее бежали домой и даже не догадывались, что кого-то, может, безжалостно избивают прямо у них за спинами.       Рэйни и Риккардо с тревогой ожидали Моно, а Рёку стояла перед ними и пожигала взглядом угол, ожидая изменений. И так прошла пара минут, или даже больше, которая для них протянулась целую вечность, и молчание внезапно прервала удивлённая Рёку.       – Матерь божья… – протянула она.       Те двое подняли на неё головы, увидели, что Рёку смотрит большими глазами куда-то за ними, и тоже туда обернулись.       – Матерь божья… – повторил за ней Риккардо.       Из-за угла здания, с разбитым в кровь носом и без пакета на голове, вышел весь потрёпанный и озлобленный Моно, напрявляясь прямиком к скамье, на которой расположились ребята. Те молча наблюдали, как он плёлся по тропинке, и ненароком заметили, что у него под носом, на губах и подбородке запекалась кровь, под глазом начал проявляться синяк, а в волосах застряли ошмётки бумаги – видимо, в ходе разборки ему разорвали пакет.        Приблизившись, он разминал руки и тёр ушибы на костяшках – видно, что Генри без своей доли тумаков тоже не ушёл. И при этом глубоко и тяжело дышал, сплёвавая кровь куда-то в сторону и устало приземляясь на скамью.        Над ними воцарилась тишина. Троица, замерев, долго смотрела на Моно, пока первым нарушить молчание не решил Риккардо.       – Вот это потрепали они тебя, приятель, – нервно усмехнулся он, осматривая друга с головы до ног.       – М-да… – выдохнул Моно, вытирая с губ кровь и размазывая её по лицу ещё больше. – Но Генри, думаю, досталось больше, чем мне.       От него раздался смешок, и он тут же болезненно шикнул, когда дотронулся пальцами до затёкшего глаза, и пощупал переносицу, которая также пульсировала болью, но хотя бы была целой, не сломанной. Повезло ему, что он ещё легко отделался, могло быть и хуже.       Рэйни ойкнула, выбралась из объятияй Риккардо, поняв, что нужно делать, и достала из портфеля упаковку влажных салфеток.       – Дай вытру – потребовала она, на что Моно не стал сопротивляться и отнекиваться.       Он снова зашипел, стоило мокрой салфетке с терпким запахом ромашек дотронуться до больного носа, но достойно стерпел.        – Рикки, – вдруг обратилась Рёку к брату. – Сбегай, купи банку газировки, желательно из холодильника, ему холодное приложить нужно. Да и мне пить хочется.       Риккардо быстро поднялся и кивнул:       – Хорошо, я быстро. – И умчался к ближайшему ларьку.        Моно ненароком поднял взгляд на неё. Рёку стояла перед ним со скрещенными на груди руками и внимательно смотрела на Моно. Ему показалось, что глаза её больше не источали холод и равнодушие в его сторону. Теперь она глядела на него совершенно по-другому, не свысока и без надменности, более снисходительно и даже… как-то уважительно.       Рёку действительно относилась к Моно с этого момента как-то смешано. С одной стороны она до сих пор считала его безбашенным придурком, который бездумно пошёл разбираться с Генри и его приятелями в одиночку. И Рёку хотела ему это высказать, даже предупредить, что его с этого дня будут преследовать и попытаются как-то отомстить, что было в духе Генри. Но с другой – он заступился за честь её сестры. Не побоялся набить им рожи за то, что они посмели хоть как-то дотронуться до Рэйни. Видно было, что Моно боролся на справедливость, хотел наказать тех подонков и показать, что за свои действия они могут пожалеть.       Забавно, а до этого Рёку думала, что Моно толком ничего из себя не стоит. Но она явно поспешила с выводами, смотря на Моно с кровью под носом, только что осмелившегося вступить в бой бандой Порселен лишь за то, что та нашла в себе наглости сунуться к Рэйни. Он показал совершенно другую свою сторону медали: на первый взгляд казался нелепым тихим мальчишкой, скрывающимся под бумажным пакетом, однако теперь перед ней сильный и стойкий парень, который за словом в карман не полезет. Что ж, это явно достойно уважения.       И поэтому Рёку решила попросить Риккардо принести банку газировки в качестве компресса для Моно, чтобы таким образом его немного отблагодарить за Рэйни. Конечно, она потом постаралась завуалировать это под тем, что газировку попросила для себя, однако Моно всё понял и по-доброму улыбнулся ей. На это Рёку сначала безэмоционально отреагировала, но потом соизволила улыбнуться уголком губ и, со смешком закатив глаза, отвела их куда-то в сторону.       Этого уже было достаточно, чтобы глаза Моно радостно засияли и на душе стало тепло. Неужто между ними наконец-то разрушился барьер и они смогут поладить?.. Моно этому бы был очень рад.       Вскоре вернулся Риккардо с банкой газировки и сразу приложил холодную жестяную банку к месту ушиба под глазом.       – Вот, дружище, держи, так должно полегчать, – сказал он и по-дружески похлопал Моно по плечу.       – Спасибо, – с улыбкой ответил Моно, поморщившись, как только холод обжёг кожу, и тут он резко вспомнил, зачем ещё шёл на разборки с Генри. – Рэйни, я ж твою заколку вернул. Правда, пришлось её с боем отвоёвывать, но главное, что она теперь у законной хозяйки.       Моно достал деревянную совушку из кармана брюк и протянул её Рэйни. Та удивлённо и немного радостно ахнула, взяла её и прижала к груди.       – Боже, Моно... – Она едва не расплакалась снова. – Оно ведь того не стоило...       – Чушь, – отмахнулся Моно и мило ей улыбнулся, игнорируя садняющую боль под глазом. – Она твоя по праву, я должен был её тебе вернуть.       – Обалдеть, ты как у них её вообще отобрал? – ошеломлённо спросил Риккардо. – Да и вообще как смог их одалеть? Ты же один, а их там целая свора.       – Суровая жизнь в школе Диккенса заставила научиться постоять за себя, – с усмешкой сказал Моно, перевернув банку другой холодной стороной и обратно прижимая к синяку. – Я с такими типами уже не раз сталкивался, они меня любили зажимать где-то и издеваться, вот я и решил, что пора им отвечать должным образом.       – Ну да, Генри оказался тем ещё жалким слабаком, – со злорадством сказала Рёку. – Не смог даже справиться с пацаном младше его всего на пару лет.        И так они просидели ещё некоторое время и начали собираться домой. Риккардо хотел проводить Моно до его дома, но тот отказался, настояв, чтобы друг остался рядом с Рэйни – она пострадала больше всех, поэтому поддержка сестры и брата ей как-никак сейчас нужна.        Перед тем, как разойтись по домам, Рёку вдруг подошла к Моно и положила ладонь ему на плечо, когда Рэйни с Риккардо немного отдалились от них.       – Советую тебе сейчас быть аккуратнее, – сухо сказала она, смотря Моно в глаза. – Не думаю, что они это так просто оставят.       – Что ж, я буду готов ко всему, – вздохнул Моно и протянул Рёку банку газировки. – Держи, она мне уже не пригодится.       – Спасибо. – Она без колебания приняла банку и ухмыльнулась. – Ты главное не переживай, мы будем с тобой. – Немного помолчав, она с иронией добавила: – Правильно говорят: общие враги сближают.       После этого Рёку подняла банку в его честь, подмигнув, а Моно в ответ с улыбкой кивнул ей на прощание, и она поспешила за братом и сестрой.