Животные инстинкты

I’m tired of this human duet No civilizing hides Our animal impulses (c) IAMX - Animal Impulses

      В последнее время он стал ненасытен. Все так говорили. Все это знали, продолжая поставлять ему «сырье». По правде говоря, их лидер и раньше не отличался стремлением к аскетичному образу жизни, однако в последние несколько лет его аппетиты значительно возросли даже по сравнению с предыдущими десятилетиями. Никто не знал точно, с чем это было связано, однако между собой поговаривали старую мудрость: «чем больше человеку даешь, тем большего он хочет». Кто же знал, что подобный закон распространяется и на альф, стоящих во главе стада. – Хватит церемониться, жри его уже. Молоденький альфа, еще стажер, получивший право работать непосредственно на их вожака, едва заметно вздрогнул и поднял загнанный неуверенный взгляд на босса. Затем по косой кинул его на стоящего чуть в отдалении, закованного в наручники здорового мужика в наколках, с надетым на голову мешком. Номерок на его груди говорил, что это – очередной преступник F-класса, не такой уж видный, всего-то мелкий бандит, занимавшийся рекетирством и вымогательством денег. Конечно, за свою жизнь тот убил не мало человек, может быть, даже кого-то сожрал, издевался, знатно подпортил кому-то существование… Но есть его? Этот мужик совершенно не казался парню аппетитным, хоть тот и был голоден – не ел ничего с утра по приказанию свыше. Россия опасно прищурился, держа руку, опертую о подлокотник кресла, на уровне рта и задумчиво касаясь губ кончиками пальцев. В этой позе и среди этих высоких стен, увешанных портретами оставивших в истории свой след военнослужащих, он был похож на средневекового короля-деспота, и кое-кто, сравнивший его с ним, оказался бы не так далек от истины. Хотя истина всегда относительна, не говоря уже про время. – Так ты собираешься шевелить булками и открывать свой поганый ротик сегодня? – елейно проворковал он, в конце предложения почти соскальзывая в змеиное шипение. Лицо его с каждой секундой приобретало все более насыщенный оттенок плохо скрываемой ярости. Парень – стажер – у подножия его кресла нервно сглотнул и на мгновение зажмурился, прежде чем с напускной решительностью взглянуть на татуированного громилу с мешком на голове и сделать пару шагов к нему. Служащие обо всем позаботились – преступник уже был без одежды и хорошенько вымыт – все же в плане чистоты их босс иногда был педантом. Уголки губ России едва заметно поползли вверх, а в уголках глаз появились лучики-морщинки. С этой улыбкой он напоминал психопата, и не раз все его окружение отмечало это. Конечно же, про себя. Когда до жертвы оставалось всего пару метров, стажер замер на непозволительно долгое мгновение, но, опомнившись и вспомнив, что за каждым его движением следит их вождь, не осмелился идти против его воли. Он хотел, чтобы все кончилось как можно скорее, так что, и правда, не стоит мять булки просто так. Ему нужна эта должность. Ему нужны деньги и привилегии, которые она дает. Жадность пересилила и чувство отвращения, и чувство какого-либо сострадания. Последний рывок. Пять – или больше, он не считал – пар глаз находящихся в огромном зале, похожем на тронный, устремились к нему и больше не отрывались, пока трапеза не закончилась. В мгновение ока расширившаяся пасть с тысячами акульи острых зубов скрыла в своей глубине сначала голову громилы, с которого предварительно сорвали мешок, а потом и весь стажер, будто огромный питон, расширился, растянул ротовое отверстие и, для удобства наклонив начавшего дрыгаться мужчину чуть вбок, втянул его в себя, почти мгновенно возвращаясь в обычную человеческую форму – лишь заметно вздувшийся живот напоминал о только что случившемся и легкая рябь по всему телу, словно по воде. Когда все закончилось, уже переводя дух, потому что он не часто совершал такие метаморфозы и тем более совсем не часто жрал людей, стажер услышал сначала ленивые, а затем ускоряющиеся одобрительные хлопки со стороны. Он повернул голову и замер, встретившись глазами с маниакально-восторженным взглядом России, чуть подавшегося вперед и все это время с восхищением и хищным удовлетворением наблюдавшим за нелицеприятным действом. «Как ему может нравиться такое?» – в легком изумлении подумал молодой человек, чувствуя, как жертва все еще урчит у него в животе практически мгновенно расщепленной мясокостной кашицей. Надо было отдать должное способности кислоте в желудках альф настолько быстро, в пределах нескольких секунд, растворять огромное количество «животной пищи». – Потрясающе! – похвалил Россия, глядя на него сверху вниз и не переставая широко ухмыляться. От этой ухмылки и взгляда бросало в дрожь. – Видишь, это так увлекательно и совсем не трудно. «Конечно, не трудно». – подумал стажер. Не зря же он тренировался на коровах перед этой встречей. Несмотря на то, что физиология существ их мира позволяла поедать себе подобных и просто животных, сравнимых по размерам и даже больше, охотника, не каждому простому человеку, даже будь он альфой, подобные трапезы проходили бесследно и приятно. У кого-то могло случиться несварение. А кто-то настолько не привык есть что-то кроме обычной пищи, производимой на заводах, что он мог и скончаться от такого количества необработанного белка. Стажер улыбнулся облегченно и заискивающе и посмотрел на босса снизу вверх, будто говоря: «я к вашим услугам». Улыбка России вдруг исчезла, будто ее и не было, хотя взгляд остался почти прежним, только на тон холоднее. – Так значит, ты хочешь стать моим секретарем. – не спросил, а скорее утвердил он голосом с внезапно появившимися в нем металлическими нотками. На мгновение стажер растерялся. – Д-да, господин… я прошел отбор и уверен, что нет лучше меня претендентов на эту роль… Зря он это сказал. Эта простая мысль пришла к нему не сразу. «Господин ненавидит самоуверенных». – прозвучало у него в голове голосом одной из госслужащих при доме их босса. «Говорят, мы не выносим людей с теми же недостатками, что и у нас». – хмыкнул другой голос в воспоминаниях. Тогда молодой человек только скрыл усмешку и покивал, мол, естественно, это для меня не новость. Однако как глупо было не воспринять те предупреждения всерьез. Голова русского вдруг метнулась в одну сторону, наигранно скучающий взгляд серых глаз уставился в портрет Жукова на стене против окна. В другую сторону тут же полетела его тонкая изящная рука, совсем не похожая, в определенном освещении, на руку альфы-вожака. Стажер понял, что то, что русский сделал рукой, было знаком одному из его охранников, только когда его почему-то подхватили под руки и поволокли вон из зала. Он хотел было возмутиться, но все происходило так быстро, и он не успевал сообразить, в чем дело, что из горла вылетали только бессвязные звуки-возгласы и полуслова. Наутро стажер снова оказался в том зале. Однако на этот раз на нем не было его безупречного костюма, а вместо привычного лака для волос на голове красовался мешок из грубой ткани. Знакомая фраза, сказанная уже знакомым скучающе-надменным тоном, заставила все внутри перевернуться, охладеть, словно на него вылили жидкий азот, и упасть куда-то в пятки и ниже. – Хватит церемониться. Жри его уже.