🎭 𝐽𝑢𝑠𝑡 𝑎 𝑔𝑎𝑚𝑒 🎭

Весь ужин Демирджи ведёт себя абсолютно адекватно, не бросает на меня многозначительных взглядов, не отпускает никаких пошлых шуток, ухаживает за мной, мамой и Кютай, обсуждает с папой спорт и политику. Удивительное преображение. Точнее, удивительно правдоподобная игра. Браво, Демирджи. Я аплодирую стоя. Я стараюсь поддерживать беседу, но мои мысли далеки от новой коллекции одежды, которую выпускает мамина подруга. Исмаил. Всё крутится вокруг этого засранца, что дико меня бесит. Играть по его правилам я не хочу, потому что я, чёрт возьми, ненавижу чужие правила. Я привыкла устанавливать свои. — Нур, пойдём, я покажу тебе новые фотографии из школы, — после ужина Кютай тянет меня наверх. — Исмаил, ты с нами? Нет. Нет. Нет. — Конечно, — с улыбкой отвечает брюнет. Кютай берёт нас за руки, и мы все вместе поднимаемся на второй этаж. В комнате сестрёнки ничего не изменилось после моего последнего визита. Я сажусь на её кровать, Демирджи приземляется рядом. Пока Кютай стоит к нам спиной и ищет свой фотоальбом, я грозно смотрю на парня. На мой убивающий взгляд, Демирджи только ухмыляется. Никогда так сильно не хотела врезать парню. Кютай показывает фото из школы, рассказывает смешные истории, я на время забываю о дурном характере Исмаила, и мы достаточно неплохо развлекаемся с моей младшей сестрёнкой. Она светится, чему я, безусловно, рада. — Ой, мне пора пить этот тупой сироп от кашля, — Кютай надувает губы. — Я скоро, посидите тут? — Без проблем, я пока поболтаю с твоей прекрасной сестрёнкой, — говорит Исмаил, а я стараюсь мило улыбаться, а не строить оскал сбежавшей из зоопарка бешеной гиены. Кютай смеется и вскоре скрывается за дверью. Улыбка мгновенно спадает с моего лица. — Какого чёрта ты делаешь в моем доме? — спрашиваю я, посмотрев Исмаилу в глаза. Демирджи абсолютно серьёзен, беззаботного и милого парня и след простыл. Передо мной снова расчётливый Исмаил Демирджи. — Ух. Какие мы злые. Ты что, не слышала? Мой дядя — друг твоего отца, — на губах парня появляется улыбка, но вовсе не добрая и уж тем более, не светлая. Он делает небольшую паузу. — Я же знаю, что ты уже догадалась, зачем я тут. Я склоняю голову набок, ожидая продолжения его монолога. — Я хочу, чтобы ты поняла одну вещь, Нургюль Ешилчай. Правила в нашей с тобой игре устанавливаю я. Заеду за тобой завтра, как договаривались. Не выйдешь — расскажу твоей семье, каким образом их доченька зарабатывает себе на жизнь. Твоя мама убьёт тебя, посадив под замок. — А ты не думал о том, что это низко, а? Он наигранно задумывается. — Нет. Мне наплевать. И да, чуть не забыл. В эту субботу я снова буду в клубе, уделишь мне побольше внимания. Меня даже передергивает от его надменного и холодного тона. — Всенепременно, — ядовито говорю я, стараясь держать себя в руках и не накричать на него. — Хорошая девочка, — довольно говорит он, сверкнув глазами. — Не думай, что если можешь управлять моими действиями, я постесняюсь врезать тебе за неимоверно длинный язык, — чуть прищурившись, говорю я. — Что, прости? — За словами следи, осёл. Демирджи не успевает ничего ответить, в комнате появляется Кютай. — А вот и я. Слушайте, а может, мультики посмотрим? — Чур, я выбираю, — говорю я и, не смотря больше на Демирджи, подхожу к огромной полке с разнообразными дисками.

***

Вторник. 19 апреля. 19:50. Квартира Нур. Я люблю себя. Я вообще считаю, что все должны любить себя, тогда остальные тоже будут вас любить. Главное, знать в этом меру и не быть конченым эгоистом. Так вот. Моё самолюбие кричит мне остаться дома и игнорировать Демирджи. Разум говорит плюнуть на гордость и поехать на гонки. Я уверена на все сто, что ему не составит труда сдать меня родителям. Но с другой стороны, если он сдаст, потеряет свой главный козырь, и я стану абсолютно независима. Я бы без проблем пошла на этот шаг, рискнула бы, если бы не знала своих родителей. Они сначала будут бесконечно долго сокрушаться по этому поводу, мама скажет, что это недостойная работа, а кончится все тем, что они запрут меня в доме, из которого я сбежала, и установят комендантский час. Привет, я Нургюль Ешилчай и у меня ненормальные предки. Ещё раз взвесив все «за» и «против», я достаю из шкафа подходящую одежду и, громко выругавшись на Демирджи, выхожу из дома. Его машина уже стоит под окнами, я невольно закатываю глаза. Медленно дефилирую до двери и сажусь на переднее сидение. — Привет, красавица. Игнорирую его слова и пристегиваю ремень безопасности. Исмаил выжидающе на меня смотрит, я вижу это боковым зрением, но никак не реагирую. Демирджи убирает руки с руля, показывая всем своим видом, что ехать никуда не собирается. — Я снова даю тебе повод для шантажа, — я поворачиваю к нему голову и пожимаю плечами. — А что? Круто же. Слушай и повторяй. Нур, поздоровайся со мной, иначе я расскажу твоим родителям маленький секрет их доченьки, — я делаю паузу, наслаждаясь его реакцией, а именно, временным оцепенением. — Как тебе, а, Исмаил? — Можешь не здороваться. Я лучше заставлю тебя раздеться, — отвечает он, чуть погодя, отчего я вздрагиваю. — Хотя нет. Я сам тебя раздену. Несколько секунд я никак не реагирую на его слова, потому что в моей голове нет ни одной нормальной мысли. Его глаза игриво и действительно страшно горят. Надо срочно выйти из машины. Браво. Хоть одна нормальная мысль. Я рывком дергаюсь к двери, чтобы открыть её, но ручка не поддается. — Упс…закрыто, — с ядовитой усмешкой говорит Исмаил. — Выпусти меня из машины, — стараюсь держать страх в себе, но он явно видит меня насквозь. — Ты едешь со мной на гонки, — он отстегивает свой ремень безопасности и наклоняется ко мне, я недовольно морщусь, отворачивая от него лицо. Горячее дыхание Исмаила приятно скользит по коже, запах его парфюма вызывает внизу живота сладкое потягивание. — Ты такая упрямая, Нур. Но от этого игра становится только интереснее. Не переживай, малышка. Я пошутил. Разденешься ты по своему желанию, когда придёт время. Я разворачиваю к нему голову и смиряю его презрительным взглядом. Наши лица в нескольких миллиметрах друг от друга, я всеми клеточками ощущаю жар его тела. — Можешь даже не мечтать. — Время покажет, — он пожимает плечами и ровно садится на свое водительское место. Парень ловко пристегивает ремень безопасности и давит на газ. Я отворачиваюсь к окну, разглядывая огни Стамбула, водителей, проезжающих мимо машин, витая глубоко в своих мыслях, стараясь не размышлять о Демирджи. Пусть делает всё, что хочет, пока может. Определенный план действий у меня уже есть. Просто так я это все не оставлю. Хочешь войны, Исмаил? Ты её получишь. Демирджи везёт меня совершенно в другую сторону, а значит, они кардинально сменили трассу. — У тебя заезд сегодня? — спрашиваю вдруг я. — Да, нужно закончить начатое в прошлый раз. — А зачем тебе я? — Тебе не нравятся гонки, я хочу, чтобы ты помучилась, — просто отвечает он. — У тебя наклонности садиста, ты к психологу не обращался? — Тебя же это заводит, прекрати делать вид, что нет. Я закатываю глаза и, наконец, поворачиваюсь к нему лицом. — А ты прекрати вести себя, как конченый извращенец. У тебя хоть друзья есть? — Есть. — А мне кажется, что нет. Ты слишком любишь себя, в тебе нет любви к другим…совершенно. А значит, твои «друзья», — я рисую в воздухе кавычки. — Просто тебя боятся и поэтому делают вид, что ты им нужен. Исмаил резко сворачивает на обочину и тормозит, меня бросает вперёд, но ремень безопасности спасает от удара о лобовое стекло машины. Я резко разворачиваюсь к нему, встречаясь с его озлобленным взглядом. — А ты не думаешь о том, что зря рассуждаешь обо мне и моих близких? — Нет, не думаю. — Тогда, позволь мне сделать тоже самое. У тебя ведь тоже нет на сто процентов близкого человека. Я собираюсь возразить ему, но Демирджи останавливает меня. — Не говори мне о Ханде. Если бы она была твоей настоящей подругой, если бы ты не боялась подпускать её к себе на все сто, она бы знала о том, что ты работаешь в клубе, верно? А Кадер — просто похожа на тебя. Она ведь тоже скрывает место своей работы…ты никогда не расскажешь ей ничего сокровенного. Никому не расскажешь. Я молчу, стараясь контролировать в себе извержение вулкана. Самое обидное в том, что он прав. Он, парень, которого я толком не знаю, видит меня насквозь. — Ты одинока, как никогда, Нур, — заканчивает он. — Как и я. Мы похожи. И тут во мне просыпается чувство, которое я ненавижу. Жалость к себе самой. Слёзы подкатывают к горлу, я хватаю ртом воздух, чтобы не разреветься перед ним прямо сейчас. — Выпусти меня из машины, — ледяным голосом прошу я. Замок щёлкает, а значит, я свободна. Я быстро отстегиваю ремень и буквально выпрыгиваю из машины. Холодный ветер резко дует в лицо, слезинка катится по щеке, но я быстро смахиваю её, сжимая зубы. Оглядываюсь по сторонам, разворачиваюсь в ту сторону, откуда мы приехали и иду, не думая ни о чем. Мне очень холодно. Ветер пронизывает меня насквозь, я беспомощна, как никогда. Я одинока, как никогда. Изо рта идёт белый пар, я не чувствую своих пальцев, а слёзы так и норовят вырваться наружу. — Нур, — окликает меня Исмаил, но я не оборачиваюсь. — Нур, чёрт! Он догоняет меня, резко разворачиваясь к себе. — Сядь в машину! — Да пошел ты! — Я сказал тебе вернуться в машину, ты не знаешь дороги, на улице холодно и до черта всяких дебилов! Не выдержав, я резко замахиваюсь, желая ударить его по лицу, но он перехватывает мою руку, до боли сжав. Он молча, сжимая зубы, качает головой, а затем, ловко подхватывает меня, перебросив через свое плечо, и несет к машине. Я не сопротивляюсь, потому что нет смысла. Он слишком сильный, мне не перебороть его. Как только он усаживает меня в кресло, я складываю руки на груди и отворачиваюсь от него. — Ты серьезно не будешь со мной разговаривать только потому, что я прав? Я медленно поворачиваю к нему голову. — Нет, я буду с тобой разговаривать, Исмаил. Возможно, ты прав, но я хотя бы не шантажирую людей, чтобы они проводили со мной время. Мы не похожи, мы разные. — Если ты пытаешься разбудить во мне какие-то чувства, то зря стараешься. Мне начхать на твое мнение. — Значит, просто делай то, что умеешь. Веди машину. Он заводит мотор, а я снова отворачиваюсь к окну. Мне больно, но я не покажу ему своей боли больше. Сегодня я сделаю всё, как он захочет, дам ему почувствовать себя королем, но завтра я отберу у него власть. И пусть ему будет больно, пусть ему будет страшно. Нургюль Ешилчай никогда не будет играть по чужим правилам, я докажу тебе это, Исмаил Демирджи.