🎭 𝐽𝑢𝑠𝑡 𝑎 𝑔𝑎𝑚𝑒 🎭

Суббота. 23 апреля. 20:43. Турция, Стамбул. — Нур, где ты пропадаешь? — на повышенных тонах спрашивает Ханде, как только я беру трубку. — Прости, были проблемы дома. — Да? А почему ты была с Исмаилом на гонках? Сбегала от проблем дома с парнем, которого на дух не переносишь? Я останавливаюсь на тротуаре, прекратив свое быстрое продвижение в сторону клуба. — У меня нет времени разговаривать, — говорю я, подняв глаза к темному небу. Кажется, сегодня все соответствует моему настроению. Даже погода вторит мне. — А когда оно в последний раз у тебя было? — спрашивает Ханде и, не дождавшись ответа, бросает трубку. Я ещё несколько секунд держу телефон у уха, в глазах застывают слезы. Внутри появляется удушающее чувство вины. Я знаю, что в последнее время совсем закрутилась, завралась, у меня нет времени ни на что. Учеба, работа, проблемы с Исмаилом. Мне очень жаль, что я не могу рассказать Ханде правду. Теперь уже точно не могу. Прошло слишком много времени с тех пор, как я начала работать в клубе. Сейчас я не стесняюсь этого, а тогда да, тогда стеснялась. Вдыхаю ртом холодный воздух, несколько раз моргаю, чтобы не заплакать. Нужно будет отработать сегодняшний танец и смыться домой. А лучше вообще на несколько дней уехать куда-нибудь, мне нужен перерыв. — Нур, что с тобой? — в моей гримерной появляется Айлин. — На тебе лица нет. Я до боли закусываю нижнюю губу, переставая завивать волосы плойкой. Оборачиваюсь к ней, оставаясь сидеть на мягком пуфе. — Ничего, — с улыбкой говорю я. Она подходит ко мне, ласково улыбаясь, а затем нежно касается моего подбородка. — Не ври мне, пожалуйста, — просит она, а я вздыхаю. Я не могу не врать, всё слишком сложно. Исмаил чертовски прав. Я одинока. — Я очень устала, — говорю правду, но не говорю всей правды. — Слишком быстрый ритм жизни, кажется, я к нему не совсем готова. Она садится напротив меня, берет мои ладони в свои. — Конечно, для тебя. В тебе много огня, Нур. Этим ты и привлекаешь всех, кто рядом с тобой. Дело не в загадочности и маске на твоем лице. Дело во внутреннем пламени, которое не скроет ничто. Усталость проходит, если правильно отдыхать, поверь мне. — Как же это…отдыхать правильно? — Мне помогает немного одиночества. Знаешь, у меня есть дом на берегу озера за городом. Я уезжаю туда, если в Стамбуле мне становится тесно. Хочешь поехать туда и пожить там пару дней? — Ты пустишь меня в свой дом? — Ты мне, как дочь, Нур. Конечно. — Спасибо, — я прижимаюсь к ней, она аккуратно гладит меня по спине. Я сдерживаю слезы, чтобы не испортить макияж. — Помочь тебе с волосами? — спрашивает она. — Да, если можно. — Нет проблем. Всегда мечтала это сделать, — мы размыкаем объятия, я поворачиваюсь к ней спиной, она берет разогретую плойку и бережно завивает мои тёмные волосы. 23:45. Я стою за сценой, слушая голос Айлин, как она приветствует всех присутствующих, как зал взрывается аплодисментами. — Эй, ты как? — спрашивает Кадер. Я оборачиваюсь на неё. — В порядке, — я улыбаюсь через силу. — А ты? — Не переводи тему, — она хмурится. — Я по глазам вижу, их маска не скрывает. — Тебе пора на сцену, поверти бедрами в своей юбке с монетками, — я подмигиваю, потому что Айлин заходит за кулисы, и начинают играть первые аккорды восточной музыки. Tony Mouzayek — Zahma Ya Dunia — Я убью тебя, — шипит Кадер, а я улыбаюсь. Девочки выходят на сцену, и я слышу приглушенное бренчание монет на их восточных, до безумия откровенных костюмах. Я выхожу самая последняя, зал встречает меня отдельным шквалом аплодисментов. Я улыбаюсь, начиная танцевать разученный ранее танец, игриво крутясь вокруг своей оси, крутя бедрами, делая сложные, но слаженные движения руками так быстро, как позволяет ритм музыки. Сердцебиение учащается, когда я встречаюсь с взглядом карих глаз. Исмаил сегодня прекрасно выглядит. На нем чёрная рубашка без галстука, первые три пуговицы расстегнуты, он в джинсах, а я буквально чувствую запах его дорого парфюма. Я смотрю исключительно на него, продолжая танцевать, отдаваясь звучному мотиву, а затем наступает секунда, которой я жду больше всего. Мы спускаемся в зал, скользим между столиками, продолжая танцевать. Сердце бешено колотится в груди, кровь бурлит в жилах. Один парень пытается коснуться меня, но я игриво отпрыгиваю от него, извиваясь в танце, словно змея. А затем я продвигаюсь к барной стойке, девочки, прикоснувшись к паре молодых людей, скрываются за сценой. Бармен даёт мне заранее приготовленную не заточенную саблю, я остаюсь одна из танцовщиц на весь зал. Единственное, что я слышу — музыка и звон монет на моей одежде. Я не смотрю на людей, взгляд которых как раз сосредоточен на мне. Мой взгляд прикован к Исмаил Демирджи, который сидит у самой сцены. Я кладу саблю на свою грудь, выгибаю талию, начиная медленно крутить бедрами и вращаться вокруг своей оси. Зал замирает, да и я стараюсь не дышать, чтобы не уронить достаточно тяжелое, пусть и неопасное оружие. А затем я опускаю саблю и легко пробегаю сквозь зал, остановившись у Исмаила. Рядом с ним за столиком сидят две девушки и один парень, которого я не знаю. Я аккуратно кладу саблю на свой затылок и медленно кручу бедрами, добавляя сложные движения руками. Мой взгляд прикован к нему. Я сведу его с ума. На мне слишком мало одежды. Он осматривает меня с ног до головы. Мои стройные, сегодня особо открытые ноги, изгибы талии, грудь, каждую монетку на бюстгальтере, шею, губы, а затем он смотрит мне в глаза. Я легко улыбаюсь, а он нервно сглатывает. Взяв саблю в обе руки, я завожу её ему за спину и тяну на себя, заставляя его подняться. Продолжая крутить бедрами, я молча веду его обратно к сцене, где нас уже ожидает твердый диванчик. Убрав саблю, я толкаю его на диванчик, а сама становлюсь на расстоянии метра. К зрителям я боком. Продолжаю танец, включая в движения грудь, бедра, руки, всё свое тело. Он весь напряжен. Его дыхание резкое, глубокое и редкое. Кручусь вокруг своей оси медленно, позволяя ему рассмотреть каждый миллиметр своего тела, заставляя его хотеть меня. А затем я подхожу к нему так близко, что оказываюсь между его ног, он тут же тянется ко мне навстречу, кажется, желая поцеловать меня. Я вовремя прислоняю к своим губам саблю плашмя, он касается губами другой её стороны. — Нур… — еле слышно хрипит он. Я отклоняюсь назад, кладу саблю на пол, несколько раз кручу бедрами, а затем поднимаю правую ногу, толкнув стопой его грудь. Исмаил послушно ложится, опираясь на локти. Я наклоняюсь к нему, провожу пальчиком по его груди. — Обойдешься, — шепчу я, а затем резко убегаю за кулисы. На сцене появляются приглашенные девочки из танца живота, обхаживая Демирджи. Я осознаю, насколько он огорчен, а это не может не вызывать улыбку. Моё дыхание окончательно сбилось, я не могу выровнять его, даже когда оказываюсь в своей гримерной. Я тяжело дышу, а затем, встав за ширму, снимаю с себя всю одежду, переодеваюсь в джинсы и футболку, стягиваю маску. На сегодня работа окончена. Пора домой.

***

Лёжа на полу в своей спальне, я три раза набираю Ханде, но она не берет трубку. Затем я звоню на домашний, но там, как и на сотовом, срабатывает автоответчик. В порыве злости я бросаю телефон куда-то в сторону. Несколько секунд я просто смотрю в потолок, выравнивая дыхание, а затем, резко подскочив, включаю музыку. Rihanna — Rude Boy Вообще, я всегда находила спасение от острых углов жизни в танце. И сейчас, когда у меня нет никакого настроения звонить больше Ханде и просить прощения, когда я не хочу плакать, потому что я ощущаю глупую пустоту внутри себя, я забываюсь, отдаваясь ритмам музыки. Закрываю глаза и танцую в свое удовольствие, в вольном стиле, сливаясь с голосом Рири. По телу проходит волна, вторая, третья. Мне становится спокойно. Я выплескиваю негатив, заряжаясь новыми силами. Кажется, что моё пустое тело заполняется чем-то тёплым, и я снова могу нормально жить. После бодрящего контрастного душа, мне становится ещё лучше, но я решаю побаловать себя какой-нибудь вкуснятиной и иду на кухню, чтобы приготовить себе яблочный пирог. Но мои мечты рушатся в одну секунду, когда в дверь звонят. Я, закатив глаза, покидаю кухню и не спеша иду к прихожей. В глазок я вижу Демирджи. Это немного пугает меня. Он стоит, опираясь на мою дверь правой рукой. Он что, пьян? — Чего тебе? — спрашиваю я через дверь. — Я пришел…к тебе, — голос у него трезвый, хотя с головой у него явно все плохо. — Я поняла, — качаю головой. — Для чего? — Мне было грустно, — говорит он, усмехаясь. — Я тебе не открою. — Почему? — Ты знаешь, ты мне противен. — Ясно, — он вдруг садится у моей двери, опираясь на неё спиной. Я делаю тоже самое со своей стороны. Снова смотрю в потолок. Мне становится на секунду его жаль, но я отгоняю это чувство. Несколько минут мы молчим. Но мне это надоедает. — Ты пил? — Немного. Я трезвый. На этом мои вопросы кончаются, а вот его прорывает. — Ты отлично танцевала сегодня. Я и правда поверил, что ты выполняешь то, что я сказал. Признаюсь, этот обман был очень красивым, браво, Нур. Я усмехаюсь. — Это был комплимент? — Да, я даже сделаю тебе ещё один. Ты отличный манипулятор. Мелек молчит, как партизан. — О чём ты? — включаю дурочку, будто не знаю, о чем он говорит. — Прекрати, — он вздыхает. — Ты знаешь, кто рассказал мне о том, что девушка в маске — это ты. Я знаю, что ты копаешь чёрную информацию обо мне. Давай играть честно. — Тебе так нравится эта игра? — Не притворяйся, что тебе нет, — говорит он, а я никак не отвечаю. — Видишь, я прав. Ты же любишь адреналин, а он выделяется в твою кровь, когда я рядом. И не зря, я опасный человек, Нур. — Ты мне угрожаешь? — Нет, я даже не собирался. У меня на тебя другие планы. — Иди к чёрту, — злюсь я. — Только если с тобой, милая. Хочешь, я покажу тебе одно крутое место? — Какое место? — отчего-то мне становится интересно. — Надень платье, тебе должно там понравиться!