🎭 𝐽𝑢𝑠𝑡 𝑎 𝑔𝑎𝑚𝑒 🎭

Небрежно скинув с себя футболку и оставаясь в одних лишь спортивных штанах, уставший после утренней пробежки Левент, подходит к прикроватной тумбочке и берёт в руки свой телефон. Правой рукой ловко набирая смс, левой он взъерошивает свои волосы. По рельефному торсу катится капелька пота. « Я пишу тебе уже десятое сообщение, Ешилчай. Если ты не ответишь мне, пока я в душе, я приеду и выломаю твою дверь. Вот тогда пеняй на себя». Левент, улыбнувшись своему остроумию, собирается отложить телефон и отправиться в душ, но его прерывает громкий звонок. На экране высвечивается «Мама». Нахмурившись, Левент отвечает, неплотно прикладывая телефон к уху. — Привет, мам, — звонко говорит парень, слегка напрягаясь. — Привет, Левент, — он улыбается, услышав голос своей мамы на том конце провода. — Всё хорошо? — Да, что-то случилось, мам? У тебя странный голос. — Сынок, прежде, чем я скажу… — она запинается, нервно сглотнув. — Пообещай мне, что не станешь предпринимать ничего. — Мам, что такое? — сжав кулаки, спрашивает он, ощущая, как в районе груди что-то неприятно сжимается от мучительной неизвестности. — Пообещай, Левент Йылмаз! — не отступает его мама. — Обещаю, — приходится выдохнуть парню. — Он на свободе. — Что? Какого чёрта? Мама? Как давно? — он повышает голос. — Я не знаю, — на том конце провода он слышит всхлип и прикрывает глаза, ощущая боль за любимую маму и коря себя за то, что его нет сейчас рядом. — Я, правда не знаю, но будь осторожнее, милый. — Конечно, — Левент, чтобы успокоить маму просто соглашается. — Умоляю, не плачь. Всё будет хорошо, я приеду и всё будет хорошо, — говорит Левент, словно скороговорку. — Я обещаю, я буду дома уже к концу дня. — Не надо, сынок. — Надо, мама. Я буду рядом. Никому не открывайте двери, хорошо? Я еду. — Мы ждём тебя, милый. — Увидимся, мам. Быстро сбросив вызов, Левент со скоростью света перемещается в ванную, пытаясь осознать всё, что происходит с ним в данный момент.

***

Сознание возвращается незаметно. Я прихожу в себя, но не могу открыть глаз. Веки, будто, весят целую тонну и я не в состоянии их разомкнуть. В носу стоит тяжелый запах старых и нестиранных вещей, а в горле образовался ком, меня сильно тошнит и всё в голове путается. Вязкие мысли смешиваются друг с другом и в итоге у меня перед глазами пустое белое пространство. Я слышу приглушенный моим сознанием звук, он лязгающий и противный. Океан. Я хочу сейчас оказаться на океане. Чтобы мои уши ласкал звук бьющихся о камни волн, я хочу чувствовать запах соли, хочу ощущать ветер и брызги воды на своей коже. Я хочу остаться одна на время. — Давай, хватит спать, — его голос разрушает появившейся на мгновение покой моего тела и сознания. Его ладонь ощутимо бьёт меня по щеке несколько раз, а после, туман рассеивается, и я могу открыть глаза. Освещение выключено, а за окном достаточно светло. Утро. Его силуэт двоится в глазах и я с недовольным стоном, отворачиваю голову. Только сейчас осознаю, что я лежу на твердом диване, который застелен старым пледом, мои запястья болят и мне кажется, что на местах, где была верёвка, нет кожи. — Доброе утро, сладкая. Нет сил отвечать, мне кажется, что любой лишний вдох и меня вывернет на изнанку, к тому же, я чувствую себя слабой и не могу ориентироваться в пространстве. Не знаю, что он ввёл мне, но это явно пагубно отразилось на моей способности спокойно соображать. — Отвечай, Нургюль, ты ведёшь себя невежливо, — я чувствую его пальцы на своем подбородке, он сильно сжимает мою челюсть и поворачивает мою голову на себя. Наши взгляды встречаются, я испытываю абсолютное отвращение к этому человеку. Силы появляются из неоткуда. — У тебя изо рта воняет, мудак, — выразив всю свою неприязнь к нему в одном выражении лица, выплевываю ему в лицо я, за что получаю еще один удар, но на этот раз в район груди. Кислород из лёгких вышибает разом и ощущение такое, будто я рассыпалась на куски. Боль рассеивается по всему телу, я кашляю и задыхаюсь, пытаясь сейчас не захлебнуться собственной слюной. Я понимаю, что толком не могу шевелиться и у меня в ушах свистит, выколачивая последние мысли из головы. Я не знаю, сколько я билась в этой агонии, но когда всё прекращается, на его лице скучающее выражение. — Да… — выдыхает он. — Не думал, что ты так быстро ослабнешь. Всего один укол, надо же… В клинике ты бы умерла через неделю, — на его лице отображается гордость за себя. Я закатываю глаза, не рискую как-либо ещё шевелиться. В горле першит, но я хотя бы могу спокойно дышать. — Я не сумасшедшая, в отличии от некоторых и в клинике мне делать нечего. Перед глазами перестает плыть и я, наконец, могу спокойно ориентироваться в пространстве. — Если бы у меня не было на тебя планов, я бы уже ударил тебя чем-то тяжелым по голове или снова отправил бы в путешествие по твоему сознанию. В его глазах загорается нервный огонёк и он еле заметно дёргает ногой. Не знаю, хорошо это или плохо. Я не понимаю логику сумасшедших, если она, конечно, вообще существует. — Мне кажется, или ты выглядишь потерянным? — продолжаю злить его я, иронично приподняв брови. — Заткнись, пожалуйста. — Не указывай, что мне делать, пожалуйста, — копируя его тон, продолжаю я. — Ты забыла, что любое неверное слово или движение и я тебя прикончу? — Ты меня всё равно прикончишь, так почему бы мне не свести тебя с ума…снова. — Дрянь! Вместо ответа, я коротко ему улыбаюсь. Он теряет контроль. Резко встает с места и затем, начинает нервно ходить по комнате, хоть и не касается меня. Я, понимая, что если буду следить за ним, точно потеряю контроль и меня стошнит, закрываю глаза. Я сейчас не связана. Чисто теоретически я в состоянии встать, ударить его и сбежать. Чёрт, я осознанно упускаю ту деталь, что я пока не могу шевелиться. Самообман в этой ситуации губителен. Вывод: Мне нужно заговаривать его до тех пор, пока я не смогу нормально двигаться. И как говорил великий Хеймитч из голодных игр «Постарайся выжить» . — Знаешь, почему ты тут? — будто удача повернулась ко мне приличной стороной, начинает он, как бы давая тему для дальнейшего обсуждения. Я открываю глаза. Он снова сидит на прежнем месте, на стуле, к которому всё это время была привязана я. — Ты сказал мне ещё не всё? — Далеко не всё, — он усмехается. У него жёлтые зубы. Я отвожу взгляд. — Все пред смертью имеют право услышать правду. Я играю с тобой, потому что ты играешь с моим сыном, изводя его. Я резко поворачиваю голову, игнорируя головокружение и стягивание желудка. Сердце у меня бешено колотится в груди, я ощущаю пульс в висках, кровь с невероятной скоростью циркулирует по венам и мне становится жарко. Как такое возможно? Не понимаю. Совершенно ничего не понимаю. Я не знаю имени его пасынка, я не видела его и его мать, потому что суд был закрытым, а они тогда уже были в разводе. Левент или Исмаил? Чёрт. Это невозможно. Моё прошлое не может быть так яро связано с настоящим. — Ты в замешательстве, — довольно мурлычет он. Я хмурюсь, ощущая, как меня начинает сильно колотить. — Ты не знаешь, о ком я. Вот видишь, какая ты сука. Левент или Исмаил? Исмаил или Левент? Думай, Ешилчай. Ты же умная девочка. Я начинаю думать. Исмаил говорил, что у него отчим. Я помню, он сказал, что тот учил его водить, но потом, на сколько я знаю, мама отправила его к дяде, оставшись со своим любовником, а значит, пазл не складывается. Левент не говорил о своей семье ничего, кроме того, что это для него больная тема, на фотографии я видела только его сестёр и маму, мужчину я на фото не видела. Больше похоже на правду. Я поворачиваюсь к Волкану. — Левент? — Бинго, малышка. У меня во рту резко пересыхает. Я прикрываю глаза, закусывая нижнюю губу, чтобы не разреветься. Я не знаю, почему мне так хочется плакать. Это всё выбивает из колеи и мне реально стыдно. Я потеряла ниточку, за которую хотела ухватиться десять минут назад, я потеряла рассудок. — Ты не представляешь, насколько его судьба жестока, как много он пережил и теперь ты решила издеваться над ним, как когда-то издевалась надо мной. Я тебе этого не позволю, — шипит он, снова чувствуя надо мной контроль, а я не могу сопротивляться. Мне бесконечно тошно от себя самой. Не хочу верить в то, что это Левент. — Я люблю его, ты ошибалась, когда говорила, что он мне не нужен. Я убью тебя, чтобы ты не мешала ему жить. Он говорит, словно бешеный фанатик. Его речи уже не пугают меня. Я равнодушно смотрю на него, а затем, пожимаю плечами. — Ты внушаешь это себе, Волкан, — говорю я, неожиданно охрипшим от шока голосом. — Убивай. Это не имеет значения. Он спокойно подходит ко мне и его рука смыкается на моём горле, прекращая поступление кислорода, я напрягаюсь, но по прежнему не имею возможности сопротивляться. — Тебе ни капли не стыдно? Я отрицательно качаю головой, вру, но вру, чтобы разозлить его. — Дрянь. — Ты повторяешься, — хриплю я из последних сил.Он отпускает меня. Я резко вдыхаю недостающий кислород и обессилено расслабляюсь на диване. Закрываю глаза. Теперь я знаю о Левенте всё. Теперь я вспоминаю всё, что говорил о нём Волкан когда-то. Теперь я понимаю этого парня. Теперь я его знаю. — Ты не стоишь и его мизинца. — Тоже самое могу сказать и о тебе. — Знаешь, — он склоняет голову набок. — Мне надоело с тобой разговаривать. Пора продолжить нашу веселую игру. Тебе понравится её название. — Название? — переспрашиваю я, нахмурившись. — « Ромео и Джульетта в Гоблинском переводе», — с кривой ухмылкой говорит он, проводя шершавой рукой по моей щеке, я вжимаюсь в диван, задерживая дыхание. Что этот сумасшедший задумал? — Запомни, Волкан, — резко отворачивая от него голову и тем самым, избавляясь от его прикосновений, говорю я. — Даже в игре по твоим правилам победителем окажусь я. Его взгляд меняется, но он мне не отвечает…

***

Стараться блокировать разум от воспоминаний — ровно тоже самое, что пытаться поджечь океан. Особенно глупо пытаться — когда ты сидишь в кресле самолета и считаешь минуты до посадки, встревоженный и как никогда одинокий и уязвимый. Левенту страшно. Впервые за долгое время страшно за себя и своих близких. Страх ловко забрался под кожу и смешавшись с кровью, разнесся по всему телу молодого человека, заставляя снова и снова погружаться в страшные картинки его детства, проживать все самые ужасные моменты заново, окунаться в их события и испытывать душащую боль от собственного бессилия. Вы никогда не задумывались, насколько Ваш разум уникален? Насколько чётко и ярко мы помним то, что было раньше, насколько сильно в нашу память впечатываются некоторые события, насколько они захватывают нас, несмотря на количество времени, которое прошло с тех пор. Левент помнит. Помнит всё, будто это было ещё вчера. Помнит Волкана и всё, что с ним связано. Молодой человек закрывает глаза, резко впиваясь ладонями в подлокотники своего кресла, губы его смыкаются в тонкую линию и на лице появляется гримаса страданий. Картинки снова крутятся в сознании, заполняя его так быстро, как проносящиеся друг другу навстречу поезда. Сейчас Левент взрослый и анализируя поступки своей мамы, он может понять её. Она осталась совершенно одна с маленькими дочками на руках после ухода их отца и им, заносчивым пятнадцатилетним мальчишкой, которого особо не волновали ни оценки в школе, ни то, что о нём подумают окружающие, с мальчишкой, который делал всё, что заблагорассудится, не обращая внимания на запреты и просьбы остановиться. Не осуждайте его. Он нуждался в отце в те годы, в его советах, мужской поддержке, он хотел, как и его друзья играть с папой в футбол по выходным, хотел, чтобы отец дал ему совет, как понравиться девушке, но его не было рядом. Он ушёл, не задумываясь и не позаботившись о своей семье. Левент остался совсем один, с бандой пешек за спиной и свою боль он прятал за бесконечными выходками и маской безразличия ко всему миру. Он был лишь потерявшимся ребенком. Мама Левента была в отчаянии. Она не знала, что делать и все сбережения с огромной скоростью заканчивались. И тогда появился он. Принц на белом коне, человек, умевший ухаживать, дарить любовь, вселять надежду. Он просто свалился, как снег на голову и уже после двух месяцев их знакомства с Джаннет, он предложил переехать в Стамбул. Вот так просто. В этом и был весь Волкан. Он был идеальным. Сначала. Его сущность открывалась медленно и даже сам Левент не сразу увидел, в какую трясину их затягивает этот человек. Волкан заменял Левенту отца… первые три месяца, затуманил ему голову, а потом просто дал кучу денег и Стамбул. Всё начало открываться только через год, когда начались настоящие проблемы. ~ Flashback 1. ~ Левенту шестнадцать. Он возвращается из кино, выпив немного пива во дворе с друзьями. Его рассудок вполне на месте и он трезво соображает, в теле лёгкая расслабленность и это не мешает ему ни секунды. Парень спокойно проходит в квартиру, размышляя о завтрашней встрече с Элиф, он даже не замечает, как в полутёмном помещении на него пристально смотрит мужчина с бокалом вина в руке. Он сидит в кресле и спокойно считает секунды, которые перетекают в минуты, которые в свою очередь, превращаются в часы. — Твою мать, — Левент отшатывается назад, заметив Волкана, который похож на зомби в такой игре блеклого света ночника. — Ты меня напугал, — усмехается парень, но встречаясь с туманным и злым взглядом отчима, нервно сглатывает, чувствуя, что что-то не так. — Привет. — Привет, — склонив голову набок, говорит Волкан, слегка прокашлявшись. Левент уверяет себя, что ему нечего бояться, но ему всё равно не по себе. — Где ты был? — Гулял. Ходил в кино с друзьями. Что-то не устраивает? — его характер даёт о себе знать и последнее само срывается с губ, Левент мысленно ударяет себя, понимая, что возможно, за него волновались. — Да, ты пришёл поздно и ты пьян. Меня это не устраивает. Волкан говорит сухо и безучастно. Левент быстро понимает, что о нём не волновались, его отчиму нужно выпустить пар. — И это мне говорит пьющий в гордом одиночестве мужик за тридцать. Фантастика, — фыркает Йылмаз, пронзив Волкана презрительным взглядом. — Не знаю, как ты, но я спать, — махнув рукой, Левент делает шаг в сторону лестницы, но ему не удается спокойно пойти в свою комнату. Волкан буквально бросает свою выпивку на пол, вино, словно кровь, разливается по паркету, смешиваясь с мелкими осколками. Мужчина подскакивает к Левенту и со всей силы хватает его за горло, слегка приподнимая от пола. Парень, не ожидав такого выпада, пытается вырваться, но ничего не выходит, поток кислорода прекращается и Левент неумолимо слабеет. — Ещё одна такая выходка и я убью тебя, щенок, — шипит Волкан и резко отпускает Левента, парень падает на пол, хватаясь за горло. — Скажешь маме — тоже самое будет и с ней, — фыркает Волкан и переступив через пасынка, поднимается по лестнице, в спальню, где мирно спит Джаннет. Левент закрывает глаза и пытается дышать, но лёгкие всё отторгают кислород и парень неумолимо кашляет. Еще бы несколько секунд и его просто напросто бы не стало. Левент понимал, что Волкан ненормальный, агрессивный и с этим надо что-то делать, но он не знал, что. Он понимал, что не может сказать маме, что ему самому нужно с этим бороться, но он был слишком мал для этого. Как физически, так и морально. Он мог противостоять сверстникам и тем, кто немного старше, его уважали, но это просто детские забавы по сравнению с тем, что из себя представлял Волкан. С этого всё и началось. С каждым днём Левент видел всё больше, с каждым днём он старался хоть как-то открыть глаза маме, но всё было тщетно. Влюбленные женщины зачастую теряют рассудок. ~ Flashback 2. ~ Несколько лет спустя. Левент быстро залетает домой, бросив сумку прямо у входной двери. На голове парня творческий беспорядок, а грудь быстро и беспорядочно вздымается и опускается. Он бежал по меньшей мере последние двадцать минут и изрядно запыхался. — Хэй! — прокричал парень на всю квартиру, в надежде услышать отклик от сестёр, мамы или на худой конец, Волкана. — Ваша надежда только что узнала результаты гонок. Я победил!!! — набрав в легкие воздух, на повышенном тоне продолжает Левент. — Но кажется, тортика не будет, — фыркает он, закатив глаза, а затем, почесав затылок, пожимает плечами, мысленно находя альтернативную замену семейному ужину. Йылмаз хмуро оглядывает просторную гостиную, в которой стоит уже около трёх минут, но подозрительные изменения замечает только сейчас. Вдребезги разбита ваза из прозрачного стекла, занавески на окне сдёрнуты и лежат на паркете, а несколько горшков с цветами опрокинуты и на рояле куча земли. Левент хмурится, оглядываясь по сторонам, внутри у него что-то болезненно сжимается, он срывается с места и уже бежит по лестнице на второй этаж, снова и снова выкрикивая имена сестёр и бесконечное «мама». Он находит их в своей бывшей спальне. Хазал и Лале, обнимаясь, беззвучно плачут, опираясь спинами на кровать Левента, Дениз и Фидан спят, а его мама тут же подлетает к нему, крепко обнимая за шею. Ошарашенный Левент обнимает её в ответ, тихо спрашивая, что случилось. — Он…ударил меня. Разозлился и ударил. А затем…он просто, хлопнув дверью, ушёл. В клуб Айлин, наверное туда. У него там…предмет обожания, — она всхлипывает. В теле Левента тут же вспыхивает жар. Он сжимает кулаки, а челюсть у него сильно сводит, но мама так крепко обнимает его, пытаясь найти в нём поддержку, что он зарывается носом в её волосы и прикрывает глаза. — Левент, что нам делать? — хрипло шепчет она. — Вы едете домой, — спокойно говорит Левент, Джаннет резко разрывает объятия, смотря на сына снизу вверх. — Мы? А ты? Что делать с Волканом? Левент… — она задыхается от накатившей истерики, Левент обнимает её так крепко, как только может. — Я остаюсь. Я разберусь с ним, мамочка. Вы будете в безопасности. — Левент, я тебе не позволю! — Мама, — парень шепчет, чтобы успокоить её. — Доверься мне. Я уже не ребёнок. Я смогу постоять за нашу семью. И в эту секунду, прижимая плачущую маму к себе, он понимает, что единственной опорой для неё всегда должен оставаться именно он. Он должен защищать её, обеспечивать и любить больше, чем кто-либо. С тех пор так и было. Так будет всегда. В тот вечер всё поменялось. Левент встретил Волкана в переулке. Он бил его до потери сознания, до тех пор, пока не удостоверился в том, что переломал ему по меньшей мере несколько рёбер. Он заставил его очнуться и наглядно объяснил ему, на каком расстоянии он теперь должен быть от него и его семьи. И Волкан впервые почувствовал себя беспомощным, слабым, жалким, а главное, абсолютно одиноким. Он поклялся даже не думать о них больше. На этом они разошлись. ~ The end flashback ~ Условия договора соблюдаются и сейчас, но Левент, летя в самолете к маме и сёстрам испытывает колющее, ломающее изнутри ощущение, что он вредит его близким. Это не отпускает, не даёт нормально дышать и думать. Когда такси останавливается у дома, который Левент купил своей семье — к нему навстречу по выложенной мелким щебнем дорожке со всех ног бегут четыре сестры, а за ними, его мама. Йылмаз улыбается, обнимая своих маленьких сестрёнок сразу. Они радостно смеются, абсолютно искренне радуясь приезду брата, которого так долго не было. А затем, он подходит к маме. На её щеках блестят слёзы. Она притягивает единственного сына к себе. — Спасибо тебе, — шепчет она, закрывая глаза. — Я обещал, мам, — тихо говорит Левент, ощущая в горле ком. Он рад быть тут, рад чувствовать тепло своих любимых рядом, рад, что с ними всё в порядке, но что-то всё равно не так. Он на интуитивном уровне чувствует это. Он не может понять, что упустил, о ком не позаботился. Ты ищешь не там, Левент…

***

Я открываю глаза, судорожно вдыхая воздух. Я снова привязана к стулу, а ощущение такие же, что и в прошлый раз после того, как он вколол мне эту дрянь. Голова кружится, но мне отчего-то не заботит то, что он со мной делает, что будет со мной дальше и останусь ли я жива. Я думаю о Левенте. Пока я была без сознания, я видела его образ. Я тянула к нему руки, но он не замечал меня. Я вспоминаю как можно больше из запутанных рассказов Волкана о его пасынке. Я знаю, он бил его, шантажировал и ущемлял, он врал и лицемерил. И он делал это не потому, что Левент был плохим ребёнком или мешал ему жить с его матерью, он пытался сломить его, видя в Левенте… конкурента. Волкан любит быть единственным, как я уже говорила, а мама Йылмаза любила сына, это естественно. Очень глупо и так неправильно, что меня тошнит от этого человека, но это так. Что взять с сумасшедшего? Сейчас Волкан с пеной у рта говорит мне, что любит Левента и хочет спасти его от меня. Не знаю, он врёт мне или самому себе. Это не так важно. Это не правда. Волкан просто хочет моей смерти. То, что я знакома с Левентом — всего лишь одна из надуманных причин. — Твой телефон разрывается от звонков Исмаила, — усмехается он, я только сейчас замечаю, что в комнате я не одна. Стараюсь его игнорировать. Чем меньше эмоций, тем лучше. — Мальчик волнуется за девочку, которая ему не принадлежит, как грустно, — издевается он, я сжимаю кулаки, чтобы не ответить ему чем-то особо колким. Он подходит ко мне и притягивает моё лицо к своему за подбородок. Как обычно. Я сохраняю бесстрастное выражение лица. Мне очень хочется есть и пить, но всё, что Волкан предложил мне из еды… нечто протухшее и давно залежавшееся. С водой лучше, тут есть водопровод. Я не попрошу его. Он сам предлагает. Редко, но предлагает. — Я помню его, — хмурится Волкан, смотря куда-то вглубь меня. Сердце замирает и я невольно дёргаюсь. Он знает Исмаила? Волкан не замечает того, как изменилось моё лицо, мне кажется, он действительно меня не видит, он в глубине своего сознания, в такие секунды он пугает меня, потому что он не контролирует, что делает. — Потерянный паренёк с крыши, — бурчит он и закрывает глаза. Мой подбородок по-прежнему зажат между его пальцев. Я часто дышу, унимая подкатившую истерику. Пульс бьёт по вискам. « Потерянный паренёк с крыши», — эти слова со звоном раздаются в моей голове снова и снова, мне, вдруг, становится больно и страшно. Воспоминания прорываются из глубин моего сознания и я понимаю, что всё тогда было не просто так. « — Я серьёзно ожидала чего-то более грандиозного, чем свидание на задрипанной крыше. — Да хватит называть её, как попало, — психует Демирджи и резко поднимается со своего места, подходя к самому краю крыши. — Демирджи, да что с тобой? Ведёшь себя, будто у тебя с этой крышей связаны какие-то мега откровенные события! Соври мне ещё, что приходишь сюда подумать в одиночестве, — взрываюсь я, пораженная холодом в его голосе. Слова сами срываются с губ, я даже толком не думаю. — Да, чёрт подери. Это моя крыша, и ты единственная, кого я сюда когда-либо приводил.»