Обмани меня (Обманись мной)

Лёша сидел, сложив руки на груди. Гром сидел напротив. Оба сверлили друг друга недовольными взглядами и молчали. Лёша молчал из принципа, хотя отлично понимал, что ему это молчание ничего хорошего не сулит. Игорь же, до сих пор был расстроен таким перевоплощением из невинного, тонувшего в отчаянии юноши, в маленькую язву. Он будто назло молчал как рыба и тем самым, провоцировал уголовное дело. —Лёш, ты же знаешь, я не желаю тебе зла. Но твое поведение... Ты выставляешь себя не в лучшем свете. —Да пофиг. Брось, Игорь, думаешь, я не понимаю, что если ты захочешь меня посадить, то найдешь любой предлог? У вас же ментов так заведено, да? — юноша криво улыбнулся. Игорь встал, ударив кулаком по столу. Вспыхнул ненавистью, опалив злым взглядом Лёшу. Юноша же, сидел спокойно, знал, что его не тронут. По крайней мере, если тронут, то хуже будет только Грому. Его загрызет совесть и осознание того, что он ничем не лучше коллег, которые таким занимаются. Одно дело, бить преступников во время погони. Другое, на допросе, выбивая ложные доносы и признания. Они не имели ценности, ведь признаться под таким давлением мог и обычный человек. Но дело было в другом. Лёша знал о слабости Игоря. Он искреннее старается честно работать, очищает город от грязи и даже если общается с преступниками, то лишь в поисках дополнительной информации. Чтобы поймать рыбку покрупнее. И вот, когда тебя, честного и справедливого мешают с той же грязью, с которой ты по идее борешься... Это как минимум неприятно. Ведь, касаясь в этом вопросе Игоря, Лёша невольно задевает и его отца. Ещё более честного и справедливого человека. Как максимум неприятно ещё то, что делает это Лёша, которого Игорь знал совершенно другим. Разбитым и брошенным. До жути хотелось сделать так же больно. Надавить, что бы услышать заветную правду. Приоткрыть завесу тайны и показать, что не все менты плохие и справедливость восторжествует. Правда... Такой способ добычи информации, с помощью психологической пытки, вряд-ли можно считать торжеством. Скорее, это будет казнь. У Лёши было право на звонок ближнему. Игорь с интересом наблюдал, кому же позвонит Лёша, но в итоге, никто так и не ответил. Лицо юноши омрачилось, он фыркнул, сжал кожу на руке. Но быстро остановился, не время для самоустранения, это может подождать. —Пять трупов, Лёш. Это не шутка. Вы вместе находились в этом свинарнике и как показывает следствие, ты сбежал, когда твоим друзьям стало хуже. И к чему мы пришли, Лёш? Немалый срок светит уже тебе. Проясни ситуацию, может, у тебя есть другая правда? —Нет, — резко ответил Лёша, смотря прямо в глаза, — Все так и было. Им стало хуже, я ушёл. —И где же ты был? Мы караулили тебя около дома, как только узнали о твоем присутствии на месте преступления. —Не знаю. Проблевался, вернулся домой, а тут вы. Ни дать ни взять, служители порядка. Пятеро, да на одного наркомана, молодцы. А если бы я домой не вернулся? Вы бы так же караулили меня всем отделом? Интересно, а что в это время, происходит по всему Питеру? Ай прости, я забыл, вы же не работать сюда пришли и не дела расследовать, а хуйней страдать. Прости, вопрос закрыт. —Хватит! — желваки на лице Игоря зашевелились. Неприятная правда скручивала нутро. Он и сам постоянно говорил, что здесь никто ничем не занимается. Но слышать эту правду из чужих уст, оказалось неприятно. —Давай, Гром. Посади меня. Уверен, наркомана-то посадить ты сможешь. Вот оно. Обида. Жгучая, коптящая сердце. Лёша не заметил, как раскрыл душу. Не следил за словами, ведь, кто знает, когда они ещё поговорят. А Игорь прочитал всё между строк, понял, почему Лёша заваривает эту кашу и не стремится пойти на контакт. Гром фыркнул, сел на место. —Думаешь, твоя сестра гордилась бы тобой? Слова Игоря прозвучали как гром среди ясного неба. Иронично. В другой момент, Лёша обязательно бы придумал какой-нибудь каламбур, на эту тему, но сейчас он понял, что Игорь устал с ним играть в поддавки. Если Лёша думает, что только он умеет делать больно, то мальчишка ошибается. —Н-не смей... —Да брось, мечта, а не брат. Куришь, спишь с кем попало, употребляешь наркотики, а с недавнего времени, пойдешь по статье за убийство и распространение запрещенных веществ. Браво. А теперь подумай, что сказала бы твоя сестра, будь она здесь. —Хватит! Замолчи! — Лёша сбросил со стола бумаги, схватил Игоря за куртку. Это невозможно терпеть, его слова толстыми иглами пронизывали сердце. А Гром не мог остановиться. Желание сделать так же больно, затмевало разум и трезвые мысли. Пускай его замучает совесть, но если его слова смогут исправить Лёшу, то он готов на это пойти. Правда, на психолога Игорь не учился и не понимал, что ненависть к себе за всевозможные грехи, вряд-ли подтолкнёт на верный путь. —Посмотри до чего ты опустился. Нет, мне правда интересно, неужели ты думаешь, что твоя сестра желала бы тебе такой жизни? Ты делаешь совершенно не то, что нужно! Ты выбрал путь слабого, тонешь в жалости к самому себе... Мне стыдно за тебя. Леша поджал губы, зажмурился. Игорь вскрывал раны без суда и следствия, дотягиваясь до зёрнышка души. Ещё немного и раздавит пальцами. Юноша отпустил Игоря, дрожа всем телом. Слова неприятными отзвуками засели в голове. Сейчас как никогда хотелось вернуться в то заброшенное здание и не возвращаться. Лёша сел на место, опустил голову. И правда. Зачем Кирилл его спас? Какое ему до этого дело? Почему был таким нежным с совершенно омерзительным человеком? Игорь нахмурился, сиюминутное затухание показалось странным итогом. Лёша сидел и кусая губы, с трудом сдерживал слезы. Может, он переборщил? Эта мысль болью задела сердце Игоря. Перед Громом вновь сидел тот слабый и раздавленный мальчик, который был на похоронах. Ещё немного и заплачет. Правда сейчас, Гром и сам не понял, как стал причиной этого состояния у Лёши. Обычно, те кто разбрасываются резкими словами, имеют толстый панцирь для собственной души. Лёша же, этой защитой не обзавелся. Их прервал стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в допросную заглянул Дубин. Блондин, помогает разбираться с делом, способный парень. Правда, на его месте, Игорь предпочёл бы увидеть Лёшу. Было бы хорошо, если бы все пошло по другому пути и Лёша поступил в полицейскую академию. Гром видел его своим напарником, но никак не врагом. Дима хлопал глазами, переводя взгляд с Игоря на Лёшу. Последний был слишком тихим. До этого, он криво ухмылялся, и кажется, совершенно не заботился о собственной судьбе. Ему было плевать на это. Сейчас, подавленный юноша склонил голову, выражая своё поражение. В сознании Лёши, горел огонь ненависти к самому себе. Этот пожар разожгла искра, которую дал Гром. Каким бы плохим не был Игорь, Лёша превосходит его по всем фронтам. —Чего тебе? — Гром бросил злой взгляд на вошедшего. —Там... Там это. З-залог за парня внесли. У нас же не так много доказательств, так что... —Пусть всё отменится. Он подозреваемый, будет спать в изоляторе столько сколько нужно. —Н-не получиться. Гром, тут такое дело... Иди лучше сам узнай, но парня отпустить сказали... —Это что еще за выходки? Гром вышел из комнаты, а Лёша побрел вслед за ним. Он догадывался у кого есть полномочия для таких решений и улыбнулся, как только увидел Кирилла. Даже не ответив на звонок, он сумел найти способ вытащить Лёшу. Это ли не чудо? Макаров хотел было броситься к Гречкину, но Гром грубо схватил его за шкирняк, удерживая на месте. Кирилл смотря на это, стёр с лица самодовольную улыбку. Подошёл ближе, оценивая ситуацию. Лёша выглядел разбитым и потерянным. Стоит, чуть ли не плачет, закусывает губу и старается не смотреть на Кирилла. Дело, вероятно, пиздец как плохо. —Ты что еще за хрен? — плевком выпалил Гром. Рядом моментом оказался Фёдор Иванович. Он взглядом дал понять, что мальчонку стоит отпустить. Стоило Грому разжать пальцы, как Леша моментом метнулся за Кирилла, крепко сжимая его руку. Леша чувствовал, что все смотрят только на них. В здании повисло молчание, все ждали развязки. Мучительно хотелось спрятаться. Но Кирилл был спокоен. Насмешливо улыбался, но сам, крепко сжимал руку Леши, внушая ему уверенность. —Кирилл Гречкин. Вы должны знать моего отца и... —Плевать я хотел на тебя и на твоего отца! Вы совершаете незаконные, коррупционные действия пытаясь освободить без пяти минут преступника! Лёша ожидал удивления со стороны Кирилла, но он сохранял невозмутимость. Отвел руку назад, незаметно поглаживая большим пальцем руку Лёши. Юноша готов был расплакаться на месте. —Человек невиновен, пока не доказано обратное. Хотелось бы узнать, в чем вы его обвиняете. —Пятеро убитых, пустили по вене «хмурого» и отравились. Эту гадость, притащил наш подозреваемый, он сам был там, это доказано и вина его тоже будет доказана. Уверяю, этого хватит для суда! — Гром окончательно вскипел. Он вовсе не хотел сажать Лёшу, но обида горьким комом застряла в груди. Хотя бы потому, что когда-то раньше, Леша так же прижимался именно к Игорю. Ожидал ласки и поддержки, а сегодня они чуть ли не кровные враги. И если Игорь жалел о сложившейся ситуации, то Лёша долго не грустил. Нашел вон себе, папика. —Интересная у вас политика, обвинять потерпевших! — воскликнул Гречкин, улыбаясь. Сказанное, ввело Игоря в ступор. Как это, потерпевшего? Идиотизм! Если бы Лёша был крайним, он бы сам об этом сказал. Какой вообще невиновный человек, будет провоцировать собственное задержание? —Послушайте, думаю, нам стоит пройти в мой кабинет и всё обсудить. — тихо начал Фёдор, стараясь унять Грома и сложившийся цирк. Гром не единственный, кто рискует головой. Связываться с Гречкиными не хотелось, а тут такой скандал. —Нет уж, пусть договаривает! —А ты, кто такой, чтобы перед тобой отчитываться? — спокойно спросил Кирилл, чувствуя дрожь Лёши. Что они делали? О чем говорили? Он отпускал Лёшу совершенно спокойным, даже весёлым. Ожидать таких глобальных перемен за несколько часов не приходилось. Игорь хотел было что-то выпалить, но ему наконец закрыли рот. Не в буквальном смысле конечно, но отправили заниматься другими делами. Кирилла же, собрались допросить. Но для этого, следовало отцепить от него Лёшу. А тот, прицепился пиявкой и не отпускал, даже на уговоры не поддавался. Кириллу это поведение, честно говоря нравилось. Гречкину ещё предстояло разобраться в ситуации, но и без этого, он знал что происходит нечто странное. Нет, ему нравилось нынешнее амплуа Лёши, но просто так он к такому не придёт. Макаров был котом, который гуляет сам по себе. Прятать его дома бессмысленно, он все равно вырветься и вернётся когда сам посчитает нужным. Чтобы вильнуть хвостом и снова пойти гулять по крышам. Но что же случилось, что он в один миг стал котёнком? Неужели прогулка среди более грозных хищников, его напугала? Или это некий Гром, задел юношу и причинил боль? Кирилл не знал, но собирался все выяснить, как только они выберутся отсюда. Одно неверно сказанное слово может вызвать неукротимый поток слёз, а плакать лучше дома, подальше от чужих глаз и злых языков. Лёша отпустил Кирилла только у самого входа в комнату, где допрашивали его самого. Гречкин пообещал закончить со всем быстро, но он беседовал с полицейским уже около получаса, а Лёша устал ждать. Он стоял около двери, прижимаясь спиной к стене и думал. Как только умудрился так сильно вляпаться в эти странные, незнакомые чувства? Юноша чувствовал себя защищённым рядом с Кириллом, знал, что находясь подле него, будет в безопасности. Но в тоже самое время, это сильная уязвимость. Да, никто другой не сможет навредить, но сам Кирилл... В его руках всё, и это по настоящему пугало. —Эм... Привет. Слушай, чего тут стоять... Может по кофейку? Твой друг пока занят, можем подождать его вместе. Лёша поднял глаза, это был Дима. Они были знакомы только косвенно, через Игоря, но Дубин оказался очень приветливым. Видя подавленное состояние Лёши, он не мог не предложить свою помощь. —Давай... — Лёша отлип от стены и пошел следом за Димой. И снова ловушка. То ли ситуацией решил воспользоваться Игорь, то ли Дима изначально вел Лёшу к нему, но стоило парням взять кофе, как на горизонте появился Гром. Прогнав Дубина шипением гадюки, Игорь устремил свой взор на Лёшу. Макаров внимал дрожь в коленях как мог, глядел на пузырьки пенки и не смел поднять глаз. Не хотел видеть разочарованности в чужих глазах. Гром неожиданно сел рядом, сложил руки в замок и тоже, опустил взгляд в пол. Повисло неловкое молчание, пауза затягивалась и никто не собирался начинать разговор первым. Лёша сделал глоток. Кофе уже остывал, но так даже было вкуснее. Желудок неприятно скрутило, он не ел целый день и сейчас думал только о том, что дома то еды нет. Придется ждать до утра? Время перевалило за десять, ближайшие магазины закрыты. Не вовремя. —Я хотел извиниться. Это... Это было неправильно с моей стороны срываться на тебе. Ты должен был сказать мне сразу, что ты невиновен, Лёш. —Я тебе ничего не должен. Ни тебе и никому другому. Признайся, ты и не хотел разбираться. Ты поверил в то, что я способен пойти на такое... Ты никогда не верил в меня. —Неправда! Сколько раз я приезжал за тобой вытаскивая из неприятностей? Сколько раз ты нажирался в слюни, а потом на утро ничего не помнил?! Я всегда верил, что ты сможешь обуздать это всё... Сможешь справиться. Ну давай. Вини других в своей боли. —А разве не ты обещал мне, что ублюдок сядет? Скажи, как я могу верить в справедливость, в карму, да хотя бы в бога, пока он гуляет на свободе? Ты обещал мне. И теперь, все что я слышу от тебя это речь о том, что я должен был справиться с этим. Может быть мне вообще забыть о том, что он сделал? Или в её смерти тоже виноват я? Почему всегда виноват только я? Игорь не знал что ответить. Лёша всегда имел поразительное умение винить себя в вещах, к которым он был непричастен и не видеть своей вины в ином. Эгоистичная позиция опускаться на дно дальше, не прельщала Игорю. Похвалить он за это не мог. В представлении Грома, случившееся, должно было закалить Лёшу и сделать похожим на Игоря. Но ситуация попросту сломала парня и что с этим делать, Гром не знал. Он не мог принять ситуацию, не мог простить Лёшу за то, что он сам причиняет окружающим боль, и в тоже самое время, его хотелось пожалеть. Но Игорь уже это делал и не раз. Жалость и прощение ни к чему не привели. —Я верил в тебя. Верил, что ты справишься. Но ты не хочешь измениться. Но знай одно, твой образ жизни приведет тебя в могилу. Игорь встал и удалился к своему столу. Лёша пожал плечами. Пускай так. В любом случае, все там будем. Гром любил грузить некоторыми вещами, а за собой грехов не видел, а даже если и видел, то игнорировал. Уж Лёша то знает, что Гром не белый и пушистый. Закрывает глаза на некоторые преступления, только потому, что ему это выгодно. Правда, выяснять кто прав, а кто виноват, не было сил. Гречкин вышел и потянулся. Теперь он был свидетелем по делу и был в курсе всех событий. Как итог: пятеро мертвых наркоманов, скорая, пропустившая вызов, и Лёша, который спасся чудом. Макаров наркоман, но дилером не был. Никакой адекватный предприниматель не даст наркоману в руки больше одной дозы. Оставался только вариант того, что одному из нариков, просто продали некачественную продукцию, вот и все. Виновного вряд-ли найдут и дело скоро закроют. Неприятно, но факт. Правда было одно «но». Лёше по прежнему угрожала опасность. Не найдут виновного — подведут под статью крайнего. В данном случае Лёшу. Но и эту попытку Кирилл пресекал заранее. Уведомил отца и попросил в случае чего помочь. Тот привычно поворчал, да успокоился. Забавно как с появлением Лёши в жизни Кирилла, у Гречкиных начали налаживаться отношения. А ведь раньше Кирилл мог не звонить отцу год, а то и больше. Писал смс-ки с просьбами скинуть больше денег, но это другое. Переписываясь в мессенджерах они даже не здоровались. —Ну что, нашёл себе неприятности на задницу? — Кирилл улыбнулся и сел рядом, перекинув через Лёшу руку, тут же прижимая его к себе. Лёша ничего не ответил. Чего уж тут отвечать на риторические вопросы? Хотелось спрятаться, а лучше всего, просто исчезнуть. Растворится в воздухе, что бы точно не приносить никому проблем. Кирилл задумчиво прищурился, а потом достал из кармана жвачку. Вытянув две пластины, Кирилл предложил взять парочку и Лёше, но тот отказался. —Ну чё, пошли? —Куда? —Не знаю. А куда хочешь? Го на Мальдивы? Лёша улыбнулся. —Заказывай билеты. —Оп, уже набираю, — Кирилл достал из кармана дорогой телефон, разблокировав его отпечатком пальца. Только когда парень начал вводить запрос и искать пятизвёздочные отели, Лёша понял, что он не шутит. —Так, стоп. Мы же оба невыездные. Ну, пока дело не закроют. Я думал ты шутишь. —Да бро-о-ось, отец если чё, все уладит. Давай на недельку махнем? Кирилла не смущали такие разговоры буквально в полицейском участке. Они ведь даже не потрудились выйти. Поймав на себе строгий взгляд Грома, Лёша поежился. Нет, отсюда надо стопроцентно уходить и желательно побыстрее. —Пошли. Не получится все равно. У меня нет загранпаспорта. Кирилл не прекращал приобнимать Лёшу, скалясь в подобии улыбки. Уже на улице вдохнув свежий воздух в лёгкие, Кирилл заметил поникшее настроение Лёши. Он отвечал спокойно и чуть иронично, но веселее от этого не становился. —Что он тебе сказал? — серьезно спросил Кирилл, останавливаясь у машины. Он заметил эту резкую перемену в настроениях и был готов, если не убить, то доставить массу хлопот, в своём любимом стиле. Но Лёша тоже хорош, мог натворить дел, а потом спрашивать, почему его не любят. Потому, следовало разобраться в ситуации. —Ничего. Забей, это не так важно. —Ага, а ещё чё скажешь? Лапшу он мне на уши вешает и доволен. —Это правда не важно. Я... — Лёша замялся, смотрел себе под ноги. — Просто отвези меня домой, хорошо? Кирилл открыл дверь для Лёши, а сам обошёл машину с другой стороны. —Здравствуйте, Владислав, — Лёша улыбнулся и протянул руку водителю. Тот улыбнулся, пожимая юношескую ладонь. — Как дела у вас? —Привет, да как обычно. А тебе всё на месте не сидится, м? Кирилл наблюдал за беседой, фыркая. Когда только познакомиться поближе успели непонятно. Но оно и не важно, ведь теперь, водитель прекратил быть невидимкой, а значит, при нём Лёша вряд-ли позволит себе лишнего. Плевать, что в первую ночь они буквально чуть ли не трахались на заднем сидении, когда водитель обрёл свою личность, извращаться у него на глазах было бы неправильно. Потому, Лёша не завел даже банального разговора с Кириллом. Это слишком личное, только для них двоих и Гречкин это понимал. Его самого, кстати, никак не волновало присутствие водителя. Кирилл мог обсудить при нём всё, зная, что такие водители, как правило повязаны какими-то хитрыми ухищрениями и договорами. То есть, он просто не имеет право обсуждать с кем-то дела нанимателя. А собственное мнение Владислава, Кирилла никак не трогало. Машина тронулась и Лёша придвинулся ближе. Стянул с ног грязные кеды и положил голову на колени Кирилла. Гречкин подумал, что юноше стоит обновить гардероб. Одежда совсем старая, как он зимой выживает непонятно, но одно Кирилл знал точно — так просто он это не оставит. Лёша упрямый, так просто помощь не примет, да оно и не важно. Но зима не скоро, а значит, холода тоже. Может, у них к тому моменту всё изменится в жизни и они оба перейдут на новые ступеньки отношений, когда принятие помощи будет обычным делом? Кирилл хотел, что бы этот момент поскорее наступил. Трогательный момент омрачали ощущения Гречкина. Лёша так же жался к нему в участке. С одной стороны, это доверие, с другой, его что-то сильно напугало. Настолько, что Лёша перешагнул через собственные принципы и позволил себе нечто новое. Кирилл знает, что не предаст Лёшу, это было бы слишком, но Лёша то этого не понимает. Кирилл положил руку на голову Лёши. Тот отозвался еле слышным мычанием и лег поудобнее. Почесывая юношу, Гречкин смотрел в окно. Красивые дома постепенно уступили место хрущевкам. Однотипные, малоэтажные здания, одно похожее на другое. Только таблички на углах здания различались. Лёше пришлось поднять голову, когда даже водитель в темноте запутался, куда надо повернуть и где нужная парадная. Кирилл недовольно вздохнул. Темнота ненадолго сковала Питер, скоро белые ночи вступят в свои права. Лёша вылез из машины, сказав, что доберется дальше сам. Кирилл пошел следом. Холодный ночной воздух приятно щекотал кожу. Гречкин нагнал Лёшу, взяв за руку. —Со мной пойдёшь? —Провожу тебя. Ты же, до дома дойти не можешь сам, вдруг тебя опять менты караулят. Лёша улыбнулся. С Кириллом добираться до дома было спокойнее. Макаров не думал, что в случае чего, Кирилл вступится в драку за него. Он скорее решает более крупные проблемы, например может вытащить из того же участка, без суда и следствия. Но вот обычные бандитские разборки... Это вряд-ли. Но Лёше это было и не нужно. —Ты здесь живёшь? —Угу. Охуенное жилье, лучше и не скажешь... — Вздохнул Лёша, поднося ключи к домофону. На вид здание было обычным. Можно сказать, только оболочка его и была красивой. Внутри же, царил хаос. Кирилл хмуро осматривал этажи, поднимаясь на третий. Жутко зелёный цвет стен, отталкивал. На каждом подоконнике была не одна пепельница и стояли когда-то живые растения. Теперь от них остались только сухие веточки, а сам горшочек, служил очередной пепельницей. Дом соответствовал его жильцам, по крайней мере, Лёша сюда очень органично вписывался. Его квартира это отдельный разговор. Её Лёша получал с боем, ему долго не хотели давать её и получил он её спустя несколько месяцев после выхода из детского дома. Где жил Лёша до этого, юноша умолчал. Вероятно, не в самых лучших местах. Квартира казалась аварийной. В спальне отсутствовали обои, дом вонял затхлостью. Кирилл провел пальцем по плащу Лёши — в ответ ему оставленный след чёрной пыли. Кирилл брезгливо поджал губы. —Где у тебя тут ванная? Мне бы... Руку помыть... Лёша указал на какую-то комнату, а сам прошёл на кухню. Кирилл словно оказался в кошмарном сне. Одна только мысль, что Лёша так живёт всегда, заставляла испытывать весь спектр эмоций, от гнева, до разочарования. Только оказавшись в этом помещении хотелось отмывать себя с характерным скрипом по крайней мере часов десять. Ванная оказалась ничем не лучше. Кирилл нащупал рукой выключатель. Тусклый свет лампы осветил оранжевые стены. Холодная вода ненадолго помогла прийти в себя. А собственно, чего ожидал Кирилл? Наркоманы и хуже жить могут, а у Лёши есть свет и вода, видать, исправно платит коммуналку. Вот только этого все равно было мало. Стены давили на Кирилла, он вышел следом на кухню. Лёша открыл окно и курил, сидя на подоконнике. Гречкин старался лишний раз ничего не трогать. Брезговал ли или боялся нарушить чужой порядок, не так важно. Но по лицу, Лёша понял, что Кирилл недоволен. —Как ты здесь живёшь? Это же... Ужасно! —Правда что ли? А я не заметил, спасибо, что открыл мне глаза, так мило с твоей стороны. — сарказм потоком лился из уст Алексея. —Нет, я серьезно! Удивлен, что тараканы не бегают ещё. —Жрать нечего вот и не бегают. Успокойся, тебя это ебать не должно. — Лёша спрыгнул с подоконника, затушив сигарету. Кирилл молчал, насупился, брезгливо сморщил нос. Подошёл к окну, выглядывая на улицу. Свежий воздух помогал трезво мыслить. Лёше поведение Кирилла не нравилось. Мажор, что с него взять, если в доме меньше пяти комнат, то это халупа какая-то. Впрочем, в чем-то Лёша был согласен с Гречкиным. Жить в этой дыре оказалось ужасно. —Я тебя не просил со мной подниматься, вот и не корчись теперь. —И тем не менее, ты позволил это сделать. —Хотел, что бы ты знал, за кого берешь ответственность. Ввязался в дело, сделал себя свидетелем, ходишь за мной хвостом. Ну раз оно тебе надо, то будь готов узнать обо мне и более мерзкие вещи, чем место, в котором я живу. Кирилл прищурился, повернув голову к Лёше. Тот успел зажечь вторую сигарету и нервно держал её в пальцах. Что это? Попытка оттолкнуть от себя? Или проверка на вшивость? Гречкин ожидал подвоха, но ничего не происходило. Лёша курил, иногда сплевывал в раковину слюну и не смел смотреть на Кирилла. Он знал, что стоит поднять на него глаза и стыд опалит щёки. —Я не жалею, что ввязался. Не понимаю только, почему ты сам не сказал правду. Охота в тюрьме сидеть? —Да брось, Кир. Сам знать должен как это происходит. Расскажи я хоть десять раз правду, им было бы выгодно подвести под статью именно меня. Что бы дело закрыть и все. А виновный в этом деле, все равно останется на свободе. Гречкин сжал руку в кулак. Он то знал. Читал же дело, помнил о случившемся. Но сейчас... Похоже, для Лёши наступил момент исповеди. Ему нужно было кому-то высказаться, дабы хотя бы ненадолго успокоить душу. Игорь задел за живое и эта рана кровоточила. А Кирилл... Наверное, он был достоин узнать эту правду? —Мне не кажется, что на тебя хотели повесить все грехи. Ты мальчишка ещё, смысл тебе травить собственных кентов? Работать не хотят, но и не идиоты же полные, ну? —В том то и дело... Работать не хотят... Мне одно непонятно, почему ты всё ещё здесь? Тебе мерзко, неприятно, стоишь чешешься и упорно остаёшься на месте. Едь к себе домой, забудь об этом деле, обо мне и живи себе спокойно, как жил. В чём твоя то проблема? Кирилл ухмыльнулся. Ну наконец-то у них зашел этот разговор. Значит, всё-таки проверка. Последний рубеж и тогда Лёша окончательно доверится? Или одно из многих препятствий, которые придётся обойти? —Да брось. Ты не хочешь, чтобы я уезжал, — Кирилл улыбнулся. —Это с чего ты взял? Ты мне не нужен. —Нет, нужен. Ты чудной и старательно ищешь причину, чтобы жить. А я, — Кирилл повернул голову к Лёше, — Тебе её даю. Юноша поднял глаза, встретился взглядом с Кириллом и фыркнул, отворачиваясь. И не поспоришь. В комнате вновь повисло молчание. Лёша с болью сжал руку в кулак. —Я не всегда был таким. Не всегда врал, употреблял и был сукой. У меня... Была сестра. Такая милая, светлый огонёк. Она всегда была такой веселой. Любила кукол и мультики, была послушной и доброй... Видел бы ты, как она после дождя, специально относила червей в траву, что бы их не раздавили. А дети смеялись над ней. Специально, у нее на глазах, давили тех, кого она успевала спасти... А она не унывала. Была такой хорошей. Лёша замолчал, всхлипнул вспоминая сестру. Она умела плести венки и любила ромашки. Она была олицетворением доброты и радости, а Лёша, он просто был рядом. Любил её всем сердцем и старался всегда быть рядом. Тогда он был маленьким рыцарем, защищал свою принцессу сестру и следил за ней. Нередко читал на ночь сказки всем девчонкам в ее комнате. За это девочку любили и дружили с ней. Кирилл поежился. Он боялся этого диалога. Одно дело читать о таком, другое слушать. А Лёша продолжал: —Я так её любил, наверное, больше всего на свете! А потом... —Не продолжай, прошу. — Кирилл прервал Лёшу. Юноша поднял глаза полные слёз, не понимая, почему его прервали. —Я знаю об этом. Знаю о том, что случилось. Не надо... Не мучай себя воспоминаниями. Лучше от этого не станет никому. Лёша сморгнул слёзы, хмурясь. Знает? Откуда? Кто успел растрепать, а главное, когда? Гречкин фыркнул, взглянув на юношу. Видать, ему было важно поведать эту охуенно грустную историю самому. —Когда? —Забей, блядь, это не важно. —Нет, блядь, важно! Когда ты узнал? Злой Лёша — это пиздец. Особенно, когда у него скоро ломка, искать наркоту нет ни сил, ни желания, а тут он узнаёт, что Кирилл знает о глубоко личной травме, о которой знать не должен. Кириллу в пору бы было послушать, да сделать грустное ебало, да только не мог он этого сделать. Врать не хотелось, видеть плачущего Алексея и подавно. —После того, как ты в первый раз не явился на встречу наркоманов. Я ожидал увидеть тебя там, а потом... Психанул. Решил, что выслежу тебя, после того как пойму тебя лучше. Тогда то я и узнал. Лёша напряг мозги, вспоминая момент, о котором говорил Кирилл. А вспомнив, насупился ещё больше. —То есть... Ты знал... С самого начала?! Ублюдок! — воскликнул Лёша, сжимая руки в кулаки. —Я?! А что мне ещё делать было? Просто забить? Нет уж, сам виноват! —Я ещё и виноват? Да кто тебе право дал узнавать о чужой жизни?! Ублюдок, да ты такой же как мразь, убившая Лизу! —Ты пизди, да не заговаривайся! Я никого не убивал и не собираюсь. И я не виноват, что его не посадили, а ты сучонок, не умеешь нормально денег просить. Я, сука, сын миллиардера, мог и прямо сказать, что тебе от меня нужно! —Конечно блядь! —Хуешно! Взял себя в руки и не ори на меня! Леша хотел было сказать что-то гадкое, но обоих напугал стук по батарее. Видать, слишком громко орут, мешают соседям спать. Кирилл отпрыгнул от окна, а Лёша сел на стул, сложив руки на груди. Выходит, все что между ними происходило, было обусловлено жалостью к Лёше? А ему казалось, что Кирилл просто необычный человек, которого тянет к изгоям. —Все ясно, проваливай. — тихо приказал Лёша, указывая на дверь. —Ебать хитрый, а ещё чё? Нет уж, если уходим, то вместе. — Кирилл так же сложил руки на груди, опираясь спиной о кухонный шкафчик. —Я сказал пошел вон! Мне не нужна твоя жалость! — Лёша вскочил со своего места и дёрнулся к Кириллу. —Так не нужна, что только ее и просишь! — Кирилл двинулся на встречу, заставляя юношу упереться спиной в стол. Наклоняясь, Гречкин и сам опёрся о стол, заставляя юношу склониться чуть ниже. Лёша часто дышал, гнев огнем пылал в груди, но вместе с ним пришло и другое чувство. Оно расцвело где-то внизу живота. Кирилл опустился ниже, ухмыльнулся и прижался к мягким губам. Поцелуй вышел диким, болезненным и больше напоминал борьбу за власть. Оба выражали все свои чувства в этом поцелуе, кусая губы друг друга, царапая кожу и намеренно сталкиваясь зубами. Когда огонь страсти потух, Лёша отпустил Кирилла, опираясь руками о стол. —Это клише. Поцелуй после ссоры. — объяснил Лёша, жадно глотая ртом воздух. —Люблю клише. Переезжай ко мне. — прошептал Кирилл, положив свои руки, на руки юноши. —Что? А ещё чего? Нет, давай как-нибудь без меня. — Лёша вырвался из нежного плена и отошёл к стене. —Почему?! Брось, да что тебя держит в этой дыре?! — Кирилл выпрямился, зло уставившись на Лёшу. Казалось, этот поцелуй развязал все конфликты. В клишированных комедиях после такого наступает белая полоса и герои живут себе сладко вместе. А Лёша упирается. —Все держит. Можешь считать это глупостью, но... Я не заслужил. Понял? —Не заслужил чего? Хорошей жизни? —Именно! Я... Я плохой человек. Я жалею себя, я эгоист, я тону в ненависти к себе и тому человеку, что убил Лизу. Я не могу начать новую жизнь, пока не изменюсь сам. А ещё, я наркоман и около твоего дома, крайне проблематично искать дозу. Лёша обнял себя, отворачиваясь от Кирилла. Это было правдой. Всё, что говорил Игорь, было правдой и Лёша не мог этого изменить. Желал, но не мог. Сломанную душу, крайне сложно излечить. —Неправда. Я знаю тебя, я видел тебя настоящим. Ты добрый, ответственный и заботливый человек. Ты боишься разочаровывать людей и крайне эмоционально просишь прощения, если делаешь что-то не так. Ты... Вовсе не плохой. Да и к тому же, никто не святой. Я тоже эгоист, я злопамятный и буду напоминать тебе о том, что ты меня ограбил, всю твою жизнь, ещё я не понимаю людей и редкостный грубиян и мудак, который часто лезет не в свое дело. Мы похожи. Так... Разве объединение не будет лучшим выходом? Соглашайся. —Ты врёшь. Ты не можешь быть таким. Ты заботишься обо мне. —Так же как и ты обо мне. Помнишь то утро? Ты мог спокойно сбежать, не попадаясь мне на глаза. Но нет, ты остался и приготовил самый лучший завтрак! Разве плохие люди так поступают? Ты просил прощения за то что сделал... И ты был искренен. Лёша повернулся к Кириллу, поджимая губы. Нет, это точно уловка. Руки дрожали, юноша прижал ладони к груди. —Я наркоман. Я не исправлюсь. —Ты не хочешь принимать, я это вижу. Кайф, который ты покупаешь, не сравнится с тем, что тебе дают чистые ощущения. Ты это отлично знаешь. Ты сам это чувствуешь. Ты готов бросить, просто тебе нужен человек, который будет рядом. Кирилл протянул ладонь. Страх читался в глазах Лёши и потому, он молчал. Не спешил бежать в крепкие объятия. Настала пора выйти из чащи леса и только от принца зависит, выйдет ли вслед за ним лис. —Я не верю в себя. Я не справлюсь. Я столько раз старался это сделать... —И столько раз винил себя за всё. Прекрати наказывать себя. Ты достаточно страдал, что бы быть счастливым. Я помогу тебе. Я верю в тебя. Лёша поднял глаза на Кирилла. Слова звучали серьезно. Он сам был как никогда серьёзен. Гречкин протягивал руку, а Лёша... Стоял столбом, потирая собственные ладошки. Как же страшно... Как же страшно довериться. Осторожный шаг на встречу и мокрая от пота ладонь опустилась на ладонь Кирилла. Момент, и Гречкин крепко схватил руку и резко притянул к себе Лёшу, заключая в крепкие объятия. От нахлынувших чувств, Лёша всхлипнул, начиная плакать. —Я не хочу быть зависимым от тебя... — прорыдал тихий голос. —Да брось, это не так плохо. Хочешь, отремонтируем эту квартиру и сдадим её кому-нибудь. Будет тебе пассивный доход, хочешь? —Я не заслужил тебя... —Леша набрал в грудь побольше воздуха, для новой волны слёз, но почувствовал что-то странное на спине... — Ты что... Ты что вытер об меня руку?! —Ты потный! Кирилл вышел из дома, держа в руках спортивную сумку. В ней собрались все пожитки Лёши, а она все равно была полупустой. Решив исправить этот недостаток утром, Кирилл бросил сумку в багажник. Лёша снял обувь и забрался на сиденье с ногами, прижимаясь к Кириллу. Слезы окончательно вымотали юношу, и он был готов сейчас же заснуть. Гречкин услышал хруст бумаги и резко дёрнулся, заставляя Лёшу упасть. —Эй, ты чего? —Секунду! — Кирилл достал из-за пазухи сложенный вдвое рисунок и протянул его Лёше, — Я же сказал, что нарисую тебя! Юноша смотрел на зелёные глаза, смотрящие на него в ответ с листа. Красивые и чистые. Кирилл видит его именно таким? Лёша прижал к груди листок, снова начиная рыдать. —Э-эй! А ну прекрати! Красиво же!