Обмани меня (Обманись мной)

Лёша резко сел, пробуждаясь от кошмара. Сюжет не помнил, но сердце сковывал страх. Юноша обнял себя, подтянув колени к груди, смотря в темноту. В пространстве комнаты не освещенной ничем, легко придумать монстров. Уставшие глаза не могли сфокусироваться на предметах и потому, создавалось ощущение полной незащищённости. Лёша чувствовал это краешком уха, как зверёк. Только через секунду он понял, что опасность может оказаться и за спиной. В подтверждение этой мысли, за спиной юноши послышался шорох. Он был громким и настолько явным, что Лёша был готов поверить во всех монстров на земле. Юноша зажмурился, не в силах пошевелиться и сбежать. Страх сковал тело, Лёша закрыл уши руками, что бы не слышать мучительно медленного приближения существа. Будь у юноши возможность отключить чувства, он бы с радостью сделал это, как только почувствовал когтистую лапу на своем боку... —Мхх, Лёш, ты чё? Кошмар приснился? Иди сюда... — произнес голос, который показался Лёше странно знакомым. Сознание противилось, но по ощущениям, когтистая лапа не причиняла вреда. Аккуратно провела коготками по спине, огладила ребра, а вторая лапа, похлопала по кровати, видимо, рядом с самим существом. Лёша решил не подавать виду, что он понял, что рядом с ним лежит потустороннее существо. Лучше подыграть, тогда у него будет время придумать план для побега... Лёша лег, прижал руки к груди, стараясь рассмотреть во тьме комнаты монстра, но все, что удалось разглядеть, это золотые глаза. Они смотрели прямо в душу, юноша поморщился. —Леш? —Д-да... —Ну что? Кошмар? Иди сюда... Существо зевнуло, на мгновение прикрыло глаза. Теплые лапы придвинули мальчишку к горячему торсу. Лёша боялся пошевелиться. Дрожал, не то от страха, не то от холода и всячески старался не тревожить засыпающего монстра. —Ты весь потный. Снимай футболку. Мне сходить за градусником? — произнесло существо, трогая губами лоб. Его лапы уже залезли под футболку, намереваясь снять мокрую тряпку. —Д-до утра подождёт... Спи. — прошептал Лёша, не узнавая собственный голос. —Если будет плохо, скажи. — существо зевнуло и прижав к себе Лёшу, окончательно погрузилось в сон. Макаров и рад бы выбраться из теплых объятий и сбежать, но тело отравила слабость. Плохо было уже сейчас, но юноша молчал. Погладив существо по груди, мальчишка прижался, намереваясь оказаться ещё ближе, закрыл глаза. Если его и собираются съесть, то кажется, не сейчас. Рядом с существом комфортно и тепло и возможно, побег можно отложить до утра... Лёша открыл глаза, широко зевая. За окном появились первые лучики солнца. Они не торопились бежать в открытое окно и пока только наполняли небо розовым цветом. Юноша поморщился. Во рту неприятная сухость, голова раскалывается, а места уколов на руках противно ноют. Лёша впервые взглянул на собственные руки, которые как правило, предпочитал игнорировать. На бледных руках было заметно всё. От следов ненависти к самому себе, до синяков, оставленных уколами. Лёша поморщился, чувствуя себя уязвимым. Как можно вообще с такими руками ходить в футболках? И почему его заботит чувство стыда? Разве, Лёше не все равно, на чужое мнение? Оказалось нет. Сидя уже несколько дней без дозы, Алексей заметил за собой слабость в виде тех же чувств и боли. В моменты, когда не хотелось жить, Макаров не шибко интересовался тем как будет отходить от дозы и сможет ли вообще бросить наркотики. Его интересовала желаемая передышка. От всего, от бесконечной ненависти и тоски, которая следовала за Лёшей всю его сознательную жизнь. Он желал мнимого отдыха от чувств, считал, что достоин хотя бы недолгого, но сильного кайфа. И по началу, даже было хорошо. Лёша помнил безудержное веселье и безграничную радость, которая заполняла сердце новыми надеждами. Но счастье было таким недолгим, что уже на утро Макаров надеялся на быструю смерть. Но наступала ночь и снова становилось хорошо и ему обещали, что станет ещё лучше. Что ж, ненадолго так и было. Лёша зажмурился. Да, пустые обещания были правдивыми лишь отчасти. Дрожь во всем теле говорила об этом как никто другой. Юноша винил себя за глупость, но в то же самое время понимал, что просто не мог найти другого выхода. Прощение преступника сестру не вернёт, а ловя очередной приход, есть вероятность увидеть ее грустный взгляд. Юноша всхлипнул. Двигаться не было сил, желудок выворачивало не пойми от чего, а мышцы сводило от боли, будто Лёша весь день вкалывал как проклятый. Юноша закрыл глаза, в надежде провалится сквозь землю. Лишь бы боль отступила и сознание навсегда растворилось в бесконечности бытия. —Доброе утро. Выглядишь хуево. Походу у тебя температура. Заболел? — весёлый голос Кирилла, который только что вернулся в комнату и даже не с пустыми руками. Подчерпнув знания из фильмов, Кирилл притащил куриный бульон. —Нет блядь, выздоровел. Отвали... — пробурчал Лёша, с болью смотря на Кирилла. Гречкин обиделся. Фыркнул, поставил тарелку на столик на колёсиках и прикатил его к кровати. Бросил на Лёшу злой взгляд и выпрямился, сложив руки на груди. —Повыебывайся ещё тут. Знаю тебе хуево, но на мне не срывайся. Понял, пиздюк? —Боже-е, просто иди нахуй, пожалуйста... Жизни меня учить будет, посмотри на него. Сам то, наркоман ничем не лучше. Иди давай, видеть тебя не хочу... — взвыл Лёша, закрывая лицо руками. От одного запаха еды желудок скрутило сильнее. Желание выблевать кишки и без того преследовало Лёшу, а теперь оно было близко к осуществлению. —Ну и говнюк же ты! — фыркнул Кирилл, выходя из комнаты. Обида настигла его внезапно и безоговорочно. Лёша должен быть благодарен за заботу, ведь Кирилл не поленился и даже откопал заведение, где ему сделают простой куриный бульон. А ведь мог ничего не делать, в самом деле. Сидя внизу, Гречкин одним ухом слушал телевизор, а остальными органами чувств был обращен в интернет. Набирая в ноутбуке статьи, Кирилл наконец решил поинтересоваться, что же делать во время Макаровской ломки. Там он нашел крайне неприятные побочки, объясняющие поведение Лёши и выставляющий Кирилла непонимающим ничего идиотом. Стоило сразу обратиться к интернету или хотя бы, позвонить тому отцовскому знакомому. Кирилл вздохнул. Ему следует находиться рядом с ноющим юношей и поддерживать его, хотя бы морально, раз ничем другим Кирилл помочь не сможет. Гречкин нехотя встал, забрал с собой ноутбук и побрёл в свою спальню. Ситуация не изменилась, Лёше всё так же было хреново. Судя по запаху и изможденному виду, организм юноши отвергал любую пищу, а так как желудок холерного был пустым, то мальчишка просидел в тщетных попытках выблевать из себя хоть что-то. Кирилл вздохнул, отложил вещи на стол и спустился вниз. Нет, не чтобы окончательно сбежать. Нужно было принести воды и заказать кое-какие лекарства. Сам Кирилл болел нечасто, потому, в аптечке ничего не держал, но смог таки найти таблетку жаропонижающего. Поняв, что это лучше чем ничего, Гречкин поднялся наверх. Лёша сопел, щёки и шея красные, но в то же самое время, парнишу бил озноб. —Эй ты, неблагодарный. Вставай давай, будем пить таблетки. —Не хочу... Отвали от меня, ты меня не любишь. — просипел юноша, не открывая глаз. —А я тебе в любви и не признавался. — фыркнул Кирилл, дотронувшись до горячего лба. —Ну вот и проваливай. Ты мне не нужен... — произнес юноша, отворачиваясь. —Посмотри на него, какой борзый вырос-то. А вчера тогда что было? «Пык мык, меня охранник не пустил блинб какая досада». Зато передо мной выеживаться горазд. — Кирилл намеренно искажал голос, пародируя Лёшу. Лёша надул щёки как рыба еж, заставляя Кирилла улыбнуться. Значит, происшествие задело мальчонку. То-то он больше не спешит спорить. Юноша покорно слизнул таблетку с пальцев Кирилла и с его помощью сел, выпивая стакан воды. —Ну вот, это так сложно было? Обязательно фыркать на меня, да? Давай двигайте, нечего поперек кровати разваливаться, ты тут не один живёшь между прочим. —А я не хочу в твоей комнате жить. Я хочу свою. — тихо буркнул Лёша, но желание Кирилла выполнил и отстранился на свою половину кровати. —А я и не прошу тебя тут жить. Как только мы закончим с твоей зависимостью, можешь хоть на первый этаж переселиться, мне не жалко. Обида Кирилла исчезла почти полностью. Гречкин забрался на кровать, лег рядом и продолжил читать умные статьи. Многие термины были ему непонятны, а хитровыебанные формулировки бесили, но суть была ясна — дальше хуже. Единственное что заставляло спокойно выдохнуть это то, что ломка не продлится долго. Две недели ада закончатся и в сухом остатке Кирилл наконец познакомится с настоящими Алексеем. Это пугало и будоражило одновременно. Мысль о том, что за все время их общения, Лёша почти никогда не был полностью трезв — пугала. Гречкин познакомился с человеком, чьи эмоции были ему непонятны. Он изменялся так же резко как погода в Питере и если сейчас на улице солнце, то не факт, что прогнозы верны и оно останется до вечера. Кирилл боялся, что именно эта непостоянность и привлекала его в мальчишке. Может, у Гречкина определенный типаж на стервозных людей? Что если полностью трезвый юноша окажется не во вкусе Кирилла? Это будет трагедия, хуже чем падение Помпеи. И если Гречкину эту трагедию будет пережить просто, то Лёшу это сломает. Кирилл принял твердое решение, что даже если мальчишка ему не понравится, даже если их взгляды и пути разойдутся, он не даст ему вновь потонуть в этом болоте. Ничего не помешает им остаться друзьями, ведь так? Правда, что об этом подумает сам Лёша? Сможет ли он пережить то, что будучи опьяненным наркотой, оказался куда предпочтительнее Кириллу? Ворох мыслей не давал сосредоточиться на статье. Кирилл застыл, буравя взглядом одну и ту же строчку, старался перечитать ее, но так ничего и не понял из прочитанного... Неожиданно, под руку Кириллу вернулся Лёша. Ему надоело лежать одному. Мальчишка поднял руку Гречкина, подлез ближе и опустил её. Кирилл хмыкнул. Какая чарующая наглость. —Фу, ты даже сейчас о наркотиках читаешь. Ботаном себя возомнил? —Боже упаси. Ещё чё скажешь? Про тебя думаю вот. —О чем же? —Да так... Ерунда. Хочешь что-нибудь посмотреть? — Кирилл попытался улыбнуться. Лёша поднял на него недовольный взгляд, но вскоре растерял былую жесткость и отрицательно качнул головой. Усталость брала свое. —Нет. Ты смотри, что хочешь, я просто полежу с тобой и всё... Голос Лёши потерял всю энергию. Он заставлял себя говорить и сам не понимал, почему хочет язвить. Просто в один момент, все запреты и оковы спали. Безразлично, что подумает Кирилл. Выкинет на улицу? Лёше же лучше, у него хотя бы будет шанс найти что-то наркотическое. С другой стороны на улицу не хотелось. Лежать под боком было приятно. Впервые юноша не думал о том, что будет есть завтра и будет ли вообще. Два неполных дня с Кириллом расслабляли. Одному Алексею приходилось буквально выживать, считая накопленные приютом деньги. Сейчас же, о Макарове заботились. Прямо как в детском доме. Лёша поморщился. А ведь он так хотел сбежать из-под гнета интерната и желал жить по-своему. А что в итоге? Не прошло и года, а он уже просится под чужое крыло. Только Кирилл не интернат. Это практически незнакомый человек, который может дать как благо, так и беду. Поразительно почему Лёша не подумал об этом раньше. —Ты ведь не убьешь меня, да? — прошептал Алексей удивительно бесцветным голосом. Лёша сам поразился собственной интонации. И правда, какая разница убьют тебя или нет? Уж обществу то точно будет плевать на это. А Гром, кажется, единственный человек, который волнуется за Лёшу помимо Кирилла, и вовсе может не заметить пропажу неординарного юноши. —С чего такие мысли? — испуганно спросил Кирилл. Ход мыслей Лёши ему не нравился. —Не знаю. У богатых свои причуды. Вдруг ты знакомишься с мальчиками наркоманами, втираешься к ним в доверие, а потом убиваешь? —Тогда я не стал бы водить тебя по магазинам. Да и к тому же, какой мне прок от твоего трупа? —Почки продашь. Или другие органы... — предположил Лёша. —Зачем? Я уже богатый. Пара сотен тысяч с твоих почек мне погоды не сделает. Да и к тому же, вряд-ли органы наркозависимого человека можно кому-то втюхать, ты уж извини. — рассуждал Кирилл, поглаживая каштановые волосы. Лёша задумался. Так и есть. Выходит, материальной выгоды от его убийства Кирилл не получит. Но что тогда Гречкину нужно? —Тогда ты садист. Ну, возможно. Пытаешь людей, а трупы закапываешь на заднем дворе... — просипел Лёша и в подтверждение своих слов широко зевнул. —Маньяк из меня так себе выходит, раз ты меня совершенно не боишься. Да и к тому же, лучше моего двора ты дворы не видел, понял? Трезвым станешь, я тебя выпущу около дома погулять. Впрочем... Некоторые садистские идеи у меня есть... — последнее предложение Кирилл прошептал Лёше на ухо, опаляя горячим дыханием. —И какие же? — Лёша улыбнулся, тыкнув пальцем в нос Гречкина. —Я хочу посмотреть, как тебе пойдёт собачий ошейник... Я бы надел его тебе на шею, заставил бы подчиняться, закрыл глаза и связал твои руки своим кожаным ремнем и... — Кирилл расписывал фантазию придумывая ее на ходу. —Ты можешь это сделать. Все, что пожелаешь, котик, но... — Лёша выдержал театральную паузу, а потом продолжил — Я очень хочу дозу, Кир... Подумай, всего одна малю-ю-юсенькая доза и ты можешь воплотить свою фантазию в жизнь! — Лёша мягко улыбнулся, поглаживая маленькой ладонью щеку Кирилла. Тот нахмурился. Внутри что-то оборвалось, вынуждая Кирилла отстраниться. Все это время, Лёша не интересовался им. Он расспрашивал, искал чертов способ взять Кирилла на слабо. Что бы Гречкин позволил ему ширнутся и в итоге перезапустил этот чертов таймер. Кирилл фыркнул, раздражённо выругнулся и специально отодвинулся дальше. Приятного мало. —Кир... —Вот только не смей со мной сейчас разговаривать так, будто заявил о невинной хуйне! — Кирилл злился. Возникает вопрос, а интересовался ли им Лёша вообще? Или это с самого начала была игра? Нет, доля театральщины в их общении была, но, после кражи, Макаров больше ничего не делал. Жил, разве что, своей распутной жизнью дальше, но поддерживая контакт с Кириллом, не искал в этом материальную выгоду. —Да брось, Кир... —Ты помнишь, как просил у меня прощения, за то что принял какую-то отраву? Ты помнишь, как хуево тебе было? Нет?! Может мне тебе напомнить? — в голосе Кирилла промелькнули безумные нотки. Возможно именно страх вставит мальчишке на место мозги, и он вспомнит собственные ощущения. Кирилл вытянул руку, намереваясь схватить Лёшу за запястье, но тот своевременно увернулся. —Я всё отлично помню, но это случайность! Такое бывает! Кирилл обомлел. И этот человек оплакивал умерших товарищей? Гречкин помнил его спутанное бормотание насчёт тех людей. Кирилл был с ними не знаком, но Лёша уверял его, что люди они хорошие были. Ключевое слово были, и казалось, инцидент заставил Макарова подкрепить желание бросить, но видимо, даже смерть не может остановить наркомана. Гречкин и мысли не мог допустить о том, что сейчас он говорит совершенно не с тем Лёшей, с которым общался ранее. Нет, конечно это был Лёша, но отравленное болью сознание искало любой выход, что бы эта боль прекратилась. Агония от непрекращающейся боли и тщетные попытки не свихнутся. Это словно пытка, которой не суждено закончится, а доза — спасенье. За неё человек готов был сказать и сделать всё, что душе угодно, лишь бы получить желанную передышку. Кирилл не понимал этой простой истины, считая, что игра Лёши заходит слишком далеко. А Лёша не мог объяснить. Нежелание раскрывать карты, которое обязательно смениться мольбой. Они дойдут до этой фазы, но перед этим, Лёша использует все попытки получить свое. Тело держалось за счёт мысли о том, что, возможно, своими действиями они получат награду. Удивительный механизм человеческое тело, оно может перенести невыносимые муки, и все равно продолжить стоять, надеясь, что вынужденная стойкость оправдается и впереди их ждёт что-то хорошее. Но это была другая пытка. Юношу пытали не ножом, не током, ни жаром, но пытка была похожа на все сразу. Огонь струился по венам, мозг экстренно пытался избавиться от боли, да только из-за приема наркотиков, организм совершенно разучился создавать нужные гормоны. Поняв, что раз в несколько дней происходит дозаправка эндорфинами, организм решил, что может и вовсе позабыть об их производстве. А зачем? Гормон же появляется магическим образом, значит, все хорошо. Кирилл окончательно обиделся. Это Лёша понял, когда не сумел лечь рядом с ним. Гречкин просто не позволил этого сделать, демонстративно окинул юношу холодным взглядом и отодвинулся, а потом и вовсе ушёл в другую часть комнаты, усаживаясь за стол. Макаров и сам обиделся. —Ну и пожалуйста! Ты мне не нужен! Я ухожу! — воскликнул Лёша, вставая с кровати. Крупная дрожь поразила все тело, но юноша упорно стоял на своем. —Лежи. Ты не уйдешь отсюда, пока мы не закончим. — грубо ответил Кирилл, смотря на юношу с осуждением. —Ты мне не хозяин, — зло прошипел Лёша, подойдя к двери. Гречкин встал со своего места, больно хватая юношу за запястье, и вывел из комнаты сам. Лёша пискнул, тут же начав сопротивляляться. Ноги в теплых носочках скользили по паркету, не давая толком вырваться из жёсткой хватки. Кирилл сквозь отчаянное сопротивление тащил юношу за собой. —Отпусти! — вырвалось у Лёши угрожающим рыком. —Заткнись и иди. — в ответ проронил Гречкин, не отпуская юношу. На тонком бледном запястье обязательно останутся синяки. Кирилл громким ударом открыл дверь ванной комнаты, втаскивая в нее Лёшу. Сопротивления не увенчались успехом и в конечном итоге, Гречкину удалось дотащить Лёшу до раковины. Юноша не понимал, зачем его сюда привели, он боялся худшего, фантазия рисовала изощрённые издевательства, хотя Кирилл никогда не угрожал Лёше расправой. Загнанный разум просто медленно сходил с ума, из-за прибывающей со всех сторон боли. Лёша упёрся руками в раковину, опустив голову, стараясь перевести дыхание. По сравнению с Кириллом он низкий и достаточно слабый. Ожидаемого скачка роста не наблюдалось и, видимо, не случится. Так же, Кирилл по сравнению с Лёшей, оказался хорошо сложен физически. Не зря же хвастается собственным телом, застегивая только две с половиной пуговицы. Кирилл не позволил долго стоять в наклонке, он дёрнул юношу за волосы, заставляя поднять голову, а второй рукой, взял мальчишку за подбородок, заставляя смотреть в зеркало. Лёша фыркнул, попытался вырваться, но отчаянные попытки принесли лишь усталость. —Смотри. Смотри говорю! Нравится?! Это, чёрт возьми, ты! И всё будет ещё хуже, если ты блядь не возьмёшь себя в руки! Лёша наконец взглянул на себя в зеркало. Бледная, почти белая кожа, в некоторых местах видны ниточки вен. Лёша чувствовал, что всё его естество истончилось и скоро он потухнет как спичка. Чудовищно черные синяки под глазами, сами глаза красные и не выражают ничего. Зрачки не изменялись в размере, оставаясь стабильно чуть широкими. Волосы потеряли живость и цвет, остались тусклые патлы, которые кстати, пора было стричь. Синяки на руках это отдельная тема, которую Лёша поднимать не хотел, но зеркало было настолько большое, что отражались и они. Итог? Всё может оказаться ещё хуже чем есть сейчас. Но и то, к чему Лёша пришёл, это сущий ад. Лёша помнил свою по-настоящему живую кожу, яркий взгляд, а не бледную копию самого себя. Может, потому он и не смотрится в зеркала? Что бы не видеть тень самого себя. Мальчишка всхлипнул, лицо исказилось в болезненной гримасе. Кирилл позволил юноше опустить голову. —С тебя хватит. Ещё немного и ты просто исчезнешь. Ну всё, достаточно... — Кирилл чувствовал, что переборщил, но это то, что он обязан был показать Лёше. Сам Гречкин, смотря на Лёшу, ориентировался скорее на собственные чувства. Рисуя его, он наполнял портреты краской и жизнью, не давая серости оригинала коснуться бумаги. В акварельной палитре просто нет таких красок, что бы передать настоящего Лёшу на холст. Но это не значит, что оригинал был чем-то плохим. Просто Кирилл был из тех художников, что предпочитают рисовать в нежных, светлых оттенках, отталкивая серость и готические образы. —Ненавижу... Ненавижу тебя! — воскликнул Лёша, отталкивая от себя Кирилла. Минутное осознание проблемы сменилось желанием получить дозу. Юноша вышел за дверь, найдя в ослабевшей теле силу и для этого глупого рывка. Сняв с ног носки, мальчишка стабилизировал свои силы и уже не рисковал свалиться из-за скольжения с лестницы. Кирилл опешил. Не такой реакции он ожидал, а полученная не нравилась вовсе. Гречкин пошел следом за Лёшей на первый этаж. Юноша желал сбежать. Кирилл уже жалел, что дал мальчишке жаропонижающего, видать это оно наконец начало действовать и вылезло глобальной головной болью для Кирилла. —Сидеть! Сидеть я сказал! — воскликнул Кирилл, хмуро смотря на Лёшу. —Я тебе не собака, понял! Юноша пытался понять, как сбежать из чужого особняка и вернуться в привычные трущобы. Да, жить там не сладко, но сознание наркомана лучше ориентировалось именно в знакомых местах. Кирилл понял, что дело дрянь, незаметно для юноши нажимая на телефоне кнопку «SOS». —Ладно, давай ты просто сядешь и мы оба успокоимся, окей? —Руки! Подними руки! Что бы я их видел. — Лёша начал пятиться на кухню. Выбор был сделан не случайно, мальчишка знал, что там может найтись потенциальное оружие и из окна первого этажа легко слинять. К тому же, юноша знал это помещение. Бежать наобум, имея доступ к знакомой комнате, банально глупо. —Окей, хорошо, только прошу тебя, успокойся. — Кирилл поднял руки, бросая на дверь взволнованные взгляды. Он жалел, что вообще выпустил паренька из комнаты. Лёша без труда вошёл в просторную кухню. Вся посуда лежала на своих местах, создавалось ощущение, что Кирилл ничего помимо вилок не трогал, хотя в холодильнике были продукты. Взгляд юноши наткнулся на холодное оружие, а точнее, целую коллекцию разнообразных ножей. Выбрав из них самый устрашающий на вид, Лёша взял его, выставляя перед собой. Кирилл понял, что дело принимает нешуточный оборот, а вошедшие охранники и вовсе были готовы применить табельное оружие, что бы уложить парнишку. Но хозяин дома быстро это дело запретил. Даже шокер изъял, что бы соблазна не было им воспользоваться. —Перед вами наркоман, а вы, два взрослых мужика, должны с ним как-то справится! — шипел Кирилл, за дверью. Лёша понял, что готовится засада. Нет, нужно их внимание отвлечь. —Даже блядь не думай, что я позволю им сюда войти! — рыкнул юноша, взяв первую попавшую тарелку в руки и разбивая ее. Услышав треск стекла, Кирилл открыл дверь и чуть не поймал очередную тарелку. Гречкина спасла его собственная реакция. Посудина влетела в полуоткрытую дверь, разбиваясь вдребезги. —Леш, я... Снова треск посуды, несколько осколков даже вылетели Кириллу под ноги. —Да послушай же ты! Но Лёша слушать не желал и на любое действие в свою сторону искал, что же швырнуть. Обеспечив себе и другим обитателям особняка минное поле на кухне, юноша почувствовал, как небольшой осколок впился в ногу. Самому бы уйти, а он как на зло ещё и тапок не нашёл в доме. Макаров повернулся к окну и поспешил открыть его, залезая на подоконник, Лёша зачем-то оглянулся смотря на дверь за спиной. Сбегать босиком конечно, та ещё глупость, но глупее было замешкаться. Ведь когда к юноше на улице подбежал охранник, мальчишка заметил его боковым зрением и от испуга свалился обратно в кухню. Возможно, не имей Лёша этой заминки, он бы выскочил на улицу и попытка сбежать, закончилась у забора, а не в заполненной стеклом кухне. Лихорадочно сжимая в руке нож, юноша чувствовал, как несколько осколков впилось в кожу. Пока, не поняв где и находясь ещё в состоянии шока, Лёша не шибко думал об этом. Его пугал факт появления в поле зрения охранника. Мужчина, похож на тех вышибал в клубах, которые враз выкидывают из заведения как только ты сделаешь что-то не так. Лёша нервничал. Парень встал, попытался пятиться, слыша хруст под ногами, выставляя перед собой нож. В дрожащих руках он был оружием и будь у Лёши больше мастерства, он бы смог хотя бы ранить противника. Но к счастью, мальчишка этим мастерством не обладал. Он бросился вперёд, надеясь на собственную скорость, не имея возможности пятиться и упереться в стену, чувствуя как осколки посуды больнее впиваются в кожу, Лёша все ещё надеялся на собственную скорость и удачу. Одного удара под дых хватило, что бы выбить из мальчишки дух. Второго, что бы закрепить полученный урок. Лёша выронил нож, а охранник не дал упасть на пол, оперев о кухонный напольный шкафчик. Он, в отличии от мальчишки находился в кожаных берцах и мог хоть танцевать на полу заполненному стеклом. —Все! — с ухмылкой выкрикнул охранник. Но хозяин дома проделанной работой оказался недоволен. Нет, он окатил мужчину таким злым взглядом, что тот понял, что дело пускай и выполнено, но крайне хуево. —Ты что бля сделал?! Ты не мог его на улицу вытащить?! Твою мать, ты что равного в нем увидел, блядь?! Давно пиздюков не бил, я не понял?! — воскликнул Кирилл не находя цензурных слов, — Ты его убить бля мог, ты нормальный, нет?! В голове помимо тупых анекдотов хоть что-то есть?! Гречкин поспешил подхватить мальчишку на руки и вытащить его в гостиную. Парень выглядел совсем плохо, Кирилл слышал, что от таких случайных ударов, бывает смертельный исход. Выхода нет, придётся звонить врачу. Лёша открыл глаза. Все плыло, а голова болела. К хуевому самочувствию прибавилась боль в руках, ногах и в отдельных участках даже на спине. Юноша всхлипнул. —Опа, проснулся. Ну вот, я же говорил, пацан живучий аки таракан! — произнес весёлый голос знакомого доктора. —Сейчас ты будешь менее живучим, козел! — раздался рядом злой, знакомый голос. —Но-но! Мне ещё не заплатили. Да и к тому же, вам явно нужна моя помощь, котятки. Твой батя предупреждал, что ты позвонишь, но мы оба ожидали этого звонка чуть раньше. Взгляд юноши упёрся в капельницу. Снова. Добрый доктор сидел где-то рядом, но взгляд юноши не мог ни на чём сфокусироваться. Серьёзно его головой о столешницу приложили, хорошего мало. —Ну, вижу вам тут надо отношения выяснить. Если что, я внизу. — нараспев произнес док, намереваясь обчистить хозяйский холодильник. Ну, а что, он свое дело сделал, неплохо было бы и подкрепиться. —Давай, иди отсюда. Кирилл сел рядом на кровать к Лёше, хмуро осматривая его. Все началось с глупости и закончилось тоже глупостью. —Будешь морали читать? — тихо простонал Лёша. Свою вину в произошедшем он не признавал. Кириллу следовало отпустить его сразу, а не доводить до такого. —Нет, не буду. Отец был прав, следовало найти лечебницу, но... Я уже начал, а значит дойдём до конца... Конец оказался не так близок, как рассчитывал Кирилл. Лёшу ломало больно и со всем энтузиазмом. Он не мог спать и не давал расслабиться окружающим. Успел пару раз даже укусить, что Кирилла, который к этому привык, что Доктора, который дежурил рядом. Гречкин чувствовал, что сходит с ума. Он и сам жил в чертовом кошмаре, не способный спать и даже спокойно есть. Настроение Лёши менялось от любви, до ненависти. Он мог любить, просить прощения за свое поведение и через несколько мгновений всем сердцем ненавидел Кирилла и его затею с лечением. Гречкин уже не мог приводить аргументы. Он банально устал. Выгорел и идеей, и желанием быть рядом. Он не верил сладким речам юноши, когда того отпускало и все больше убеждался, что Лёша его ненавидит. Кирилл не мог спать рядом, он чувствовал себя гостем в аду. В тоже самое время, ночные кошмары юноши его больше не трогали. Лёша часто просыпался с криками, вновь проклиная всё, что видел, а Кирилл не вздрагивал от этого. Разве что, возвращался к столу. Именно там он концентрировал оставшуюся любовь к юноше, капля за каплей нанося её на бумагу. Гречкин пытался дорисовать портрет и если красок было достаточно, то любовь оказалась на исходе. В какой-то момент, последняя капля легла веснушкой на плечо Лёши. —Ненавижу тебя... Это больно... Я так больше не могу... — протяжно произнес юноша. Его не било в агонии, но общий вид выдавал ужасное самочувствие. —Знаешь что?! Проваливай! Убирайся в свои трущобы, убирайся в свою поганую жизнь! Я ненавижу тебя! Я! И я был полным идиотом, когда подпустил тебя близко! — взорвался Кирилл, одним взмахом руки сбрасывая со стола всё. Листы разлетелись по всей комнате, а Кирилл продолжал, — Что бы когда я вернулся, тебя тут не было! Можешь забрать всё, что хочешь, укради какую-нибудь статуэтку и купи себе столько наркоты, что бы захлебнуться в ней, понял! Ненавижу тебя! Лёша опешил, испуганно смотря на Кирилла, а сам Гречкин, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Накинув цветастую рубашку, он на ходу написал друзьям, что устал работать и хочет развлекаться. Его зов был услышан и через несколько минут, встреча была назначена в каком-то клубе. —Эй, ты куда? Я за твоим наркоманом следить не буду, они все буйные. — произнес Доктор, который чувствовал себя как дома. —А ты не следи. Дело закончено, миссия выполнена, можешь свалить отсюда. Смс-кой скинешь сколько я тебе должен. — выплюнул Кирилл, выходя на улицу. Его уже не волновали никакие запреты и правила, хотелось только отдохнуть и отпустить сложившуюся ситуацию. Он устал. Он банально утонул в рутине. Кирилл залез в любимую красную ламбо и вырвался вон из душащей его клетки. Доктор, смотря на это в окошко, иронично хмыкнул. —Ну... Полагаю, я свою задачу выполнил, остальное меня не волнует. — цинично произнес мужчина, выходя из помещения. Особняк погрузился во тьму.