Passager

Собрав астры, Люмин убрала их в рюкзак Паймон и бросила взгляд на толстый ствол дерева, напомнивший ей о Джинн и ее просьбе. Столько проблем свалилось на ее плечи за один день, что ей просто не хватало сил даже думать о них. Она присела на выступающий из-под земли корень и прикрыла глаза, надеясь, что теплый ветер Мондштадта унесет ее в далекие края, где не нужно о чем-то беспокоиться. Рядом летали кристальные бабочки, создавая вокруг Люмин ауру волшебства своими крыльями. Одна из них, отчего-то потеряв страх, села на цветок на светлых волосах девушки. Люмин настолько удивилась этому, что приоткрыла рот и побоялась лишний раз пошевелиться. Трепет волшебных крыльев, подхватываемый ветром, отдавал в ушах успокаивающей мелодией. Люмин на миг почувствовала себя такой слабой, что не смогла и пальцем тронуть это существо. — Эй, — услышала она голос Чайльда за спиной, — завела себе новую подружку? — Его слова звучали одновременно и как издевка, и как безобидная штука. Люмин понятия не имела, каковы были его истинные намерения, да и разбираться в этом не хотела. Тарталья сел с другой стороны, чтобы не напугать бабочку. — Я ловлю их обычно, — объясняла ему Люмин. — Сдаю Сахарозе, либо сама что-то делаю на верстаке. А сейчас даже рука не поднимается. Она такая безобидная. Выслушав Люмин, Чайльд протянул руку к ее заколке и махнул пальцами, чтобы прогнать бабочку. Та тут же взмахнула крыльями и полетела вверх, скрываясь в зеленых листьях старого дерева. Уже через секунду она исчезла, как будто ее никогда и не было здесь. — Что ты наделал? — немного обиженно спросила Люмин, но не нашла в себе силы злиться на парня, отчего ее голос звучал спокойно. — Она думала, что это живой цветок. Не тешь ее иллюзиями. — Напомни мне, кто из нас двоих лжет собственному брату о своей работе? — У Тевкра впереди целая жизнь, в которой он еще успеет разочароваться, а у нее — лишь день или два. Пусть она проживет это время достойно. — Чайльд улыбнулся, прикрыв свои синие как океан глаза. — Если бы тебе оставалось жить всего день, ты бы тоже захотела уйти подальше от фальши и исполнить свои настоящие желания. Не спасать Тейват, не помогать жителям, а что-то другое. Я прав? — Антигерой оказывается не только искусным лгуном, но и глубокомыслящим философом, — усмехнулась Люмин. — История стара как мир. — Вдруг она вспомнила слова Сахарозы, и волнение снова охватило ее сердце. Ей все еще было неизвестно происхождение яда, как он проник к Чайльду и почему обычный спирт исцелил его. Это мог быть кратковременный эффект, который в конечном счете приведет к тотальному исходу, как будто Чайльд шел в обход к неминуемой гибели. От этих мыслей Люмин нервно сжала пальцами подол платья. — Час от часу не легче… — прошептала она, надеясь, что ее не услышат. Но в Долине было безлюдно и слишком тихо, отчего сидящий рядом Тарталья, конечно же, ее услышал. — Что такое, принцесса? Боишься, что я сейчас надену маску и нападу на тебя? — спросил он и беззаботно посмеялся. Люмин это было только на руку. Своим вопросом он помог ей больше не затрагивать в разговоре тему всего, что вчера произошло. — Да. Кто же знает, что у тебя на уме? — подхватила мысль Люмин. — Тебе так сложно верить, Чайльд. Если хочешь доказать чистоту и искренность своих намерений, отдай мне маску. — Сказав это, она и не надеялась, что он действительно отдаст свою маску. Но Тарталья, как ни в чем не бывало, снял ее с головы и протянул удивленной Люмин. От изумления она не смогла вымолвить ни слова. — Только, видишь ли, без нее мой образ кажется каким-то пустым, будто не хватает детали. Забирай, если хочешь, но взамен отдай один цветок. Люмин не могла поверить, что Чайльд говорил серьезно, без шуток, но и упускать момент она не могла. Она отдала свою заколку и забрала маску не из страха, что Тарталья нападет и причинит ей вред, а боясь, что, использовав эту силу, он ослабнет и не исчезнувший из крови яд сведет его в могилу. Заколка на волосах Чайльда смотрелась безвкусно: она не подходила ни к цвету его глаз, ни к одежде. Сама Селестия не знала, зачем ему это понадобилось. Но, даже если он соблаговолит ответить на ее вопросы, о заколке Люмин спросит в последнюю очередь. Получив в руки маску, она не сразу убрала ее в рюкзак, а еще какое-то время держала в руках и всматривалась в предмет. — И еще, раз никого рядом нет, — снова заговорил Чайльд, отвлекая Люмин от ее мыслей, — мне было бы спокойней, если бы ты называла меня Аяксом. Я сейчас, можно сказать, в отпуске, поэтому не хочу напоминать себе о работе. — Слова лились из его рта звенящими ручьями, а на лице играла все та же улыбка, которую Люмин уже видела однажды. Ничего хорошего за ней не пряталось. — Поэтому если Мондштадт разрешит мне провести здесь свой недолгий отпуск, то я был бы только рад. — В этом вся проблема, — выдохнула Люмин и убрала маску в сумку. — Мне нужно как-то сообщить ордену о тебе, но отношения с Фатуи у них сейчас не самые дружественные. Как бы твое пребывание здесь не расценили как шпионаж и не объявили войну… Если я скажу, что ты просто Аякс из Снежной, который приехал поесть оладушки, то подозрений будет еще больше. — Тогда представь меня ордену. — Услышав эти слова, Люмин распахнула глаза и ошарашенно посмотрела на Чайльда. Он все еще не шутил и говорил серьезно. — А что здесь такого? Да, я Предвестник и прибыл без официального визита, но я не собираюсь шпионить. Моя совесть чиста. Пусть местные алхимики сварят сыворотку правды — она подтвердит, что я не лгу. — Ты незаконно проник в город ночью, Аякс, — напомнила ему Люмин. Она поднялась на ноги и шумно выдохнула, переводя дух. — Я сама с трудом верю тебе, а Джинн тем более не поверит. Она несет ответственность за безопасность мондштадтцев — ей некогда разбираться, пришел ты сюда есть оладушки или провоцировать политические конфликты! В этот же момент Паймон закончила собирать львиный зев с песчаного берега и вернулась к большому дереву. Она почти выронила цветы на землю, увидев, что Люмин ругалась с Чайльдом. Ее путешественница была настолько эмоциональна, что казалось, будто она сейчас вытащит меч и начнет драться с собеседником. Паймон мигом подлетела и встала между ними, сжимая своими маленькими ручками целый букет цветов. — Давайте сегодня без драк! — прикрикнула она, сердито нахмурив брови, и только сейчас заметила, что сидящий на земле Чайльд был слишком спокоен для того, кто собирался драться, а на его волосах вместо маски красовался цветок. — Мы и не собираемся драться, — сказала ей Люмин и заметно расслабилась. В присутствии Паймон она отчего-то чувствовала себя более уверенно. — Просто я взяла на себя ответственность за нахождение Чайльда в Мондштадте. Если что-то пойдет не так, то полетит отсюда не только он, но и я! А я очень дорожу доверием Ордо Фавониус. — Так даже лучше, красавица, — произнес Тарталья слишком радостно для того, кто в обозримом будущем мог оказаться в тюрьме рыцарского ордена Мондштадта. Поднявшись на ноги, он отряхнулся и посмотрел на лицо разозленной Люмин, которая скептически приподняла бровь и ждала от него объяснения. — Мы вдвоем будем блуждать по Тейвату в поисках пристанища. Ты быстрее найдешь своего брата, если перестанешь тратить время на выполнение просьб жителей королевств. Открой глаза, солнце, и пойми, что этому городу от тебя нужно только одно: твой альтруизм. — Как будто тебе от меня нужно что-то другое… — хмыкнула Люмин и, забрав у Паймон цветы, скинула их в рюкзак. — Лишь твоя компания, — полушепотом проговорил Чайльд, будто сам не ожидал от себя, что скажет это вслух. Переведя взгляд на Паймон, он заметил, что та смотрела на него с нескрываемым подозрением. — Даже не думай переманивать нас на свою сторону! — уверенно сказала проводница, важно скрестив руки на груди. — Как бы вкусно ты ни готовил, к Фатуи мы не присоединимся! Тарталья лишь засмеялся, оставив Паймон без ответа. Втроем они отправились на прогулку по просторам Мондштадта. Для оладушек нужны были шишки, которые как раз закончились у Люмин, поэтому она решила заставить Аякса самого собирать их, а отчитаться перед Джинн уже завтра. Солнце стояло еще так высоко, а она уже устала, спустив все силы на страх и тревогу. Узкие тропы привели их к Храму тысячи ветров, где как не кстати оказался проснувшийся страж руин, который заметил их издалека. Люмин обреченно вздохнула и посмотрела на парящую в небе птицу: такую свободную и беззаботную. Задумавшись над тем, как бы она сейчас хотела стать этой птицей, она и не заметила, что страж уже нацелил свои ракеты. От тяжелых ранений ее спас Чайльд, который вовремя притянул ее к себе, схватив за плечи, и отпрыгнул в сторону. Паймон подхватила рюкзак, свалившийся со спины Люмин, и отлетела на безопасное расстояние. — Я уложу его в два счета, — самоуверенно заявил Чайльд и опустил плечи девушки. — Стой здесь. — Нет, — возразила она и взяла его за руку. Чайльд дернулся всем телом от этого прикосновения, словно его ударило током. Он вмиг забыл о страже и посмотрел на Люмин, ожидая, что она скажет. — Ты еще вчера мне песни пел о том, что это были твои последние минуты жизни. Так что даже не думай драться в полную силу. Нам нужен план. — Люмин! — крикнула Паймон, предупреждая о новом залпе ракет стража руин, который, очевидно, не собирался ждать, пока эти двое договорятся между собой. Люмин в ту же секунду отпустила руку Чайльда и, схватившись за рукоять меча, прикрыла их упавшей с неба кометой. Ей все еще было трудно использовать одновременно два элемента, но сейчас эту слабость она не могла себе позволить. Паймон издалека не услышала, о чем они договорились, отчего запаниковала, когда увидела, что Люмин побежала в одну сторону от стража, а Чайльд — в другую. Забравшись чуть повыше на каменные руины, он выпустил из лука стрелу прямо в слабое место стража, которая обездвижила его. Как только страж вышел из строя и сел на землю, Чайльд спрыгнул прямо на него и поразил его механическое туловище водяными клинками. В то же мгновение с другого конца амфитеатра, забравшись на колонну, Люмин нанесла ему удар в падении, а затем раздула ветром остатки воды. Страж не выдержал стольких атак и окончательно вышел из строя, упав на каменный пол храма. Паймон радостно закружилась в воздухе и подлетела к своей путешественнице. — Это было так быстро и так мощно! — восторженно вопила проводница. — Всегда бы так этих руинных гадин отрубать! — Этот был еще слабенький, — отметила Люмин. — И всего один. Помоги-ка мне лучше достать из него устройство хаоса. — Хаос… — задумчиво повторил за ней Чайльд и направился к обрыву, утопая в своих болезненных воспоминаниях. Даже с такой высоты он прекрасно слышал шум волн, бьющихся о скалы. Воды, которые наполняют жизнью этот мир, но способны сгладить даже самый прочный камень. Они мятежно наступали на скалу, пенились, возвращались назад, а затем снова стремились вперед. Чайльд вспомнил, как, будучи ребенком, ходил с отцом рыбачить на прорубь и все спрашивал у него, когда же он услышит шум морских прилилов и отливов, но в их стране найти незамерзшую воду было очень трудно. И лишь став старше, он наконец увидел настоящий океан — свободный и не скованный толстым льдом, над которым без всякого волнения летают птицы, кричащие во все горло. Отец учил: где нет порядка, там вечный хаос и смерть — но его сыну этот порядок был невыносим. — Аякс, — раздался где-то рядом нежный голос и тут же вернул его из воспоминаний в реальность. Чуть повернув голову влево, он увидел рядом с собой Люмин. — Все в порядке? — взволнованно спросила она, за что ему вмиг стало стыдно: не прошло и суток с момента его появления здесь, а он уже столько раз заставил ее беспокоиться. — В полном, подруга, — с натянутой улыбкой сказал ей Чайльд. — Просто засмотрелся на море. У него здесь другой запах. Не такой, как в Ли Юэ. Интересно, в этих местах водятся киты? — Ни разу не видела, — призналась ему Люмин, пока волны продолжали сражаться со скалами. — Обычно море здесь спокойное, но сегодня что-то разбушевалось. Оставь его наедине с чувствами. Помоги мне лучше приготовить оладьи. Мы с Паймон нашли очаг у колонны. Вернувшись к храму, Люмин стала учить Чайльда готовить мондштадтские оладушки. Когда он снял перчатки, лишь в дневном свете она увидела, сколько на его руках было ссадин и царапин. Раны покрылись плотной коркой и не требовали исцеления, но сам их вид несколько пугал ее. Верно, поэтому он прятал их за тканью перчаток, как прятал за маской Предвестника свою сущность. Сами руки немного тряслись, будто от напряжения. Заметив пристальный взгляд девушки, Чайльд решил разбавить эту неловкую тишину, прерываемую только звуками кипящей в котле еды. — Что за история у этого места? — вдруг спросил он. — Что это за храм? Вы, наверное, уже слышали его историю от местных жителей. — Вроде того, — согласилась Люмин, приподняв одну бровь. — Паймон, расскажи ты. Из меня плохая рассказчица. — Ох… — вздохнула проводница и взлетела чуть повыше, чтобы ее было хорошо видно. — Так и быть, раз уж ты гость, Паймон расскажет тебе о Храме тысячи ветров. — Набрав в себе побольше воздуха, она начала свой краткий рассказ: — Давно-давно, когда вспыхнула война между тираном Декарабианом, повелителем бури, и Волком Севера, Мондштадт терзали снега и ветра. Этот храм был построен людьми, которые искали божественного спасения от разрушительного ненастья. Аристократия стала использовать этот храм, заставляя рабов на арене сражаться не на жизнь, а на смерть. Для них было настоящим наслаждением смотреть на поданных, отдающих свои души ради развлечения господ. Неподалеку здесь есть солнечные часы. Такие же солнечные часы находятся на острове, которого нет на карте. Он прячется за туманом, но все равно виден с обрыва. Этот храм является символом союза Архонта ветров и Архонта времени. Люди молвят: ветер разносит историю, а время лелеет ее. Руины храма напоминают нам о том, что Мондштадту пришлось пережить, чтобы обрести долгожданную свободу. Вот такая у него история. — Закончив говорить, Паймон села рядом с Люмин и жадно посмотрела в котел. — А ты и впрямь хорошая рассказчица! — похвалил ее Чайльд, поаплодировав после рассказа. — Когда у меня появятся дети, я обязательно расскажу им об этом месте так же красиво и выразительно. — Паймон расскажет тебе еще кучу историй, если ты простишь ей долг, — предложила ему проводница, подлетев поближе и состроив милые глазки. Взглянув на них, Люмин улыбнулась. Она наконец-то почувствовала спокойствие и облегчение после долгих часов напряжения. Возможно, она совершала большую ошибку, усыпляя свою же бдительность, но меч, находящийся всегда под рукой, придавал уверенности. Хоть Тарталья и отдал свою маску, лук и Глаз бога оставались при нем. Был ли он честен или расставлял вокруг очередные ловушки — она не знала, но с каждой секундой меньше думала об этом. Вид разрушенных каменных колонн нагонял тоску, а остатки стража руин только подпитывали гнетущую атмосферу. В стенах города жизнь всегда кипела, но за их пределами она угасала, как маленький огонек свечи, которую так и норовил задуть ветер. Разглядывая развалины храма, Люмин почти забыла о том, как она оказалась рядом с ним. — М-м-м, картофель с шишками оказался вкуснее, чем я думал, — спустил ее с небес на землю Чайльд. — Я будто заново родился. — Картофель сам по себе сытный, — поддержала его Паймон, доедая свою порцию, — шишки придают ему пряности, а ягодное варенье помогает поддержать баланс вкусов. Паймон так любит эти оладушки! Люмин, а ты почему не ешь? — спросила проводница, заметив, что девушка даже не притронулась к еде. — Ах… — Люмин смущенно улыбнулась. — Забыла. Задумалась над историей храма. — Не упускай возможность отведать самые вкусные в мире мондштадские оладушки, ведь они приготовлены мной, — с самодовольной ухмылкой сказал ей Чайльд. — Мы приготовили их вместе, — возразила Люмин, скрестив руки на груди. — Если хочешь провести свой отпуск со мной, то привыкай к командной работе. — Как скажите, моя госпожа. Проглочу свой индивидуализм вместе с последним кусочком. — А куда мы пойдем сейчас? К Джинн? — вмешалась в разговор Паймон. — Нет, к Джинн мы пойдем завтра. А сегодня нужно погонять хиличурлов подальше от жилых домов. Прибыль делим пополам. — Если нужно с кем-то подраться, то я в деле. — Чайльд встал на ноги и отряхнулся перчатками. — Не обессудь, я не привык работать с кем-то бок о бок. Поэтому если у тебя есть план, то пойдем по нему. — План есть, — уверенно заявила Люмин и тоже поднялась с земли. — Держи дистанцию и постарайся не лезть на рожон. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты прикрываешь меня со спины. — Что я такого сделал, что ты сажаешь меня на скамейку запасных? — театрально захныкал Тарталья, не обрадовавшись идеи прикрывать тыл. — Ты тратишь много сил на передовой, — сказала Люмин, скрестив руки на груди. — И все еще слаб. Уж не знаю, где ты получил свою рану и использовал ли Глаз порчи перед этим, но у тебя все еще дрожат руки, когда ты держишь что-то. Будь моя воля, я бы отняла у тебя не только маску, но и лук, и Глаз бога. — Чайльд опустил голову, будто пойманный с поличным. Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он по собственной воле явился к ней в полном бессилии и доверил свою жизнь. И Люмин делала все это не из злости и желания поглумиться над ним — это была забота с ее стороны, которую Чайльд даже из просто вежливости не мог отвергнуть. Люмин взяла поручения у Катерины и повела Чайльда к Горам Буревестника, где, по сообщению из Гильдии, проводил ритуалы маг Бездны. Пришлось поторопиться, чтобы эти ритуалы не закончились очередными волнениями в Мондштадте, поэтому Тарталья даже не успевал насладиться открывавшимися перед его глазами видами. Все, что он видел перед собой — зеленые деревья, камни и спина Люмин, прикрытая корсетом платья лишь наполовину. Пройдя снова Долину Ветров, чтобы сократить время на дорогу, она предложила забраться по скале. Чайльд полез первым. Он схватился рукой за небольшой выступ и подтянулся, чтобы достать второй рукой до другого выпирающего камешка. Подошва ботинок скользила по поверхности, поэтому приходилось рассчитывать исключительно на силу рук. Они и правда все еще дрожали из-за слабости в теле после использования Глаза Порчи, но пока что не подводили Чайльда. Он почти добрался до края, но выступов не осталось, а руке не хватало совсем чуть-чуть, чтобы дотянуться. Мышцы заныли от сильного напряжения так, что он почти сорвался. — Люмин, — на последним издыхании заговорил он, — а ты можешь такую же штуку скинуть, которой прикрыла нас от стража? — Я попробую! Люмин давно не была в Лиюэ, и вдали от статуй Гео Архонта почти не чувствовала связь с этим элементом. Сконцентрировавшись мысленно на комете, она спустила ее с небес на край скалы. От сильного удара поверхность деформировалась, что позволило Чайльду ухватиться за камни и наконец подняться. Люмин попыталась опустить себе еще одну комету, но та оказалась слишком хрупкая, еле выдержала вес девушки и почти сразу же распалась. Чайльд протянул ей руку, но он был все еще слишком высоко. Люмин напрягла все тело и оттолкнулась ногой от скалы. На мгновение она почувствовала такую легкость, что ветер, подувший со стороны Долины, будто подхватил ее и позволил дотянуться до руки Чайльда. — Ну что, сэкономили время? — в шутку спросил он, пока его спутница пыталась отдышаться. — Помолчи, — ругнулась Люмин и устало взглянула на беззаботно летающую рядом Паймон. — Маги Бездны — это не шутка. На счету каждая секунда. — Не бойся, подруга, мы быстро справимся с ними. Не успеешь хлопнуть своими длинными ресницами, как он тут же растает как снежинка на горячей ладони. — А ты, оказывается, еще и поэт, — засмеялась Люмин. Не понимая, что происходило, Паймон смотрела то на нее, то на Чайльда и молчала. — Дилетант. Но собираюсь в совершенстве овладеть… — Чайльду помешал договорить палец Люмин, который внезапно оказался у его рта. — Слышите? — полушепотом спросила она у своих спутников, уловив краем уха какой-то звук. — Похоже на ритуальное пение. Паймон прислушалась, и до нее тоже донеслись странные звуки поблизости. Они напоминали язык хиличурлов, но более холодный и грубый. Эти существа не отличались нежностью, но и настолько грубыми никогда не были. Проводница медленно подлетела к Люмин и спряталась за ее спиной. Тарталья понял, что девушка намеревалась сделать, и первым пошел к источнику звука, чтобы осмотреться и рассчитать наиболее выгодную позицию для стрельбы. Люмин взяла его за руку и пошла за ним. Подойдя ближе к месту, откуда раздавалось непонятное пение, они спрятались за стволом дерева. — Паймон, — шепнула Люмин, — долети до верхушки и посмотри, что там происходит. Проводница кивнула и направилась к самой высокой ветке, откуда хорошо было видно собравшихся в круг хиличурлов. Они исполняли странный танец и пели песню вокруг костра, в котором стоял котел с бурлящей жидкостью. Из небольшой палатки вышел еще один хиличурл, который нес в руках что-то, что источало яркий свет. Паймон сначала не могла понять, что это, а затем, приглядевшись, увидела фею. — Люмин, они хотят сварить фею! — крикнула она путешественнице, чем привлекла внимание существ у костра, которые тут же приняли боевые стойки и направились к этому дереву. Люмин выбралась из укрытия и, подойдя ближе, одним взмахом меча отбросила монстров от костра. Об порыва ветра огонь потух. В этот раз хиличурлы были чересчур жестоки. За весь свой опыт борьбы с ними она ни разу не видела, чтобы они пытались причинить вред феям. Тот, кто нес в руках крохотное существо, отбросил жертву в сторону и поднял с земли арбалет. Пока Люмин разбиралась с другими хиличурлами, он хотел ударить ее со спины. Его атаку прервала другая стрела с энергией воды на наконечнике. Хиличурл бросил арбалет и побежал на Чайльда с голыми руками. Заметив, что Люмин становилось все сложнее одновременно и защищаться, и атаковать сразу нескольких врагов, Чайльд решил не церемониться и отбился от монстра самим луком. Как только хиличурл отрубился, он нацелился на еще одного, но его остановил голос оказавшейся рядом Паймон. — А ты можешь выстрелить вверх так, чтобы стрела ударила сразу по нескольким, как делал это в Золотой Палате? — Боюсь, что задену Люмин, — сказал он Паймон и начал отстреливать хиличурлов по одному. Когда монстров осталось совсем немного и их силы уже иссякали, Люмин сконцентрировала энергию ветра в своем теле и выпустила в их сторону торнадо, который стянул их в одну кучу и отнес на несколько метров вперед. Хиличурлы не выдержали силы ветра и потеряли остатки сознания. — Нам нужно выработать несколько совместных приемов, — раздался голос Чайльда откуда-то позади. Люмин обернулась и увидела на его лице неимоверное воодушевление от происходящего. — Или по крайней мере научиться не задевать друг друга. — Люмин лишь согласно кивнула и посмотрела на испуганную фею, которая летала вокруг и не могла найти себе место. — Что тебя тревожит, подруга? — спросил он, подойдя поближе. — Они никогда себя так не вели, — поделилась переживаниями Люмин. — Они охотятся на животных и используют слаймов для своих целей, но фей никогда не трогают. С ними было что-то не так. И это нужно выяснить. — Только не говори, что хочешь заняться этим бесплатно… — устало вздохнула Паймон. — Я расскажу об этом Кэйе, а он уже решит, что делать дальше. Пойдёмте выполним поручения. — Снова собрав себя по кусочкам после этой странной стычки, Люмин улыбнулась и взглянула на Чайльда. — И пока мы их выполняем, у нас есть отличная возможность придумать пару приемов и сразу же их отработать. — Восхитительно! — подхватил мысль Тарталья и приобнял девушку одной рукой за плечи. — У меня как раз есть несколько идей, как сделать из нас команду непобедимых воинов. В ответ Люмин лишь посмеялась. Они направились к месту, где появился маг, попутно придумывая, как действовать сообща. Пока что совместные атаки были довольно слабыми, и Чайльд не нарочно обливал Люмин водой, а она в отместку сдувала его ветром. Получив еще раз удар потоком воды в лицо, она вспомнила волны у Храма тысячи ветров, что бились о скалы. В сознании всплыл образ небольшого домика, расположенного на берегу океана. Может быть, это было ее прошлое, а может — просто мечта, но сейчас ей казалось, что она находится именно там. На гавань не было похоже — лишь маленький домик, пристанище для заблудшей души. Океан бушевал так, что сложно было предугадать, снесут ли эти волны неустойчивый каркас. Отложив эту мечту на потом, Люмин достала свой меч и, рассекая клинком воздух, направила режущий поток ветра на Чайльда, но он успел уклониться, отпрыгнув в сторону. — Я понял, подружка. Постараюсь быть осторожнее, — заверил он, непринужденно улыбнувшись. — Постарайся, — сказала рассерженная Люмин, прежде чем попробовать снова соединить их атаки. Так они выполняли поручения почти целый день и вернулись домой только поздно вечером. Последние силы иссякли, и никто даже не вспомнил про ужин. Даже Паймон, налетавшись за целый день, легла на кресло и почти сразу же уснула. Чайльду пришлось укладываться на диване очень тихо, чтобы не потревожить ее. Сам он тоже довольно быстро забылся во снах, даже не услышав, как Люмин зашла к ним в комнату и закрыла окно, чтобы шум с улицы не разбудил их слишком рано.